Победа, которую одержал на выборах Гоминьдан, оказалась не такой уж и сокрушительной, как ожидал Сунь Ятсен, а довольно хрупкой. Парламент Китайской республики состоял из двух палат – сената и палаты представителей. Из 274 мест в сенате Гоминьдану удалось получить 132, а из 596 мест в палате представителей – 269. Второй по значимости политической силой стала Республиканская партия, спешно созданная перед выборами сторонниками Юань Шикая. Никакой особой идеологии партия эта не предлагала, а ее членов объединяла лишь ненависть к левым и южанам. В кругу Республиканской партии были и монархисты, которых на тот момент насчитывалось немало, а по мере усугубления политического кризиса в Китае станет еще больше. Однако основной проблемой для Гоминьдана стала не малочисленность представительства в парламенте, а то, насколько политически незрелыми, ненадежными и неидейными в основной своей массе оказались первые китайские парламентарии. Юань Шикай действовал жестко и стремительно. Двадцатого марта 1913 года на центральном железнодорожном вокзале Шанхая застрелили Сун Цзяожэня. Он ехал с группой новоизбранных народных представителей в Пекин и строил смелые планы, ведь, как лидер победившей на выборах партии, он являлся наиболее вероятной кандидатурой на пост премьер-министра страны. Гоминьдановцы собирались после прихода к власти назначить в Китае президентские выборы, на что имели законное право, ведь Юань Шикай занимал этот высочайший пост временно – так же, как и Сунь Ятсен в январе 1912 года. Революционный парламент, заседавший в начале 1912 года в Нанкине, и созданное там правительство были временными, о чем существовала четкая договоренность. Демократические же выборы – сначала парламентские, а затем и президентские – должны были состояться по всем правилам лишь после полной и окончательной победы революции во всем Китае. А потому назначение даты президентских выборов вскоре после избрания парламента казалось абсолютно естественным шагом. Самым вероятным кандидатом на пост президента был, конечно же, Сунь Ятсен. Именно так представляли себе развитие политических процессов в Китае еще вчерашние революционеры, а ныне верхушка партии Гоминьдан. Не предусмотрели они лишь того факта, что молодую и неокрепшую революцию, имевшую слишком много врагов, следовало защищать.

Убийство наиболее вероятного гоминьдановского кандидата на пост премьер-министра Китая, Сун Цзяожэня, имело множество общих черт с попыткой контрреволюционного переворота в Пекине в феврале – все следы вели к окружению президента Юань Шикая, но конкретных доказательств его прямого участия в преступлении найти так и не удалось. Между тем Юань Шикай после убийства Сун Цзяожэня немедленно перешел в парламентское наступление. Он начал в буквальном смысле слова охоту на депутатов обеих парламентских палат. И хотя убийств больше не было, политическая атмосфера в стране пропиталась духом коррупции и страха. Временный президент Юань Шикай начал кампанию по подкупу и запугиванию незрелого, неопытного и крайне нестойкого парламентского корпуса. Даже некоторое количество депутатов Гоминьдана не смогли устоять перед натиском столь грозного и умелого политического противника и предали своих товарищей, что уж тут говорить о депутатах от других политических сил. Поскольку, как упоминалось ранее, гоминьдановское большинство в обеих палатах оказалось довольно хрупким, то и отобрать его у вчерашних революционеров нынешним силам реакции не составило большого труда. В считаные дни Юань Шикай овладел контролем над первым в истории республики парламентом. Однако на этом президент не остановился – хищные свои планы он претворял в жизнь стремительно и эффективно, вероятно, сказывалась военная подготовка Юань Шикая и его окружения. Практически сразу же после убийства одного из лидеров Гоминьдана в различных провинциях страны застрелили несколько высших военных чинов, ратовавших за левые идеи. Бэйянские милитаристы, как их стали называть позднее, явно готовились к военному противостоянию с Гоминьданом, и Юань Шикай действовал мудрее и быстрее своих противников. Он не хотел начинать вооруженное противостояние, а добивался, чтобы гоминьдановцы сделали первый выстрел, ведь тогда в глазах китайского народа правым выглядел бы президент, а не вчерашние революционеры. Стоит также отметить, что экономическое положение в стране с началом Синьхайской революции не улучшилось: дела шли только хуже, и народ начинал показывать первые признаки политической усталости. Поэтому политическая сила, первой начавшая очередное вооруженное противостояние в стране, заведомо навлекала на себя народный гнев и наносила удар по собственной репутации.

Тем временем Юань Шикай развернул масштабную деятельность и во внешнеполитических вопросах. С поразительной быстротой он достиг соглашений с иностранными государствами, игравшими в судьбе Китая немалую роль. Дабы заручится их поддержкой, он шел им на беспрецедентные уступки, ведь поддержка иностранцев в те годы имела огромное значение для любой власти в Пекине. Страна по большому счету делилась на две части – деревенский Китай и портовые города, например Шанхай. Если деревенский Китай все еще прозябал в средневековье, накрепко застряв в болоте феодализма, то портовые города могли считаться довольно развитыми для своего времени. В любом случае подавляющая часть торговли страны, значительная часть промышленных предприятий, банковская отрасль, университеты и госпитали – все это находилось в той или иной концессии, как называли тогда части портовых городов, пребывавших де-факто под властью иностранных государств. Самыми большими концессиями на территории Китая были американские, английские, русские, немецкие и японские, что отражало вес соответствующих стран в жизни Китая.

В апреле Юань Шикай без всяких консультаций с парламентом достиг договоренности с правительствами Франции, Англии, России, Германии и Японии о получении так называемого реорганизационного займа на сумму в 25 миллионов фунтов стерлингов – огромные на то время деньги.

Иностранцы фактически дали генералу мандат на управление государством, потому как наличные деньги решали в Китае все: политические или демократические достижения стоили немного, если у вас банально не имелось средств заплатить солдатам жалованье. Страна в те критические дни целиком держалась на штыках нескольких сот тысяч солдат и офицеров. В революционных войсках, дислоцированных на юге, уже несколько месяцев не платили никакого содержания – там процветало дезертирство, а моральный дух все еще остававшихся в строю находился на крайне низком уровне. Получив финансовые средства в свое исключительное распоряжение, Юань Шикай уже фактически выиграл предстоящее сражение за власть в Китае.

Юань Шикай (в центре) сразу же после избрания временным президентом Китайской республики

Львиная доля средств пошла на содержание Бэйянской армии, остальное – на потребности нового режима. Западные государства не могли не понимать последствий своих финансовых решений, что говорило о следующем: они осознанно намеревались похоронить в Китае демократию, рождавшуюся в революционных муках, и желали привести к власти военного диктатора, ожидая от него взамен серьезных уступок в будущем. Запад фактически купил себе нового покладистого правителя огромной страны, дабы продолжать ее колониальный грабеж в ближайшем будущем. Эти 25 миллионов фунтов стерлингов стали великолепным вложением средств: то, что для Юань Шикая являлось огромной суммой, для Запада было сущими грошами, открывавшими доступ к самой густонаселенной стране мира. Новости о получении Юань Шикаем финансовой поддержки западных стран нанесли болезненный удар по моральному духу прогрессивной общественности Китая, осознававшей всю опасность сложившегося положения. Используя свой главный инструмент – новоизбранный парламент, – левые попытались наложить руку на полученные деньги, заявив, что выданы они были народу, а не военной клике, готовящей контрреволюционный переворот в стране. Инициатива эта, однако, не увенчалась успехом. Противникам Гоминьдана удалось развернуть ход парламентской дискуссии таким образом, что уже самих вчерашних революционеров обвинили в подготовке государственного переворота. Такой поворот событий привел к возникновению полной неразберихи в умах малограмотных народных масс, не имевших достаточных знаний и опыта, чтобы разобраться в тонкостях текущего политического момента.

Следующий свой ход Юань Шикай предпринял в мае, когда уступил Внешнюю Монголию Российской империи. Этот огромный кусок земли, занимавший территорию современных Монголии и Тувы, вместе взятых, оставался крайне малонаселенным. Бескрайние степи и огромная пустыня покрывали большую часть территории Внешней Монголии, делая регион практически непригодным для проживания. Когда в Китае началась революция, монгольская знать воспользовалась ситуацией и уже 1 декабря 1911 года объявила о своей независимости. Если другие провинции в дни революции объявляли о выходе из состава империи Цин скорее формально, так как являлись частью единого народа и общего экономического пространства, то монголы стремились к реальной независимости, будучи отдельным народом, не зависящим от Китая экономически из-за ведения практически натурального хозяйства. Новое революционное правительство в Нанкине с самых первых дней своего существования категорически отрицало право Монголии на существование, считая эти территории исконно китайскими. Однако, учитывая размеры Внешней Монголии и ее удаленность от Пекина, китайское правительство не имело возможности повлиять на ситуацию в 1912 году, в особенности принимая во внимание заинтересованность третьей, крайне влиятельной стороны – Российской империи. В мае 1912 года Юань Шикай поступил в решении вопроса Внешней Монголии довольно практично: он заключил сделку, отдав Внешнюю Монголию в зону влияния России в обмен на поддержку Петербургом своего режима, а также потребовал ограничить действия монголов границами новоиспеченного государства. Дело в том, что в пылу монгольской национальной революции огонь восстания перекинулся на территорию Внутренней Монголии, а такой ход событий представлял серьезную угрозу для молодой Китайской республики. Таким образом, в результате свержения династии Цин Китай понес серьезные территориальные потери: от страны отделилась не только Монголия, но и Тибет, а потому потеря Внутренней Монголии могла обернуться настоящей катастрофой.

В июле 1913 года Юань Шикай разгромил Гоминьдан, оборвав жизненный путь китайской революции спустя всего лишь полтора года после ее рождения. С одной стороны, генерал тщательно готовился к вооруженному столкновению, а с другой – делал все возможное, дабы спровоцировать левых на спонтанные и неорганизованные выступления, подобные тем, что имели место во время Уханьского восстания. И план этот увенчался успехом. В июле вспыхнула Вторая революция – именно под этим названием вошло в историю неудачное, плохо подготовленное и быстро разгромленное вооруженное восстание на юге страны. Причин для подобного развития событий накопилось достаточно, и не только тех, что мы перечислили выше, но и менее значимых, заставивших людей вновь взяться за оружие. После победы революции в 1912 году китайский народ пребывал в ожидании скорейших и кардинальных перемен, которые бы улучшили качество жизни простых тружеников. Однако таковых не последовало – более того, экономическая и политическая обстановка в стране только ухудшались. Особенно оскорбленными и униженными ощущали себя участники первой – Синьхайской – революции, осознавшие, что бэйянская клика милитаристов под командованием Юань Шикая фактически украла их победу. Именно эти проверенные в бою революционеры рвались завершить начатое дело, не осознавая, что их намеренно спровоцировали начать вооруженное выступление для того, чтобы заманить в уже подготовленную западню. Восстание охватило семь провинций на юге Китая, однако на этот раз революционерам не хватало боевой мощи: большинство воинских частей на юге либо были распущены, либо сильно поредели из-за отсутствия средств на выплату жалований солдатам и офицерам. Только в одной провинции Цзянси удалось сохранить относительно крупные соединения боеспособных войск, которые и образовали ядро восстания. Однако на этот раз соотношение сил оказалось катастрофически неравным, а части Бэйянской армии, в отличие от осени 1911 года, получили приказ уничтожить врага без всякого к нему сострадания. Решающее сражение оказалось быстрым и жестоким. Первого августа пала столица провинции Цзянси, первого сентября – столица Китайской революции, город Нанкин. Сунь Ятсен бежал в Японию. Его заместитель Хуан Син уже из Японии перебрался в США. Демократия в Китае закончилась, не успев даже вступить в свои права.