На кухне от закипевшей в кастрюле воды «прыгала» крышка, стиральная машинка противно пищала, сообщая о том, что пора вынимать белье. Но жена не собиралась возвращаться к бытовым делам, пока задержавшийся на три часа муж не представит ей полный отчёт.

– Я закончил как обычно, – начал свой рассказ муж, параллельно разуваясь, – по дороге зашел в магазин, купил молоко, сыр и сардельки, как ты просила.

Жена покосилась на мужа, проведя наружный досмотр, в итоге мозг получил отчёт: «Продуктов не обнаружено».

– Ну и где всё это?

– Ты не поверишь! – с ещё большим энтузиазмом повторил муж, скинул ботинки и повесил пальто на крючок.

– Иду я, значит, мимо аптеки, ну, той, где ты постоянно свой чай для похудения берешь, а там, у входа, сидит пёс.

– Ну и?! – уже не в силах слушать этот затянувшийся рассказ, спросила нервно жена.

– Говорящий пёс! – наконец, выдал муж.

Глаза у неё бешено горели, жена глубоко вдохнула и тяжело выдохнула. Если бы она могла извергать огонь, то от её мужа сейчас осталась бы лишь горстка пепла.

– Дай, говорит, пожрать. Неделю уже арбузы на помойке доедаю, в туалет нормально сходить не могу.

В глазах жены сверкали молнии, женские кулачки сжались так, что костяшки заныли.

– И что же ты сделал? – процедила она сквозь зубы.

– Отдал ему сардельки и молоко, разумеется. Тамарочка, не оставлю же я голодного говорящего пса помирать с голода, в конце концов!

Лицо у жены покраснело, она закипала быстрей, чем электрочайник, разве что пар из ушей не шел. Глаза и руки машинально искали предмет потяжелее, чтобы выбить дурь из этого благородного недотепы.

Увидев настрой жены, Валентин сглотнул подступивший к горлу ком, и, понимая, что сейчас «запустится необратимый процесс, после которого ему, скорее всего, придётся получать пенсию по инвалидности», открыл дверь. В квартиру, прихрамывая, зашел большой дворовый пес, от которого жутко воняло.

– Здравствуйте, Тамара Андреевна, – заявил с порога пёс и уселся на коврике.

У Тамары подкосились ноги, и она рухнула на пол. Валентин охнул и побежал в спальню за нашатырём. Пес сидел на коврике с высунутым языком и, тяжело дыша, смотрел на хозяйку.

– Вы простите Валентина, ваш муж не виноват, просто, если бы не он, лежать мне в канаве и считать часы до смерти, – вежливо продолжил лохматый гость.

– Валя, пусть он замолчит! – словно в бреду пробормотала Тамара.

– Видишь, родная, я же тебе говорил, что ты не поверишь!

– Это уж точно!

– Прошу любезно меня простить, – снова заговорил пёс.

– Глядите, какой воспитанный, прям «герцог Хрен Ван Бургундский».

Тамара поднялась на ноги и направилась на кухню, чтобы выключить газ и попить воды.

Вернувшись, Тамара поставила перед псом тарелку с водой. Запах мокрой псины быстро заполнял помещение, от чего нос у неё «скрючился».

– Как тебя зовут, говорун?

– Боб Андерсен эсквайр. Мои предки родом из Лондона, – представился пёс и поклонился.

Хозяева квартиры смотрели на него с недоумением.

– Но можно просто Бобик, – быстро поправился пёс, увидев их смущение.

– Валя, можно тебя на секундочку? – прошептала жена мужу и указала взглядом на комнату.

– Бобик, подождешь здесь? – спросил Валентин и, получив удовлетворительный кивок, отправился вслед за закатившей глаза женой.

Говорили шепотом:

– Здорово, не прав…– начал было Валентин, но жена его перебила.

– Надо срочно звонить репортёрам!

– Зачем? – искренне удивился Валентин.

– Ты что, совсем тупой? – постучала Тамара по своей голове. – Это же пёс говорящий, хренов Боб Андерсен!

– Эсквайр, – поправил он её.

– Да по мне хоть Сидоров, главное, что это наш шанс! Выбраться из этой помойки!

– Но это же квартира моей бабушки! – обидчиво возразил Валентин.

– Вот именно! До сих пор её запах никак не выветрится из шкафов, а я нормально пожить хочу, в Москве!

– У‑у‑у, чего захотела! А с чего ты взяла, что Бобику это понравится? Вдруг он молчать будет при других людях? Давай лучше на телефон снимем.

– Не, сейчас на компьютере голос собаке каждый дурак подставить может. Нужны реальные доказательства, а лучше, чтобы в новостях показали. Но до того момента надо собаку официально оформить, чтобы никто у нас его не увёл.

– Точно! – Валентин был без ума от счастья, ведь о собаке он с детства мечтал, но ему никогда не разрешали ее завести. Сначала родители, потом комендант в общежитии, а после – жена.

– Тогда и Бобик наверняка будет не против нам помочь.

На том и порешили.

– Ну что, Бобик, готов стать частью нашей семьи? – радостно завопил Валентин, вернувшись в прихожую.

В ответ пёс радостно гавкнул и завилял хвостом.

– Сначала пса помыть нужно, а то он все полы испачкает, – строго заявила Тамара, – завтра пойдём паспорт собачий оформлять.

– Но, Тамарочка, у него лапа повреждена, он не дойдет, мы сюда‑то шли два часа. А ты представляешь, сколько в центр тащиться? – жалобно смотрел на жену Валентин и чуть ли не слёзы лил.

– Ох, господи, какой ты у меня неженка, не мужик, а… – она осеклась, увидев понимающие глаза пса.

При посторонних жена старалась мужа не отчитывать.

– Ладно, пару дней полечится и отправимся. Дома чтобы была чистота и порядок. И, Бобик, ты уж извини, спать тебе придется на коврике в прихожей.

– Лучше и быть не может, по сравнению с гаражами и помойками – это рай! – заявил пёс и побрёл в ванную.

Тамара прикидывала, каким количеством хлорки нужно обзавестись, чтобы уничтожить уличную заразу и грязь. Но блестящие перспективы перекрывали всю злость и негодование.

«Стерпится, главное – результат», – думала она. Так же, когда выходила замуж за Валентина и размышляла о его квартире.

Бобик оказался псом хоть куда. Вечером, когда Тамара уселась читать свой любимый женский роман «Куртизанка с дипломом Гарварда», её муж достал с антресоли шахматную доску, на которой пыли было больше, чем на «Капитале» Карла Маркса в школьной библиотеке, и понес ее в прихожую.

– Только не говори, что вы сейчас еще и в шахматы будете играть?

– Будем! – торжественно заявил муж. Было видно, как он счастлив заняться хоть чем‑то, что интересно ему.

– Пф, – фыркнула Тамара и вернулась к чтению.

Прошло сорок минут. С кухни стали доноситься звуки хлопающей дверцы холодильника. Наконец, не выдержав, Тамара отложила роман в сторону и, зайдя в прихожую, ахнула.

На коврике у двери сидел Бобик, перед ним её муж, а на полу разложены карты и миска с нарезанной колбасой, курицей и сыром.

– Я что‑то не поняла, ты нашему гостю решил все запасы скормить?!

– Милая, не злись, у нас тут партия в покер, а я же не дурак на деньги играть, да и Бобику они ни к чему, а вот колбаса – самая настоящая ставка! Я ему занял полпалки, он всё равно потом отдаст, – подмигнул ей муж.

– Вы же в шахматы играли! – не выдержала Тамара, повысив голос на мужа.

– В шахматы неинтересно, Бобик три года с шахматистом жил, он меня постоянно обыгрывает. То ли дело – покер, игра на равных!

Тамара схватила с пола тарелку с жареным окороком.

– А ну, давайте закругляйтесь, устроили мне тут Лас‑Вегас! Чтоб я больше этих азартных игр не видела! Хотите играть, играйте, вон, в лото!

– Но как же в лото? У Бобика пальцев нет, чтобы бочонки выставлять.

– Сам выставляй свои бочонки! Всё, живо в кровать! У меня ноги гудят, будешь мне массаж делать!

Бобик смотрел на эту семейную «идиллию» и мечтательно вздыхал. Когда‑нибудь и у него будет собачья семья.

– А этого кастрируем, чтобы тебе потом в голову не пришло щенков разводить, – донеслось из комнаты, отчего у Бобика аж челюсть свело.

– Это она так шутит, – улыбнулся Валентин псу и потрепал его по голове.

– Спасибо тебе, Валентин, хороший ты человек, и жена у тебя просто ангел, – сказал лохматый гость и улегся спать.

Спустя два дня лапа у Бобика была как новая, и его повели в ветеринарную клинику – сделать прививки и получить собачий паспорт.

День стоял теплый и ясный. По дороге Валентин играл с псом, как школьник, несмотря на свои сорок семь. Тамара шла от них на значительном расстоянии, чтобы люди вокруг не подумали, не дай бог, что этот немолодой шалопай – её муж.

Тамара запретила псу разговаривать на улице «от греха подальше», поэтому он гавкал, рычал, скулил, но слов на ветер не бросал. Валентину это, кажется, не сильно мешало, он продолжал во весь голос общаться с псом, как со старым приятелем, и проходящие мимо люди косились на этот странный тандем, словно это были артисты цирка.

Город был провинциальным, людям было проще ходить пешком, чем пользоваться общественным транспортом. До клиники добрались минут за сорок.

Доктор проверил пса, сделал все необходимые прививки, прописал препараты от глистов и мазь для лапы. Наконец, пришло время оформлять паспорт.

– Порода – двортерьер, возраст – шесть лет, кличка?

– Бобик, – сказала жена.

Но не успел врач начать записывать, как Валентин его остановил:

– Вообще‑то он Боб Андерсен, эсквайр, – гордо заявил мужчина.

Врач и Тамара посмотрели на Валентина с видом полного недоумения. В глазах доктора читалось: «Чудак на чудаке, не работа, а шапито». В глазах жены: «За что мне всё это?».

Но Валентин был непреклонен и проследил, чтобы всё было написано, как положено, особенно «эсквайр», подтверждающий почетность рода.

Вечером жена навела в квартире такой лоск, что с пола мог есть не только пёс, но и не побрезговал бы сам английский принц. На Валентина напялила свадебный костюм, сама кое‑как влезла в вечернее платье, погрызенное молью со спины. Бобика расчесали, а на шею повесили красивый именной ошейник. Тамара не стала обзванивать все каналы, остановилась лишь на самом популярном – государственном. Ну и парочку известных журналов тоже решила прихватить.

Наконец, раздался долгожданный звонок в дверь.

Семейство при параде, лица сияют, Бобик нашампунен, когти пострижены, не семья, а пример.

В квартиру завалилась толпа журналистов, человек десять. Оборудование, камеры, микрофоны. В самом конце зашли два санитара во главе с врачом. Их Тамара не ждала, но с натянутой улыбкой тоже пригласила в дом.

От начищенных полов не осталось и следа, но никому не было до этого дела. Все окружили собаку, и как только звук был настроен, началась съёмка.

Рассказав миру о том, что репортаж ведётся из квартиры, где живёт первый в истории говорящий пёс, журналистка попросила показать то, ради чего все собрались. В комнате повисла тишина, было слышно только тяжелое дыхание Тамары, которая от волнения расчесала поеденное молью платье.

– Валя! – негромко окликнула она мужа. – Вы чего молчите? Вас обычно не заткнешь!

– Ну что, дружок, представься публике, – попросил хозяин пса и, улыбнувшись, погладил его по голове.

– Боб Андерсен, эсквайр, – выдал пёс и сделал что‑то вроде собачьего реверанса.

Послышался глухой стук. Это врач районной психбольницы упал в обморок. Гости ахнули. Никто всерьёз не думал, что пёс заговорит.

Началось интервью. Пёс поведал о своей нелегкой судьбе и о доброте новых хозяев. Рассказал, как его отец Шарль‑Альфред Андерсен (или просто Шарик), почему‑то названный в честь французского президента, потерялся в России во время пребывания здесь его хозяев по государственным делам. Отец его был падок на неблагородных дам и, сорвавшись с поводка, обрюхатил одну из них. Любовь затмила глаза псу, и он остался в России воспитывать потомство.

***

После интервью жизнь у Тамары и Валентина пошла в гору. Их повсюду приглашали: на телевидение, на радио. Бобик даже записал несколько сольных песен и одну с популярным рэпером. Семья за неделю заработала денег на новую квартиру в Москве и уже «сидела на чемоданах», когда однажды к ним в дверь постучали.