И лететь, думая о тех, кто остался в прошлом, было трудно. Пару раз я едва смогла сдержаться и не разреветься. Словно чем сильнее я отдалялась, тем больнее становилось на сердце. Душа рвалась на части, стремилась обратно, и я почти мечтала о том, чтобы ворваться к пилотам и потребовать развернуть самолёт. Чтобы вновь быть с теми, кто запал в душу.

Но это неправильно.

Нельзя так чувствовать.

Каждую минуту я вспоминала о том, как они касались меня. Закрывала глаза и представляла, что Макс и Илья рядом, протяни руку – и будет счастье. Чувствовала их дыхание на коже, вспоминала поцелуи. Безудержный секс, конечно, хорошо и запоминается легко, но мне казалось, что я упустила нечто большее. Понимала, что это мои фантазии, но погружалась в них всё сильнее. Глубже.

Тонула в собственной похоти и страхе, что такое никогда не повторится.

Я слабая. Я должна была остаться и поговорить с ними, расставить всё по местам, но малодушно сбежала от себя и ответственности. Поступила как любая девчонка, на которую давят обстоятельства – нашла оправдание своим действиям.

Так что мне некого винить, только я отвечаю за свои поступки. Ушла? Значит, так было нужно, значит, моё решение и будет определять дальнейшую жизнь. Они меня не искали? Что ж, и это не просто так. Я могу фантазировать и предполагать, но их отношение ко мне – это реальность, с которой я не могу бороться.

Да, была нежность, но не приняла ли я страсть за нечто большее?

Могла бы, это ведь не так уж и сложно. А я глупая…

Безликие стены общаги словно вдохнули вторую жизнь в истосковавшуюся душу. Это мой дом – настоящий! Здесь всегда помогут, всегда подскажут, что делать, поддержат. Но даже здесь я не буду никому рассказывать о своём приключении. Не потому, что считаю его чем-то постыдным, а из-за того, что это очень личное, глубокое, и его лучше сохранить в сердце, иногда бережно протирая тряпочкой.

Вошли с Маруськой в комнату и тут же упали на свои кровати, прямо в одежде, не раздеваясь, потому что устали как собаки.

– Нет сил встать, – протянула Маруська.

– И не говори, – простонала в ответ, но всё же поднялась.

Хотя бы вещи нужно разложить, что-то отправить в стирку, да и просто пройтись по соседям, сообщая, что мы вернулись.

Впрочем, последний пункт я успела только сформулировать, а в дверь уже тарабанили.

– Да открыто же! – прокричала подруга, садясь на кровати.

В комнату влетела Миланка, наша староста, и я поморщилась. Нет, её мне видеть совершенно не хотелось, и она, вот на сто сорок шесть процентов уверена, это прекрасно знает! Сплетница ещё та, следит за каждым, рассказывает гадости. Но если я сейчас выгоню её из комнаты, то о нашей с Маруськой работе не узнает только глухой. И неизвестно, что Милана там наговорит, с её фантазией это может быть что угодно.

– Ой, девочки, а вы только вернулись? – нелепо округлила она глаза и быстро осмотрелась. Недовольно поморщилась и тут же вернула на лицо заинтересованность. – Блин, я так хотела услышать о вашей поездке!

– Мил, зайди чуточку позже, – попросила её. – Мы только зашли, даже раздеться не успели…

– Ага, – кивнула она и тут же села на стул, показывая всем своим видом дикую заинтересованность. – Ой! Рассказывайте! Хочу всё услышать из первых рук!

– Ты о чём? – наигранно равнодушно спросила Маруська, но на меня бросила быстрый обеспокоенный взгляд.

– Как это о чём? О том, как каникулы провели.

Бля, и кто умудрился растрепать?

– Отдохнули хорошо, – я потянулась и начала раздеваться, надеясь, что хоть это подвигнет её свалить из нашей комнаты. – Мороз, снег, лыжи, дремучий лес…

– И мужики, да? – криво усмехнулась Милана.

– Да какие там мужики? – фыркнула Маруся. – Сказки это всё!

– Ну да, – согласилась староста, – там же не мужики, там оборотни, – и прозвучало это так, словно мы с Маруськой все каникулы только ноги раздвигали и больше ничего не делали.

Тьфу, вот сучка, аж противно. Но по коже от воспоминаний всё-таки прошёл жар, и я поспешно отвернулась, чтобы никто не увидел, как я покраснела. Будет в сплетнях и доля правды, ведь я точно раздвигала ноги. И на колени вставала. И сверху была.

Да что со мной такое? Никогда не считала себя озабоченной, но нерациональное желание бросить всё и вернуться назад, на север, чтобы вновь испытать то невероятное блаженство и свободу, которые наверняка останутся лишь приятными воспоминаниями, спрятанными так глубоко, что никто не найдёт и не увидит. А я… я буду их беречь, иногда доставать, отряхивать от пыли и наслаждаться, потому что больше тех оборотней никогда не увижу, а решиться на такой эксперимент во второй раз… Нет!

– Так это, позвони сама по объявлению, там постоянно работники нужны, – Маруська сделала вид, что не поняла претензий. – Мы с Крис работали в кафе. Зарплата – огонь! Всё включено… А мужики… Мил, я ведь в курсе, что ты своему ненаглядному умудряешься изменять, так что, давай ты не будешь нам мозги любить?

– Я-я? – дала петуха наша красотка и фыркнула: – Никому я не изменяю! И работать официанткой – это себя не уважать!

– Ага, ага, – лениво согласилась с ней, – вообще себя не уважаем. Иди ты… отдохни.

– Дуры, – Милана встала и направилась к двери, но не упустила шанса уколоть напоследок: – Дуры, что поехали. И неудачницы. Потому что вернулись.

– Очень интересно, с чего ты это решила?

Хотела же промолчать, но не смогла.

– Девки туда едут, чтобы потрахаться и стать, как там это называется… Истинной парой?

– Не знаю, мы ездили работать.

– Верю. Только идиотки работают, когда можно хорошо устроиться в жизни.

– Свали, а?

Скрипнула зубами, но Мила в этот раз что-то да поняла, свинтила из комнаты раньше, чем я встала. Дура она, но почему-то от её слов неожиданно стало больно. Очень. Да, не стала я ничьей парой, но на это особенно и не надеялась, мне больше хотелось заработать, чем с сердцем распрощаться. А получилось глупо. Денег заработала много, и на душе теперь чувство, что часть себя нам оставила. Неправильно.

– Не обращай внимания на эту озабоченную, – не понимая толком, из-за чего я так переживаю, Маруська всё равно почувствовала моё состояние.

– Да пошла она, – улыбнулась лучшей подруге.

Нет у меня никого ближе неё. И это прекрасно.

Глава 9

– Блядь! Чё у тебя руки такие кривые?

Мне очень хотелось выматериться, но я держалась, понимая, что с работы вылететь не хочу. Это не Север, конечно, но здесь тоже платили неплохо.

– Администратор Константин, чем могу вам помочь? – рядом с вопящим мажором нарисовался Костя, и я выдохнула с облегчением.

Улыбку на лице держала только силой воли, потому что знала, стоит дать слабину, и всё – пьяный неадекват почувствует себя королём мира. А то, что у меня поджилки трясутся и сердце заходится от страха, это так, мелочи, которые я непременно переживу, ничего страшного.

Но лапать себя не позволю!

В ночном клубе я не работала уже пару месяцев, но сегодня позвонили и попросили выйти на подмену, кто-то из девочек слёг с сильным гриппом и умудрился заразить половину смены. Рук не хватало, платили нормально, поэтому я, привыкшая не отказываться от любой возможности заработать, согласилась. И всё шло хорошо, пока мне не попался столик этого слюнявого мажорика, который почему-то решил, что я отлично подойду ему, чтобы скоротать ночь.

Шутливый отказ на прямое предложение почему-то не помог. То ли слишком много выпил уже к этому времени, то ли не мог представить, что кто-то вообще решит сопротивляться его вниманию. А я вот такая! Да, дура, но пересилить себя и подзаработать таким вот древним способом… да пошли они все!

А дальше – больше.

Я приняла заказ, почти уверенная, что этот инцидент забудется, потому что простенькая официантка не должна занимать внимание такого крутого парня, там более что рядом с ним сидела парочка на всё готовых девиц облегчённого поведения. Губы, реснички, грудь на столе, юбчонки такие, что трусы видно – ничего не скрывают. Они и надо мной смеялись, шутили тупо, но я всё пропустила мимо ушей, сосредоточившись на работе.

Вернулась, неся поднос, остановилась у стола, ловя на себе неприятные, словно ожидающие чего-то взгляды. Напряглась, конечно, но чуть наклонилась над столом, выставляя бокалы, и ощутила, как по моему бедру поползла рука.

Практически сразу, я даже толком и осознать ничего не успела, как во мне поднялась волна настоящего отвращения. Кажется, если бы я не дёрнулась, скидывая руку недоноска, то меня вывернуло бы прямо на него. В месте его прикосновения адски горела кожа, хотелось сорвать с себя всё и проверить, нет ли настоящего ожога. Хотя я понимала, что даже если бы что-то и случилось, то это сразу стало бы заметно, ведь на мне форменная юбка, колготки, фартук, а бедро горит, словно подожгли.

И от мысли, что меня коснулся мужчина, тошнит ещё сильнее. Дикое отвращение, брезгливость, чувство, что происходит что-то неправильное.

Осознать, принять, отстраниться – да, на это ушло всего несколько мгновений, но они показались мне вечностью.

Часть меня билась в нервном припадке, буквально гнала от этого пьяного мажора, и мне приходилось силой удерживать себя на месте, чтобы не слиться из конфликтной ситуации, взяв на себя всю вину и оставшись без честно заработанных денег.

Так поступить я не могла, поэтому натянула на лицо самую дружелюбную маску, какую только смогла отыскать в своём арсенале, ловко вывернулась, удерживая в руках качающийся поднос с одним коктейлем, который не успела выставить на стол, и мило произнесла, мысленно матеря дебила:

– Прошу прощения, вы позволите мне закончить выставлять напитки?

И тут же мысленно хлопнула себя ладонью по лбу.

– Ха-ха!

– Ой, закончить!

– Конечно, детка, я дам тебе кончить, – тут же расплылся в похабной улыбке пьяный идиот и попытался меня облапать.

Наверное, я бы смогла сдержаться. Наверное, ничего страшного не произошло бы, ведь это не первый и не последний идиот, который пытается потискать официантку. Мне всего-то и надо было вывернуться и уйти, объяснить администратору, что этот столик я больше не буду обслуживать, а, может, вообще перейти в другой зал и спокойно закончить смену.

Но что-то пошло не так. В моей весёленькой жизни слишком многое идёт не так, но в этот раз переклинило. И рука, шарящая по юбке, вызвала такой всплеск ярости, что я не удержала поднос, он покачнулся и коктейль – приторно-сладкая и липкая пинаколада – перевернулся прямо на него. На лице пьяного мажора не успело смениться похотливое выражение, зато появились новые аксессуары – бело-голубой грим и зонтик. Совсем немного, остальное вылилось на рубашку и джинсы, оставляя некрасивые для него и очень удовлетворительные для меня пятна.

– Сука!

Он толкнул меня, и я покачнулась на каблуках, которые до этого казались мне устойчивыми. Едва не выронила поднос, удержала с трудом, за секунду сообразив, что если не смогу этого сделать, то у клиента ещё и фонарь нарисуется под глазом, и тогда я точно никаких денег не увижу. И работать здесь меня больше не позовут.

Удержала. Выпрямилась. И едва смогла увернуться от удара, когда этот ненормальный попёр на меня с кулаками. Повезло, что он поскользнулся и снова сел на своё место, немного придавив одну из своих сосок, которая до этого ржала, а теперь начала верещать как резаная.

И очень обрадовалась, когда примчался Костик и начал разруливать ситуацию.

Уйти я не могла, поэтому ждала и офигивала от того ушата помоев, что сыпались на меня.

– Нахрен… уволить… блядь какая… урою… да вы знаете, кто мой отец? – последний визг вывел меня из задумчивости.

– Мы приносим свои извинения за недоразумение. Вам будет предоставлена скидка, как постоянным клиентам и ВИП-пропуск на мероприятия…