Доктор Лиен отвернулся, и Ая, быстро развернув объемный сверток с одеждой, мельком оценила его содержимое: что ж, надо отдать должное неизвестному магу, к ее похищению он подготовился крайне тщательно. Вся одежда, лежащая перед Аей, была ее размера: две пары удобных узких брюк, одни из водонепроницаемой ткани, из которой чаще всего шьют вещи морякам, другие из ткани потоньше, кожаная жилетка, куртка, две рубашки с длинным рукавом и одна с коротким, несколько пар чулок, перчатки, две ночные сорочки и даже несколько пар нижнего белья – недорогого, правда, сделанного людьми, но тем не менее добротного и удобного. Список дополняла пара морских сапог и удобные мокасины на пробковой подошве, видимо, предназначенные для каюты или жаркой погоды.

Ая быстро надела один из комплектов белья, рубашку с коротким рукавом и легкие брюки, продолжая расспрашивать доктора:

– Вы говорите о кодексе чести капитана, но как в этот кодекс вписывается похищение?

– Не судите капитана, лерра: вы мало знакомы с жизнью за пределами Цветущего Архипелага, а я сопровождаю его в плаваньях много лет, и видел такие земли и такие обычаи, о которых вы даже не слышали, и, хвала богам, не услышите. Капитан дал вам слово, что на протяжении всего пути вы останетесь неприкосновенной, и можете верить этому слову. Поверьте, не все корсары так заботятся о…

– О своем товаре? – резко перебила его Ая. Что ж! Она ненавидела этого треклятого мага, этого капитана, всю эту горстку отбросов общества, к которым попала, и этого самого доктора, который производил впечатление образованного и рассудительного человека, и который тем не менее сопровождал головореза в его плаваньях, а значит, одобрял все, что тот делает.

– Вы молоды, лерра, и в силу своей молодости непримиримы в суждениях. Мир не состоит только из черного и белого, в нем множество других оттенков. Но вас можно понять, и я понимаю. Скоро подействует порошок гравихоры, и вы погрузитесь в сон. А проснетесь вы хорошо отдохнувшей, и жизнь уже не покажется вам такой несправедливой.

Монотонное звучание его голоса сначала усадило Аю на кровать поудобней, потом она поджала ноги, а потом неожиданно для себя зевнула. «Он вводит меня в транс!» – поняла она и даже обрадовалась поступку доктора: как эльфийка, точнее, полуэльфийка, склонная наукам, раскрывающих тайны разума, психики и чувств, она понимала, что сон сейчас нужен ей как воздух.

– Но все-таки, доктор, вы знаете, что я права, – немного сонно пробормотала Ая, и услышала в ответ:

– Да, дитя, я сказал, что понятия не имею, зачем эльфийская принцесса понадобилась жрицам храма Молчащих Пряностей, но могу высказать вам свое предположение. Такую сумму, как они уже выплатили за вас, и ту, что выплатят по вашей доставке, платят только за представителей разумной расы, обладающих сильными магическими способностями. Поверьте, если бы вы понадобились для опытов черному колдуну или в гарем какому-то заирэсскому паше, ваша стоимость была бы гораздо ниже. Думаю, дело в том, что вы не чистокровная эльфийка, – простите, льера, – а полукровка. Несомненно, по материнской линии вы унаследовали что-то такое, что еще преподнесет вам сюрпризы.

– Капитан сказал, что у меня человеческое имя, и, скорее всего, моя мать была человеческой женщиной.

– Что значит – капитан сказал? – забыв о своей обычной вежливости, воскликнул доктор. – А ваш король-отец, лерра? Он что рассказывал о вашем происхождении?

– Эта тема была под запретом всю мою жизнь, – невесело усмехнулась Ая.

– Ну да, ну да, я мог бы и сам догадаться. Престиж королевской семьи, тем более эльфийской королевской семьи.

– Тем более верховной эльфийской королевской семьи, доктор, – сказала Ая и, сделав паузу, добавила: – К которой я никогда не чувствовала отношения.

– Да, дитя, это многое объясняет. Но если догадки мои верны, и вы владеете сильным магическим даром, то поверьте, у вас есть все шансы не только разгадать загадку вашего рождения, но и подняться очень высоко. А что до того, что ваша мать предположительно была человеческой женщиной, то, к вашему сведению, именно среди людей рождается самое большое количество магов в процентном соотношении, по сравнению с другими разумными расами.

– А вы не можете определить, обладаю ли я магическим даром, док?

– Увы, дитя. Я сталкиваюсь с такой задачей впервые. Но могу попытаться что-то придумать. Мне, честно сказать, и самому интересно, и, кроме того, небезразлична ваша дальнейшая судьба, хотя понимаю, вам сейчас в это сложно поверить.

– А что вы имели в виду, когда говорили, что я смогу высоко подняться, если обладаю магическим даром? – потягиваясь, спросила Ая. Она укуталась в покрывало и теперь отчаянно зевала, борясь со сном.

– Милая лерра, если догадки мои верны, а учитывая вознаграждение за вас, я почти уверен и без эмпирических подтверждений этому, у вас появится уникальный шанс – поступить в Институт Благородных Волшебниц и, окончив его, стать магиней. В отличие от Академии Магии при Ковене, обучаться в Институте могут только особы женского пола, наделенные даром, а диплом этого Института нивелирует любое происхождение, одновременно возводя его на другой уровень. Окончив сей институт, вы сразу будете признаны благородной магиней у всех рас этого мира, а это значительно выше, чем любая королевская кровь.

– То есть. Я стану вровень с остальными детьми моего отца, перестану считаться бастардом?

– Это самое малое, что даст вам привилегия благородной магини, дитя. Если вы откроете в себе один из магических даров, любая из королевских семей этого мира почтет за честь породниться с вами. Вы станете самой желанной персоной в любой стране этого мира. Вы все еще негодуете по поводу вашего похищения, лерра?

Но некому было ответить доктору пиратского корабля, почтенному лерру Лиену: мечтательно улыбаясь, впервые без грусти за этот день, Ая крепко спала.

Глава 13

Потянулись спокойные, похожие один на другой, дни. Ая практически не общалась с капитаном, если не считать дежурных приветствий, и старалась как можно реже пересекаться с командой. На палубу она поднималась в основном по вечерам, когда большая часть пиратов собиралась в кают-компании. Раньше, читая книжки о корсарах, она думала, что все они как один дебоширы и пьяницы, поглощающие по вечерам в промышленных масштабах ром и горланящие свои пиратские песни после. Действительность оказалась совершенно другой: здесь царила атмосфера абсолютного порядка и трезвости под управлением железной руки желтоглазого капитана.

Со слов матросов, обсуждавших, как и все мужчины за тяжелой физической работой, женщин и выпивку, Ая узнала, что режим воздержания и трезвости снимается только в порту, и тогда мужчины отрываются на полную катушку. Глядя на добротность и величину Портовой Шлюхи и количество дорогостоящих магических наворотов здесь, а также по сытому и спокойному виду команды Ая заключила, что капитан не экономит ни на корабле, ни на оплате работы своих людей.

Она часто слышала жалобы на тяжесть воздержания, «тролль задери такую жизнь», но ни малейшей жалобы на капитана, его управление или плату за работу. Здесь не восхвалялась на каждом шагу его щедрость и удобство условий труда, да это и трудно было представить, учитывая, что команда сплошь состояла из отъявленных преступников, грубых и жестоких внешне и внутри, но это было и ни к чему.

Общее умонастроение людей было спокойным, и это невозможно было не отметить. Сначала Аю поразило то, что после памятного дня ее похищения она не услышала в свой адрес больше ни одного ругательства. Ая вскоре даже перестала вздрагивать от ненавидящих взглядов, которые бросал на нее Вэрэгес – первый из команды, с кем ей пришлось встретиться. Несмотря на злобные молнии, метаемые в нее из-под косматых бровей, внутреннее чутье Аи подсказывало, что он ничего ей не сделает: здесь слово капитана было нерушимо.

Неприязненно смотрел на нее и Дэос, чернокожий матрос с сильной склонностью к мистификации происходящего, однако и он после внушения капитана не осмеливался высказывать вслух свое мнение по поводу присутствия «ведьмы» на корабле.

Старпом Роб, казалось, и вовсе ее не замечал: она была для него не важнее, чем томящиеся в трюме курицы и овцы, предназначенные в пищу. Просто по разрешению капитана одна такая курица гуляет по палубе и дышит воздухом. Возможно, он и проявил бы интерес, если бы ей как товару угрожала опасность, но пока все было спокойно, он смотрел на нее как бы вскользь, взглядом управляющего, который проверяет, все ли в порядке с собственностью хозяина.

Остальная команда, немногочисленная для корабля таких масштабов, активно старалась не замечать ее, и мало чего особенного произошло с девушкой за три недели плавания. Но однажды, во время ее прогулки по палубе в начале четвертой недели пути, она столкнулась с молодым матросом. Уроженца южного побережья в нем выдавали темные кудри, смуглая кожа, карие глаза и нос с характерной горбинкой. Матрос крикнул ей вслед несколько слов, смысла которых Ая не поняла, но потом ей пришла догадка, что наверняка это была какая-то скабрезность.

Этот малый не заметил на верхней палубе капитана, который незаметно подошел к перилам со свойственной ему бесшумной кошачьей грацией.

Матрос что-то выкрикивал в адрес Аи и отчаянно жестикулировал, совершая в воздухе поступательные движения руками, но осекся на полуслове, поймав направленный на него взгляд желтых глаз.

Непроизвольно обернувшись на окрик, Ая впервые в жизни увидела, как в считанные секунды смуглая кожа приобретает землистый цвет, а глаза стремительно светлеют.

Южанин замер с открытым ртом, не договорив, а в поблекших глазах его плескался совершенно первобытный ужас. Тоненькая струйка крови потекла из носа по подбородку, огибая пухлые губы, и закапала на палубу.

В следующий момент матрос упал на колени, его руки-плети безвольно болтались по сторонам, но он не пытался поднять их для защиты или сложить в мольбе.

Ая тут же обернулась в сторону капитана, до смерти напуганная увиденным. Она ожидала увидеть, что капитан использует некий магический атрибут для наказания своего человека, но не увидела ничего. Руки его были спокойно сложены на груди, и во взгляде не было даже тени негодования. Казалось, он никак не воздействовал на так испугавшегося его южанина.

Ая не знала, что делать, как помочь несчастному, ведь он лишь сказал пару слов, а теперь его так жестоко наказывают, и с мольбой уставилась на капитана. Она понимала, что стоит попросить его помиловать матроса – и того можно считать покойником. Можно и не гадать о закономерном итоге, если капитан услышит, что ему следует делать, причем от женщины и пленницы. Ая не сомневалась: он не преминул бы показать своим людям, сколь высокого мнения он о любых советах и просьбах, обращенных к нему на его корабле.

Капитан перевел взгляд на полные мольбы глаза Аи, и некое подобие усмешки показалось уголке твердой складки его губ. Но ни ужас стоящего перед ним на коленях, бледного как смерть человека, ни мольба в глазах пленницы не вызвали в нем отклика: он развернулся на каблуках и удалился ровным, спокойным шагом.

Ая инстинктивно рванулась к молодому южанину, чтобы хоть как-то помочь, но он отскочил, как ошпаренный, и, даже не подняв на нее взгляд, устремился прочь практически бегом.

– Доктор! Ему нужен доктор! – воскликнула Ая, сама не понимая, к кому обращается: все матросы на палубе занимались своим привычными делами, опустив глаза и не глядя на нее.