– Нет, нет, ничего такого. Маячки отслеживают местоположение с помощью передачи сигналов; их довольно легко обнаружить, и я специально сказал ему об этом ещё до трансфера. Как бы то ни было, после загрузки я всё перепроверил. Я полностью чист.

– И вы думаете, что он нашёл другой способ, – сказал я.

– Именно! И если он обнаружит Альфу, всё будет потеряно! Образцы разойдутся по частным коллекциям, как и другие трофеи миллиардеров, навсегда потерянные для науки. – Он посмотрел на меня умоляющими глазами из оргстекла. Его голос дрогнул; я даже не думал, что для трансферов это возможно. – Столько чудесных ископаемых, и все они под угрозой! Вы ведь поможете мне, мистер Ломакс? Прошу, скажите, что вы поможете!

Два клиента, конечно, всегда лучше, чем один – по крайней мере, в делах, касающихся оплаты.

– Хорошо, – сказал я. – Давайте поговорим о моём гонораре.

Глава 7

Как только мы с Рори Пиковером вернулись под купол, я позвонил Хуану и попросил его встретить нас в квартирке Пиковера в центре. Мы добрались туда первыми и поднялись наверх; пьяница, валявшийся в подъезде, успел уйти.

Квартира Пиковера состояла из трёх небольших комнат без окон. Пока мы ждали Хуана, добрый доктор, доверчивая душа, показал мне три окаменелости, которые нашёл на Альфе, и даже на мой непрофессиональный взгляд они смотрелись потрясающе. Образцы – экзоскелеты беспозвоночных – были извлечены из рыхлой породы и тщательно очищены.

Первый был размером с кулак; от него отходили десятки усиков, которые оканчивались трёх-, четырёх-, а самые крупные – пятипалыми клешнями.

Второй был длиной с предплечье. Он напоминал гантель с бесчисленным множеством маленьких полушарий, покрывающих две сферы по бокам. Я так и не понял, где голова, а где хвост, но Пиковер уверенно заверил, что голова была слева, а хвост – справа.

Последний образец, как он сказал, был его главной гордостью и радостью, ныне единственный в своём роде: окаменевшая лента, которая в вытянутом виде составила бы сантиметров восемьдесят, не меньше. Но она не была вытянутой – наоборот, соединялась в ленту Мёбиуса. По краям тянулись бесчисленные реснички – поразительно, насколько мелкие детали сохранил камень, – а по длине самой ленты через ровные промежутки бежали ромбовидные отверстия с зубчатыми краями.

Я смотрел на Пиковера, который, выражаясь его же словами, был счастлив показать мне свои образцы, и вполуха слушал его рассказы об их невероятной научной ценности. Но думал всё равно о том, каких денег они должны были стоить, – и о том, что таких же качественных образцов на Альфе хранился бесконечный запас.

Когда Хуан позвонил из подъезда, Рори накрыл образцы матерчатой простынёй. Лифт не работал, но при местной силе тяжести подняться не составляло труда; Хуан даже не запыхался, когда показался в квартире.

– Хуан Сантос, – представил я, – Рори Пиковер. Хуан – лучший компьютерный спец в Нью-Клондайке. А доктор Пиковер – палеонтолог.

Хуан склонил голову с широким лбом в коротком кивке:

– Приятно познакомиться.

– Спасибо, – сказал Пиковер. – Простите за бардак, мистер Сантос. Я живу один. Боюсь, холостяцкая жизнь способствует дурным привычкам. – Он уже убрал хлам с одного стула для меня, а теперь занялся компьютерным креслом, стоящим перед серебристо-голубым кубом размером с грейпфрут.

– Как жизнь, Алекс? – спросил Хуан, кивком указав на Пиковера: – Нового клиента нашёл?

– Ага. Несанкционированное лицо получило доступ к компьютеру мистера Пиковера. Мы бы хотели узнать, откуда была предпринята попытка доступа.

– С тебя стакан в «Гнутом зубиле», – сказал Хуан.

– Без проблем, – ответил я. – Запишу на свой счёт.

Хуан улыбнулся, вытянул руки перед собой и хрустнул пальцами, как медвежатник, готовящийся приступить к работе. Затем занял освобождённое от хлама кресло перед компьютером, немного наклонил монитор, придвинул клавиатуру и начал печатать.

– Чем защищаете файлы? – спросил он, не отрываясь от экрана.

– Устным паролем, – ответил Пиковер.

– Кто-то ещё его знает?

– Нет.

– И он нигде не записан?

– Ну… не мной.

Хуан повернулся к Пиковеру:

– В смысле?

– Это фраза из книги. Если забуду точную формулировку, всегда смогу подсмотреть.

Хуан с отвращением покачал головой.

– Пароли должны быть случайными. – Он что-то нажал.

– Не волнуйтесь, он очень хороший, – сказал Пиковер. – Никто не догадается…

– …что ваш пароль – «Те, кто удостаивался приглашения на…», – перебил Хуан.

У Пиковера отвисла искусственная челюсть.

– Господи. Как вы узнали?

Хуан указал на экран:

– Это первое, что было введено через единственное внешнее подключение за последний месяц.

– Я думал, пароли при вводе скрываются, – сказал Пиковер.

– А то! Конечно, – подтвердил Хуан. – Только в программе связи есть буфер; вон он, смотрите.

Хуан отодвинулся, давая Пиковеру возможность заглянуть в экран через его плечо.

– Как… странно, – сказал Пиковер.

– Что такое?

– Это мой пароль, да, только немного неверный.

Я тоже заглянул в экран.

– В каком смысле?

– Ну, – сказал Пиковер, – видите ли, мой пароль звучит так: «Те, кто удостаивался приглашения на семейные торжества Форсайтов». Это отрывок из «Собственника», первой книги «Саги о Форсайтах» Джона Голсуорси. Мне очень нравится аллитерация фразы – «удостаивался», «торжества», «Форсайтов». Легко запоминается.

Хуан покачал головой, как бы говоря: «Они никогда не научатся». Пиковер продолжил:

– Но, понимаете ли, кто бы это ни написал, он использовал полную фразу.

Я посмотрел на светящиеся слова. «Те, кто удостаивался приглашения на семейные торжества Форсайтов, заставал семью за ужином из семи блюд в половине девятого вечера», – гласили они.

– Ваш пароль короче? – спросил я.

– Именно, – закивал Пиковер. – Он оканчивается словом «Форсайтов».

Хуан погладил покатый подбородок.

– Без разницы, – сказал он. – Главное, что он там присутствовал; остальное система отбросила – она в первую очередь предназначена для работы с голосовыми командами, а для них не нужно нажимать клавишу ввода.

– Да-да-да, – сказал Пиковер. – Только Голсуорси даже близко такого не писал. «Собственник» – моя любимая книга; я хорошо её помню. Начало звучит так: «Те, кто удостаивался приглашения на семейные торжества Форсайтов, заставал очаровательное и поучительное зрелище: представленную во всем блеске семью, принадлежащую к верхушке буржуазии». Ни о каких блюдах и времени речь не идёт.

Хуан указал на экран, будто версия с него просто обязана была оказаться правдивой.

– Уверены?

– Конечно! – ответил Пиковер. – Поищите и убедитесь сами.

Я нахмурился.

– Пароль знаете только вы, я правильно понимаю?

Пиковер рьяно закивал.

– Я живу один, друзей у меня немного; я человек тихий. Я никому о нём не рассказывал, не вводил и не произносил на людях.

– Но кто-то его узнал, – сказал Хуан.

Пиковер посмотрел на меня, а потом перевёл взгляд на Хуана.

– Я думаю… – медленно начал он, видимо, чтобы я успел остановить его, пока он не наговорил лишнего. Я промолчал. – Я думаю, что в «Новом Ты» извлекли информацию из моего отсканированного сознания.

Хуан скрестил руки.

– Это невозможно.

– Что? – спросил Пиковер.

– Почему? – в унисон спросил я.

– Просто невозможно, и всё, – ответил Хуан. – Мы научились копировать нейронные соединения, составляющие человеческий разум, и умеем восстанавливать их в искусственном субстрате. Но расшифровывать их мы так и не научились. Просеять цифровую копию разума и извлечь конкретные данные невозможно.

Чёрт! Если Хуан прав – а он редко ошибался в вопросах техники, – то вся история с Пиковером была ложным следом. Скорее всего, не было никакого скопированного сознания; несмотря на все заверения, кто-то наверняка просто услышал пароль и решил порыться в документах палеонтолога. Пока я тут зря тратил время, Джошуа Уилкинс ускользал у меня из пальцев.

Тем не менее стоило уделить расследованию ещё пару минут.

– Можно определить, откуда был произведён вход? – спросил я Хуана.

Тот покачал головой:

– Нет. Кто бы это ни был, он знал, что делает, и замёл все следы. Наверняка сказать могу только то, что вход был произведён откуда-то извне.

Я кивнул:

– Понятно. Спасибо за помощь, Хуан.

– Всегда пожалуйста, – ответил тот, вставая. – Ну теперь можно и выпить?

Я хотел было согласиться, но тут меня осенило: я понял, что сделал Уилкинс.

– Кхм, давай потом, ладно? У меня ещё есть дела.

Хуан нахмурился; явно надеялся получить выпивку сразу. Но я подтолкнул его к двери.

– Спасибо за помощь. Очень тебе благодарен.

– Да пожалуйста, Алекс, – ответил он. Видно, понимал, что его выставляют за порог, но и сопротивляться не собирался. – Зови, если понадоблюсь.

– Да, спасибо вам преогромное, мистер Сантос, – сказал Пиковер.

– Без проблем. Буду нужен…

– Увидимся, Хуан, – сказал я, открывая перед ним дверь. – Большое спасибо. – Я приподнял несуществующую шляпу.

Хуан пожал плечами. Он понимал, что тут что-то нечисто, но ему было не настолько интересно, чтобы выяснять подробности. Когда он вышел, я нажал на кнопку, и дверь захлопнулась. Стоило ей закрыться, я обхватил Пиковера за плечи и подтолкнул обратно к компьютеру, где указал на строку, которую Хуан выделил на экране, и прочитал вслух её окончание:

– «… за ужином из семи блюд в половину девятого вечера».

– Да, – кивнул Пиковер. – И?..

– В числах удобно шифровать информацию, – сказал я. – «Семь блюд», «половина девятого». Вам это что-нибудь говорит?

– Мне? Ничего. Когда я ещё ужинал, то предпочитал есть пораньше и обходился всего одним блюдом.

– Возможно, это послание.

– Кому? От кого?

Я даже не знал, как бы выразиться помягче.

– От вас вам же.

Он свёл к переносице искусственные брови.

– Что?

– Послушайте, – сказал я, жестом предлагая ему присесть перед компьютером. – Хуан прав, тут без сомнений. Извлечь данные из цифровой копии разума невозможно.

– Но Уилкинс смог.

Я покачал головой:

– Нет. Единственный способ узнать, что творится у вас в голове, – спросить напрямую.

– Но… у меня ни разу не спрашивали пароль.

– У вас – да, не спрашивали. Должно быть, Джошуа Уилкинс перенёс дополнительную копию вашего сознания в другое тело, чтобы работать непосредственно с ним. Именно эта копия и сообщила ему ваш пароль.

– Хотите сказать… хотите сказать, существую ещё один я? Вторая сознательная копия?

– Похоже на то.

– Но… нет, нет. Это… это же незаконно. Чтобы людей так брали и клонировали… боже мой, Ломакс, это ведь попросту гнусно!

– Я постараюсь найти вашего двойника, – сказал я.

– Клона, – решительно поправил Пиковер.

– Что?

– Клона. Не двойника. Нет у меня никаких двойников, есть только я – настоящий Рори Пиковер. – Он содрогнулся. – Боже мой, Ломакс, какой… какой стыд! Какое надругательство над личностью! Как представлю, что где-то ходит украденная копия моего разума…

– Это да. Но этот… клон пытается вам что-то сказать. Он специально добавил слова в пароль, который требовал Уилкинс. Это послание.

– Но я его не понимаю, – с досадой сказал Пиковер.

– Вам ни о чём не говорят эти слова? Ничего не напоминают?

Пиковер перечитал текст.

– Ничего не приходит в голову, – сказал он. – Разве что… нет, нет, я бы никогда до этого не додумался.

– Как видите, сейчас очень даже додумались. Что такое?

Пиковер помолчал, будто размышлял, стоит ли говорить. Потом сказал: