– Вот всегда ты так говоришь! А ведь знаешь, что его это тяготит и он не хочет зависеть от тебя. Мы с мамой в таком же положении и не возражаем, но он мужчина. Нед мне сказал, что возьмет дело в собственные руки. Тогда, Джеральд, ты пожалеешь, что не помог ему вовремя.

– Мисс Мьюр следит за тобой в окно. Беги-ка лучше на прогулку, как она велела, а не то бранить тебя будет.

– Нет, только не она. Я ее ни капельки не боюсь, ведь она такая кроткая, такая милая. Знаешь, я ее уже полюбила. А ты скоро загоришь, как Нед, если и дальше будешь валяться на солнце. Кстати, мы с мисс Мьюр считаем, что Нед внешне интереснее тебя, Джеральд.

– Я восхищаюсь вкусом мисс Мьюр и выражаю полное с нею согласие.

– Она сказала, что у Неда мужественный вид, а мужественность привлекательнее, чем красота лица. Ах, как изысканно мисс Мьюр умеет выразить любую мысль!.. Ладно, мне пора.

И Белла убежала, пританцовывая и мурлыча припев сладчайшей из песен, исполненных мисс Мьюр.

Ковентри прикрыл лицо шляпой. «Мужественность привлекательнее, чем красота… Что ж, Мьюр права. Но как, черт возьми, показать себя мужественным, когда совершенно не на что направить энергию?» – мысленно проворчал он.

Через несколько мгновений его слух уловил шуршанье женского платья. Не шевельнувшись, Ковентри скосил глаза и увидел, что по террасе легко движется мисс Мьюр, вероятно намереваясь присоединиться к Белле. На лужайку вели всего две каменные ступени, и вот именно рядом с ними лежал Ковентри. Мисс Мьюр заметила его, лишь когда собралась шагнуть на вторую ступень; вздрогнула, оступилась, однако быстро овладела собой и, сумев восстановить равновесие, сошла с террасы. Уже миновав мнимого спящего, мисс Мьюр оглянулась и смерила его фигуру взглядом, в котором безошибочно читалось презрение.

Если после разговора с сестрой Ковентри чувствовал жгучую досаду, то теперь он рассвирепел, в чем не признался бы даже самому себе.

Через какое-то время послышался голос Беллы.

– Джеральд, скорее сюда! – звала она, склоняясь над гувернанткой, что сидела на скамье, прикрыв ладонью лицо, словно мучаясь от боли.

Ковентри нехотя подчинился, с земли он вставал нарочито медленно, однако поневоле ускорился, услышав фразу мисс Мьюр:

– Не зовите его, он тут не справится.

Интонация, с которой гувернантка произнесла слово «он» говорила лучше любых слов.

– Что случилось, Белла? – спросил Ковентри, причем вид у него был куда менее сонный, чем обыкновенно.

– Ты напугал мисс Мьюр, из-за тебя она подвернула ногу. Проводи ее до дома, ей больно! Придумал тоже – затаился в траве, будто змея! Больше так не делай! – раздраженно проговорила Белла.

– Приношу свои извинения. Не угодно ли опереться?

Ковентри оттопырил локоть, однако мисс Мьюр холодно произнесла, смутив его:

– Спасибо, но мне достаточно поддержки мисс Беллы.

– А вот насчет этого позвольте усомниться, – заявил Ковентри и жестом, решительность которого не оставляла мисс Мьюр никаких вариантов, кроме повиновения, сам продел ее руку себе под локоть и повел девушку к дому. Мисс Мьюр проявила покорность, заверив, что боль скоро пройдет, а когда была усажена на диван в комнате Беллы, процедила в адрес Ковентри лаконичнейшее «Благодарю».

«Принимая во внимание те непривычные усилия, которые я приложил, – мысленно отметил Ковентри, – она могла бы быть и полюбезнее». Он направился к Люсии, которая, как всегда, засияла при его появлении.

В тот день мисс Мьюр не показывалась до самого чая. Воспользовавшись тем, что в деревенском уединении семья Ковентри обедала рано и не принимала гостей, гувернантка не вышла к обеду. Спустилась она к вечернему чаю, была чуточку бледнее обычного и немного прихрамывала. Оказалось, на чай заглянул сэр Джон, когда вошла мисс Мьюр, он беседовал с Джеральдом. Дядя и племянник отреагировали на появление мисс Мьюр легкими поклонами, какими джентльмены приветствуют гувернанток; не было сказано ни слова. Мисс Мьюр заняла свое место возле спиртовки, на которой закипал чайник. Как только она села, Ковентри шепнул брату:

– Принеси ей табуретку для ног и спроси о самочувствии.

После чего пересказал сэру Джону дневной инцидент, словно его необычное внимание к гувернантке требовало объяснений или оправданий.

– Что ж, понимаю, – закивал сэр Джон. – Довольно милая особа. Красавицей не назовешь, зато она знает свое дело и хорошо воспитанная, а эти качества в представительницах ее класса ценнее красоты.

– Не желаете ли чаю, сэр Джон?

Нежный голос прозвучал совсем рядом; перед двумя джентльменами, с подносом, на котором дымились чайные чашки, стояла мисс Мьюр.

– Спасибо-спасибо, – зачастил сэр Джон, всей душой надеясь, что гувернантка не слышала его последних слов.

Ковентри же, взяв чашку, произнес любезно:

– Вы проявляете великодушие, мисс Мьюр, обслуживая того, кто явился причиной вашей боли.

– Я выполняю свои обязанности, сэр, – отвечала мисс Мьюр тоном, в котором Ковентри явственно расслышал продолжение: «хоть мне это и не доставляет удовольствия».

После чего мисс Мьюр вернулась на свое место за столом, чтобы с милой улыбкой вести беседу с Беллой и Недом.

Второй кружок в комнате образовался вокруг Люсии, хотя дядюшка и кузен были рядом, мисс Бьюфорт чувствовала досаду, ибо взгляды обоих джентльменов устремлялись к веселой компании за столом, а внимание беспрестанно переключалось; причиной тому были то взрыв смеха, то услышанный обрывок занятного разговора. Люсия попыталась пересказать некую трагедию, она приложила массу усилий, чтобы вышло увлекательно и трогательно, однако посреди рассказа сэр Джон расхохотался, и стало ясно, что слушал он совсем другую историю, куда более приятную.

– Так я и знала! – раздраженно воскликнула Люсия. – Белла понятия не имеет о том, как обращаться с гувернанткой. Они с Недом позабыли о разнице между своим положением и положением мисс Мьюр. Скоро эта особа не будет годна для исполнения своих обязанностей. Она уже склонна к дерзости, если моя тетушка не желает осадить ее, этим займусь я сама.

– Только, умоляю, подожди, пока она закончит историю, – произнес Ковентри.

Что до сэра Джона, он успел перебраться к столу.

– Если тебя так занимает эта чепуха, последуй примеру своего дядюшки. Я без тебя обойдусь.

– Вот спасибо. Так я и сделаю.

И Люсия осталась одна.

Тем временем мисс Мьюр закончила рассказ и, кивнув Белле, удалилась, словно не сознавая, какую ей оказали честь и как скучно будет без нее. Нед поднялся к матушке в спальню, Джеральд пошел мириться с Люсией, сэр Джон пожелал всем спокойной ночи и отправился домой. Путь его лежал через террасу, на которую выходило окно будуара Беллы. Там горел свет; окно было открыто. Сэру Джону захотелось перекинуться парой слов с племянницей, и он отодвинул штору. Прелестная сцена предстала перед его взором. Белла корпела над каким-то заданием, а подле нее в низком кресле под лампой сидела мисс Мьюр и читала вслух, свет золотил ее косы и смягчал черты худенького личика.

«Не иначе, читает какой-нибудь роман!» – подумал сэр Джон и улыбнулся, полагая, что перед ним – пара восторженных девиц. Однако вскоре он понял: это вовсе не любовная история, а историческая хроника, и читает ее мисс Мьюр с таким выражением, что каждый факт в ее подаче выходит занимательным, а образ каждого героя – незабываемым. Сэр Джон увлекался историей, но зрение его падало, и в последнее время он был лишен главной своей отрады. Ни один из чтецов не сумел ему угодить, и сэр Джон оставил всякую надежду. Теперь, внимая мисс Мьюр, он размечтался о том, как скрасил бы его одинокие вечера этот хорошо поставленный, приятный голос, и завидовал Белле, что у той есть новая гувернантка.

Внезапно зазвонил колокольчик. Белла вскочила и сказала мисс Мьюр:

– Подождите меня, я буквально на минуточку сбегаю к маме, а потом мы продолжим читать об этом прекрасном принце.

Белла исчезла, сэр Джон хотел уйти так же бесшумно, как и появился под окном, но его внимание привлек неожиданный поступок мисс Мьюр. Отбросив книгу на колени, она вдруг простерла руки на столе, положила на них голову и разрыдалась, словно не в силах более сдерживаться. Потрясенный и заинтригованный сэр Джон на цыпочках спустился с террасы, однако заснуть в ту ночь ему было не суждено – простодушный джентльмен терзал свой разум домыслами относительно молодой гувернантки, даже не подозревая, что именно этого девушка и добивалась.

Глава III
Страсть в острой форме

Около трех недель в доме Ковентри царило невозмутимое спокойствие, а между тем, никем не предвиденная, надвигалась гроза. С появлением мисс Мьюр изменился каждый член семейства, хотя ни характера перемены, ни ее причин никто из Ковентри не смог бы объяснить. Манеры мисс Мьюр не вызывали нареканий – она была воплощением скромности. Мисс Мьюр полностью посвятила себя своей воспитаннице, став объектом ее обожания; да и сама гувернантка, казалось, была счастлива и спокойна только с Беллой. Мисс Мьюр неустанно заботилась об удобствах миссис Ковентри, которая говорила, что нет и не было на свете другой такой внимательной сиделки. Эдвард был поражен и покорен талантами мисс Мьюр, ее умом и тем фактом, что она всячески подчеркивала его мужественность. Мисс Мьюр завоевала уважение Люсии, заставляя ее завидовать своим талантам, а что до Джеральда – его ленивое сердце мисс Мьюр расшевелила тем, что постоянно избегала его общества, вызывая тем досаду старшего из братьев Ковентри. Сэр Джон был очарован ее почтительностью, изящными манерами и знаками внимания, которые мисс Мьюр оказывала с безыскусной девической грацией: одинокий пожилой джентльмен просто не мог не оценить ее многочисленные достоинства. Слуги – и те симпатизировали мисс Мьюр. Вместо того чтобы оказаться в неприятном положении между двумя мирами – хозяевами и слугами, – ни в одном из них не сделавшись своей, Джин Мьюр стала сердцем дома Ковентри. Лишь двоих его обитателей не могла она причислить к своим друзьям.

Люсия едва ее терпела, а Джеральд ей не доверял; ни та, ни другой толком не понимали причины и не признавались в своих антипатиях даже самим себе. Оба исподтишка наблюдали за мисс Мьюр, но до сих пор не заметили в ее поведении ничего сомнительного.

Кроткая, скромная, неизменно дружелюбная – такова была мисс Мьюр. Люсия и Джеральд не находили к чему бы придраться и не видели подтверждений своим подозрениям, но не могли и отбросить их в сторону.

Таким образом, скоро семья разделилась; точнее, двое ее членов оказались предоставлены самим себе. Ссылаясь на застенчивость, Джин Мьюр большую часть времени не покидала будуара Беллы и сумела превратить его в уголок столь прелестный, что туда зачастили и Нед, и миссис Ковентри, и даже сэр Джон. Их влекли возможность насладиться музыкой, послушать чтение вслух и принять участие в оживленной беседе и тем скрасить очередной вечер. На первых порах Люсия только радовалась: Джеральд, равнодушный ко всему вокруг, оказался в полном ее распоряжении. Увы, скоро ему наскучило общество Люсии, ибо природа скупо наградила ее теми дарованиями, что помогают очаровать мужчину и похитить его сердце. Из разговоров сестры, брата и матери Джеральд узнавал о все новых веселых затеях и ловил себя на желании в них участвовать. В пустую гостиную при столовой, где он бездельничал, долетали обрывки восхитительных арий. Слушая мрачные рассуждения Люсии, Джеральд порой вздрагивал из-за доносившегося до него смеха «будуарной компании». Люсия быстро поняла, что чары ее стремительно рассеиваются; она старалась исправить ситуацию, но каждая попытка только яснее свидетельствовала, что поражение – вопрос времени. Джеральд завел обычай вечерами слоняться по террасе, заглядывать в окно Беллы и затем докладывать о результатах своих наблюдений Люсии, которой гордость не позволяла попроситься в члены веселого кружка.

– Завтра я еду в Лондон, – сказал однажды вечером Джеральд, вернувшись из очередной вылазки (так он называл свои прогулки по террасе). Вид у него был крайне встревоженный.