Виктория Лукьянова: Грех мой

Глава 1

– Уверена, что ты правильно поступаешь? – спросил Эдик, застегивая молнию на чемодане.

– Да, – твердо ответила, складывая в сумку косметичку и расческу.

– Элин, может еще передумаешь? Можно же как-то по-другому все решить.

– Мы пытались, – произнесла, не глядя на мужа. – И к чему все привело?

В ответ молчание.

Что, впрочем, не удивительно.

Я сглотнула и наконец-то оторвала взгляд от сумки.

Вновь вздохнула, уверяя себя, что поступала так, как твердила мне голова. Эмоции я отключила уже давно, поэтому нельзя было упрекнуть меня в импульсивности поступка. То, что сейчас происходило, было полностью мной обдумано, взвешенно и решение принято на трезвую голову. Вот только муж не хотел принимать мое решение, пусть и обещал, что поступит так, как я скажу.

Я понимала его страх. Разъехаться, пожить отдельно – звучало безумно, но в нашей ситуации выбор был невелик.

Либо пауза, либо финальная точка.

Я выбирала менее болезненный способ спасти наш брак. Ведь совсем недавно еще держала в руках заполненное заявление на развод. В последний миг остановилась и решила, что не могу вот так просто перечеркнуть почти восемнадцать лет нашей жизни. Прошли через многое, если не сказать, что на пути нам встречались огонь, вода и медные трубы.

Несмотря на трудности, мы все еще были вместе. Почти.

– Вот и я так думаю, что ни к чему хорошему это не привело, – сказав это, подхватила сумку и вышла в коридор.

Эдик молча покатил чемодан следом за мной.

– Слушай, Элин, могу я съехать. Тебе не обязательно это делать.

Не оборачиваясь, покачала головой.

– Я предложила, значит и мне паковать чемоданы, – ответив мужу, остановилась у входной двери нашей четырехкомнатной квартиры.

Эдик замер в двух шагах от меня.

Я взглянула на мужа.

Лицо у него было хмурое, на щеках и подбородке отчетливо проступала щетина. В глазах читалась тоска и неверие в то, что это действительно происходило.

Да, я поступала так, как сделали бы немногие. И хотела верить, что не ошиблась.

– А как же Лия? – полушепотом произнес Эдик, кивая в сторону закрытой двери.

Вздохнув, покачала головой.

Возможно, всё закончилось бы давным-давно если бы ни Лия.

Наша дочь.

К горлу подступил комок.

– Она всё понимает.

– Думаешь?

– Ей семнадцать. Она не маленькая, глупенькая девочка. Наша дочка уже достаточно взрослая, чтобы понять, что так будет лучше для всех.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

У меня нервно дернулся глаз. Эдик опять выворачивал всё так, словно во всех бедах виновата только я. И мне бы сорваться, выплеснуть скопившийся за годы совместной жизни гнев. Вцепиться мужу в плечи, вонзая ногти в кожу, закричать, трясти его, чтобы он наконец-то услышал меня.

Наконец-то понял, что я тоже человек. Не машина. У меня есть чувства. У меня есть душа и сердце.

Разжав кулак, я ласково, насколько могла себе позволить, улыбнулась.

– Я зайду к ней на пару минут, а потом поеду.

Эдик кивнул и предпочел промолчать. В кои-то веки в его голове родилась здравая мысль – не выводить меня на эмоции.

Развернувшись, направилась к двери спальни дочери. Занесла ладонь, чтобы дважды постучать, как это делала всегда, но рука дрогнула, и вместо привычного «тук-тук» получилось смазанное брям.

– Да! – отозвалась дочь, и от резкости ее голоса у меня внутри все сжалось.

Я нажала на ручку, и дверь легко поддалась. Войдя в комнату, прикрыла дверь, чтобы Эдик, который всё еще стоял в коридоре, не мог услышать наш разговор. По крайней мере, если ему взбредет в голову нас подслушивать, хотя бы придется приложить для этого немного усилий.

– Привет.

– Мам, мы уже виделись сегодня. Несколько раз, – проговорила Лия, продолжая сидеть ко мне спиной. Ее плечи были ссутулены, голова наклонена вперед. Темные волосы собраны в небрежный хвостик, из которого торчали три прядки синего цвета. Спину обтягивала белая футболка.

Моей девочке семнадцать лет.

Не верилось, что когда-то она была малышкой, которую я прижимала к себе. На ласку моя девочка отвечала лаской. А теперь дочка выросла и… И я могла потерять ее в любой момент.

– Так и будешь молчать? – бросила Лия через плечо.

– Я хотела с тобой поговорить, – прочистив горло, ответила, медленно приблизившись к постели дочери. Опустилась на краешек кровати, как делала это миллион раз, но именно сейчас я чувствовала себя здесь чужой.

Хотя кого я пыталась обмануть.

Лия давно отдалилась от меня. Та крепкая, казалось бы, нерушимая связь, возникающая между матерью и ее ребенком, оборвалась, превратив нас в двух просто существующих рядом друг с другом людей.

С отцом у Лии не было проблем. Полное взаимопонимание.

Я же давно стала чувствовать себя в собственной семье чужой.

Кажется, в какой-то момент, взвалив на себя непосильную ношу, я утратила нечто очень важное и хрупкое. Например, нашу дружбу с дочкой.

– Ты же не злишься на меня?

– Я? Нет, – фыркнула Лия.

Я вздохнула. На губах застыла улыбка, полная горечи.

– Мам, если ты решила пожить отдельно от нас, то езжай, живи. Я-то тебя как остановлю, раз даже папа не смог, – все-таки развернувшись, Лия теперь смотрела мне в глаза.

– Лия, мы ведь всё обсуждали. Я объяснила тебе, почему так поступаю.

– Мам, да, ты всё объяснила. И раз так решила, то о чем еще нам говорить-то?

– Ты всё еще злишься на меня?

– Мне не нравится, что ты решила съехать от нас вместо того, чтобы решать проблему как-то иначе.

Я выдохнула, на миг прикрыв глаза. Видеть, как дочь смотрит на тебя с жалостью, было невыносимо.

– Прости.

– Не надо, мам. Не извиняйся. Тем более ты сказала, что поживешь там недельку-другую, всё обдумаешь, а потом всё наладится. Ведь так, да?

Я открыла глаза.

Теперь дочь смотрела на меня с надеждой. По крайней мере, я хотела так думать.

– Конечно. Будем считать, что я уехала в маленькую командировку.

– Или в отпуск, – хмыкнула Лия, вновь поворачиваясь ко мне спиной. Это могло означать лишь одно – разговор между нами закончен.

Тихонечко встав, я еще раз попрощалась с дочкой и вышла из ее комнаты.

Прикрыв за собой дверь, ощутила, как мороз сковал мое тело.

Она винит меня во всем, что случилось в нашей семье.

Развернувшись на цыпочках, я не сразу, но заметила, что в коридоре по-прежнему был Эдик. Теперь, правда, он стоял не у входной двери, а чуть правее – у кухни. В руках держал чашку с дымящимся, судя по запаху, кофе.

– Поговорили?

– Да.

– Злится?

– Да.

Эдик, поджав губу, покачал головой.

– Ты поговори с ней потом, тебя она лучше слушает, чем меня. По крайней мере, с тобой она не рычит и не огрызается, стоит лишь что-то начать объяснять, – прошептала я, проходя мимо мужа.

Взяла с вешалки тренч, обулась в удобные туфли и потянулась за сумкой. Эдик подошел поближе. Поставив чашку на тумбу, подал мне ключи от машины.

– Элин, есть еще шанс остаться.

– Я могу вернуться домой в любой момент, – напомнила, бросая ключи в карман плаща. – И я не уезжаю куда-то за тридевять земель, Эдь. Я буду жить в двадцати минутах езды от вас. В любой момент, ты знаешь.

– Да, помню.

– Так что хватит делать из этого трагедию.

Теперь уже попрощавшись с мужем, я подхватила сумку и чемодан и покинула квартиру. Дом, в котором когда-то была счастлива. Сейчас же каждый вдох здесь мне давался с большим трудом и болью.

Понимание, что это происходило на самом деле, пришло ко мне лишь тогда, когда я припарковалась напротив своего нового убежища.