Но оказалось, что нет. Ма На перестала смеяться и указала на меня:

– Снять с нее одежду!

Вслед за этим несколько рук вцепились в мою спортивную форму, с силой оттягивая и разрывая ее. В моей голове зияла пустота. Я лишь понимала, что после недержания мочи на глазах у всех меня ожидал еще больший позор.

Я инстинктивно сопротивлялась. Вставала, но меня толкали снова. В собственной моче и пыли я валялась на траве, и меня били с разных сторон. Я хотела ухватиться за землю, но у меня не получилось.

Около дороги был раскрытый канализационный колодец. Никто и не заметит…

Я спрыгнула. Ударившись несколько раз о стены колодца, скользнула на самое дно.

В тот миг я подумала, что разбилась, но, к своему удивлению, почувствовала лишь радость и спокойствие. Умерла – и всё на этом. Однако я очнулась. Вся в грязи и глине, полностью в замешательстве, я приподнялась.

Они смотрели на меня сверху, склонив головы над отверстием колодца.

Я посмотрела по сторонам и схватилась за железную лестницу. Думаю, этого достаточно? Мне нужно возвращаться домой. Даже если меня высекут за то, что я вернулась поздно и вся измазанная, мне в любом случае нужно вернуться.

В ту же секунду на меня свалился кусок грязи, смешанной с травой. Тогда же долетел и голос Ма На:

– Ты еще смеешь подниматься? Оставайся там! Ничтожество!

Не почувствовав боли, я просто смахнула грязь с головы и залезла на первую ступеньку.

И снова в меня полетели куски грязи.

Ладно, ладно… Отсюда должен быть другой выход.

Я спрыгнула с лестницы и двинулась по трубе. В голове была лишь одна мысль – мне необходимо попасть домой…

Дорогой дневник, боюсь, что не смогу дописать, потому что свеча догорает. Очень скоро все здесь погрузится в темноту, да такую, что будет трудно даже увидеть свои пальцы. К тому же мне нужно кое в чем разобраться…

Откуда здесь, в трубопроводе, взялась свеча?

* * *

Цзян Юйшу вписала последнюю цифру и с хлопком закрыла расчетную книгу. Встав, направилась в офис финансового отдела.

– Еще не сверила, взгляни за меня…

Затем взяла висящее на крючке пальто; с руки уже свисала кожаная сумка. Сяо Хань, ответственная за кассовые операции, взяла расчетную книгу:

– Какое-то срочное дело?

Цзян Юйшу накинула на себя пальто:

– Еду забирать дочь.

Глаза Сяо Хань расширились:

– Разве Тин-Тин не в старшей школе? Ее еще нужно забирать?

Юйшу, не ответив на вопрос, словно вихрь вылетела из кабинета.

После неожиданного визита мужа в ее душе поселилось ощущение опасности. Особенно когда дочь сказала: «Если я вдруг исчезну…» Юйшу казалось, что их спокойная жизнь начинает разрушаться. То, что она хотела, – это постоянно быть уверенной, что дочь находится в поле ее зрения. Кроме, конечно, того времени, когда она в школе…

Какая-то неведомая сила пыталась отнять у нее дочь.

Выйдя из автобуса, Цзян Юйшу увидела, что ее беспокойство не беспочвенно. Черная «Джетта» Сунь Вэймина стояла около ворот школы. Среди остальных родителей он особенно выделялся: прислонившись спиной к капоту автомобиля и скрестив руки на груди, неторопливо курил; весь его вид выказывал раздражающее самодовольство.

Сердце Цзян Юйшу неровно застучало о грудную клетку. После развода Сунь Вэймин никогда не забирал Тин-Тин из школы. Так что на сей раз эта сволочь появилась здесь явно не с добрыми намерениями.

Издалека послышался звонок с уроков. Юйшу, заторопившись, бросилась вперед – одна нога здесь, другая там… По неосторожности налетела на камень – и вмиг потеряла баланс. Боком упав на землю, она выпустила сумку из рук.

Какое унижение… Юйшу поднялась, одновременно отряхиваясь и ища взглядом сумку. И тут же та появилась перед ее лицом – кто-то держал ее в руках. Цзян Юйшу поспешно схватила сумку и, поклонившись, произнесла краткое «спасибо». Кинув взгляд, она осознала, что старик напротив нее кажется знакомым. Но у нее не было времени думать об этом, и Юйшу быстрым шагом направилась ко входу в школу.

Школьники начали заполнять двор. Цзян Юйшу намеренно избегала Сунь Вэймина; протиснувшись сквозь толпу родителей, она вытянула шею, высматривая дочь. Как всегда, Тин-Тин, еле волоча ноги, вышла одной из последних, придерживая портфель и понурив голову; она по-прежнему выглядела чем-то сильно озабоченной. Цзян Юйшу не смела выкрикнуть ее имя – лишь коротко махнула рукой. Тин-Тин, дойдя до ворот, увидела мать и сразу же расплылась в улыбке, ускоряя шаг.

– Зачем ты снова за мной пришла? – Она обняла Юйшу, положив голову на ее плечо. – Мы пойдем есть что-то вкусное?

Но у Цзян Юйшу не было желания развлекаться. Она вцепилась в дочь и бросила:

– Идем домой.

Цзян Тин поняла, что что-то не так, лишь взглянув на нездоровый цвет лица матери, однако не осмелилась спросить ее об этом. Пришлось молча идти за ней следом. Когда они пересекли дорогу, она услышала позади себя голос Сунь Вэймина:

– Тин-Тин!

Цзян Тин обернулась. Отец стремительно приближался к ним. Она хотела поздороваться, но тут почувствовала, как мать сжала ее руку еще крепче – и почти поволокла за собой.

Сунь Вэймин ускорил шаг, усмехаясь.

– Куда это вы так спешите?

Цзян Юйшу, не оборачиваясь, устремила взгляд вперед. Ее рука все так же цепко сжимала запястье дочери.

В глубоком недоумении Цзян Тин смотрела то на мать, то на отца.

– Мы… мы едем домой, – запинаясь, ответила она.

– Еще не ужинали?

– Нет…

– Пойдемте, – Сунь Вэймин протянул руку, чтобы взять портфель у Цзян Тин, – отвезу вас двоих в ресторан.

Цзян Юйшу, резко повернувшись, гневно толкнула Сунь Вэймина в грудь:

– Никто не поедет с тобой ни в какие рестораны! – выплюнув эту фразу, она снова схватил дочь: – Идем домой!

Сунь Вэймин, сделав шаг вперед, преградил Юйшу путь:

– Цзян Юйшу, разве ты поступаешь разумно? Хотя мы и разведены, я все еще отец Цзян Тин.

Лицо Цзян Юйшу помрачнело:

– Катись отсюда, мне не о чем с тобой разговаривать.

– Я, как отец, просто свожу дочь поесть – разве это не в порядке вещей? – Сунь Вэймин удивленно округлил глаза. – Ты принимаешь дочь за свою собственность?

– Не думай, что я не понимаю твой замысел.

– Мой замысел? Какой у меня замысел? А ну скажи!

Пока родители ругались, Цзян Тин стояла между ними, охваченная недоумением и неловкостью. Тогда же к ним медленно подошел какой-то старик – встал сбоку и не двигался.

Сунь Вэймин все так же продолжал кричать, когда в их перепалку незаметно втиснулся молчаливый прохожий. Это лишь подстегнуло злобу Вэймина.

– У вас к нам какое-то дело? – Он помахал рукой перед лицом старика. – Если нет, тогда не надо глазеть!

– Мне ничего не нужно. – Старик не спеша курил. – Но что это вы делаете?

– А к вам это как-то относится? – продолжал злобиться Вэймин. – Я вас знаю?

– Ко мне это никак не относится. – Старик указал зажатой между пальцами сигаретой на Цзян Юйшу и ее дочь. – Да и к ним, видимо, тоже – они же не хотят иметь с вами дело, это видно…

– Это моя дочь и моя… – Сунь Вэймин запнулся, указывая на Цзян Юйшу, и нетерпеливо махнул рукой: – Это дело моей семьи, уходите!

– Не знаю, правда ли это связано с твоей семьей, но милиция точно в этом разберется. – Лицо старика по-прежнему хранило невозмутимое выражение. – Как насчет того, чтобы я вызвал ее?

– Пожалуйста, вызывай! – Сунь Вэймин окончательно рассердился. – Прям до смерти боюсь!

Молчавшая все это время Цзян Юйшу вдруг заговорила:

– Сунь Вэймин, настолько ли прочно ты сидишь в кресле чиновника?

Он застыл. И через несколько секунд сдался.

– Ладно, возвращайтесь домой… – Его лицо искривилось. – Тин-Тин, папа приедет за тобой в другой день.

Не дождавшись ответа дочери, он широкими шагами пошел к машине.

Цзян Юйшу проводила своего бывшего взглядом, а затем посмотрела на старика, который только что чуть не устроил беспорядок. Она уже узнала в нем человека, который помог ей поднять сумку. К тому же он показался ей знакомым, потому что она видела его несколько дней назад у ворот школы. Они встречались снова и снова… Для Цзян Юйшу эти совпадения не казались чем-то положительным; наоборот, она приняла их за знак быть более бдительной. Поэтому, когда почувствовала, что старик снова хочет заговорить, первая перехватила инициативу:

– Спасибо вам, но это и правда дело моей семьи.

– Я знаю. – Он улыбнулся, указывая на Цзян Тин. – Я хотел спросить кое-что у девочки, можно?

Цзян Юйшу удивленно замолкла, повернув голову к Тин. Та пребывала в недоумении:

– А что вы хотите спросить?

– В каком ты классе?

– Во втором классе старшей школы.

– Вот как… – Старик задумчиво покивал. – Сколько всего классов вашего года?

– Пять.

– Знакома ли ты с учениками, – старик будто тщательно обдумывал каждое слово, – которые в последние несколько дней переводились, бросали учебу или по неизвестной причине… просто исчезли?

Цзян Тин застыла. Через несколько секунд она смогла выдавить:

– Нет… я не знаю…

Цзян Юйшу почувствовала, как дочь внезапно усилила хватку. Затем она слегка поклонилась старику и повернулась, потянув мать за собой:

– Мам, пойдем домой.

* * *

По всему городу проходит около 27 километров сети дождевых водостоков, и система их ответвлений очень запутана, поэтому исследовать одну за другой весьма затруднительно. Городское управление общественной безопасности планирует провести совместное расследование с Бюро городского строительства и Бюро городского управления. На данный момент ответы двух учреждений еще не получены…

– Всё псу под хвост… – Заместитель Ху потер лицо. – Не будем их ждать, эти сосунки нам не помощники.

– Проблема в том, что если мы не зайдем в канализационную сеть, то не сможем выяснить, остались ли там другие погибшие. – После нескольких бессонных ночей щеки Ван Сяньцзяна ввалились. – И мы не сможем собрать больше улик.

– Вам не хватает целых трех трупов для работы? – Ху выпучил глаза. – К тому же после такого прилива воды никаких следов не осталось – ни хрена мы там не найдем!

Ван Сяньцзян замолк, опустив веки.

– Кстати говоря, а вы ничего не обнаружили, когда спускались?

Сяньцзян покачал головой. Это заставило заместителя Ху вспылить еще больше:

– И что это значит?!

Тай Вэй осторожно вклинился в разговор, взглянув на Ван Сяньцзяна:

– Нельзя сказать, что мы совсем ничего не нашли…

– Снова ты за свое, я же говорил тебе… – на выдохе произнес Сяньцзян.

Заместитель Ху сдвинул брови:

– Не томи, что там у тебя?

– Школьный значок, – голос Тай Вэя звучал еще более неуверенно. – Четвертая школа…

Ху застыл в своем кресле:

– И какие же у тебя подозрения на этот счет? Какой-то школьник провалился в канализацию?

Тай Вэй начал, заикаясь:

– Я… думаю…

– Это все хрень собачья! – Терпение заместителя лопнуло. – В какой семье не побегут заявлять в полицию о пропаже ребенка? Ты проверял журнал учета?

– Проверял, – он говорил все тише, – ничего нет…

– Поэтому вы и принесли этот долбаный школьный значок, чтобы стоять тут и дурачить меня? – Ху хлопнул ладонью по столу. – Лао Ван, твой ученик совсем без мозгов? Если он ничего не может – тогда быстро заменяйте его другим!

– Я с ним поговорю. – Ван Сяньцзян поспешно поднял руку, чтобы разрядить обстановку. – Он еще совсем молод – опыта мало…

Заместитель Ху хмыкнул и, поднявшись, вышел из кабинета.

За длинным столом остались только Тай Вэй и Ван Сяньцзян. Последний, скрестив руки на груди и свесив голову, неотрывно смотрел на поверхность стола. Тай Вэй же робко начал:

– Учитель, я…