Но уже через секунду я все это оценила. Ближе, чем на шаг никто не подходил. Меня никто не толкал, не лез с вопросами.

Я просто шла, а другие участники этого перфоманса расступались передо мной.

Ооо…

Леший, чудовище, прекрати так отчаянно зарабатывать очки в моих глазах.

– Здравствуй, Забава.

Первое, что я увидела – туфли.

Пижонские мужские туфли. Начищенные так, что можно было в них свое отражение увидеть.

Твою мать…

Как же я тебя раньше не заметила?

Удрала бы уже, честное слово.

– Здравствуй, – я сжала зубы и вскинула голову.

Унижаться и прятаться не буду. Хотя ничего хорошего не жду. Никогда наши встречи ничем хорошим не заканчивались.

Андрей Иванов.

Собственной наглой и мерзкой персоной. С очередной грудастой блондинкой в обнимку.

Провалиться бы ему куда-нибудь.

– Не ожидал тебя здесь увидеть, – от пренебрежительности его тона у меня свело скулы. – Неужели в клоповнике, где ты сейчас работаешь, что-то знают о подобных мероприятиях?

Я моргнула.

Он совсем берега потерял?

Но когда открыла глаза, передо мной уже стоял Леший.

– Милая, – он приобнял меня за талию словно имел на это право. А улыбка была такая, что сердце забилось как у восхищенного воробья. – Я так рад. Вечер перестает быть томным. Подожди меня вон там, ладно? Так хочется рожу кому-то разбить, сил нет.

Я совершенно некультурно потеряла челюсть.

Он что, серьезно?

– Ого, Забава, – хохотнул откуда-то сбоку мой бывший муж. – Я не знал, что ты настолько опустилась. Докатилась до каких-то быдланов?

Леший вдруг наклонился, мягко поцеловал меня в висок. Подтолкнул в сторону, не упустив возможность огладить по попке.

– Ничего себе! – еще язвительнее ляпнул Андрей. – Какие нежности на виду у всех!

Но Леший уже развернулся к нему.

И без замаха, одним коротким движением головы, ударил лбом в нос.

Блондинка вскрикнула, отскочила. Я удержалась от визга каким-то чудом. Вцепилась только в предплечье Лешего.

Он быстро отступил от ручья крови, хлынувшего из носа моего бывшего мужа.

– Кошечка, отойди! Запачкаешься. Вдруг этот мудак еще и заразный?

Вокруг нас раздались крики.

Охи.

Сочувствия.

Андрей показательно согнулся и стонал. Его светлый костюм был безнадежно испорчен брызгами крови. Кто-то из мужчин пытался ему помочь, протягивали платки.

– Идем, кошечка, – Леший уцепил меня за руку и вывел почти в центр банкетного зала.

Сюда вопли от произошедшего почти не долетали. А вот музыку было слышно.

– Потанцуем? – невозможный человек вдруг развернул меня перед собой. – Обними меня.

Я обняла.

Сразу же.

Положила руки на могучие плечи. Даже прижалась в первый момент, пока не опомнилась.

Охренеть!

Он невозможный!

Он совсем другой!

Я даже представить себе не могла, чтобы кто-то из моих знакомых, друзей или коллег смог бы вот так заступиться за меня.

– Леша, – я впервые назвала его коротким именем. Ну, это от потрясения, конечно же. – Почему ты так поступил? Это же…

– Что? – он с жадностью посмотрел мне в глаза. Повел в танце, плотно обхватив за талию ладонями. – А как надо было поступить? Спокойно слушать, как этот мудозвон тебя оскорбляет? Прости, Забава, я не позволяю унижать тех, кто мне дорог.

Дорог…

Я не знала, куда деть глаза.

Абсурд какой-то.

Так не бывает.

– Обними меня, – снова приказал он.

Я послушалась снова.

Да и… Черт дернул! Запустила руки под пиджак, обхватила мужскую талию. И наткнулась пальцами на что-то твердое.

– Алексей, – я судорожно сглотнула.

– М?

– Это что?

– Спереди или сзади, кошечка?

Ррр… Гад!

– Отвечай немедленно! – зашипела я гадюкой.

– Это ствол, Забава.

– Ты принес сюда пистолет? Ты ненормальный?! Зачем? – я округлила глаза как совенок.

– Ну, вот как бы тебе объяснить, – Леший лукаво нахмурился. – Ты вот без лифчика на улицу выходишь?

– Эээ, – теперь уже зависла я. – Ну, бывает. Редко!

Вот задницей чую, что зря я ему такую информацию сдала!

– Ну, вот. Для меня ствол как для тебя лифчик. Без него хожу редко. И вообще, что ты сзади меня ощупываешь? Спереди надо! Тут больше интересного!

Я фыркнула.

Неисправимый, говорю же!

– Кстати, кошечка, – Леший бросил взгляд на вход в зал. – А что это за хмырь-то был? Что ему от тебя надо?

Ооо…

Вот сейчас я и посмотрю на твою реакцию, мой рыцарь.

Я сделала самый невозмутимый вид на свете:

– А это муж мой, Леша.

Глава 7

– Отпусти меня!

Я словно в воздух кричала.

Леший не слышал ничего.

Тащил меня за руку по парковке и ничего не отвечал.

– Алексей! Немедленно отпусти. Мне больно! Синяки будут!

Он резко остановился.

Но, кажется, не от того, что я попросила. Просто мы уже стояли возле его машины.

– Знаешь что? – я вдруг обозлилась до дрожи. Гляди, какие мы нежные! Не стерпел соперничества! Уязвило его, что до меня бывший муж докопался. – Иди-ка ты? Я сейчас вызову такси и…

– Сядь в машину, Забава!

Он не проговорил это.

Он прорычал.

В мужском горле перекатился глухой, взбешенный рык.

Леший прижал меня к машине своим телом. Почти раздавил о прохладный металл кузова.

– Отстань! – я попыталась его отодвинуть от себя.

– Какие у тебя еще есть сюрпризы для меня, а, кошечка? – в глазах его плескалось бешенство. – Что ты еще для меня приготовила? Позабавиться со мной захотелось от скуки? Так давай! Выкатывай сразу все детали! Муж есть! Кто еще есть? Любовник? Семеро по лавкам?

Я примерно поняла, что почувствовал Андрей от удара.

Только у меня боль была гораздо хуже. Не физическая. Ее перетерпеть гораздо легче. Обезболить. Поставить укол. Снять. Забить.

А вот душевную анестетиками никак не унять.

Она выворачивает кости гораздо круче. Она душу наизнанку вытряхивает. И заставляет тебя или подохнуть, или стать в разы сильнее.

Но именно ее сейчас и спровоцировал Алексей. Но я уже такое переживала. И тогда выбрала второй вариант. Ради детей.

Я сжала губы. Втянула воздух через ноздри. Я смогу. Только…

Больно.

Как же больно от чего-то, черт!

А говорил про то, что я ему дорога.

Ну, конечно, он же не знает обо мне толком ничего. Это просто вспыхнувшая нежданно страсть. Горячий порывистый мужик решил потешить свое самолюбие. Развлечься с одинокой, как он решил, женщиной.

Провести время с удовольствием и пользой.

Вот только мне от осознания всего этого никак не легче.

– Не семеро! – со злостью глядя на него, выдохнула я. – Только двое. Два сына, двойняшки. Петя и Паша. Им по шесть лет. Осенью в школу пойдут. Подойдет такой вариант?

Леший вдруг застыл.

Хватка ослабла. У меня даже получилось подвинуть его огромное тело. Получить хотя бы немного свободы.

– Новости закончились, Алексей, – безжалостно в первую очередь для себя, договорила я. – А теперь, если позволишь, я пойду. Вдруг я обманула? Умолчала о чем-то коварно? Муж, дети, сам понимаешь. На тебя сил уже не останется точно.

Я пихнула его в грудь.

Отвернулась. Сморщила нос. Только чтобы не зареветь. Почему-то обидно стало до слез.

Понимала, что я сама виновата. Я его спровоцировала. Можно же было не говорить про бывшего мужа.

Но так даже лучше.

Зато все сразу стало понятно. Не будет ложного очарования и пустых надежд.

Только на душе дерьмово до тошноты.

Я успела сделать только один-единственный шаг в сторону. Вокруг запястья тут же обвились сильные мужские пальцы. Дернули обратно.

И я отлетела от рывка на грудь Алексею.

Прямо под внимательный, озлобленный взгляд.

Ответила ему таким же.

Я же знала!

Чувствовала, что ничем хорошим наше знакомство не закончится. Его настойчивость ни к чему хорошему не приведет.

Мы разные.

Совершенно.

И то, что нормально для него – для меня неприемлемо. Да, он безумно привлекателен. Но он не для меня.

Я простой врач.

Со своими ошибками и ответственностью. Со своим грузом за плечами. Развод. Дети.

Это все мое.

И я никогда не мечтала повесить все это на кого-то другого. Это мое! Я взяла эту ношу на себя добровольно.

В сумочке зазвонил телефон.

Я дернулась в руках Лешего. Звонок в такое время ничего хорошего обычно не нес. Но не принять его я не могла.

Раз в такое время – значит, действительно, что-то важное.

– Пусти!

Я выхватила аппарат.

Тревога залила сознание.

– Кто, блядь? – рявкнул Алексей. – Любовник беспокоится, что ты задержалась?

Нет, ну это уже невозможно!

– Замолчи, прошу! Это мама! – я смахнула бегунок ответа и прижала телефон к уху. – Да?!

– Мама! Это я!

Я вывернулась из рук Лешего.

Пашка!

Мой младший.

Из двоих сыновей он родился на пять минут позже первого.

Истерика накатила такая, что дышать спокойно я уже не смогла. Что-то случилось…

– Мама! Бабушка упала! Приезжай скорее, нам страшно!

– Сына! – я почти взвыла. – Как упала? А где Петя?

– Он побежал к тете Маше, она же врач. А мне сказал тебе звонить. Мама, приезжай! Пожалуйста! Бабушка вот лежит на полу в кухне, мы ее поднять не смогли. Мам, мне страшно!

– Сыночка, я сейчас!

Я рванула с места бегом.

Где-то тут была парковка такси, я точно знаю!

Ужас накатил с такой силой, что я вообще вокруг ничего не видела. Ничего не соображала.

Мама!

Она же диабетик! Если потеряла сознание, значит, может быть диабетическая кома.

Счет идет на минуты!

Ей нужна глюкоза!

– Паша! Возьми конфету! – заорала я в трубку. – Положи конфету бабушке в рот! Только не на язык, за щеку! Прям пальцами запихни туда, понял меня?

– Да, мам!

Я готова была себя сожрать.

Я оставила их одних слишком надолго. Маму и детей. Я здесь развлекаюсь, тешу себя какими-то дурацкими фантазиями.

А они там…

Слезы брызнули как под давлением.

Но весь мой план полетел к чертям. Леший с силой дернул меня обратно. Заставил вскрикнуть от неожиданности. Снова упасть ему на грудь.

– Куда ты собралась, кошечка? Твой быдлан тебя еще никуда не отпускал!

Глава 8. Леший

Блядское дерьмо.

Забава изо всех сил давила всхлипы. Била меня ими по нервам почище хорошего хука под ребра.

Никакого чувства вины.

Я прав. И отреагировал так, как любой другой нормальный мужик. Что еще можно было подумать на ее «это мой муж»?

Какой нахуй муж?

Ты что, не видишь, кто рядом с тобой стоит?

– Мамочка, – Забава вдруг зажала рот ладошкой. – Мамочка моя!

Сжалась в комочек. Из глаз катились слезы ручьями.

Да блядь!

Мы истерим вовсю, оказывается.

Я утопил педаль в пол до упора. Лететь по вечернему городу в воскресенье было одно удовольствие. Вот только повод не слишком радостный.

И я, если честно, только сейчас ей окончательно поверил.

Что не придуривается.

Не врет.

Реально херня какая-то случилась с ее матерью. И это тоже триггернуло. Своей-то матери я не помнил почти.

Считай, толком семьи у меня и не было. Батя только.

Но я мужик.

А она…

К тому же, насколько я понял, там, рядом с ее матерью – дети. И это тоже охуеть. Как-то не готов я сейчас встречаться с семьей своей кошки.

И что прикажете делать?

В такси ее посадить? Дать денег и попросить потом позвонить, как доберется?

Ну, охуеть, ага.

Не глядя, я нашарил прохладную руку. С силой разжал пальцы. Сдавил своими.

Погладил аккуратно ладошку большим пальцем.

Сука, и ведь не скажешь ничего. Вернее, я просто не умею. На войне как-то проще все. Так некогда сопли лить.