Увы, если уж мне достались сразу два мерзавца, то что говорить о тех, кто родился не в шелковой рубашке, а голенький да сразу в долгах? Поэтому я всегда ратовала за расширение прав женщин, а Ксандр, с гордостью могу сказать, ко мне прислушивался. За последний год женщинам было выдано патентов больше, чем за сотню лет до этого. А еще женщинам наконец-то позволили становиться опекунами своих несовершеннолетних детей и родственников, если рядом не нашлось благонадежного мужчины. Раньше детей просто забирали в приюты, а в исключительных случаях назначали опекуна от короны. И, конечно, я могла считать личным достижением тот факт, что теперь бездетные вдовы старше шестидесяти лет получали пенсию из казны. Раньше пенсию платили только вдовам чиновников или военных, теперь же – всем. Впрочем, я подозревала, что на Юге пока все не так радужно. До сюда все нововведения доходят с большим опозданием. Нужно будет наведаться в гости к генералу Ермилину и спросить, много ли бездетных вдов в Вышецке.

Впрочем, почему меня вообще тревожат подобные вопросы? Разве меня это касается?

– Как вы считаете, Георг Павелевич, получится ли найти няньку для Николаса из местных? – лениво спросила я Туманова, когда солнце окончательно скрылось за горами и небо стремительно потемнело.

Тишина тут стояла просто звенящая, и, хоть стало уже холодно, я никак не могла заставить себя подняться. Звездное небо и свежий воздух пленили меня. Привыкну ли я когда-нибудь к такой красоте? Надеюсь, что нет.

– У меня здесь есть знакомые, – качнул головой дознаватель (я бы удивилась, если б знакомых не было – профессия обязывает!). – Поспрашиваю. Скажу, чтобы присылали кандидаток прямо к вам. Николас спит, вы заметили?

Верно, мой сын сегодня уснул прямо на плетеном диванчике, избавив всех нас от очередных вечерних капризов. Святые небеса, какой же славный вечер!

– Поможете мне его отнести в постель?

– Ну разумеется. Чуть позже, если вы не возражаете.

– А я все же пойду, – зевнула Ильяна. – Предпочитаю заснуть в собственной постели. Всем доброй ночи.

Ее послушная дочь поднялась следом. Она тоже выглядела совершенно сонной.

– Не знаете, Долохов с семьею этим летом приедет на воды? Обычно он каждый год тут отдыхает.

– Обещался, – кивнул Туманов. – Уже скучаете?

– Мы с Долоховым старые знакомцы. У него совершенно очаровательная жена, и старший сын – ровесник Ника. Думаю, им будет весело вместе, – пожала я плечами. – К тому же я давно хочу заказать Марушке свой портрет. Она удивительно талантлива.

– С Долоховым придется побеседовать, – вздохнул Георг Павелевич. – Он частенько бывал в Икшаре, у него там много друзей. Думаю, стоит его привлечь на нашу сторону. Тем более, что человек он умный и честный.

Вот теперь я вспомнила, что приехала вовсе не на отдых. Мне еще свою непростую миссию выполнять. Увы, отвертеться не выйдет. Радует только то, что у меня надежные союзники. И сам Туманов, и если повезет – Казимир Федотович. Он в дружбе с многими икшарскими князьями. Жаль только, что Долохов меня терпеть не может. Даже и не знаю, почему. Я ему как кость в горле. И ладно б он сам был ангелом, так про гулянки до сих пор в Большеграде с придыханием рассказывали. Это уже позже он остепенился, женился на прелестной художнице и стал любящим отцом.

Глава 8. Царица

Генерал Иван Яковлевич Ермилин был женат на икшарке, женщине красивой, строгой и молчаливой. Она встретила меня у порога, обожгла странным, внимательным взглядом, коротко поклонилась и исчезла в доме. Я слышала, что она почти не разговаривает по-нашему, но подозревала, что просто притворяется.

Сам же генерал был ее значительно старше, голова его совершенно седа. Шрам на щеке от сабли, рыжеватые усы, веселые серые глаза. И вроде бы улыбается, шутит, рассыпается в комплиментах, а у меня по спине холодок от него. Сразу вспоминаются истории, шепотом рассказываемые в знатных гостиных Севера: как он безжалостно отрезал головы всем икшарским пленным, потому как какой-то икшарец похитил, изнасиловал и убил его первую супругу, а потом отправил эти головы местным князьям для вразумления. Урок был усвоен прочно: больше ни одну женщину горцы не тронули до самого конца войны. И в плен икшарцев с тех пор не брали, убивали на месте. Генерал был мстителен.

И в то же время он совершенно не держал зла на горцев теперь, когда война была окончена. Пятнадцать лет прошло с тех пор, у него и жена икшарка – Ивану Яковлевичу ее отдали в вечные служанки, а он взял и на ней женился.

В Икшаре Ермилина прозвали Бакбак-Деви, Большой Демон. Его боятся и очень уважают, и поэтому в Вышецке и окрестностях тихо и мирно. Икшарцы предпочитают не вспоминать войну. Они с огромными потерями отстояли свою независимость. Еще одна война не нужна ни им, ни нам.

Иван Яковлевич прислал мне приглашение буквально на следующее утро после моего приезда. Не ответить на него было невозможно. Да я и сама мечтала увидеть знаменитого Бакбак-Деви. Мне очень хотелось предстать перед ним в самом лучшем виде, и я полдня выбирала наряд, укладывала волосы, перебирала свои украшения, пока Ильяна Туманова с усмешкой не напомнила мне, что здесь – глубокая провинция. Воспитанная и умная женщина в наряде по северной моде будет диковинкой в любом случае. Итак, голубое муаровое платье с довольно нескромным декольте, жемчуг, гладкая прическа – и я выглядела великолепно. Интересно, удастся ли закрутить роман с бравым генералом? Я хочу, чтобы рядом со мною были только лучшие мужчины! Тем более, я слышала, что жена ему нужна только для того, чтобы заниматься детьми – старшим мальчиком от первого брака и еще четырьмя – от второго.

Но когда генерал ласково улыбнулся, я мигом передумала. Этот хищник мне не по зубам. Такого надо очень любить, а я уже израсходовала свои душевные силы. Нет, лучше останемся друзьями.

Не подозревающий о моих мыслях генерал провел меня в гостиную своего довольно скромного, построенного по икшарским традициям дома. Первый этаж, как здесь и принято, общий. На второй ведет отдельная лестница, туда допускаются только родственники и доверенные слуги. Обстановка же дома вполне современная. Паркет, диваны и кресла, буфет с интересными тарелками-картинами (я такие видела впервые), стол и стулья. Все, как в южных городских домах.

– Признаюсь, я очень соскучился за зиму по светскому обществу, – сообщил мне Ермилин. – Зимой тут – большая деревня. Купальный сезон еще не начался.

– Поэтому вы и строите крытую галерею? – догадалась я. – Чтобы можно было на воды и в холода приезжать?

– Здесь зимой очень ветрено и часто дождливо, – согласился генерал. – Развлечений никаких. Гулять противно, фрукты только сушеные. Даже снега приличного, и того не дождешься. Дождь да ветер, ветер да дождь. Источники горячие есть, но открытые. Вот и уезжают все отсюда подальше.

– Еще и гостиниц совсем мало, – кивнула я. – И дороги ужасные, просто ужасные.

Вот тут я была искренне возмущена. За мной прислали экипаж, но ехать в нем было мучением. Ямы да колдобины! Пешком и то вышло бы быстрее и удобнее!

– Улицы уже начали мостить досками, – утешил меня Ермилин. – Дней через десять вы Вышецк не узнаете. Все высохнет. Можно будет гулять без опасений провалиться в грязь. Вы ведь здесь уже бывали, верно? Сами знаете, что город летом прекрасен.

Да, тут спорить сложно. Цветущие изгороди, солнце, чистейший воздух, целебные источники – мне чрезвычайно нравилось здесь отдыхать. А вот жить… Об этом я прежде не думала.

Видно было, что Ермилин любил эти места, но он – военный. Умеет разрушать и убивать, а вот строить у него получается неважно.

– Я ведь и пригласил вас, чтобы просить о помощи, несравненная Альмира, – словно угадал генерал мои мысли. – Меня предупредили, что вы прибудете надолго, возможно, даже навсегда. Вы – женщина умная и со вкусом. Поможете мне сделать Вышецк жемчужиной Юга?

Надолго? Навсегда? Вот это новость! Я это слышала впервые, но показывать свою растерянность генералу не спешила. Тем более, кажется, он искренен со мною. Я вовсе не против дать ему совет.

– Для начала нужно как можно скорее достроить железнодорожную станцию, – сказала я. – Когда сюда будет ходить паровоз, люди поедут и с Севера. Поверьте, северяне очень хотят тепла.

– Верно, это в ближайших моих планах. Как и театр, и галерея. Еще я подумываю строить лечебницу, где целители будут выписывать не только минеральные ванны и моционы, но и лечить по-настоящему. Сейчас сюда приезжает только молодежь. От этого летом тут атмосфэра… весьма разгульная. А настоящие деньги, они ведь у стариков, Альмира. Таких, как я.

Ермилин испытующе взглянул на меня хитрыми серыми глазами. Да какой же он старик? Он – мужчина в самом расцвете сил! Уверена, и в битве лев, и в постели орел. Но возражать я не стала, прекрасно понимая, что он кокетничает, только улыбнулась вежливо. Нет, с таким зверем я связываться опасаюсь.

– Как вы устроились, несравненная? – Убедившись, что я не отвечаю на его намеки, как ни в чем не бывало продолжил генерал. – Достаточно ли у вас слуг? Нет ли в чем нужды?

– У меня самый прекрасный дом в Вышецке, – живо отозвалась я. – Благодарю, все просто чудесно. Разве что нужно нанять еще одну горничную. В доме сейчас гости, одна служанка не справится.

– Я пришлю вам подмогу, – тут же пообещал Ермилин. – Признаюсь честно, вы нам тут очень нужны, Альмира.

– Я?

– Да. Будете здесь царицею. Таких женщин прежде Вышецк не видывал. Оставайтесь навсегда, и я дам вам все, что пожелаете. У меня довольно денег и силы, но вот с людьми я дружить умею плохо. А мне хочется, чтобы люди сюда возвращались, чтобы в Вышецке открывались школы, мастерские, и с чем черт не шутит, даже университеты! Для этого нужны хорошие, умные головы. И красивые женщины тоже, потому что красота – страшное оружие, ничуть не менее опасное, чем пушка. А в сочетании с умом сравнима с целым бастионом.

Я заморгала. Подобных речей я никогда не слышала. Наконец-то нашелся мужчина, оценивший меня по достоинству. Я для Ермилина – не предмет интерьера, не драгоценная заколка на галстуке. Генерал предлагает мне стать его союзницей, и черт возьми, до чего ж мне хочется согласиться!

– Вы мне льстите, Иван Яковлевич, – с сомнением произнесла я.

– Ничуть. У меня к вам деловое предложение. Заключим договор? Вы остаетесь тут на год, не меньше, и активно участвуете в светской жизни Вышецка. Зовете своих друзей, рассказываете в письмах, как вам нравится этот город, а я… Чего бы вы хотели, прекраснейшая? Чем мне вас подкупить?

– Я хочу автомобиль, – неожиданно брякнула я. – Свой собственный. Держать выезд не вижу смысла. Дорого это и старомодно. А вот личный автомобиль… да еще у женщины – это, согласитесь, вызов.

– Будет вам автомобиль, я немедленно прикажу его выписать, – обрадовался Ермилин. – Это вы славно придумали, я в вас нисколько не ошибся. И шофэр будет, и механика найдем. И улицы придется камнем мостить, но это все равно у меня в планах было.

Я важно кивнула, внутренне взвыв от ужаса. Кто меня за язык тянул? Зачем мне эта вонючая бренчащая повозка, которая постоянно ломается? Я ведь просто назвала самую дорогую и недосягаемую вещь, которая только пришла мне в голову! Впрочем… у Туманова был автомобиль, у Барги тоже, да и еще у некоторых моих знакомцев. Вещь статусная и современная, а этому городишке ничуть не помешает немного технического прогресса. Тем более, меня практически короновали. Значит, и карета нужна соответствующая.

Молчаливая чернобровая жена Ермилина, которую он называл Ефой, принесла чай, хлеб и козий сыр – традиционное угощение этих мест. На столе появились фарфоровые чашки (фабрики Долохова, разумеется), пиалы с вареньями и медом, орехи, пастила и сушеные фрукты, какие-то еще неизвестные, но аппетитные на вид сладости. Все выглядело очень заманчиво.

– Ваша жена всегда сама угощает гостей? – деликатно спросила я, когда Ефа ускользнула за новой порцией лакомств.

– У нее есть слуги, но она не разрешает им даже касаться еды, предназначенной для меня и детей, – пожал плечами Ермилин. – Я не раз говорил, что непривередлив, даже ругал ее, но без толку. У нее свои представления о жизни. Она сама готовит, сама варит варенья, даже чай собирает на горных склонах сама. Разве что одежду мне не шьет, но и то – я люблю форменные мундиры, и убедил ее, что по статусу мне положены фабричные кители и брюки.

Я качнула головой в восхищении. Какая трудолюбивая женщина! Или она настолько любит своего чужеземного супруга? Пожалуй, я буду придерживаться с Иваном Яковлевичем делового этикета, чтобы его жена даже не подумала ничего лишнего. Она же меня зарежет и будет в своем праве!