Не верила в это и Эби. Из-за дверей комнаты мальчиков слышалась ужасная ругань. Луи, несмотря на внешнюю неопрятность, был одержим порядком в своих вещах. А Макс наоборот. Макс жил в куче хлама Макса. Они с Луи наклеили на пол липкую ленту, которая отделяла невероятный беспорядок Макса от чрезвычайной аккуратности Луи. Однако ничто не скрывало от Луи, что творилось за линией, также как ничто не спасало Макса от навязчивого звука, похожего на фальшивый комариный писк, которым убаюкивал себя Луи перед сном.

Ещё одной проблемой стала лошадка-качалка. Это была не обычная игрушка, а конь в натуральную величину, который мог разгоняться до галопа и на полном скаку перебрасывать ребёнка вперёд, через голову. Синяки и ссадины на коленках появлялись чуть не каждый день. До Эби лошадь принадлежала её маме. Эби, которая рассталась со слишком многим – своей комнатой, домом, бабушкой Грейс, почти всей своей прошлой жизнью, – замолчала, когда речь зашла о Рокки. Не от упрямства, а от огорчения. И Рокки в конце концов переехал тоже.

Луи был в восторге.

– Рокки не игрушка, он антиквариат, – возмущалась Эби, когда обнаружила, что седло измазано шоколадом. – Что ты пихал ему в рот?!

– Бананы на завтрак, – невозмутимо отвечал Луи. – Можно, я приклею ему рог на голову, чтобы он стал единорогом?

– Нет, НЕЛЬЗЯ! – резко ответила Эби. – Оставь его в покое! Почему я должна всем делиться?!

– А ты и не делишься ничем! – произнёс потрясённый Луи.

Эби, тоже потрясённая, еле удержалась, чтобы не крикнуть: «А как же мой папа?»

В новой крошечной спальне Эби не было места для Рокки. Ему пришлось попутешествовать, пока он не нашёл себе приют в прихожей, среди пальто. Здесь он заставал людей врасплох, что стоило однажды выбитого зуба. После истории с зубом, которая случилась с одним из друзей Луи, Тео сказал:

– Эби, ты не думаешь?..

Полли пришла ей на помощь. Она заметила, что это пока единственный зуб, который скоро и так должен был выпасть. Что она лично договорилась с зубной феей о дополнительной компенсации, которую та выплатит заранее.

– Спасибо, – произнесла Эби.

А Макс, вдохновлённый происшествием, повесил на входной двери записку:

«ОСТОРОЖНО! ЛОШАДКА-КАЧАЛКА»

Это была первая шутка за долгое время.

Потом медленно, но верно совместная жизнь становилась всё более сносной. Луи был таким же неряшливым. Эби по-прежнему вела себя очень тихо. Зато Макс проводил дома немного больше времени, а ссоры и переговоры звучали реже и не так громко. И вот одним мартовским утром пришло письмо в большом белом конверте.

Полли прочитала его и отдала Тео. Они встревоженно переглянулись. Полли сказала:

– Я уверена, здесь не о чем волноваться, но…

(При слове «но» Луи, всегда готовый поволноваться, ощутил, как невидимая линия легла вдоль его позвоночника, точно кто-то резко провёл мелом черту.)

– …этот дом сдаётся в аренду, и хозяин хочет вернуть его себе…

– И что?.. – спросил Макс.

– И то, что мы больше не сможем здесь жить…

Эби, к молчанию которой все привыкли, вдруг резко вздохнула. И остальные это заметили, как замечают шелест листьев, когда долго не было ветра.

– Больше не будем жить? – спросил Луи таким обречённым голосом, что Макс поспешил пояснить ему:

– Мама имеет в виду, что мы переезжаем.

Луи переводил взгляд с одного лица на другое, пытаясь понять, правда ли это. Наконец он воскликнул:

– Но ведь дом закопан в землю!

– Это не означает, что мы будем выкапывать дом, – успокоила его Полли. – Это значит, что мы меняем место жительства. Мы будем жить в другом доме.

Луи не мог понять, как такое возможно. Значит, в один прекрасный день возвращаешься из школы домой в другое место? Открываешь незнакомую дверь и это твой дом? Вещи можно забрать с собой или так не положено?

Все наперебой стали ему объяснять. Вещи можно взять с собой.

– Можно перевезти почти всё, что есть у нас дома, – сказала Полли. – Почти всё. Но не ковры. Не холодильник. Стиральную машинку, но не печку. Это будет здорово! Целое приключение!

Приключение, но без печки.

– А краны? – спросил Луи.

– Там будут новые краны, – ответил Тео.

Луи вздохнул с облегчением и спросил:

– Где?

«Где» стало вопросом всей их жизни. Они искали дом по интернету, на улицах, в агентствах недвижимости, спрашивали знакомых, которые могли бы знать. Но никто не знал. Они потеряли счёт местам, куда приезжали посмотреть потенциальное жильё и где или были ужасные соседи, или дотуда было бесконечно долго добираться, или сад (если он был) оказывался кучей мусора. Школы возле этих домов выглядели либо слишком шикарно, либо напоминали тюрьму.

Неделю за неделей они пытались что-то найти, и дело становилось всё срочнее. Они стояли в чьих-то прихожих и тревожно переглядывались, вдыхая чужой запах. Дома они уже начали понемногу упаковывать вещи. Луи рассуждал, можно ли упаковать воздух. У них пахло жареными хлебцами, лимонными духами Полли, влажными пальто и геранью с подоконников. Немного поразмыслив, мальчик взял коробку из-под обуви и принялся переносить её из комнаты в комнату, зачерпывая воздух.

Потом он вышел с ней на улицу, приподнял крышку и аккуратно принюхался, чтобы не выпустить наружу лишнего.

Не сработало. Коробка пахла обувью.

– Не домом, – расстроился Луи. – Нисколечко.

– Да, – согласилась Эби. Для неё дом имел совершенно другой запах – в основном еды и кофе и только что выстиранного белья и кроссовок.

– И что ж теперь делать?

– Тебе придётся смириться с этим, – ответила Эби.

– Смириться?

– Терпеть это, – пояснила Эби. – Терпеть всё чужое. Бери пример с меня.

«Терпеть это», – задумался Луи. Сначала печка и краны (хотя и будут новые). Теперь ещё и об этом переживать. Он уже привык, что Эби не разговаривает, как не разговаривают деревья. А тут вдруг она ему ответила. И как ответила! «Всё чужое». Что ещё скажет Эби своим слегка хриплым голосом, который так редко звучит?

– Я нашла дом, – сказала Эби.

Они пришли в очередное агентство недвижимости. Было уже ближе к вечеру. Полли взяла дело в свои руки. Она решительно вошла со словами: «Дом есть дом. Мы слишком привередливы».

При этом слишком привередлива была она сама, когда объясняла, что им нужно.

– Мы снимаем дом, а не покупаем, поэтому не надо тратить время на то, что продаётся. Луи!

Луи перестал бегать по кругу и начал подпрыгивать на месте.

– Пожалуйста, Луи!

Луи вздохнул и плюхнулся рядом с Максом, который нашёл себе липкое, мягкое, обтянутое клеёнкой сиденье и погрузился в телефон.

– Можно мне поиграть? – спросил Луи без особой надежды.

– Нет, – ответил Макс.

Тогда Луи развалился на стуле, будто какое-то бесформенное существо.

Эби осмотрела стенды с домами на продажу, на которые сказали не тратить время, и увидела дом, наполовину состоящий из листьев, с остроконечной крышей.

– Я нашла дом, – повторила она, на этот раз намного громче. – Вот этот!

– Нет, – возразил Тео. Одного взгляда ему было достаточно. – Это невозможно! Он не сдаётся. Кроме того, посмотри на весь этот плющ!

Агент по недвижимости (который по состоянию обуви и степени сутулости точно определял доход и настроение каждого, кто переступал порог его офиса) подошёл к ним. Он сказал, что на самом деле дом выставлен на продажу ИЛИ сдаётся в аренду, а плющ лишь добавляет сделке привлекательности. «Изоляция, – объяснил риелтор (он давно пытался избавиться от этого дома, а плющ и другие детали существенно усложняли дело). – Изоляция, – повторил он. – И, конечно, зелень!» И сунул Полли в руки брошюру с описанием.

– О, нет! – испуганно воскликнула она после беглого взгляда на брошюру. – Слишком высокий. Слишком узкий. Слишком много лестниц. Комнаты наставлены как коробки одна на другую. И слишком уж дорого.

– Точно, точно! – подхватил Тео.

– Ну, что вы! – произнёс риелтор и посмотрел на них так, будто их семье невозможно было угодить. Полли, чувствуя осуждение и вину, снова посмотрела в брошюру и произнесла:

– Конечно, дом по-своему прекрасен, но цена! И в плюще наверняка полно пауков!

– Их там нет вообще, – возразил риелтор уверенным тоном известного натуралиста и телеведущего Дэвида Аттенборо, – потому что окна дома выходят на север.

Тео с Полли переглянулись с такими лицами, какие бывают у людей, которые ничего не знают о пауках и «домах, выходящих на север», но ни за что в этом не признаются.

– Мы тут что, весь день будем сидеть? – послышался голос Луи из его пещеры, пахнущей ковром.

– Абсолютно нет, – ответил Тео.

И они пошли смотреть другие места.

Другие места были так ужасны, что вечером они специально проехали мимо дома Эби – убедиться, что он не подходит.

Дом располагался в глубине улицы, которая заканчивалась тёмным рядом тисовых деревьев. Он был не похож ни на один из домов, что они видели раньше. Стёкла у окон были цветные, а входная дверь имела форму арки.

– Наверное, можно выйти на минутку, – предложил Тео.

Что они и сделали. Запрокинув головы, они пытались разглядеть верх остроконечной крыши. Но дом был таким высоким и узким, что сделать это удавалось с трудом.

Плющ покрывал его до самой макушки. Снаружи дом был полностью зелёным. Луи погрузил руку в листву и почувствовал под ней тепло кирпичной стены.

Рядом с входной дверью возвышался фонарь, прямо как из Нарнии^[3], чугунный, со стеклянными створками. Эби нашла выключатель, наполовину спрятанный в зелени.

– Электричества нет, – сказала Полли, но Эби всё равно попробовала включить свет. Неожиданно фонарь засиял золотистым светом. Точно обещание или благословение разлилось по их поднятым вверх лицам и совершенно отогрело их сердца.

Тонкий серпик месяца повис в бледно-зелёном небе. Вдалеке с шумом проносились машины, но сама улица была тихой.

– Нам это точно не по карману, – печально произнесли Тео с Полли, выключили фонарь, усадили детей в машину и уехали.

В интернете не было ничего. Ничего. Они искали весь вечер как сумасшедшие. Потом вернулись к риелтору и взяли ключи от дома, увитого плющом.

– Мы не можем отказаться от него, если даже не заходили внутрь, – оправдывал Тео своё безрассудство.

Внутри пахло старостью. Лестницы были будто из снов. Цветные стёкла в окнах прихожей, казалось, вобрали в себя весь солнечный свет. В этом доме, подумала Эби, возможно, было всё.

Постепенно один за другим они разошлись в разные стороны – исследовали дом, открывали двери, останавливались перед окнами.

– Здесь есть место для лошадки-качалки Эби, – заметила Полли. И её голос прозвучал, как голос очень уставшего путника, который увидел заветную цель.

– Здесь столько места, – сказал Тео, – хватит для полдюжины лошадок-качалок! Для стаи! Стада! Какое там слово для множества лошадок-качалок?

– Табун! – подсказала Полли.

Потом они с Тео сели на ступеньки и начали прикидывать, сколько смогут себе позволить, если будут работать намного больше и до самой старости, без непредвиденных обстоятельств, выходных и пополнения в семье.

Эби пошла считать комнаты. Кухня была самой большой, со старинными буфетами и огромным ободранным столом. Ещё в доме была гостиная с деревянными панелями до самого потолка, покрытого паутиной. И в первый момент – выжидательная тишина за каждой новой дверью. Мальчиков Эби нашла в комнатах на мансарде двумя лестницами выше. Луи обнаружил деревянный сундук в углу. Он был закрыт, но Макс заметил на подоконнике ключ.

– Сокровища! – с надеждой произнёс Луи.

– Книги, – разочарованно протянул Макс, когда поднял крышку. – Здесь может быть комната Эби, раз уж тут книги.

«Комната Эби», – услышала девочка. Снова её собственная комната, где она имеет законное право находиться. Её, потому что она любит книги.

– Да, здесь может быть моя комната, – заметила Эби.

Она вытаскивала книги одну за другой. Примерно половина из них были старыми, с выцветшими переплётами и пожелтевшими страницами.

– Никто больше такое не читает, – заявил Макс.

– Я буду читать, – возразила Эби. – Если мы сюда переедем, я могла бы помочь.