Серьезно. Я не думала. Мы путешествовали вместе, и я посещала мероприятия в качестве его спутницы. Несмотря на дурную славу из-за смерти жены, многие сохраняли уважение к Роланду и хотели видеть его своим гостем. Когда Мелани была еще жива, он создал детский благотворительный фонд, жертвовал много средств и общался с очень известными людьми. И это не говоря об огромном состоянии: ведь, если верить Роланду, богачам прощают любые неблаговидные поступки, а Роланд определенно был богат. Мы жили как в сказке, и, когда мне стоило бы взять тайм-аут и подумать, оказалось уже слишком поздно.

В тот вечер, когда он сделал мне предложение, события развивались стремительно. Мы заказали еду навынос в местном китайском ресторане. По дороге к его машине он вдруг опустился на одно колено. От неожиданности я растерялась, но все же сказала «да». Потом мы немного выпили в его кондоминиуме, и он рассказал мне о своем особняке в Колорадо.

– Знаешь, нам не обязательно оставаться здесь, в Майами, – заметил он, отложив палочки.

– Что ты имеешь в виду?

– У меня есть особняк в пригороде Сейджбурга. Там меньше посторонних глаз. Местные жители в основном приятные пожилые люди. Тихо, никто не лезет не в свое дело.

– Звучит неплохо.

– Я бы хотел, чтобы мы поженились там.

Я выпрямилась:

– В Колорадо?

– В особняке, – улыбнулся он. – Получится интимная обстановка. Я могу позвать местного священника. Ты купишь красивое платье. Все скромно, просто. Только ты и я.

Я потупила взгляд. Сразу пришла мысль о Келле и о том, что он подумает, если я сбегу в другой штат больше чем в сутках езды с, по его мнению, женоубийцей. Раз в две недели я все еще встречалась с братом за обедом и намеренно избегала на этих встречах темы мужчин и отношений. По счету все так же платил Келл, но обстановка была уже не та. Брат казался слишком нервным, напряженным – я не сомневалась, что это из-за беременной невесты или изнурительной работы и стремительно развивающейся карьеры.

– Но я пойму, если ты не захочешь, – резко сказал Роланд. – Я не хочу увозить тебя, если ты не готова. Можно остаться здесь.

– Нет, Роланд, погоди! – Я протянула руку через стол и крепко сжала его ладонь. – Я замолчала, потому что подумала о брате. Меня ничего особенно не держит в Майами. Только брат и лучшая подруга Шелия, но ведь всегда можно приехать и навестить их, если захочу.

– Это верно, – кивнул он.

– Я люблю тебя, – сказала я. – И хочу быть с тобой. Хочу сделать тебя счастливым. Видимо, тебе нравится в этом особняке, так что, если ты чувствуешь себя счастливым в Колорадо, я поеду с тобой. Я поеду с тобой куда угодно.

Никогда не видела, чтобы он так широко улыбался. Я действительно обрадовала его, хотя сама немного нервничала из-за всей этой затеи. Роланд поцеловал меня, мы открыли еще одну бутылку красного вина, и он заговорил о том, как прекрасен снег в Сейджбурге и как зимой мы отправимся гулять по городу снежным вечером. Мы праздновали мое согласие с вином и музыкой, а затем он отвел меня в спальню, и мы несколько раз занимались любовью.

Но признаюсь, когда я проснулась и алкоголь выветрился, то идея уехать из единственного места, где у меня есть семья и друзья, чтобы обосноваться с ним в Колорадо, показалась сомнительной. Я собиралась поселиться в бывшем семейном гнездышке. Он сам рассказал, что именно там они с покойной женой и жили, а потом он решил не продавать дом, потому что чувствует с ним связь.

Со стороны я выглядела полной дурой. Возможно, я и была ею – влюбленной дурой. Не знаю, почему я так увлеклась Роландом или почему так стремительно развивались наши отношения, но я правда любила его. И хотя иногда казалось, что мы слишком спешим, я просто не могла сказать ему «нет». Было в нем что-то интригующее, манящее. Спешили мы или не спешили, а в помощи я нуждалась. Мне негде жить, нет работы, а он готов решить все проблемы. Отказываться нельзя ни в коем случае.

Хватило одного утреннего поцелуя и ладоней Роланда на моих бедрах, чтобы забыть о сомнениях и переживаниях и поверить, что с ним мне будет хорошо.

Он готов дать все, о чем я мечтала.

Просто нужно иметь достаточно смелости, чтобы принять это.

16

Мне никогда не доводилось уезжать из Флориды. Я прожила в Майами всю жизнь, родилась и выросла здесь. Я привыкла к долгому жаркому лету и короткой зиме, которую и зимой-то сложно назвать.

Мысль о том, что все мои вещи отправлялись в другой штат – в тридцати одном часе езды (да, я точно это проверила), – немного пугала. К счастью, мы с Роландом летели в Колорадо первым классом, но на душе все равно было неспокойно.

Я люблю Роланда. Пусть пока что мы провели вместе не так много времени, но я действительно люблю его. Это факт. Но если я совершаю ошибку? Наверное, стоило подождать еще немного. Может, следовало рассказать обо всем Келлу. Я призналась брату, что порвала с Роландом – в какой-то момент так и было, – но умолчала, что мы снова сошлись и я уже помолвлена.

Шелии я тоже не сказала, что переехала к Роланду. Ей я сообщила, что поживу временно у подруги, с которой раньше работала. С Шелией я встретилась за обедом через неделю после того, как Роланд попросил меня выйти за него. Я хотела рассказать ей о предложении руки и сердца, но не смогла заставить себя. Вдруг она знает историю Роланда и думает, что он виновен? Вдруг решит, что я сумасшедшая, раз приняла предложение? Подумает, что я съехала с катушек окончательно и бесповоротно?

Шелия знала, что я с кем-то встречаюсь, но раньше у меня никогда не было серьезных отношений, поэтому она, скорее всего, предположила, что я и теперь гуляю с каким-то парнем, которого нашла на сайте знакомств.

Все мои решения были, мягко говоря, иррациональными, но все же я сидела рядом с будущим мужем, готовясь начать новую жизненную главу, хотя меня и одолевали сомнения.

Конечно, я хотела быть с ним. Мне нравились его деньги, его машины и то, как он меня баловал. Да, черт возьми, мне нравился секс, ужины при свечах и наши бесконечные разговоры. Но я была уверена, что в Роланде есть что-то еще, о чем я не знаю. И я чувствовала, что все это откроется в особняке.

* * *

Мы приземлились, и двоюродный брат Роланда Дилан встретил нас в аэропорту. По словам Роланда, Дилан был его мальчиком на побегушках, хотя жених и просил меня никогда его брата так не называть. Еще Дилан исполнял роль кэдди^[4].

Пока мы ехали, я узнала, что они выросли вместе. Роланд был единственным ребенком, а у Дилана имелись братья и сестры, но намного старше, поэтому близко они не общались. А вот с Роландом Дилан оказался примерно одного возраста, и их подтрунивания друг над другом наводили на мысль о родных братьях, а не о двоюродных. Мне понравилась эта атмосфера. Я еще никогда не видела Роланда таким расслабленным – понятно, почему он хотел вернуться. Здесь он чувствовал себя счастливым.

– Роланд рассказывал тебе, как в гольфе я однажды надрал ему задницу? – спросил Дилан, глядя на меня через зеркало заднего вида.

– Что?! – рассмеялась я, переводя взгляд с Дилана на Роланда. – Нет, он никогда мне этого не говорил.

Роланд тоже засмеялся и закатил глаза:

– Ну началось…

– Ага! Прямо на заднем дворе его дома. Там тренировочный мини-центр с полем. Прекрасное поле с паттинг-грином^[5] и песчаными бункерами. В общем, мы выпили и заключили пари. Побеждаю я – получаю тысячу долларов. Побеждает Роланд – я чищу все его клюшки для гольфа, а их очень много – комплектов восемь. Огромное количество железа.

– И ты выиграл? – хихикнула я. – У лучшего гольфиста нашего времени?

– Черт возьми, да, выиграл! – гордо подтвердил Дилан. – Роланду не стоило так много пить. Тысяча долларов была кстати.

– Ну, Дилан все равно спустил деньги на стриптизерш.

Я глянула на Роланда и фыркнула от смеха.

– Да ладно, бро! – укорил Дилан. – Самира меня в первый раз видит. Не надо таких подробностей.

Когда мы подъехали к дому Роланда, я глазам не поверила.

Особняк был прекрасен. Больше чем прекрасен – ошеломляюще великолепен, и я не могла поверить, что еще раздумывала, ехать ли сюда. Я еще даже не переступила порог, а уже влюбилась в этот дом. Архитектурное решение полностью соответствовало Роланду – его духу, образу.

Фасад был облицован светло-коричневым кирпичом и серо-коричневым рваным камнем, ставни оказались темно-серыми, в тон высокой крыше. Даже под тонким слоем холодной росы широкая зеленая лужайка выглядела идеально ухоженной, а четыре клумбы перед входом окружали крошечные живые изгороди. Красные и желтые цветы грустно поникли – скорее всего, из-за прохладной погоды. Несмотря на это, участок был безупречен.

Дилан проехал через встроенную в здание арку, показались четыре гаража, и я вспомнила слова Роланда: у него три машины – «кадиллак», «мазерати» и «субару» для снежной погоды. Дополнительный гараж использовался как развлекательный центр, где он принимал гостей или проводил время с самыми близкими друзьями.

– Ух ты! – выдохнула я.

– Неплохо, да? – спросил Роланд.

Я почувствовала тепло его тела: скользнув по заднему сиденью, он придвинулся ко мне.

– Я построил его девять лет назад.

– Просто божественно, Роланд!

– Французский деревенский стиль. Помню, мне было тринадцать, и я ездил вместе с мамой расставлять таблички с объявлениями во дворах домов, которые она продавала. Она работала риелтором. В общем, нам попался один дом, и я глазам не поверил, когда увидел его. Он выглядел точь-в-точь как этот. Я тогда сказал себе, что когда-нибудь у меня будет такой дом, и теперь он у меня есть.

– Дом определенно тебе подходит. – Я повернула голову к жениху. – А где сейчас твоя мама?

– Наслаждается жизнью в Риме, – со вздохом ответил Роланд. – Вероятно, скоро позвонит и попросит, чтобы я отправил деньги на ее следующее приключение.

Я улыбнулась:

– Как мило, что ты заботишься о ней.

Он поджал губы и взял меня за руку.

Я заметила, что Дилан мельком посмотрел на нас, прежде чем снова устремить взгляд вперед. Припарковавшись перед одним из гаражей, он вздохнул и произнес:

– Наконец-то.

– Тебе здесь понравится, – пробормотал Роланд. – Я обещаю.

17

Внутри особняк был совершенен, и обстановка кричала о Роланде Грэме. По всему, от черно-серой мебели и полов вишневого дерева до телевизоров, установленных почти в каждой комнате, было заметно: это место принадлежит только ему. Ничего в интерьере, абсолютно мужском, не напоминало о женщине, что я находила странным, ведь когда-то он жил тут с прежней женой.

Я отбросила последнюю мысль и сказала себе, что сама добавлю сюда женские штрихи. Может, Роланд избавился от всего, что привнесла в обстановку Мелани, чтобы освободиться от тягостных воспоминаний о ней. Правда, пока я бродила по длинным коридорам, разглядывая фотографии на стенах – Роланд в картинных позах либо замахивается клюшкой, либо стоит с ней, – я не могла не задаться вопросом: почему его нет ни на одном снимке вместе с женой?

– Ну и как думаешь, тебе понравится здесь? – произнес Роланд, когда мы вошли в спальню.

Под хозяйскую спальню было отведено отдельное крыло, в стороне от остальной части дома. Гигантское помещение с шикарной ванной комнатой, отделанной мрамором и серебром. Там стояла широкая ванна на ножках, а также имелся тропический душ, которым мне не терпелось воспользоваться.

Я с улыбкой повернулась к жениху и промурлыкала:

– Да. Я знаю, что мне понравится.

Он ухмыльнулся:

– Хорошо. Теперь позволь показать тебе место, где ты всегда найдешь меня, если не застанешь дома.

– Что за место? – спросила я, когда он обнял меня за плечи.

– Мое поле для гольфа.

Тренировочное поле находилось за домом, позади террасы с костровой чашей и мягкими креслами под навесом экзотического вида беседки.

– Несколько акров с тремя гринами и четырьмя бункерами, – похвастался Роланд, когда мы стояли в начале поля. – Понадобится гольф-кар^[6], чтобы осмотреть всю территорию, но не стоит заниматься этим в твой первый день здесь. – Он рассмеялся. – Может, когда-нибудь научу тебя играть в гольф.

– Наверняка ты мечтаешь об этом, – улыбнулась я, посмотрев на него.