Невеста младшего брата (страница 10)
Выбираю туалетную воду. Хочу, чтобы ей нравился именно мой запах. Цепляю пальцами круглую крышечку с флакончика туалетной воды. Распыляю. Спортивный запах лучше всего подчеркивает мое «я».
Иду к Рите. Стучу и открываю дверь, не дожидаясь разрешения. Если опираться на время, то девочка должна быть как минимум одета, и я вламываюсь к ней с чистой совестью.
На ней свободные бежевые брюки, обтянувшие бедра, а дальше струящиеся в пол, больше напоминая юбку. Судя по тому, как идеально они сидят на ее попке, там нет белья. У меня тут же встает. Хорошо так, основательно член упирается в ширинку. Белая футболка, заправленная под ремень этих самых брюк, вызывает не меньше восторга. Для ее роста, фигура просто огонь. Все на своих местах. В груди твердая двоечка, плавная линия талии перетекает в округлое бедро.
Не удержавшись, подхожу к ней сзади и нагло вжимаю этой дразнящей задницей в свой пах. Член радостно вздрагивает в трусах, а по телу прокатывается волна легкого, дразнящего удовольствия. Какие к черту мини?! Тут целомудренная классика сносит крышу гораздо сильнее.
– Лекс, – краснеет Рита, – не надо, – старается отодвинуть от меня свои ягодицы. Напрягаю бедра, и мой стояк дергается ей навстречу. Вздрагивает. – Лекс, пожалуйста, – ее щеки становятся просто пунцовыми.
Быстро веду взглядом по комнате, цепляюсь за цветы.
– Кто подарил? – наклонившись, шепчу ей в ухо, касаясь его губами.
– Ты, наверное. Там записки не было, – выдыхает Ритка. А я ладонями рисую ее фигурку от бедер к груди. —Лекс, прекрати! – хлопает меня по наглым рукам.
– Поехали, – отхожу, стараясь дыханием погасить возбуждение.
Рита берет маленькую сумочку с тумбочки, поправляет волосы и, возмущенно сопя, стреляет в меня взглядом.
– Жадина, – хлопаю ее по попке, пропуская вперед.
– Да, Лекс, блин! – подпрыгивает на месте. – Прекрати!
– Я не могу потискать свою невесту? – дергаю бровью.
– А я не знаю, – складывает руки на груди. – Я еще договор не видела!
– То есть ты собираешься со мной жить только в рамках договора? – цепляю ее, подталкивая к лестнице. Нам и правда пора ехать.
– Не придирайся к словам. Я просила не давить на меня, а ты…
– Ну прости, с телом договориться сложнее, чем с головой. Оно на тебя очень бурно реагирует, – обнимаю ее, притягиваю к себе и веду во двор. – А насчет договора ты мне скажи, я тогда попрошу юриста добавить туда много, – наклоняюсь к ее уху, – много, – провожу языком, Ритка вся съеживается, – много интересных пунктов. А еще я сегодня выяснил, что очень ревнивый, – кусаю ее за мочку. – Неприятное чувство. Сделаешь так, чтобы я его реже испытывал?
– Не понимаю, о чем ты, – выставляет локоть в сторону, чтобы отстраниться от меня.
– О цветах, Рит. Розы прислал не я, а ты мне про них ни слова не сказала!
Глава 16
Маргарита
Лекс недовольно сопит и много курит всю дорогу, крепко сжимая руль одной рукой. Достает мобильник из кармана брюк, зло тыкает пальцем в экран, набирая кому-то сообщение. Получает ответ. Смачно матерясь, с грохотом швыряет телефон на панель.
Отворачиваюсь к своему окну и пытаюсь прокрутить в голове момент, в котором я говорю ему про цветы.
«Скажи, это букет от тебя или твоего брата?»
Да у меня бы язык не повернулся произнести это вслух, потому и не сказала. Можно было бы спросить иначе.
«Мне тут прислали цветы. Ты не знаешь, от кого?»
Или
«Лекс, спасибо за розы. Они не от тебя? А от кого тогда?»
В каком из этих моментов он не устроил бы сцену ревности? В любом из них я выгляжу глупо, потому что в этот дом мне никто не прислал бы букет, кроме Радомира и моего жениха. Я и промолчала, чтобы не нагнетать и без того неприятную ситуацию.
Пока Алексей ищет место для парковки у офисного здания с множеством разных вывесок на фасаде, я замечаю машину отца. И он здесь… Вот я вообще не рада. Наверняка ведь без мамы. Будет тыкать сейчас в меня чем-нибудь.
– Не-е-ет, – хнычу вслух, увидев у стеклянных дверей бабушку.
Лекс филигранно втискивается между двумя автомобилями. Аккуратно открываем двери, выходим и нас тут же замечают. Бабушка расплывается в многообещающей улыбке, которая, по ее мнению, означает радость. На ней белая блузка, сиреневый брючный костюм и туфли на невысоком каблуке. Волосы она не красит принципиально, считая, что своевременная благородная седина ей только в плюс. Они собраны в тугую прическу на затылке. Ни одного волоска не торчит! Даже они ее слушаются беспрекословно.
– Маргарита, – тянет ко мне руки, изящно целует воздух в районе моих щек. – Девочка, ты так и не научилась одеваться, – понижает голос. – Кто носит футболку с классическими брюками? И брюки, детка, должны быть свободнее. Они слишком сильно обтягивают твои ягодицы. Это стыдно!
– Здравствуйте, – врывается в наш разговор Лекс. – Алексей Яровский, будущий муж вашей внучки, – сразу безошибочно понимает родственные связи. – Знаете, мне безумно нравится, как выглядит моя невеста. Это ведь самое важное, не правда ли? В конце концов, я должен получить удовольствие, снимая с нее и эти брюки, и эту футболку.
– Молодой человек! Как вы говорите с пожилой женщиной?!
А я чуть ли не подпрыгиваю от восторга. Я не могу так с ней разговаривать, а у Лекса ни один мускул не дрогнул.
– Поверьте, Степанида Михайловна, это мой сын еще вежлив, – к нам подходит старший Яровский. – Чего вы здесь все встали? Пошлите, у нас торжественный момент. Практически регистрация брака, – улыбается он.
– Ты говорил, мы только прочитаем договор, – шиплю на Лекса. Ноги вросли в тротуар и дальше идти отказываются.
– Я не знал, что они устроят такое. Пойдем, будем разбираться на месте.
В кабинете юриста и правда царит торжественная атмосфера. На небольшом столике в углу стоит шампанское, коньяк и корзина с фруктами. У окна стоит моя мамочка в красивом длинном платье. Ее плечи подрагивают, будто плачет. Таня тоже здесь. Рядом с ней на диван присаживается бабушка. Они шепчутся, косясь в нашу сторону.
Освободив свою руку из ладони Лекса, подхожу к маме.
– Привет, – обнимаю ее.
– Рита, – быстро смахивает сырость с лица. И правда плакала. – Ну как ты, моя девочка? – она с беспокойством заглядывает мне в глаза, стараясь отыскать в них ответ на свой вопрос.
– Все хорошо, – успокаиваю.
– Тебе дали отдельную комнату, как обещали? Или… – еще понижает голос.
– Дали, мам. Я со всем справлюсь, не переживай, очень тебя прошу. Не могу смотреть как ты плачешь.
– Прости, не буду больше, – улыбается она, слизывая с губ соленую капельку слез. – Без тебя дома так пусто стало, – вздыхает мамочка.
– Хвати слезы лить, – вмешивается отец. – Мы дочь замуж отдаем, а не хороним, в конце концов!
Он даже не спросил, как у меня дела. Ему все равно, что делает со мной Лекс, как меня приняли в новом доме. Важно лишь подписать бумажки, разложенные на столе. И я, мазнув по отцу взглядом, ухожу к своему будущему мужу, надеясь, что он сдержит слово и у меня будет еще несколько дней для полного принятия происходящего.
– Алексей, а могу я задать вам вопрос? – пока наши отцы медленно потягивают коньяк, обсуждая еще какие-то детали их выгодной сделки, бабушка решает немного с нами пообщаться.
– Спрашивайте, – спокойно пожимает плечами Лекс.
– Почему на приеме ваш выбор пал на Маргариту? Девочке ведь еще учиться и учиться манерам. А жена при такой фамилии должна уметь достойно представлять мужа в обществе. У Татьяны для этого есть все данные. Она стала бы для вас отличным партнером в семейной жизни.
Они с папой даже говорят одинаково. Это тоже бесит. И то, как бабушка говорит сейчас обо мне, словно меня вообще здесь нет, очень задевает.
– Я правильно понял, ваше идеальное светское воспитание позволяет вам прилюдно называть мою невесту недостойной и попытаться подложить под меня свою старшую внучку прямо перед подписанием брачного договора?
Даже у меня пропадает дар речи. Так с бабушкой еще никто никогда не разговаривал. Ее лицо идет красными пятнами, рот приоткрывается в немом возмущении, а Лекс в полной тишине с невозмутимым видом продолжает ее добивать.
– А видимо то же светское воспитание позволило вашей старшей внучке раздвинуть передо мной ноги прямо на ужине в честь знакомства?
У меня перехватывает дыхание. В воздухе уже столько напряжения, что оно звенит и давит на уши.
– Как хорошо, – ставит жирную точку Лекс, – что Рита воспитана иначе и у меня будет не партнер, а девочка, в которую я влюблен.
– Алексей! – рявкает на него отец. Мой пока не нашел, что сказать. Мама в ужасе смотрит на Таню, а бабушка и вовсе растерялась.
– Мне надо на воздух, – пошатываясь, встаю со своего места.
– Сейчас, малыш, – Лекс тоже поднимается, придерживает меня, чтобы не упала. – Мы вот это возьмем, – собирает документы со стола, – дома изучим и сообщим, все ли нас устраивает. А сейчас простите нас невоспитанных, – издевательски кланяется он, – моей невесте нехорошо. Мы пойдем.
– Стой! Лекс! – за нами в коридор выскакивает его отец. Догоняет, я не могу сейчас быстро идти. Дергает сына за локоть. – Что это сейчас было?! Немедленно вернитесь!
– Отец, Рите плохо. Посмотри, какая она бледная. Я тебе обещаю, что мы вместе все прочитаем. Если будут вопросы, я приду к тебе, и мы их обсудим. А сейчас мы поедем домой, пока моя невеста не упала в обморок. И, пожалуйста, не надо больше таких «сюрпризов». Мы не оценили!
Денис Игнатович внимательно смотрит на меня. Не могу ничего ему ответить. Горло сдавило, во рту вязкая слюна, все кружится и плывет перед глазами.
– Мы дома еще обсудим твою выходку, сын. Вечером не смей никуда исчезать. Приедет Радомир, и мы поговорим.
– Даже не собирался. Пойдем, трусишка, – смеется он, поддерживая меня за талию. – А ты кого больше боишься, отца или бабушку?
– Лекс, не смешно, – при выходе на улицу сразу делаю глубокий вдох. Затем еще один. Меня начинает отпускать. – Скажи, это правда? То, что ты там сказал.
– А что я сказал? – хлопает своими длинными темными ресницами.
– Ты был с Таней в тот вечер?
– Моя девочка ревнует? – довольно скалится эта кареглазая пакость.
– Я просто спросила.
– А я просто не ответил. Это тебе моя маленькая месть за цветы. Думай и мучайся. Одному мне страдать, что ли? – ехидно щурится он.
Глава 17
Маргарита
Вот что он за человек? У меня возникает ощущение, что я нахожусь в море в шторм. Лекса качает из стороны в сторону и меня вместе с ним. Отстоял перед всеми, но сделал это так, что мне теперь не по себе. Будто испачкали. Нормально ему там было на ужине с моей сестрой? Ну и выбирал бы ее! И Таня ничего не сказала. Уверена, она сделала это специально, чтобы в подходящий момент выдать всю правду и унизить меня прилюдно. Не успела. За нее с этой задачей отлично справился мой будущий муж.
Это ж надо было додуматься! Заявил, что переспал с моей старшей сестрой прямо в тот самый вечер, когда две семьи решили сломать одну маленькую жизнь. Мою жизнь, между прочим!
Поднимаюсь к себе и прямо перед его носом захлопываю дверь.
– Рит, – скребется, как нашкодивший кот.
Достаю телефон, набираю подругу, а она не может вырваться сегодня, они всем семейством уехали за город, пока у мамы выдалось несколько неожиданных выходных. Но Лекс же об этом не знает.
– Ритк, ну открой. Я уже понял, что перегнул, – виноватый такой.
И как ему верить? Я вообще перестала понимать, где он настоящий. Все время дурацкие маски. В театральное ему надо, а не в медицинский.
– Пусти, – резко открываю дверь и протискиваюсь мимо Яровского.
– Ты куда? Тебе же плохо.
– Мне уже лучше. Я переночую у подруги, – заявляю ему, быстро удаляясь.
– Подожди, – догоняет, ловит за руку. – У меня с твоей сестрой ничего не было. Скажем так, до дела не дошло. Это была просто проверка и дикое желание позлить отца.