– Шисюн! Шисюн! – не выдержала Шэ Юэ. – А со мной ты не будешь здороваться?

Чжоу Вэйянь устало улыбнулся.

– Пока я не переоденусь и не умоюсь с дороги, считай меня не шисюном, а незнакомым бродягой.

Они с братцем Цзюэ удалились в кабинет, скрытый среди павлоний. У Шэ Юэ не было в тех местах никаких дел, но всё-таки она прокралась к дверям с букетиком лекарственных трав. Как бы невзначай. Делая вид, что просто собиралась готовить для шисюна питьё, восстанавливающее силы.

– На обратном пути из Цзяннани я доставил ваше послание о будущем турнире в школу Северного Ветра. Попытался доставить.

В щёлку Шэ Юэ было видно, как Чжоу Вэйянь стоит, напряжённо сжимая шляпу.

– Что значит «попытался»? – спросил Шэ Цзюэ, сев у стола, под отцовским любимым свитком с горным пейзажем.

– Школы Северного Ветра больше не существует. Я прибыл туда в разгар резни. Если кто-то и выжил, мне об этом не известно. Я ушёл незамеченным и поспешил домой.

Шэ Цзюэ замер.

– Снова Агатовый владыка?

– Я видел лишь его воинов.

– Второй набег за десять лет… неужели они собрали столько сил? Школа Северного Ветра многочисленна, их усадьба – настоящая крепость, так как же…

Чжоу Вэйянь отвернулся.

– Возможно, они использовали Зеркало глубин.

Братец Цзюэ вздрогнул как от боли.

– Нет… Дядя Жуань-цзы был названым братом отца… Он не мог погибнуть от реликвии, которую создал наш клан. Небо не настолько жестоко! К тому же я уверен: нечистые существа не могут разбудить Зеркало.

Чжоу Вэйянь подошёл к нему и положил руку на плечо.

– Мой господин… Послушайте своего Вэйяня, которого однажды называли старшим братом. Южные школы ответили мне согласием. Соседние школы тоже давно ждали турнира и хотят помериться силами. Покажем им карту подземелий Агатовой горы – и готово: если их не поведёт честь, значит, жадность возьмёт верх. Цзянху объединится, вместе мы раз и навсегда свергнем Агатового владыку. Час клана Шэ придёт.

– Час клана Шэ придёт. Но что, если никто не согласится? – Братец Цзюэ взглянул на него снизу вверх. – Что, если мы вновь останемся одни?

Чжоу Вэйянь крепче сжал его плечо.

– Тогда я снова проникну в те подземелья, и снова, и снова, столько раз, сколько потребуется! И сам верну Зеркало глубин!

– Нет, ты и так слишком много сделал. Эта карта – плод твоей безумной храбрости, но никто тебя о ней не просил! Знаешь, как тяжело нам каждый раз ждать твоего возвращения? У матушки прибавляется седых волос, сестрицу Юэ мучают кошмары. Юй и вовсе не спит, только и делает, что гадает. – Шэ Цзюэ похлопал его по руке. – Нет, пришла пора другим рискнуть. Отдохни, брат.

Чжоу Вэйянь поклонился и вышел. Шэ Юэ едва успела отскочить за дерево.

Шисюн прошёл мимо неё, погружённый в свои мысли, но остановился.

– Тебе нужно работать над своей маскировкой.

– Шисю-юн! – Шэ Юэ вышла из-за дерева, надутая. – Почему ты вечно надо мной смеёшься?

Чжоу Вэйянь тепло улыбнулся.

– Потому что ты смешная. Будешь корчить рожи, никогда не выйдешь замуж.

– Я не хочу замуж! Почему все только об этом и твердят! Я хочу всегда жить дома, с матушкой и с братьями… и с тобой, шисюн! – Шэ Юэ схватила Чжоу Вэйяня за рукав. – Скажи, что так и будет!

Она не поняла, почему шисюн отвернулся вдруг, печальный.

– Нет. Этого не будет. Тебе уже семнадцать, однажды ты покинешь меня… и свою семью. Учитель хотел бы этого. Прошёл ещё год, но его желание всё не исполняется, поэтому все так беспокоятся о твоей судьбе, шимэй. Не волнуйся, у тебя будет заботливый муж, мы в Цзянху всегда поддерживаем друг друга.

– Если это так… почему ты не помог дяде Жуань-цзы? – Шэ Юэ не хотела огорчать его, вопрос вырвался сам собой.

– Было уже слишком поздно. – Чжоу Вэйянь сжал рукоять меча. – Что я мог сделать один?

– Но… ты мог сражаться… отец говорил, что нужно сражаться всегда до последнего.

Чжоу Вэйянь стиснул зубы, его глаза сверкнули, но он сдержался.

– Шимэй… – проговорил он мягко. – Умри я там, ты бы обрадовалась?

– Нет! Что ты! – Шэ Юэ в ужасе замахала руками. – Прости, прости, я не это хотела сказать! Не умирай никогда, шисюн!

Чжоу Вэйянь улыбнулся.

– Этого я не могу тебе обещать. Но обещаю защищать тебя до последнего вздоха. Поэтому, если твой муж обидит тебя, ты сможешь прибежать ко мне.

– Шисю-юн! – Шэ Юэ и стукнула его в плечо. – Даже если он меня поколотит, ты скажешь, что он прав, а я дурочка! Ты всегда так говоришь, когда старший брат меня ругает!

Чжоу Вэйянь рассмеялся тоже, будто усталость отступила от него немного.

– Ты была маленькой дурочкой. Но стала настоящей красавицей.

Что-то в его взгляде заставило Шэ Юэ покраснеть. Чжоу Вэйянь говорил об этом совсем не так, как Янь-янь или Юй. Он говорил печально и как-то… но этому второму чувству она не могла дать названия.

– Жаль, что у тебя не вышло отобрать у демонов Зеркало глубин, – сказала она первое, что пришло в голову, чтобы не краснеть. – То есть ты был не обязан, но всё-таки… если бы ты смог, тебе больше не пришлось бы ходить на Агатовую гору.

– Не проходит и минуты, чтобы я сам об этом не пожалел. – Чжоу Вэйянь отвернулся. – Но пока это невозможно. Клан Шэ сейчас слишком слаб. Нам остаётся только смотреть, как наследием учителя уничтожают наших соратников. Пожалуйста… не говори об этом со своим старшим братом. Не причиняй ему боль.

– Я и не собира… – Шэ Юэ не успела договорить, как шисюн исчез.

В задумчивости она присела на крыльце, слушая, как стрекочут последние цикады.

Все вокруг говорили о том, что клан Шэ снова должен стать великим. Она тоже этого хотела, не вполне понимая, что это означает. Наверное, большие земли и много учеников?

Она не помнила, как всё выглядело раньше, но, кажется, вокруг поместья не зеленело столько крестьянских полей, а был сад, и на тренировочном дворе всегда стоял гул голосов. Она тренировалась вместе с малышами, и у неё были друзья и подружки… Мама сказала, что они все спаслись, но, конечно, их родители так и не позволили им вернуться.

«Величие клана Шэ» значило, что никто не сможет использовать Зеркало глубин во зло. И дети снова смогут беззаботно играть среди цветущих деревьев.

Шисюну не придётся рисковать собой. Никому не придётся больше страдать. И в день поминовения, кланяясь отцу, они не будут больше извиняться!

Она вскочила.

Вэй-шисюн думал, что один человек не способен ничего изменить и никому помочь. Но он был неправ.

И Юэ из клана Шэ это докажет!

2

У горы Цзилюшань
В бранном прахе нашёл
Старый меч пастушок,
А на водах Уцзян
Ветер гонит ладью, —
Будто юная Юй-цзи…

Цзиньюань оборвал песню на полуслове и сделал своим людям знак остановиться.

Только что он во главе отряда огибал залитую солнцем гору, предвкушая, как их приветливо встретят в поместье Северного Ветра, как учитель проведёт его на террасу, где каждая дощечка пола скрипит знакомым голосом, и заварит чай… Но стоило спуститься в долину, как из травы поднялся синеватый, пахнущий серой туман.

Лай Бань, ехавший рядом, в ужасе закрыл лицо рукавом.

– Ваше высочество… – прошептал он. – Демоны Агатового владыки… это их магический туман! Они носят его в специальных горшках…

– Не только туман. Я чувствую запах дыма. Главное, не вдыхайте глубоко. – Цзиньюань повязал лицо шёлковым платком и спрыгнул с коня. Не успел он сделать и шага, как наткнулся на нечто упругое.

Человеческая рука…

Лай Бань присел на корточки над трупом.

– Этот ученик был убит железными демонскими когтями, тело едва остыло. Господин, нужно поворачивать обратно!

– Нет. – Цзиньюань вынул меч из ножен. – Учитель должен быть где-то здесь. Тише!

Он прислушался и напряг зрение. В тумане чернела громада ворот, сначала Цзиньюань ничего не мог различить сквозь синие облака, но вот мелькнула чёрная тень, одна, вторая…

– За мной, – прошептал Цзиньюань, ныряя в туман. Он даже не взглянул, следует ли за ним кто-то, зная, что, как бы его воины ни трусили, своего принца они не бросят.

Первого демона он насадил на меч без сопротивления, пользуясь тем, что светлые одежды и доспехи из посеребрённой кожи сделали его невидимым в тумане. Второй демон, как назло, оказался рядом и был умнее: его длинные железные когти прошли так близко от лица, что Цзиньюань почувствовал запах крови, засохшей на них.

Он подавил тошноту и бросился в атаку.

Резная маска демона скалилась Цзиньюаню в лицо, но несколько раз ему казалось, что за ней он видит отчаянные человеческие глаза.

Туман поглощал звуки, но, загоняя демона в угол, Цзиньюань услышал из внутреннего двора приглушённые боевые кличи и крики умирающих.

Учитель! Если он жив, сражается сейчас там!

Цзиньюань перепрыгнул через разбитую телегу, которой пытались загородить вход, и устремился во внутренний двор, огибая тела. Учителя не было, лишь младшие ученики, ещё совсем дети, лежали на камнях как сломанные куклы.

Им бы спрятаться и переждать… Но, видно, они были такими же гордыми, как их старшие братья.

– Господин! – Лай Бань подбежал к нему, утирая окровавленный лоб. – Я нашёл учителя. Но уже слишком поздно…

Цзиньюань не стал переспрашивать и молча последовал за ним. Ему и не пришлось бы спрашивать дорогу: чем дальше он заходил, тем больше трупов выплывало из синего тумана.

Учитель до последнего защищал секретную комнату, сокровищницу школы. Он так и не выпустил меч из рук, его белые одежды задубели от чёрной демонской крови, седые брови даже в смерти грозно сошлись на переносице.

Цзиньюань встал рядом с ним на колени и бережно коснулся холодных век.

– Учитель… – прошептал он, зная, что никто его не услышит.

В свои неполные двадцать Цзиньюань водил армию в бой. Он видел смерть, жестокость и варварство. Страдал от жары и холода, мучился от голода и жажды. Знал острую боль свежих ран и тягучую – ран застарелых.

Но лишь теперь понял, что детство кончилось навсегда.

– Учитель…

Он даже не попытался сдержать слёз.

Так не должно быть. Никого не было сильнее школы Северного Ветра, одной из священных школ. Как же вышло…

«Плачь сколько хочешь, но не останавливайся, – как наяву услышал он голос учителя, знакомые с детства слова. – Плачь, но сражайся. Плачь, но помни о главном, и северный ветер высушит твои слёзы».

Помнить о главном…

Потайная дверь в сокровищницу была приоткрыта. Он распахнул её, молясь, чтобы увидеть нефритовую флейту учителя… Но, разумеется, её там не оказалось.

Эти твари забрали её. Осквернили священный нефрит!

Слёзы высохли. Цзиньюань почувствовал, как закипает в нём гнев.

После смерти матушки ничего не утешало его так, как мелодии этой флейты. Как бы ни любили его отец и матушка-императрица, у них вечно находились дела важнее, лишь учитель всегда был с ним: играл перед сном, и в его руках флейта то чирикала, как воробей, то пела, как прекрасная девушка, то разливалась трелями, споря с соловьём в саду, пока тот не умолкал, посрамлённый.

«Цзиньюань, хоть эта флейта – священная реликвия, способная восстанавливать и искажать ци, но если она не может никого порадовать простой песенкой, то в ней нет проку!»

– Они уходят! Господин! – крикнули снаружи.

– Тогда в погоню! – приказал Цзиньюань.

– Но, господин… – начал Лай Бань и осёкся. Демон спрыгнул с потолка и едва не рассёк его пополам. – Ах ты, тварь!

– Нравится наш праздник? Потанцуй-ка со мной! – крикнул демон, расхохотавшись. Он тяжело дышал, но с новыми силами бросился в атаку.

– Я не танцую с отродьями зла! – ответил Цзиньюань и, перехватив меч, рукоятью ударил демона в горло, затем в точки на теле, останавливающие поток ци.