От неожиданности Стаев замер, потому что перед ним сидел самый настоящий пионервожатый. Несмотря на грязную одежду, отсутствие обуви, растрепанные волосы, странную позу, все в этом человеке – от черт лица до красного галстука – выглядело до того идеально пригнанным друг к другу, что создавалось впечатление, будто именно так выглядели бы лидеры пионерии, доживи Союз до наших дней. Снова вспомнились Мальчиш, Данко, Орленок – то ли виденные, то ли пригрезившиеся недавно.

Пережив первый шок, Стаев прошел через комнату и сел за столик. Он еще минуты две изучал вожатого, собрался было заговорить, но тут его ожидало новое потрясение. Он заметил разбросанные по столу листы, на которых было накалякано что-то непонятное. Следователь только глянул рисунки и вдруг вскочил, отбросив стул. С искаженным яростью лицом капитан бросился к вожатому, схватил его пятерней за горло, стиснул, но тотчас разжал пальцы, словно обжегшись. Да, именно таким было ощущение. Словно сунул руку в тлеющие угли.

Даже через двадцать минут после посещения изолятора Стаев то и дело вытирал ладони и мусолил между подушечками пальцев воздух. До сих пор ощущалась гладкость шелка и легкое жжение в ладони, какое бывает после прикосновения к горячему чайнику. И вот что странно: хотелось избавиться от этого жжения, но в то же время испытать его снова.

– Клоун чертов! – выругался следователь.

4

Стаев еще долго сидел за директорским столом, приходя в себя. Наконец он встал, подошел к окну, где бушевал тусклый июльский день. Поодаль около скамейки стояли Иван Павлович и майор Ким. Директор говорил, указывая большим пальцем за спину, а майор качал головой. Потом Ким хлопнул Ивана Павловича по плечу и пошел к главной аллее. Директор направился к административному корпусу.

«Что за общие дела у этих двоих? – думал Стаев, наблюдая за их передвижениями. – Чем-то они взбаламучены. Ладно, вернемся к делу. Нужно отбросить все посторонние ассоциации и опираться на факты. Подозреваемый есть. Дадим ему время, а потом снова потолкуем. На этот раз как следует. Детей наверняка скоро найдут. Вряд ли этот пионер что-то с ними сделал. Малахольный он для такого дела. А рисунки… Да черт с ними!»

Но одновременно как будто чей-то голос проговаривал мысль, которая пришла в самом начале: случай беспрецедентный, и эта мысль не давала покоя. Стаев старался ее не замечать, как и усиливавшегося ощущения того, что когда-то нечто такое уже происходило с ним. А в голове тем временем выстраивалась рабочая версия, и когда начали подтягиваться люди из опергруппы, она оформилась окончательно.

Первым приковылял эксперт-криминалист с чемоданчиком и фотоаппаратом. Друг за другом ввалились опер в кожаном пиджаке и оба стажера; появился водитель, что-то шепнул на ухо следователю и тут же вышел. Последним пришел майор Ким, уселся на принесенный стул и надулся, как сердитая мышь.

– Ну что ж, приступим, – сказал Стаев, кладя перед собой бланки с протоколами осмотра мест происшествия.

– Значит так, – начал эксперт-криминалист, – повреждений, следов борьбы, беспорядка в палатах не наблюдается. Капель крови, равно как и присутствия посторонних веществ, не обнаружено. Надпись на стене в игровой, судя по всему, выведена гуашью. Пустой пузырек я нашел на окне. Но для полной уверенности нужно делать химический анализ. Скорее всего, это дело рук ребенка. И высота, на которой сделана надпись, и «пальчики» на пузырьке говорят об этом. Далее – игровая. Здесь на полу раскиданы кругами тапочки и найдены многочисленные отпечатки босых детских ног. Они выходят в коридор и ведут к выходу. В корпусе, конечно, сильно потоптались, но все же следы на половицах видны отчетливо. Я все зафиксировал на камеру.

– Отлично! – сказал следователь.

– Осмотрены также комната вожатого и чердак, – продолжил эксперт. – Изъяты личные вещи и книги. На чердаке обнаружена обложка старинной книги, обложка от общей тетради и флейта. Видимо, вожатый уничтожал улики.

– Это уже домыслы. Давайте дальше.

– У дыры в заборе обнаружены следы босых детских ног, – заговорил эксперт. – Я их отлил в гипсе. Следы свежие, оставлены не далее как вчера вечером. Также есть отпечатки подошв. Их рисунок совпадает с рисунком обуви, которую мы нашли в комнате у подозреваемого.

Дверь приоткрылась, и в кабинет заскочила растрепанная Яна – инспектор по делам несовершеннолетних, недавно игравшая с детьми у Синего корпуса. Стаев кивнул ей и повернулся к оперу в кожаном пиджаке.

– Опрос работников лагеря показал следующее, – как в трубу загудел тот. – После восьми вечера никто не видел ни детей из «десятки», ни самого Шайгина. Курьеры, которые приносили «сонник», утверждают, что отряд в восемь тридцать был в игровой. Они слышали крики и музыку. Многие вожатые утверждают, что на первом этаже Синего корпуса флейта играла и после отбоя.

– Дальше, – скомандовал Стаев.

– Как мы предполагали, дети выбрались за территорию лагеря через дыру в заборе, – продолжал опер. – Собака взяла след. За образец взяли тапочки из игровой. Также захватили кроссовку Шайгина из его комнаты. Следы ведут на север. Похоже, что и вожатый, и дети – по крайней мере, некоторые – направились в лес.

– Хорошо, – сказал следователь, переводя взгляд на Яну.

– Значит так, – начала та, откидывая со лба светлую челку, похожую на два крыла, – последним, кто видел детей из пропавшего отряда, был мальчик Вова. Говорит, что те ушли в игровую сразу после ужина. Сам Вова остался в палате, но почти сразу заснул за чтением книги, поэтому не в курсе того, что было после восьми. Дети из одиннадцатого отряда говорят, что из Синего корпуса после девяти никто не выходил. У двенадцатого и тринадцатого отряда (они размещаются в Зеленом корпусе, сразу напротив Синего) было совместное мероприятие в актовом зале. Это подтверждает и старшая вожатая. Получается, они в принципе не могли ничего видеть.

Девушка завершила рассказ широкой детской улыбкой. Стаев покивал, постукивая ручкой по столу.

– Резюме, – заговорил следователь после короткой паузы. – Итак, вчера вечером сразу после ужина вожатый Антон Шайгин провел с отрядом некое мероприятие. Предположительно, играл на флейте. Утром детей в корпусе не оказалось. Известно, что в своей комнате вожатый не ночевал, а пришел только на рассвете. Он устроил погром, залез на чердак и там сжег какую-то книгу и какую-то тетрадь, после чего впал в состояние прострации. Какие будут версии, господа хорошие?

– Разрешите я попробую, – поднял руку стажер Максим.

Стаев кивнул. Молодой человек проглотил ранетку, откашлялся и начал.

– Значит, так. У меня три версии. Первая. – Он отогнул большой палец на правой руке. – Дети сбежали по собственному почину. Шайгин, обнаружив пропажу, запаниковал и бросился в лес разыскивать отряд. Проплутав всю ночь, он никого не нашел, из-за чего и расстроился. Вернувшись в лагерь на взводе, он устроил погром в комнате…

– А потом развел костерок из книг, надышался дымком и вырубился, – закончил Валерий.

– В принципе, и такое возможно, – согласился Максим.

Валерий буркнул презрительное «Ну ты даешь!» и отвернулся. Стаев улыбнулся еще шире и покачал головой. Майор Ким фыркнул. Яна прыснула в ладошку.

– Вторая, – продолжил стажер Максим, выдвигая указательный палец. – Лично мне она кажется самой правдоподобной. Шайгин отправился с отрядом в поход, намереваясь вернуться до подъема, но в лесу приключилось какое-то несчастье. Например, дети завязли в болоте, упали в реку, их завалил оползень. Вожатый запаниковал, бросился в лагерь за помощью, но понял, что уже ничего не сделать, и… Дальше по первому варианту.

– Отлично! – приободрил его Стаев.

– Третье, – заговорил Максим и вытянул средний палец. – Эта версия выглядит наименее вероятной. Шайгин действительно похитил отряд. В таком случае ему не обойтись без помощников. В одну легковушку тридцать ребят не поместятся. Потребуется автобус, фура или несколько машин. Значит, помощников двое или больше. Преступники увезли детей, а вожатого бросили. Он и расстроился.

– Молодец, Максимка! – похвалил Стаев. – Выдумывать ты горазд, стажер-плодожор. У кого-нибудь есть добавления, комментарии?

Выслушав молчание коллег, Стаев положил ручку и сцепил руки в замок.

– Эх вы, муравьи-трудяги! – сказал он, переводя взгляд с одного на другого. – За старания ценю. Да только все гипотезы – барахло. При расследовании нужно отталкиваться от фактов, а не просто строить теории на пустом месте. Понимаете? Вы же осматривали место происшествия. Что заметили?

Максим поднял руки. Валерий ухмыльнулся. Майор Ким заерзал на диванчике. Опер в кожаном пиджаке и Яна ждали продолжения.

– Если бы дети действительно планировали побег, то не пошли бы ночью в лес в одном нижнем белье, да еще без обуви. Не стоит недооценивать ребятишек. В двенадцать лет они нормально соображают. И подготовиться смогли бы в случае необходимости! – заметил Стаев.

Остальные покивали.

– То же могу сказать и про вторую версию, – продолжил следователь. – Какой дурак поведет детей в лес без верхней одежды? Без экипировки, без фонариков, без воды и так далее. Зачем? Чтобы завязнуть в буераках? Это уже какой-то необыкновенный экстремал получается или полный отморозок. А ведь Шайгин не такой! Верно?

– Скорее всего, нет, – поспешно согласился стажер Валерий.

Стаев покосился на него и продолжил:

– Наконец, если бы вожатый решил похитить отряд с подельниками, то проще было бы вывести их днем под предлогом какого-нибудь официального мероприятия. А тут – ночью, босые, в неглиже. Отсюда вывод: уход детей был спонтанным, незапланированным!

– Очень даже может быть, – покивал Максим.

– Итак, – начал Стаев, – нам известно, что 8:30 дети точно находились в игровой. Это мы можем утверждать, основываясь на показаниях гонцов из кухни. Дальше… Что мы увидели в Синем корпусе? Лично мне бросилось в глаза одно обстоятельство: идеальное состояние спальни и беспорядок в игровой. В палатах все кровати заправлены, уличная одежда аккуратно сложена на стульях, обувь у изножья. Красота! Даже покрывала не смяты. А в игровой просто кавардак какой-то. Вы только представьте себе… Вечер. Отряд только что вернулся с ужина. Дети переоделись в домашнее и отправляются в игровую на некое мероприятие…

Стаев поднял руки, как дирижер, готовящийся начать концерт. Все слушали его с большим вниманием.

– Шайгин приоделся – брюки, рубашечка, галстучек – весь такой нарядный. И вот он встает с флейтой у стены, детишки рассаживаются на стульях. Начинается представление…

Стаев плавно замахал руками туда-сюда, дирижируя невидимым оркестром.

– Вроде все как всегда. Та же игровая, тот же состав, но… обращаю внимание вот на что. – Стаев взял протокол и прочитал: – «Тапочки раскиданы по полу в виде неправильных кругов. Имеются также многочисленные следы босых ног». Так, Иван Аркадьич?

Эксперт закивал.

– И что? – спросил Максим, снова принимаясь за ранетки. – Они, выходит, босиком по игровой бегали? А тапочки для чего разложили?

Стаев помотал головой.

– Они танцевали под музыку, двигаясь по кругу. Веселились как сумасшедшие. И так увлеклись, что скинули тапки, чтобы было удобно, и продолжили плясать босиком.

– Толково, – похвалил эксперт.

– Да-да! Но вот дальнейшее для меня загадка. Вожатый играет, дети танцуют. Всем весело. Но в какой-то момент дети вдруг бросаются вон из игровой и бегут по коридору к выходу из корпуса.

– Но почему? – не выдержала Яна, сверкая большими глазами.