– Хочешь уйти с мамой? – спрашивает он у Даши после короткой паузы, на что дочка поспешно кивает несколько раз. – Хорошо, – он поднимается и теперь устремляет все внимание на меня. – Наверное, мне действительно стоит вам помочь. Сложилось так, что охранников сегодня нет. И, возможно, это знак. Но при любом раскладе мне достанется, если на камерах наблюдения будет заметно, что я вас специально отпустил. Тем более в такое время. Через час я должен отвезти Алексея Игоревича за город, – смотрит на наручные часы, морщится. – Даже меньше часа. Я сейчас уйду к воротам, а вы… Возьмите ту лопату и ударьте меня со спины, – кивает в сторону дерева в метрах пяти от нас, рядом с которым на снегу валяется то самое «оружие». – А что дальше… Вы знаете, Анастасия. Это единственное, что я могу сделать для вас и вашего ангелочка. Эту часть двора камеры не снимают, а второй входной двери в этом доме нет. Поэтому слушайтесь меня.

– Вы что, – положив руку на грудь, я глубоко вздыхаю. – Я не смогу так с вами поступить. Нет, это недопустимо.

– Ну тогда ждите здесь, когда появится ваш муж. А он, поверьте, появится с минуты на минуту. А еще, Анастасия, я могу передумать. И в этом доме, кроме меня, никто не согласится на такую авантюру. Я сейчас не только собой жертвую, но и своей семьей. У вас две минуты на раздумья, – отворачиваясь, мужчина хочет уйти, но я в последний момент цепляюсь за его локоть ледяными пальцами.

– Спасибо вам, – шепчу, не в силах сдержать слезы. – Спасибо вам огромное.

Водитель кивает и широкими шагами идет к воротам, я же не медля беру лопату, все еще не веря, что через минуту поступлю как настоящий зверь и ударю человека. Единственного человека, который хочет мне помочь. Но другого выбора у меня действительно нет.

– Подожди здесь, – шепнув дочери, я смотрю на машину мужа. Анатолий уже стоит у двери и, прижав телефон к уху, смотрит перед собой.

Руки дрожат, как и колени. Я подкрадываюсь, чтобы все было реалистично. И бью его в спину.

– Еще раз, – слышу тихое и наношу очередной удар, после чего мужчина хватается за голову и падает на колени.

– Мама! Мамуль! – плачет дочь.

Я швыряю лопату в сторону и, мысленно несколько раз попросив прощения у водителя, бегу к дочери. Взяв ее за руку, мчусь в сторону трассы. Я не вызвала такси. Потому что это было бы крайне подозрительно и сбежать не получилось бы. Да я даже телефон не забрала! Чтобы мой муж, который оказался настоящим тираном, не нашел нас.

Скользко, поэтому приходится замедлить шаги. Да и Дашка плачет без остановки, отчего мое сердце разрывается на куски. Если бы не этот снег, который я любила вплоть до сегодняшнего дня, то мы давно бы дошли до нужного места.

Я даже не знаю, куда мы бежим. К Кате нельзя. Потому что Леша первым делом поедет к ней. Ведь знает, что к Свете я больше ни ногой, никогда в жизни. Что бы со мной ни случилось. А кроме них, у меня никого нет. Вернее, у меня уже никого нет. Раньше хотя бы они были…

– Мамуль, – зовет меня дочь, тяжело дыша. – Я не могу, мам. Прости. Но не могу. Ноги болят, – жалобно шепчет она.

Я останавливаюсь, посмотрев назад, опускаюсь на колени и вытираю слезы с лица Даши.

– Чуть-чуть осталось, родная. Еще чуточку потерпи, я тебя умоляю.

Не жду от нее ответа. Взяв на руки, продолжаю свой путь. Но всего лишь метров сто, не больше. Я вижу трассу, вижу, как проезжают машины одна за другой. Но сил ни на что нет.

Сейчас я чувствую себя отвратительно. Ситуация смахивает на сон. Когда видишь кошмары, пытаешься сбежать или же орать, чтобы тебе помогли, но ты не можешь не то чтобы шаг вперед сделать, голос пропадает.

Я останавливаюсь. Воздуха катастрофически не хватает, хоть я и на улице. Ставлю дочь на ноги и заглядываю в ее глаза. Я не готова ее отдать. Нет, я не смогу без нее жить.

– Пойдем, – Даша сама тянет меня, ускоряет шаг.

Наконец мы оказываемся у трассы. Я машу рукой, чтобы хоть кто-то остановился, но людям абсолютно на нас плевать. Господи… Такая темнота, несмотря на то, что уже утро. Почему все стали такими жестокими? Ведь рядом со мной находится маленькая девочка. Может, мы заблудились?! Может, нам нужна помощь?! И она нам действительно очень нужна! Я бы не смогла равнодушно пожать плечами и идти дальше, увидев женщину с ребенком на улице в такой холод. Тем более когда они в таком виде и буквально умоляют, чтобы хоть кто-то остановился, помог им.

Я глубоко вздыхаю, когда в паре метров от нас останавливается черный внедорожник. Из салона выходит высокий мужчина в черном костюме, оглядывает нас хмурым взглядом. Я иду к машине, снова взяв малышку за руку. Но черт меня дергает в последний момент обернуться и увидеть автомобиль мужа. Господи, он нас заметил.

– Пожалуйста, увезите нас отсюда, – умоляю я его и, не увидев реакции, добавляю: – Помогите, пожалуйста, иначе он отнимет у меня дочь, – снова кошусь в сторону.

Мужчина следит за моим взглядом. На секунду мне кажется, что он что-то ворчит сквозь зубы. И опять ноль реакции.

– Дядя! Дядя! – жалобно кричит Даша. – Дядя, увезите! Он маму ругать будет! И бить будет! – топает она ногой и снова кричит. – Я не хочу! Не хочу, чтобы он бил маму! Увезите нас, дядя!

Глава 6

Сама удивляюсь словам дочери. Мужчина одаривает нас каким-то злобным взглядом. И эта злость как бы не нам. Складывается впечатление, будто хочет помочь, но в то же время его что-то сдерживает.

– Садитесь, – рявкает он грубо, не сводя взгляда с машины Гончарова, которая буквально в двадцати метрах от нас.

В ту же секунду он открывает дверь, и я, не задумываясь, сажусь, крепко обнимая Дашку. Она обвивает мою шею и шепчет, как сильно любит меня.

Автомобиль трогается с места. Едет с бешеной скоростью. В крови течет адреналин, и мне абсолютно плевать сейчас на все. Мужчина явно не первый день за рулем. Но опять же мне становится неуютно, когда он бросает на нас короткие взгляды в зеркало заднего вида.

Он не спрашивает ничего. Лишь сжимает руль пальцами до побелевших костяшек. Я же трясусь. Да, замерзли мы с дочкой, пока бегали и иногда останавливались. Но в то же время по позвоночнику течет холодный пот. Это от страха. Нет, я не боюсь Гончарова. Мне страшно думать, что я могу остаться без дочери.

– Как тебя зовут, мелкая? – наконец подает голос наш спаситель, оборачиваясь всего на секунду, и снова устремляет свой взгляд на дорогу.

– Даша, – тихо отзывается малышка и задает ответный вопрос: – А тебя?

Мужчина медлит, явно не хочет отвечать. Но все же…

– Дядя. Просто дядя, – невесело усмехается. – Дорога будет долгой, кажется. За нами хвост. Избавиться от них будет не так легко, – обращается уже ко мне. – В бардачке, кроме воды, ничего нет. Ребенка уложи, может, заснет. И мне бы получить некоторые ответы.

– Она очень устала, – сняв с малышки шапку, глажу ее по волосам, затем целую в макушку. – Сейчас ляжет и будет спать. Да, родная? И спать мое солнышко будет спокойно, потому что папа нас не найдет. Договорились?

– Не найдет, – уверенно кивает дочь. – Потому что дядя нас спрячет.

Господи… Какая же жизнь странная штука. Родные предают, а чужие помогают, защищают. Почему мне кажется, что этот человек заслуживает уважения и доверия? От него не хочется бежать. А наоборот. Сесть и опустошить душу. Я уверена, что он выслушает меня до конца и даже не станет перебивать. Пусть взгляд у него суровый, но в глубине глаз чувствуется тоска.

Я снимаю с Даши куртку, потому что в салоне автомобиля тепло. Дочь ложится, кладет голову на мои колени. Я же укрываю ее живот верхней одеждой. И буквально через несколько минут ребенок засыпает. Вымоталась малышка.

В воздухе повисает напряженная тишина. Я оглядываюсь, но именно автомобиля Алексея не вижу. А этот мужчина тем временем сворачивает куда-то в лес. Действует уверенно, будто он здесь не впервые. Меня же пугает мысль, что мы можем застрять в снегу и не выбраться.

Наконец он тормозит спустя минут двадцать и, достав из бардачка бутылку воды и еще что-то небольшое, протягивает мне первое. А вторым оказывается телефон. Я не свожу взгляда и наблюдаю, как он вставляет в него симку и набирает чей-то номер. Но и краем глаза подмечаю, что смартфон он свой не трогает. Почему пользуется левым мобильником? Что это, черт возьми, значит?

– Не нужно волноваться, – будто прочитав мои мысли, выговаривает мужчина. – Мне нужно связаться с надежным человеком. К сожалению, я не тот, кто может вам помочь. И впутывать вас в еще большее дерьмо тоже не хочется. А это будет невозможно, если я отвезу вас к себе. В городе каждая собака за мной следит.

– Что происходит? И какой надежный человек? Я не понимаю… – жалобно всхлипываю, косясь на дочку. – Послушайте, мой муж влиятельный человек. У него свой бизнес, и многие его наверняка знают. Однако главой семьи и отцом он оказался хреновым. Не зря же мы сбежали от него. Если вы хотите отдать нас…

Знаю, что несу чушь, но хочется до него достучаться, что мы решили сбежать не ради кайфа.

– Хотел бы отдать, сделал бы это давно. Не позволил бы сесть в машину и не бежал бы как мышка от кошки. Не выдумывайте то, чего нет. Все будет хорошо, – заявив уверенным тоном, он подносит телефон к уху, покидает салон. – Доброе утро. Извини, что так не вовремя. Впрочем, я как всегда… – говорит в трубку.

Я не знаю, что думать. На самом деле меня убивают сомнения. Да, человеком он действительно кажется хорошим, однако я и мужа своего чуть ли не святым считала. Но уже вторые сутки проклинаю себя, что когда-то поверила ему. И в то же время понимаю, что, верни время назад, я бы вновь совершила ту ошибку. И пусть наше с дочерью будущее под знаком вопроса, все-таки есть плюс в моем выборе – Даши не было бы, не прими я несколько лет назад предложение Гончарова. Поэтому решаю не думать о прошлом, а смотреть вперед.

– Слушай, крайне необходима твоя помощь. Я тут женщину с ребенком вынужденно… – дальше не могу расслышать, хоть и очень хочется каждое слово анализировать. – Приезжай срочно. Я скажу адрес. Найдешь не сразу, но все же найдешь.

И опять эта напряженная тишина. Видимо, собеседник что-то говорит ему, а наш спасатель слушает внимательно. Мне бы хотелось его выражение лица увидеть, да только все еще темно. Да и сам он спиной ко мне стоит.

– Литвинов, мне некогда с тобой церемониться. Я почти сутки за рулем, устал как собака. Давай ты не будешь там орать? Поверь, я не кайфую от сложившейся ситуации. И да, задолбался везде цепляться за неприятности. И как бы это выглядело, оставь я женщину с малышкой у дороги на таком морозе? Ты бы поступил аналогично. Давай, прекращай мне лекции читать. Я жду.

Глава 7

Открутив крышку бутылки, я делаю несколько жадных глотков, понимая, что этого человека, кажется, впутываю в еще большие неприятности. Если он не может нам помочь, значит, сам действительно в беде. И думает он все же о нас. Если каждая собака за ним в городе следит, как выразился, то просто не хочет, чтобы нас с ним видели. Ибо на нас тоже наговорят черт пойми чего и мы будем интересовать тех собак больше, чем этот мужчина.

– Ребенок лет пяти, может, и больше, – доносится до меня. – Ты же вышел из дома? Мне ждать? Холодно охренеть как. Следить за мной будут по полной программе. Номер машины наверняка взяли. Поэтому их заберешь ты, а я постараюсь что-нибудь сделать. Тачку менять надо. Проблем по горло, еще одна в меня не влезет, – повисает короткая пауза. Мужчина курит, слушая своего собеседника. А потом швыряет окурок в сторону. – Давай, мы ждем.

Вырубив телефон, он пару минут не решается сесть в автомобиль.

– Простите, – говорю, когда человек возвращается в салон. – Я бы не хотела…

– Жизнь суровая штука, – усмехается мужчина, одарив меня пристальным взглядом. – Любого сюрприза можно ожидать. Все нормально.

Он откидывается на спинку сиденья, взяв свой смартфон. А через пару минут смотрит какое-то видео. Так, стоп! Это не видео, а больше смахивает на… Кхм… Будто за кем-то следит по камерам наблюдения. Вон кухня. А сейчас он гостиную рассматривает. Будто ищет кого-то. Спальня… Там женщина…

– Жена? – вылетает совсем неожиданно. Прикусываю язык, но уже поздно.

Мужчина слегка оборачивается. Смотрит так, будто совсем забыл о моем присутствии.

– Почти, – выдает он, блокируя экран мобильника. Бросает его в сторону.

Черт! Ну мне-то что, за кем он там наблюдал? Это на меня стресс так действует, что я вмешиваюсь не в свои дела?

Я прикрываю глаза и, кажется, проваливаюсь в сон. Просыпаюсь, почувствовав легкое прикосновение пальцев к своему плечу.

– За вами приехали, – слышу тихое.

– Я… Сейчас… Простите.