– Скажи это! Скажи, кто я твой!!! – потребовал Павлик.

– Ты мой Благовест! Солнышко в моём сердце! – рассмеялась Дарья, исполняя его просьбу, и ещё раз расцеловала сынишку в его пухленькие щёчки.

Пару месяцев назад Павлуша, как и положено детям, поймал в садике вирус и сильно температурил, прямо очень сильно, такая вот болячка прицепилась. Ну и, разумеется, было ему, маленькому, худо и тошно, и Дарье приходилось сидеть с ним рядом, петь тихонько песенки и читать сказки, отвлекая от неприятных, болезненных ощущений. Вот в одной из русских сказок и попалось новое для Павлуши слово «Благовест» и высказывание о «солнышке в сердце». Парень у них очень любознательный: всё новое, что захватило его внимание и интерес, его завораживает, – к тому же дотошный и внимательный, когда изучает новый предмет. Вот он и допытывался у мамы подробных разъяснений, что это вообще за слово-понятие странное, а выяснив, потребовал Дашу называть его этими определениями.

Она назвала. Он прислушался, посмаковал мысленно про себя новое обращение и словесный оборот, и всё… Дарья, что называется, попала – так ему понравилось смысл-звучание новых понятий, применительно к своей личности, что теперь Павлик постоянно просил маму повторять ему, что он для неё вот это самое и есть.

– Ну, всё, всё, – принялась утихомиривать их подошедшая к дочери с внуком Лидия Григорьевна. – Павлуша, ты же у нас мальчик большой и тяжёленький, а мама заметно устала, она же по лесу ходила много километров.

– Ты устала? – спросил Дашку сын, откинувшись назад, чтобы видеть выражение её лица.

– Устала, Павлуша. И очень сильно.

– Ну, ладно, – кивнул малыш, чуть расстроившись, – тогда ставь меня на землю.

Дарья поставила сыночка на ноги, отпустила, но, погладив по голове, нагнулась и поцеловала ещё разок.

– Ну, как экскурсия? – спросила её мама, поднимая Дашкин рюкзак.

– Отличная, – поделилась впечатлениями дочь. – В лесу так замечательно: весна, всё ярко-зелёное, птицы на все лады поют, в таких интересных, красивых местах побывали, закачаешься. Дух захватывало, когда смотрели эти панорамы. Покажу потом, что наснимала. Ну ты же знаешь, как я люблю всякий лес и природу.

– Понятно, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна, – значит, что-то случилось.

– Мамочка, а что у тебя случилось? – вкладывая свою ладошку в мамину руку, спросил насторожённо Павлик.

– Да с чего вы взяли? – излишне форсированно возмутилась Дарья.

– Не знаю, – пожал плечиками Павел, – я ничего не брал. Это бабушка. – И добавил со всей решительностью: – Но я ей верю.

– Слушайте, – предложила Даша уставшим голосом от враз навалившейся опять, попустившей всего на пару мгновений опустошённости, – идёмте чаю попьём и поужинаем, что ли. А то я голодная.

– Чаю! – обрадовался Павлуша. – У нас правильные пончики бабушка Лида приготовила.

– Ну вот с ними и попьём, – улыбнулась энтузиазму сынишки Дарья.

Про нападение кабана пришлось рассказать.

От мамы Дарья никогда ничего не могла утаить или хоть мало-мальски достоверно соврать. Нет, врала она с огоньком и, как ей казалось, достаточно убедительно, вот только обмануть маму – ни фига, вот ни разу за всю жизнь у Дарьи не получилось.

Каким-то невероятным образом Лидия Григорьевна всегда вычисляла, что Дашка, как она говорила: «попала в историю с приключением» – но это ещё был лайтовый, то бишь лёгкий вариант, а вот когда у Дарьи происходили какие-то серьёзные неприятности, мама квалифицировала их как «вопрос с открытой концовкой».

И ни разу не ошиблась! Вот как она это делает?

– У нас приключения или открытая концовка? – немного напряжённо спросила мама, внимательно присмотревшись к выражению лица дочери.

– Не, концовка у нас закрытая, – с удовольствием откусывая от «правильного» ЗОЖевского пончика, уверила Дарья маму, – но приключения были ещё те.

И поведала о дольменах и нападении кабана, изложив историю в виде весёлой сказки для Павлуши, позабывшего о пончиках и «зависнувшего», впечатлившись тем, что рассказывала мама, слушая её с расширенными глазёнками с раскрытым ртом.

– Хорошо, что кабанчик выжил, – вынес вердикт истории Павлик, когда Дарья закончила своё повествование.

– Почему? – спросила его бабушка, старательно сдерживая улыбку.

– Он же ни в чём не виноват, а его обидели, – пояснил ей внучок и добавил: – Жалко же его.

Совсем уж поздним вечером, приняв душ и уложив спать сынишку, который, понятное дело вытребовал у матери новых подробностей о том, как она бежала от кабана, и заснул, не дослушав историю до конца, Дарья, прихватив с собой кружку с компотом, вышла из дома на участок.

За неделю, что они уже прожили в этом доме, у них с мамой как-то сама собой сложилась традиция: поздним вечером перед сном посидеть на скамейке, стоявшей в окружении розовых кустов в небольшом садике за домом. Обсудить прошедший день, дела-задачи на завтра и на более дальнюю перспективу, поговорить о пустяках или просто помолчать и посмотреть на редкие звёзды, которые таки сумели пробить своим сиянием «световой шум» города.

Как только Дарья села на скамейку, мама обняла её рукой за плечи и прижала к себе.

– Сильно испугалась? – спросила дочь сочувствующе-заботливо Лидия Григорьевна.

– Ужасно мам, – призналась Даша. – Так испугалась, что не соображала вообще ничего.

– Ну, это вряд ли, – усмехнулась Лидия Григорьевна и с нежностью поцеловала дочь в лоб. – Чтобы ты перестала соображать, потребуются куда как более крутые обстоятельства, чем какой-то там кабан.

– Это был здоровый кабан! – уверила её с чувством Дарья.

Поставив кружку на скамью, она достала из кармана домашних брючек смартфон и, не покидая маминой оберегавшей руки, большим пальцем пролистала галерею в телефоне и показала, что ей удалось снять.

– Смотри, лось какой-то, а не кабан, – жаловалась Дашка.

Лидия Григорьевна, забрав у дочери телефон, просмотрела весь отснятый ею материал и отдала той обратно.

– Да, большой экземпляр, – согласилась она с характеристикой животного, данного Дашей. – И всё равно уверена, что ты не просто так дуриком бежала, а на ходу стремительно соображала и прикидывала, что предпринять и как спастись.

– Это я вначале, когда ринулась с поляны, пыталась ещё что-то соображать и высматривать на бегу валун какой или дерево, на которое можно забраться повыше. А как на дорогу выскочила и тот начал меня резко нагонять, так думать я перестала, словно мозг мне вырубило.

– Но что-то неожиданное ты бы всё равно предприняла, – настаивала мама, – вот не верю я, что ты дала бы какому-то кабану себя забодать.

– Слава богу, что мне не пришлось проверять это в реале, – усмехнулась иронично Дарья.

– Да, – согласилась с ней Лидия Григорьевна, – повезло нам с этим джипом необычайно. Как этого водителя зовут-то, ты узнала?

– Конечно. И поблагодарила несколько раз.

И Дарья рассказала маме подробности знакомства со спасшим её водителем, которые намеренно обошла, когда передавала за столом историю с кабаном в виде сказки для Павлуши.

– И, судя по твоему тону, этот Александр Александрович сильно зацепил твой интерес, – выслушав дочь, безошибочно определила мама главную «тему-канву» её повествования.

– Да. Понравился. И, знаешь, очень даже понравился. Такой конкретный мужчина, и чувство юмора у него отличное, – призналась Дарья.

– И что не сложилось? – чуть отстранившись, чтобы видеть её лицо, поинтересовалась у Дарьи мама.

– Ну, как что? – пожала плечами Даша. – Он не двинулся в направлении дальнейшего знакомства, даже намёком. Ну и я предпосылок к продолжению не дала, ты же знаешь…

– Ну, да, ты у нас мужчинам преференций не предоставляешь, – кивнула понимающе Лидия Григорьевна.

– Ты знаешь, я подумала, что он, наверное, женат, – поделилась выводами Даша.

– Наверняка, – согласилась с ней мама, – достойные мужчины неприбранными, в свободном доступе у нас не водятся.

Они замолчали. Так и сидели какое-то время, смотрели на звёзды.

– Сегодня весь день по местному телевидению передают штормовое предупреждение, – нарушила их затянувшееся молчание Лидия Григорьевна, – причём нагнетают так всерьёз. Что-то там про резкий перепад давления и какой-то жуткий циклон, движущийся на нас с сумасшедшей скоростью. Да и с Леной мы пообщались по телефону, она говорит, что «борода» висит над горным плато, а явление это редкое и обычно предшествует очень сильному, прямо-таки свирепому урагану.

– Здрасте! – высказалась в сердцах Дарья, от расстройства аж выскочив из-под маминой оберегающей руки. – Ещё того не чище! А «борода» – это что?

– Ну ты же мне утром сама показывала странное, но очень красивое явление: ту кипенно-белую большую тучу, растянувшуюся, словно она стелется над горами. Именно такие тучи местные жители и называют «бородой».

– А-а, понятно, – покивала Дарья и уточнила: – Так что, будет ураган?

– Пока рано утверждать, но погода может испортиться. Да уже портится, чувствуешь, как холодает. Я позвонила Игорю Васильевичу, – продолжила объяснять Лидия Григорьевна, – спросила его про предупреждение штормовые, и он подтвердил, что да, действительно, «борода» такая обычно появляется перед сильными ураганами, но случаются подобные явления крайне редко и всегда поздней осенью или в начале зимы, а нынче у нас май, а весной никогда ничего подобного не происходит. Так что, скорее всего, повисит-повисит то облако-туча и либо сильным дождём прольётся, ну с ветром вместе, либо просто исчезнет.

Дарья вздохнула, посмотрела на чёрное небо с чуть мерцающими крапинами звёзд.

– Что-то у нас, мам, с этой поездкой всё неровно как-то складывается. Зашквар какой-то, как сказала бы Полинка, – задумчиво произнесла она, оторвалась от созерцания неба и перевела взгляд на маму. – Сначала проблема с арендованным домом и скандал, потом этот кабан, а теперь ещё и ураган обещают. Какие-то сплошные неурядицы у нас в этот раз. Может, нам отсюда уехать, а?

– Куда? – спросила дочь Лидия Григорьевна примиряющим с обстоятельствами тоном. – На другой курорт? Мы не можем, ты же знаешь. У нас договорённости, в клинике у тебя обязательства, приёмы все расписаны и консультации, – напомнила она главную причину, препятствующую столь радикальному решению с переменой места их «дислокации».

– Да, обязательства, – согласилась с ней Дарья, безнадёжно вздохнув. – Предположим, Лена-то за нами поедет хоть куда, это не вопрос, а вот остальных как повезёшь? Никак. – И снова протяжно вздохнула: – К тому же ко мне ещё несколько человек записаны на консультацию… – И всё же не оставила мысли о переезде: – Тогда через недельку-другую, как думаешь? Аврально поработать и поискать какое-нибудь место, а?

– Да через две недели уже и смысла дёргаться и уезжать куда-то не будет, Дашенька, что называется, ни два, ни полтора: половина отпуска твоего как раз и пройдёт, – не давила и не урезонивала, а просто обсуждала с дочерью выдвинутую ею идею Лидия Григорьевна. – Да и не всё так уж страшно-неприятно, как ты рисуешь. Этот дом тоже неплох, а Игорь Васильевич очень надёжный, добросовестный хозяин и человек ответственный.

– Не-е-е, мам, – покачав головой, не согласилась с ней Дарья, – тот дом был именно такой, как я хотела, вот совершенно идеальный. В городской черте, но ближе к горам, рядом с лесом, и там тихо-о-о, а какой воздух, мы бы гуляли по тропинкам… да и вообще, – и она вздохнула с подчёркнутым сожалением, вспомнив такую замечательную, но упущенную возможность. – Этот дом, конечно, удобный, не спорю, и удачный для работы, но набережная рядом, шумно и днём, и ночью, и воздух тут совсем не тот, не лесной.

– А может, это и к лучшему, что с тем гостиничным комплексом не сложилось, – заметила Лидия Григорьевна, – раз у него такая неадекватная и агрессивная хозяйка.

– Это-то да, – согласилась на сей раз с ней Дарья, – и всё же…