Прозвучало пафосно. Оставалось только в ладоши похлопать. Но народ был занят доставанием пятых точек из кресел, так что все покивали и радостно сказали:

– Спасибо, Павел Александрович.

И отправились вперевалочку на свой рейс. Слава шёл последним. Пока два крепких парня из технического персонала помогали остальным подняться в салон, он заметил, как ещё один передал в кабину пилотам чёрный, запечатанный кодовыми замками, бронированный кейс.

– Сброс в назначенное время… – долетело до его уха. – Координаты получите во время полёта.

– Всё в порядке? – раздался голос Павла.

Тимуров вздрогнул и обернулся. Директор филиала смотрел на него, явно заметив заинтересованность переданным чемоданчиком.

– Да. Доставляем посылку? – спросил Слава в ответ.

– Не гонять же два вертолёта по одному маршруту, – усмехнулся Подлесный. – Всё, поднимайтесь.

Остальные уже загрузились. Парни из техперсонала подали Тимурову руки, но он по привычке отказался от помощи и поднялся по ступенькам сам.

Буквально минуты ушли на проверку пристёгнутых ремней. Павел пожелал группе счастливого пути, лично закрыл дверцу, напоследок весело подмигнув Славе:

– Удачи. Буду за вас болеть.

Тимуров не совсем понял смысл этих слов, но подумать об этом не успел, потому что, едва оглядевшись, откровенно заржал:

– Мужики, потянет нас-то?

Девять лиц, каждое килограммов по десять. Это только лицо! В замкнутом пространстве салона они были словно жирные сардины в собственном масле, уже стекающем в виде пота по футболкам и рубашкам. В салоне поддерживались комфортная, прохладная температура и оптимальная влажность, но при ожирении это роли особо не играло. У организма была своя температура.

– Сейчас посмотрим, – ответил один из парней.

У него были следы акне на щеках, видимо, от чрезмерной жирности кожи. Но сейчас она была высушена лекарствами настолько, что покрылась морщинами.

Обороты винта приятной дрожью прошли сквозь салон.

Народ приник к окнам. Слава тоже. Давно не позволял себе воздушное путешествие. Как, видимо, и никто здесь. Вертолёт легко оторвался от площадки, и приятное чувство взлёта поддразнило живот.

– О-о-о! – парни зааплодировали. – Есть отрыв!

За окнами открылась высота, пронизанная острыми шпилями зданий города, и винтокрылая машина устремилась вверх – набирать штатную высоту.

Слава пригляделся к остальным. В принципе, сейчас все они этим занимались – приглядывались.

Самый «худой» парень в группе, которого Павел назвал Вадимом, оказался напротив и протянул руку для знакомства.

– Вадим, – произнёс он. – Слава, значит. Чем занимаешься?

– Не надо об этом, – отмахнулся тот.

– Ясно, значит, юрист.

– А… – Тимуров акнул и засмеялся: – Откуда знаешь?

Вадим непринуждённо пожал печами:

– Собачья работа. Лай на всех, может, погладят. Вас, овчарок, сразу видно.

– Ну да, – согласился Слава. – А сам?

– Нет. Мне повезло, я айтишник, – засмеялся Вадим.

– Сергей Михайлович… – парень с рябыми от акне щеками потянулся рукой для знакомства, – Железнов.

Слава тоже сделал движение навстречу. Еле достали друг до друга через два своих брюха.

– Чего, так и называть тебя? – засмеялся Вадим. – По отчеству?

– Можно, – невозмутимо выдал Сергей.

– Сергей Михайлович Железнов, – продолжал смеяться Вадим. – Для тебя я Ласточкин тогда.

Слава тоже усмехнулся, понимая, что официоз в общем-то ни к чему. Все остальные познакомились за пятнадцать минут полёта. Стало понятно, что имел в виду Павел, говоря: «Собрали группу по единым требованиям».

Контакт наладился легко и сразу. Разговаривать особо не хотелось, перекинулись парой слов, но ощущение, что ты в «своей» компании, появилось. Не было старших, кому надо говорить «вы», не было младших, за кого надо отвечать, не было главных, которых надо слушать. Все равны, все жирны, все на отдых. Ну, кроме Сергея Михайловича. Оказалось, он сам – главный бухгалтер крупной компании. Раздутое по этому поводу эго в его жиры не влезало. Так что Вадим начал подкалывать его сразу.

Тимуров через полчаса полёта задремал. Мирно шумели винты; в салоне их звук был едва заметным, приятным гулом. Тело овевал прохладный ветерок климат-контроля, неся едва заметный незнакомый запах. В какой-то момент Слава открыл глаза, намереваясь поправить подушку, и увидел, что все спят. Вадим громко сопел и сильно сполз по сиденью на бок. Держал его только ремень, пережав живот. Если так оставить, будет застой крови. Слава хотел разбудить его. Нужно только дотянуться и растормошить, но почему-то ни руки, ни ноги не отвечали. Свет в салоне тускнел, за окнами чистое вечернее небо окрашивалось светом красного солнца. И сами собой крепко закрылись веки. Тимурову снилось, будто раскалённые лучи прожигают стенку вертолёта, вспыхивает огонь и разрастается, пожирая внутреннюю отделку и мягкие кресла и каждого сидящего в них…

* * *

Нечем дышать.

– Ах-ха-а… – на судорожном вдохе Слава проснулся.

Салон заволокло едким дымом, всё тряслось. Остальные ещё спали. Как?! В таком грохоте! Орал сигнал тревоги, с надрывом гремели винты, проворачиваясь с металлическим треском. Вспышки с дымовым шлейфом прорезали небо за окном. Ракеты! Это ж, мать их, ракеты!

– Народ! – Тимуров заорал во всё горло и, вдохнув дыма, закашлял. – Ласточкин! Железнов!

Парни зашевелились, открывая глаза. Остальные тоже подали признаки жизни. Но Слава не успел обрадоваться. Огненная вспышка и удар снаружи швырнули вертолёт с курса движения, машина пошла на резкое снижение…

– Нет…

Слава едва понял, что это чувство, которое сжало тело в тонкую струну и растягивает, чтобы просто разорвать в клочья – это ужас, потому что вертолёт… падал.

Отчаянный вой винтов в ушах и дикая тошнота, слюна, капающая изо рта, и кровь из носа, собственный крик и крик людей рядом с тобой… их лица, наверное, как и твоё, забрызганные слюной и кровью, замершие с открытыми ртами… Всё смешалось воедино.

И удар! Их выбросило из кресел, несмотря на пристёгнутые ремни, впечатало в пол с болью и хрустом костей. Но они ещё дышали. И это был звук, который становился всё громче. Грохот винтов затихал, больше не скрежетал металл. Шум издавали только десять человек, вдыхающие горячий воздух с дымом, и кашляющие, не переставая. Тимуров пополз к двери:

– Сейчас…

Он уже дотянулся до ручки, как внезапно дверь распахнулась, кто-то схватил его за одежду и грубо потащил наружу. Слава рухнул всем телом в мокрую траву под проливной дождь. Какие-то люди откатили его пинками от вертолёта.

От шока Тимуров не чувствовал боли и широко открытыми глазами смотрел вокруг. Военные, все негроидной расы, в зелёной пятнистой форме, с автоматами в руках, вытаскивали из салона остальных парней. Те тоже не могли встать, поэтому их так же пинали, откатывая в сторону.

В паре метров за спиной что-то кричали. Слава обернулся на эти голоса. Два пилота вертолёта стояли на коленях в окружении вооружённых людей. Их били и что-то спрашивали. Но Тимуров не понимал ни слова. Он наконец перестал кашлять, отплевавшись от гари, и упёрся руками в землю.

Это земля. Жарко, душно. Вода, льющая с неба, текла по телу, как в душе. Мокрая одежда облепила жирные бока. Но они живы. А вокруг лес…

Слава поражённо смотрел на джунгли. Густой тропический лес, гудящий от бьющих по листьям капель дождя, примыкал с обеих сторон к тянущейся в оба направления пустой полосе. Это было похоже на большую просеку, и вертолёт упал точно на неё.

Военные зашли в салон и в кабину, что-то искали. Было видно, что там просто переворачивают всё вверх дном, снимают кресла, разбивают приборную панель, видимо, чтобы раскрыть потайные отсеки.

Ноющая боль в голове не помешала Славе вспомнить о бронированном кейсе. Было похоже, что ищут именно его. Искали какую-то небольшую вещь.

– Что происходит?.. – заплетающимся языком спросил кто-то из парней.

Тимуров обернулся к говорившему. Имя, кажется, Антон. Парня трясло, на лице и шее вздулись сосуды, в глазах полопались капилляры, язык плохо двигался.

– Тихо, тихо… – прошептал в ответ Слава.

Подъехала машина, похожая на старую модель УАЗика. Из неё вышел человек в зелёной пятнистой форме без каких-либо знаков отличия. Но белый, европейской внешности. К нему навстречу пошёл командир военных. Было понятно, что это командир, потому что у него одного на плечах были погоны с двумя четырёхконечными звёздами, а у остальных только по одной лычке на рукаве. Видимо лейтенант и солдаты.

Подойдя к приехавшему человеку, лейтенант доложил ему ситуацию как старшему. Он быстро говорил, показывая на экипаж и пассажиров вертолёта, сбитых в кучу у борта.

Приехавший пошёл к пилотам. Они оба лежали на земле, похоже, в сознании, но из-за крови на лицах даже не было видно открыты ли у них глаза. Человек в форме без знаков отличия поднял одного из членов экипажа на колени, наклонился к его лицу и что-то прошептал. Пилот отрицательно покачал головой.

Приехавшего внезапно окликнули, назвав как-то вроде:

– Эм-шаури!

Солдат вынес из кабины чёрный бронированный кейс.

Шаури, увидев его, удовлетворённо кивнул, и наконец повернулся к пассажирам вертолёта. Видимо, только сейчас он оглядел их внимательно, и внезапно на его лице появилась улыбка. Он что-то сказал, показывая на них рукой, чем вызвал смех у военных.

Пока они смеялись, Шаури развернулся к членам экипажа, вытащил из набедренной кобуры пистолет, снял с предохранителя и приставил ствол к голове стоящего на коленях пилота. Пуля с громким хлопком вынесла шлейф крови из затылка, и человек упал в ту же секунду.

Сердце Славы встало, раздулось до огромных размеров, прижало лёгкие, так что воздуху больше некуда было поступать. Казалось, это огромный ком во всю грудь до самой шеи, где трубка трахеи тоже закрылась этой пробкой.

Рядом захрипел Антон. Тимуров обернулся к нему после того, как Шаури подошёл ко второму пилоту, лежавшему на земле, наступил ногой на его лицо и выстрелил…

Антон заваливался на бок, держась за грудь, и пытался вздохнуть. Вадим был ближе всех к нему и попытался удержать падающего, но тот свалил его своим весом и оба распластались на земле.

– Инфаркт, – хрипло прошептал Ласточкин, пытаясь встать сам и приподнять Антона.

Слава пополз к ним. Чтобы спасти себя от ужаса, надо действовать, хоть что-то делать. Но едва он передвинулся на шаг, удар в спину остановил его. Солдат что-то прокричал ему в ухо и добавил ещё пинок.

– Ладно! – Тимуров выставил руки, защищаясь. – Я понял!

Солдат криво усмехнулся, оглядел дрожащего толстяка и отошёл.

– Что делать? Что делать? – шептал Вадим.

– Сергей, – позвал Слава, – положи его прямо, ноги приподними…

Но Железнов не двинулся с места. Он был прямо рядом с Антоном и даже не повернулся к нему, только сипло выдал:

– Нет.

– Серёга… – зашипел Тимуров.

– Нет!

Железнов начал вставать. С трудом, качаясь, но стараясь изо всех сил.

– Мы граждане Российской Федерации! – закричал он.

На его голос Шаури удивлённо прервал разговор с лейтенантом и обернулся к пленным.

– Вы обязаны… предоставить нам право… на обращение в консульство!

– Серёга, сядь! – шипел Слава.

Но Железнов, совсем потеряв контроль, продолжал орать.

Он был в полутора метрах – рукой до него не достать. Слава толкнул рядом сидящего парня – Михаила:

– Дерни его! Давай!

Миша, трясясь от страха всеми жирами, протянул руку и ухватил Сергея за штанину.

– Сядь.