Рина Лесникова: Когда уйдёт последняя ведьма

Пролог

– Баб Тая, а что, папенька и правда мне жениха ищет?

– Так пора бы уже, у матушки вашей, леди Яралики, в твоём возрасте уж и Руперт был.

– Ах, вот бы военного подыскал! Они же такие… – заметив ироничный взгляд собеседницы, Адель сникла. Умела старая нянька, пестовавшая ещё мать Аделинды, леди Яралику, спустить с небес на землю не просто словом, взглядом одним. И чего стушевалась? Ведь взрослая уже, скоро восемнадцать будет. А потому девушка с вызовом продолжила. – Что, тоже скажешь, совсем уж и никчёмные? А кто нас от врагов защищает? Без армии и её доблестных защитников наше королевство давно бы захватили соседи.

– Защищают, как не защищать, на то они и военные, чтобы воевать, – согласилась старушка. – Только вот они защищают от обычных соседей, таких же людей, как и мы. Но есть враг куда страшнее, с ним не каждый маг сладит. Там простому вояке, хоть будь он самый геройский герой или самый главный генерал, не справиться!

– Ты про исчадия Тьмы? Так оно и понятно, с ними только маги и могут совладать. Куда ж обычному человеку против них, это все знают.

– Маги, да не совсем, – проговорила нянька и смолкла. Даже глаза прикрыла, радуясь погожему летнему деньку.

И зачем вообще только сказала! Только любопытство разожгла. Адель надула губы, показывая, что обиделась. Для порядка немного помучив излишне нетерпеливую воспитанницу, старушка продолжила.

– Маги, они, конечно, маги, но главная сила не у них. Нет, они, конечно, сильные, боевые и всё такое, но самую большую силу им ведьмы дают! Ведьмы и являются главными стражами мутных границ. В каждой точке вторжения Тьмы живёт своя ведьма, а то и несколько, а при них уже маги. Маги и справляются с лезущей оттуда нечистью, но главная там всегда ведьма. Без неё никак не управиться. Пропадёт наш мир без них!

– Баб Тая, а ты тоже ведьма?

– Да кто же тебе такое наговорил, девочка? – нянюшка, опять было впавшая в приятную послеобеденную дрёму в тени затянутой виноградом беседки, резко очнулась и зорко огляделась, словно пытаясь выяснить, кто же мог сказать такое её воспитаннице.

Адель замялась. Не то, чтобы это было сказано именно ей, но ведь сказано же. И попробуй не ответь, вроде бы баб Тая и была всего лишь нянькой, но умудрялась держать в своём всё ещё крепком кулачке не только слуг, но и хозяйских детей. Да что уж там, сама леди Яралика Дарингем всегда прислушивалась к её мнению, особенно касательно воспитания детей.

– Я не поняла кто, – дипломатично начала воспитанница, – шла мимо конюшни и услышала случайно. Там как раз телегу с мукой разгружали.

Ой-ой-ой! Ну надо же было проговориться!

– Нашла где ходить мимо! На конюшне! – вроде бы старая и неповоротливая женщина ловко подскочила с выложенного мягкими подушечками сиденья и отвесила шлепка по мягкому месту непутёвой воспитанницы. – Сколько можно говорить, нечего отираться возле конюшен, ничего полезного конюхи рассказать не могут!

И пусть через ворох юбок было вовсе и не больно, но обидно же. Адели уже почти восемнадцать, а её шлёпают по попе, как какую-нибудь малышню.

– Они сказали, что ты ведьма.

В любом ином случае помолчала бы, но иногда очень уж хотелось согласиться со случайно услышанными словами, слишком уж строга была нянька к своим подопечным.

– От же упёртая девка! Тебе что, слова моего мало? Не ведьма я! Куда мне до ведьмы. Ведьмы, они… они ведьмы! – веско заявила нянька. – А я что, так, знахарка, да и то недоделанная. Немного травы знаю, немного людей вижу, где да что у них болит. А ведьмы… эх, да что там говорить. И говорить-то нечего, их уже почти и не осталось, настоящих-то ведьм.

Кажется, на этот раз гнев миновал. Хотелось и дальше расспросить про загадочных ведьм, но не сейчас, а то няня могла велеть запереть неуёмную воспитанницу в комнате да тех пор, пока не выучит наизусть десяток-другой страниц скучных житий святых. И родители бы не подумали защитить кровиночку, а то ещё и добавили бы от себя. Нет бы дали книги про тех самых ведьм, их и почитала бы с удовольствием, и даже выучила бы наизусть. К большому сожалению, среди святых ведьмы почему-то не числились.

Или всё же попробовать спросить? Отойти немного в сторонку и спросить, а то ведь любопытство изгложет, да и моментом нужно пользоваться, пока нянька разговорилась.

– Как так почти не осталось ведьм?

– А так и не осталось. Ведьма, она ж ведьмой не рождается, ведьмами становятся.

– А как ими становятся, баб Тая?

– Как, как. Говорят, по великой любви.

– И что, неужто в мире не осталось великой любви?

– Может, и осталась, – старая женщина печально вздохнула. – Только вот ведьм почти не осталось, знать, не так уж и велика та любовь.

– Что же здесь сложного? Влюбиться – и ты уже ведьма.

– Ой, какая быстрая. Влюбиться – и сразу ведьма, – недовольно проворчала старушка. – Влюбиться мало. Надо же чтоб до потери памяти, так, чтобы на всё ради любимого готова. Там же ещё надо, чтобы в роду ведьмы были, да и… ещё кое-какое условие.

– Какое?

– Какое, какое, рано тебе всё это знать! Ишь, вцепилась, словно клещук какой! И чего это я с тобой разболталась, а ну живо принеси мне жития святой Бригитты!

Вот теперь она стала прежней бабкой Таей – грозой чад и домочадцев поместья лорда и леди Дарингем. С такой ни поспоришь, ни поговоришь, только дополнительное наказание заработаешь. Адель бросилась прочь из беседки. К счастью, в силу преклонного возраста старушка стала забывать о том, что было день, а то и час назад. Может, и сейчас забудет? Нужно только немного переждать её гнев и хотя бы до вечера не попадаться на глаза.

Глава 1

Жизнь летом в поместье однообразна и скучна. Неспешные прогулки, катания на лодке в пруду, пикники. Иногда приезжали гости, периодически сами Дарингемы навещали соседей. Но ведь это совсем не то, что сезон в столице. Балы, приёмы, театры. И магазины. Ах, сколько в Догране было магазинов и совсем небольших лавочек с милыми сердцу каждой дамы безделицами! А кавалеры? Такие пылкие, такие красивые. Какие комплименты они говорили Адели! Она же лишь скромно улыбалась, прикрывшись веером и опустив реснички. Иногда строго отчитывала за излишне дерзкие речи, как это и положено благовоспитанной леди, но втайне душа расцветала от тех горячих слов. Ведь правду же говорили: и волосы у неё роскошные – золотые, как и у мамы, и кожа на щёчках, словно персик. И губки в меру пухлые. Глаза? Глаза папины – тёмно-карие, едва ли не чёрные, что в контрасте с цветом волос давало ошеломительный эффект. Один из поклонников так и сказал: «Ошеломительно!» И главное достоинство столичных кавалеров – в большинстве своём они все молодые. Здесь же. Сыновей вдовой леди Тирби можно и не считать, какие-то они словно припыленные, как и дорога до их поместья. Блекло-рыжие волосы, крупные веснушки на кистях рук. И вообще, ну какие они кавалеры! Так, разве что вёслами на лодке поработать. Помощник бургомистра? Ха и ещё раз ха. Кто он, и кто Адель. Да, приданое у неё по столичным меркам не самое впечатляющее, но тому бедолаге столько и за всю жизнь не заработать. С таким-то приданым он бы и баб Таю замуж взял. Граф Торен? Может, когда-то он и был хорош собой, но когда? Адели тогда и на свете ещё не было. А туда же. «Леди Аделинда. Прелестница. Чаровница». Бр-рр, его комплименты состарились вместе с ним. А его губы? Вот у Адели пухлые, а у него вроде бы тоже пухлые, но никому и в голову не придёт их так назвать. Два склизких вареника, вот на что они похожи! Ещё и к ручке тянется при каждом удобном случае. Наверное, перчатки для того и придумали, чтобы оградить руки дам от мерзких слюнявых ртов.

Вот так ждёшь, ждёшь этого лета, а потом скучаешь в поместье, подсчитывая дни, когда уже обратно в столицу можно вернуться.

***

Из-за графа Торена даже тот малый приём, что устраивала леди Дарингем по случаю праздника летнего солнцеворота, был в тягость. Опять старый ловелас будет крутиться рядом и говорить покрытые пылью лет комплименты и завуалированные скабрёзности. И ведь не ответишь так, как хочется и как он того заслуживает. Всё же на конюшнях иногда можно и дельное услышать. Как-то Адель ответила. Не то, чтобы уж совсем как конюхи, но со вкусом и с душой. Оказалось, что кроме всех прочих недостатков, он ещё и ябеда. Нажаловался папеньке. Папенька, естественно, отчитал младшую дочь и велел быть приветливее с его деловым партнёром.

Сказаться больной? Не самый лучший вариант. Баб Тая, хоть и не ведьма, а симуляцию мигом определяет. Пропишет лечебные клизмы каждые два часа, любой мигом выздоровеет ещё до начала лечения. Только и остаётся надеть перчатки поплотнее да туфли с каблучками поострее, чтобы раз-другой наступить на ногу неугодному ухажёру, когда он неловко будет вести её в чинном паракиле – нудном обязательном танце, открывающем вечер.

Гости понемногу начали прибывать. Сначала, как водится, те, кто попроще и победнее. Важные господа явятся позже. Негоже им ждать.

– Делия, Мириэль! Как я счастлива вас видеть! – Аделинда с искренней радостью кинулась навстречу новым гостям, вернее, гостьям – дочерям лорда и леди Эрли, чинно выбиравшимся из слегка потрёпанной жизнью кареты.

Сёстры Эрли – две немного перезревшие девицы, главный недостаток которых заключался в небогатом приданом. Ну и скучны они были в своей показной набожности, этого тоже не отнять. В Догране Адель бы и не подошла к ним, сейчас же появилась отличная возможность увлечься разговором и отойти в сторону. Можно даже утащить их на террасу или в сад. Пусть родители сами встречают противного графа.

Далее последовали обязательные объятия и восторги по поводу платья, причёски и прочих милых девичьему сердцу радостей. Не успела Адель высказать всех положенных комплиментов по поводу собственноручно вышитых сёстрами пелерин, как на подъездной дорожке появился ещё один экипаж. Надо же, барон Сноуби – кузен леди Дарингем – тоже приехал? К самому барону и его то ли третьей, то ли четвёртой по счёту жене Адель претензий не имела. Но вот Марселина – его дочь от первого брака – была особой завистливой и вредной. Поговаривали, от неё даже мачехи плакали. Как бы то ни было, поцелуи, восторги и объятия со вновь прибывшей гостьей повторились.

– Милая Марселина, ваши родители тоже решили отдохнуть от столицы? – Адель не смогла себе отказать в удовольствии отпустить маленькую шпильку в сторону заклятой подружки, ведь та так мило бесилась, когда отец каждый раз выбирал новую мачеху едва ли не моложе её самой и заставлял называть матушкой.

– О да, милая Аделинда. Мы с папенькой решили перебраться в летнее поместье, – не менее сладко улыбнулась кузина. – Пусть деревня со всеми этими жалкими потугами на светскую жизнь и скучна до ужаса, но летний Догран ещё более невозможен!

Обмен родственными любезностями можно было считать законченным, следом стоило заговорить о погоде или о цветах, растущих на благоухающих клумбах. Мириэль Эрли уже подошла к одной из них и даже наклонилась, чтобы лучше почувствовать исходящий от них аромат и показать, как она восхищена мастерством садовника Дарингемов.

– Правда, стоит признаться, девочки, только не в этот раз… – томно продолжила Марселина и резко замолчала, мечтательно закатив глазки и направив деланно помутившийся взгляд куда-то поверх клумб.

Похоже, её нисколько не заинтересовала гордость леди Дарингем – цветущие плюмерии. Судя по загадочно поджатым губам, младшая леди Сноуби владела какой-то тайной. И эта тайна самым бессовестным образом жгла её душу. Печально, но ко всем прочим недостаткам, Марселина была ещё и отчаянной сплетницей. Какой таинственный вид напустила на себя. Только и ждёт, чтобы её начали расспрашивать.

– Отчего же? Ах, Марселина, не томите! – попалась на умело закинутый крючок Делия – младшая из сестёр Сноуби.