– Ну виляла, а дальше-то что? Я тебе уже объясняла. Мне нужны деньги, поэтому берусь за любую работу, которая не мешает учёбе.

– По крайней мере, уже не отпираешься и то хлеб, – фыркнул Адашев и кивнул куда-то себе за спину. – Поехали, я подвезу тебя до дома, заодно по дороге поговорим.

– Спасибо, но я лучше закажу такси, – сказав это, я разблокировала на мобильном экран, чтобы вызвать ещё одну машину, но Вадим самым беспардонным образом выхватил телефон из моих рук.

– Обалдел?! – пытаясь вернуть свою вещь, возмутилась я.

– Ты можешь хоть десять такси заказать, я их отошлю как предыдущее, – отодвинув меня от себя и убрав мой телефон в карман брюк, заявил Адашев. – Ты поедешь со мной.

– Навряд ли, – усмехнулась я. – Ты же не потащишь меня в машину силком, а добровольно я не пойду.

Вадим, выгнув правую бровь, так многозначительно на меня посмотрел, что сразу стало понятно, кто-кто, а этот не постесняется и потащит силком.

– Только подойди, я такой крик подниму, тут вся округа проснётся, – пригрозила я, тыкая пальцем ему в нос.

Мужчина улыбнулся, наклонился ближе к моему лицу и тихо произнёс:

– Спасибо за предупреждение.

– За какое предупре… мм-мм…

Прежде чем я успела закончить фразу, Вадим развернул меня к себе спиной, зажал рот и потащил к своему автомобилю.

Будущий родственник действовал настолько стремительно, что я на какое-то время растерялась и позволяла нести себя, как безвольный куль картошки, зато потом, когда сориентировалась, кое-кому мало не показалось. Я в кровь расцарапала Вадиму руки, прокусила ладонь, которой он закрывал мой рот, яростно брыкалась и пинала его по ногам. Жаль, но в итоге всё моё отчаянное сопротивление пошло прахом, пусть с уроном для себя, но Адашев всё же затолкал меня в салон на переднее пассажирское кресло.

Вадим захлопнул дверцу, бросил на меня уставший, но удовлетворённый взгляд, и когда он направился к водительскому месту, я потянула за ручку с намерением сбежать.

Однако едва моя нога коснулась асфальта, как Адашев вновь оказался рядом и предупредил:

– Один шаг из салона, и тебя ждёт поездка в багажнике.

Интуиция подсказывала, что этот ненормальный способен на всё, поэтому не решилась проверить, выполнит он угрозу или нет. Притихла, злобно пыхчу и с ненавистью наблюдаю за тем, как Адашев обходит автомобиль и садиться за руль.

– Я в шоке от твоей наглости! У меня даже нет слов. Вменяемые люди себя так не ведут. Советую… Нет. Настаиваю, срочно беги лечить голову. – вопила я, чувствуя, как подбородок, губы, да и всё остальное трясётся от гнева.

– Пристегнись, – скомандовал он, и я в знак протеста скрестила на груди руки.

Смотрю исключительно вперёд, но боковым зрением всё равно замечаю, как Адашев прожигает во мне дырку, но вскоре ему это наскучило и он, прижавшись ко мне грудью, схватился за язычок ремня с моей стороны, вытянул ленту и пристегнул меня сам.

– Ты в клубе трудоустроена официально? – словно строгий учитель у нерадивой двоечницы, спросил он, когда мы выехали с парковки на трассу.

Адашев чокнутый, и вопросы у него такие же чокнутые.

– Тебе что за дело?

– Если спрашиваю, значит, дело есть. Отвечай.

– Нет. Неофициально.

– Значит, не всё так плохо, как могло быть, – выдохнул с облегчением Вадим. – По крайней мере, не придётся мучиться с удалением всех записей о твоей карьере стриптизёрши из государственных органов.

– Сам ты стриптизёрша, – возмущённо выкрикнула я. – А я артистка шоу-программы, между прочим, в приличном востребованном заведении. И никогда не выступала в лифчике и трусах, как ты утверждал.

– То, что ты артистка, я уже понял. Волосы встают дыбом от твоих представлений. Как у Левашовых терпения только хватает. Но сейчас не об этом, скажи, есть ли у тебя перед твоим востребованным и приличным заведением какие-нибудь обязательства? Неотработанный аванс, долг, или что-то подобное, что помешало бы тебе прямо сейчас позвонить и сказать, что ты больше у них не появишься?

– С чего вдруг мне звонить в клуб и говорить такое?

– С того, что я планирую политическую карьеру и сестра моей жены не может за деньги вилять задом на публике.

– Это твои проблемы, не мои, – усмехнулась я. – Я не уволюсь. Хоть тресни. Ни за что.

Адашев, стиснув челюсть, бросил на меня испепеляющий взгляд, резко вывернул руль в правую сторону и прижался к обочине.

Надеюсь, он остановился не для того, чтобы освободить руки и голову мне оторвать.

– Как только приедем к Левашовым, я подключу к этому вопросу Петра Сергеевича и, надеюсь, вдвоём мы убедим тебя бросить своё ремесло.

Ябедничать, значит, собрался. Ну-ну.

– Ты наверняка думаешь, что я как огня боюсь того, что расскажешь Левашовым о моей работе танцовщицей, как это было с работой официанткой в кафе. Промашка вышла. Левашовы дают мне меньше, чем клуб. Так что, если окажусь перед выбором – остаться у них в доме или потерять работу в клубе, я выберу клуб.

На самом деле, говоря, что от помощи Левашовых меньше проку, чем от заработка в клубе, я кривила душой. Нет, это не так. Но в свете недавних событий, когда Рина чуть не убила меня молотком, если действительно придётся выбирать, без колебаний выберу работу в клубе и съеду от Левашовых.

Вадим, почувствовав, что я не блефую, нахмурился.

– Ладно, попробую зайти с другой стороны, – до скрипа сжав руль, заявил он и спросил. – Сколько ты зарабатываешь в клубе за месяц?

– Это некорректный вопрос, – фыркнула я.

– Сколько ты зарабатываешь?! – громче и настойчивее повторил он.

– Коммерческая тайна, – отрезала я.

Конечно, никакой коммерческой тайны в моей зарплате нет, но я всё равно не хочу называть сумму, потому что банально стесняюсь: ведь для Адашева она наверняка покажется смехотворной.

– Я спрашиваю не из любопытства. Я хочу предложить тебе сделку, ты увольняешься со всех работ, и я взамен ежемесячно перевожу тебе на карту сумму твоего общего заработка.

Ничего не делая, получать деньги. Заманчиво. Ох, как заманчиво. Но увы. Деньги, которые достались без труда, не твои – чужие. А брать чужое нельзя – выйдет боком.

– Не подходит.

– Почему нет? Тебе так нравится подавать кофе и вилять задом?

– Халяву не люблю. Не из-за принципов, а потому что знаю: что легко получено, то пользы не принесёт. В конечном счёте окажешься в убытке.

Адашев наклонил голову, прикрыл глаза и начал тереть виски. Видимо, так он пытается активизировать мыслительный процесс, чтобы придумать ещё один вариант. Но, судя по всему, это у него пока не выходит. Зато у меня внезапно возникла идея: возможно, сумасшедшая, а возможно, и гениальная.

– Слушай, я знаю, как всем сделать хорошо, – воодушевлённо заявила я. – Трудоустрой меня в свою фирму. Летом я могу работать без перерывов, праздников и выходных, а с сентября – на полставки. Как тебе такой план?

Глава 6

Вадим прекратил массировать виски, открыл глаза, медленно развернул голову в мою сторону и посмотрел так, словно я предложила ему, смеха ради облить бензином его новый автомобиль и поджечь.

Похоже, не хочет он видеть меня в числе своих сотрудников, не понравилась моя идея, а вот мне она нравится всё больше и больше. Это же одни сплошные плюсы, первый из которых и самый жирный – опыт и запись в резюме, что с такого-то по такое-то число я работала экономистом в солидной преуспевающей фирме.

Кстати, зря я Адашеву не сказала, что на какую попало должность я не согласна, меня интересует только экономический отдел или что-то близкое к моей специальности.

– Я была отличницей в школе и в университете тоже учусь хорошо, могла бы лучше, если бы не приходилось совмещать две работы, – Адашев ещё не отказал, значит, думает, поэтому принялась перечислять свои положительные качества. – Легко нахожу общий язык с людьми и избегаю конфликтов, – на этих словах мужчина насмешливо поднял бровь, и я уточнила. – Если люди не носят фамилию Левашовы.

Адашев ещё не озвучил ответ, но отрицательно качнул головой: значит, с вероятностью девяносто девять процентов откажет. Чего я допустить не могу.

– Если завтра меня не примут в экономический отдел твоей компании, я стану блогером и начну выкладывать посты на своей странице в соцсети под заголовком: «Каково это – быть приёмной дочерью в богатой семье». Подробно опишу, чем живёт каждый член семьи, и прикреплю фото, особое внимание уделю Рине и тебе, как её жениху. После пары недель можешь смело покупать гроб и закапывать свою политическую карьеру в глубокую яму.

– Ты меня шантажируешь?! – Адашев, похоже, обалдел от моей наглости, и он такой не один, я тоже от себя в шоке.

– А с чего вдруг это тебя так возмутило? Разве ты сам три минуты назад меня не шантажировал, когда грозился рассказать Петру Сергеевичу о моей работе в клубе?

Вадим прищурился, усмехнулся и кивнул, соглашаясь с моим утверждением.

– М-да, мы та ещё парочка, – протянул он и хлопнул себя по колену. – Хорошо. Понедельник у меня забит под завязку, так что жду тебя с документами у себя в офисе во вторник в два часа дня.

У меня от радости и волнения, аж закружилась голова. Ничего себе, работать в крупной компании по специальности, будучи ещё студенткой, это же огромный шаг вперёд. Нет, не шаг, а целый прыжок.

– Спасибо, – поблагодарила я и как только сдержалась, чтобы не захлопать в ладоши. – Обещаю, ты никогда об этом мне пожалеешь. Я ответственно подхожу к работе и всегда стараюсь изо всех сил.

Адашев с некоторым опасением на меня посмотрел и с усталостью произнёс:

– Если ты не устроишь пожар в офисе и не спровоцируешь сотрудников на забастовку, я уже буду доволен.

Вадим запустил двигатель, и мы тронулись с места. Несмотря на то что в раздевалке я прикорнула, всё равно ужасно хотелось спать. Чуть сползла на сиденье, вытянула ноги, полностью откинулась на спинку и прикрыла глаза, надеясь немного вздремнуть, но тут Адашев задал вопрос:

– Почему ты решила пойти в этот клуб? Неужели не могла попросить Петра Сергеевича взять тебя к нему на работу?

– Шутить изволите? – фыркнула я. – Я даже коробку со второго этажа не могу принести, чтобы меня не обвинили в умышленной поломке часов. Если бы начала работать в фирме Левашовых, уже давно бы сидела за растрату, кражу или что-то в этом духе. Инесса бы постаралась.

Я ждала от Адашева бурной реакции, но он промолчал, просто с бесстрастным лицом следил за дорогой, и тогда я, неожиданно для себя самой, продолжила разговор:

– Вадим, ладно я, у меня выбора нет, но у тебя-то он есть. Зачем связываешься с этим семейством? Я бы ещё поняла, если бы ты был сильно влюблён в Рину, но это не так.

– С чего ты взяла, что я не люблю Рину? – бросив в мою сторону короткий взгляд, спросил Адашев.

– Ты со мной не согласен и хочешь сказать, что любишь?

– Катя, зачем искать в моём вопросе скрытый подтекст? Просто поясни, почему ты решила, что я не люблю Рину?

Прикинув, с какой целью он интересуется, я громко и заливисто рассмеялась.

– Ну, ты и жук. Знаю, зачем ты об этом спрашиваешь. Хочешь, чтобы окружающие верили в твою любовь к невесте, и если я назову причины, почему люди могут думать иначе, ты их исправишь.

Адашев неопределённо пожал плечами и не возразил, что подтверждало мою правоту.

– Ладно. Мне не жалко, объясню, что тебя выдаёт. Прежде всего, ты на неё не смотришь – вообще никогда. Влюблённый же мужчина постоянно любуется своей девушкой. Потом ты до неё не дотрагиваешься, не стремишься взять за руку или обнять, а ещё не целуешь. Нет, я понимаю, при Петре Сергеевиче и Инессе ты не можешь позволить себе с высунутым языком впиться в рот Рины, но нежный поцелуй в щёку или в висок вполне допустим. Кроме того, ты за ней не ухаживаешь.