Моргана Маро: Порхает мотылек в презренных небесах. Том 1

Данное издание является художественным произведением и не пропагандирует совершение противоправных и антиобщественных действий, употребление алкогольных напитков. Употребление алкоголя вредит вашему здоровью. Описания и/или изображения противоправных и антиобщественных действий обусловлены жанром и/или сюжетом, художественным, образным и творческим замыслом и не являются призывом к действию.

© Моргана Маро, текст, 2025

© ООО «РОСМЭН», 2025

Обложка и иллюстрации Derscher

Руководитель направления Л. М. Мирхусанова

Ответственный редактор И. В. Бакулина

Литературный редактор П. А. Козлова

Художественный редактор Л. В. Чуплыгина

Корректоры Р. В. Низяева, В. В. Вересиянова

Технический редактор А. Т. Добрынина

Верстка Е. В. Тё

⁂

Пролог

За крышами Тайгуна^[1] раздался грохот, и в ночном небе распустились яркие фейерверки. Не успели они погаснуть, как появились новые, красными и оранжевыми цветами заполонившие собой звездное небо. Стоявший у окна ребенок широко раскрыл глаза, обернувшись к вышивающей за столом женщине:

– Сегодня праздник?

Отвлекшись, женщина с лазурной лентой в черных волосах посмотрела в окно, и ее губы тронула легкая улыбка.

Отложив вышивку, она подошла к мальчику:

– Его высочество прав. Сегодня исполняется три тысячи лет с момента убийства демоницы Хуанъянь, повлекшего за собой падение Нижнего Мира.

– Демоница Хуанъянь? Она была настолько страшной?

Помедлив, женщина кивнула:

– Говорят, она была любимой дочерью владыки демонов, его советником и генералом. Демоница Хуанъянь обманом завоевала сердце одного из небожителей, намереваясь использовать его как марионетку, а после падения владыки демонов прокляла богов. Если бы не почивший бог живописи Ляньцин, мир бы так никогда и не пришел на наши земли.

– Значит, демоницы Хуанъянь больше нет? – широко открытыми глазами взглянул на нее ребенок.

– Не совсем. Бог Ляньцин заключил ее душу в священный сосуд, спрятав ее от богов, людей и демонов. В этот день мы празднуем заключение демоницы Хуанъянь и надеемся, что ее душа очистится и не вернется в этот мир. А-Хао^[2] не стоит переживать – мы под защитой богов.

– Хорошо, матушка, – улыбнулся ребенок.

Поправив поношенную одежду сына, женщина взглянула на фейерверки в небе, странно вздохнув. Ее звали Ци Лу, и она вместе с сыном была пленницей в этом месте вот уже восемь лет.

– Ваше высочество, вам уже пора спать. Ночью ветер холодный, не стоит так долго быть у окна.

В последний раз взглянув на небо, мальчик кивнул, послушно пройдя за матерью к широкой кровати из старого дерева с трещинами. Вместо матраса была постелена тонкая циновка, а одеялом служила накидка с теплой подкладкой. Ребенок казался таким худым, что глаза впали, губы побелели, а одно неловкое движение со стороны могло сломать кости.

– А какой была демоница Хуанъянь? – вновь спросил мальчик, улегшись поудобней.

Сев на край кровати, Ци Лу задумалась, перебирая в руке бусы из бирюзы:

– Говорят, во всех трех мирах не сыскать женщины прекрасней, вдобавок она была из рода Юнь. Она умела менять облик, как платья, а своими речами влияла на решения правителей. К счастью, такие женщины рождаются раз в тысячу лет. Принц, не бойтесь: демоница Хуанъянь давно мертва, а ее злая душа уже очистилась.

– Я и не боюсь, – возмутился ребенок.

– И правильно.

– А род Юнь… что это за род?

– Это род светлых духов из первой эпохи. Их кровь могла спасти живых существ, а волосы были белыми, как у стариков. Род Юнь могуществен, но пал из-за собственной алчности.

Грустно улыбнувшись, женщина нежно погладила лицо мальчика, проведя пальцами по уродливому шраму, пересекающему правый глаз. Самый нелюбимый сын императора и женщины, с которой он в пьяном бреду переспал, вынужден был томиться в Холодном дворце^[3] без слуг. Никто не придет и не узнает, как поживает Тай Хао, не болен ли он и не голодает ли. Даже если он умрет, император лишь вздохнет с облегчением.

Стук в дверь разбудил уже уснувшего Тай Хао.

– Не вставайте, ваше высочество, – поспешила произнести Ци Лу. – Спите дальше.

Поднявшись и взяв со стола подсвечник, она подошла к дверям. Притихнув, Тай Хао прислушался к голосу матери.

– Зачем вы тут?

– Нам дан приказ.

Стражник что-то протянул женщине, и с ее губ сорвался тяжелый вздох, больше похожий на сдавленный всхлип.

– Что это? Зачем вы мне это дали?

– Это снотворное. Императрица И великодушна, потому дарует наложнице Ци и ее сыну легкую смерть.

– Первая императрица так жестока, – не сдержала смешка женщина. – Идите и передайте ей, что я еще не настолько отчаялась в этом месте.

– Наложница Ци…

– Я все сказала. Уходите.

Закрыв двери, Ци Лу вошла в комнату, поставив на стол свечу и тихо выдохнув. Тай Хао тут же притворился спящим, чувствуя, как мать вновь садится на кровать и нежно гладит его по голове.

– Мой милый А-Хао, хотела бы я подарить тебе другую жизнь… но я лишь простая служанка. Надеюсь, ты простишь свою бесполезную мать.

Достав из рукава короткий ножичек, она порезала палец, поднеся его к губам ребенка и окрасив их кровью. Тай Хао почувствовал вкус железа на языке, но не смел открыть глаза.

– Кровь моего племени стара, и она течет в твоих жилах. Слушай ее, А-Хао, доверься ей, и ты будешь жить.

Склонившись, наложница Ци поцеловала сына в лоб, завернула его в теплую накидку и легла рядом. Слушая ее дыхание, Тай Хао уснул: во сне он видел облаченную в красное платье демоницу, что протягивала к нему руки. Ее острые когти сжимали шею, мешая дышать, а желтые глаза смотрели с таким гневом, что сердце готово вырваться из груди.

Боль пронзила плечо, и Тай Хао проснулся, чувствуя запах дыма. Закашляв, он взглянул на мать, что все это время пыталась его разбудить.

– А-Хао, уходим! Быстрее!

Все еще сонный, видя в каждом языке пламени демоницу Хуанъянь, Тай Хао поспешил за матерью. Их Холодный дворец горел: пламя взбиралось по шторам и колоннам, доски трещали и с грохотом падали, черепица готова была разбить голову.

Прижимая к груди сына, наложница Ци бежала к дверям, отмахиваясь от языков пламени. Уткнувшись в одежду матери, Тай Хао кашлял, слезящимися глазами смотря на творящийся вокруг хаос. Все рушилось. Его дом, в котором он родился и прожил восемь лет, стремительно поглощало пламя.

Сверху раздался грохот, и тяжелые балки упали вниз. Наложница Ци успела отбросить сына, но сама оказалась придавлена досками. С ее губ сорвался крик, заставивший Тай Хао тут же подползти к ней. Схватив мать за руку, он попытался вытащить ее. Кусая до крови губы и задыхаясь от дыма, он смог лишь сорвать с ее запястья браслет из бирюзы.

– А-Хао, уходи! – зарыдала Ци Лу, отбросив его руку. – Быстрее, уходи! Не дай императрице И убить себя!

– Мама! Я не брошу тебя!

Женщина вымученно улыбнулась, прижав два пальца к губам и указав рукой на ребенка. Мощный поток пламени подхватил его не обжигая и, выломав двери, вынес на улицу. Во дворе собрались слуги: они перешептывались, держа в руках ведра с водой. При виде принца они неуверенно застыли, вздрогнув, когда тот, кашляя и рыдая, закричал:

– Спасите ее! Она все еще там! Моя мама!..

Грохот прервал его крики: крыша дворца обвалилась, заставив слуг с ужасом отпрянуть. Пламя взметнулось так высоко, словно собиралось поглотить небо с древом Цышань. На мгновение Тай Хао увидел огненную птицу, которая, вскинув голову, издала прощальный крик и растворилась в дыме.

– Пожар, да еще и в такой день, – тихо прошептала одна из служанок.

– Неужели кандалы демоницы Хуанъянь ослабли? Не ее ли это проделки?

– Если и так, то кто нас защитит? Боги уже как три тысячи лет не возносились, а только они могли справиться с демоницей.

– Что за шум?

Слуги замолкли и тут же поклонились. Во двор вошла женщина, окруженная служанками; она оглядела присутствующих и остановила взгляд на Тай Хао. Тот замер, чувствуя закравшийся в сердце страх при виде красивой незнакомки в шубке из белой лисицы.

– Императрица И, в Холодном дворце случился пожар. Наложница Ци, предположительно, мертва. Выжил только принц Тай Фансинь^[4], – поклонился ей один из стражников. – Видимо, наложница Ци слишком сильно растопила печь.

Тай Хао хотел возразить, но язык подвел его. У них с матерью порой не было даже щепы, чтобы развести маленький огонек! Как же они могли вызвать такой сильный пожар?

– Ох, вот как. Целый дворец сгорел из-за такой неосмотрительности, – защелкала языком императрица И, бросив странный взгляд на Тай Хао. – Какое счастье, что этот ребенок выжил. Уведите его во дворец Старого Холода, умойте и накормите.

– Как прикажете, императрица.

В последний раз окинув взглядом полыхающий дворец, женщина покинула двор.

– Императрица И так великодушна… – зашептались служанки.

– Империя процветает благодаря ей.

– Приютить ребенка от какой-то служанки… видят Небеса, ее сердце ценней нефрита.

Тай Хао сжал кулаки, и по его грязным щекам вновь скатились слезы. Матушка была неправа: демоница Хуанъянь не так страшна, как истинное лицо императрицы И.

Часть 1

Глава 1
Пробуждение демоницы Хуанъянь

Сквозь черную толщу воды пробивался белый свет одной из ветвей древа Цышань. На поверхность устремилось бесчисленное количество пузырьков, сорвавшихся с губ.

Ян Юмэй тонула, слепо смотря перед собой. Перед глазами развевалась, подобно водорослям, голубая ткань одежды. Сквозь нее просачивался мягкий свет, падая на лицо и заставляя жмуриться.

Сердце, пронзенное мечом, болело. Хуанъянь, чье имя при жизни было Ян Юмэй, не могла сделать вдох, беспомощно смотря, как поверхность становится все дальше и дальше. Тело казалось неповоротливым и не слушалось, а холодная вода кусала кожу.

Она умирает? Как долго? И почему здесь?

Пальцы вздрогнули и сжались, сердце сделало несколько громких ударов, разгоняя кровь по венам.

Умереть? Здесь? Какая недостойная смерть для демоницы Хуанъянь!

Сбросив с тела онемение, Ян Юмэй потянулась вперед и отчаянно поплыла вверх, хватаясь за свет. Конечности задеревенели, а легкие болели так сильно, что хотелось сделать вдох, но он будет смертельным. И тогда она окончательно умрет.

Раздался всплеск, и Ян Юмэй жадно вдохнула, кашляя и быстро моргая, чтобы избавиться от лишней воды. Холодный воздух колол горло и легкие. С ночного неба падали белые хлопья снега, крупные и мягкие, наподобие гусиного пуха. Кружась, они таяли, едва коснувшись ее волос и лица.

Гул в ушах постепенно стихал, и Хуанъянь смогла различить голоса. На берегу и у каменного моста, изогнутого подобно спине дракона, стояли люди, указывая на нее и что-то крича. Мост был наполовину разрушен – камни с плеском падали в воду, на поверхности которой плавало несколько сломанных досок.

– Госпожа, сюда! Плывите сюда! – раздался голос с берега. Там, размахивая руками, подпрыгивала девушка.

С трудом гребя, Ян Юмэй поплыла к ней. С посиневших губ срывались облачка пара, а ноги путались в платье, которое тянуло на дно. Словно на ее хрупкие плечи давил вес в тысячу цзиней!^[5] Не выдержав, Хуанъянь из последних сил стянула с себя верхние одежды, оставшись в длинном нижнем платье, столь тонком, что оно не спасало от холода.

Почувствовав стопами каменистое дно, Ян Юмэй оттолкнулась и подплыла к берегу, на четвереньках выбравшись на него. Холодный ветер тут же пробрался под тонкую ткань, заставив девушку задрожать и до боли стиснуть зубы, чтобы не стучали. Она не любила холод.