Но с каждым прожитым в этом доме днем я все сильнее смущаюсь. Потому что это неправильно. Ведь мы чужие для Эльмира люди, он вообще не обязан тратить на нас столько времени. Столь драгоценного времени! Однако его это, кажется, вовсе не смущает. Потому что он ведет себя так, будто мы его настоящая семья. Каждый день с подарками для Даши, иногда даже для меня. Балует нас сильно.

Я чувствую себя такой слабой. Ни на что не способной. Литвинов даже с Катей связываться запретил. Сказал, что каждое слово, каждый человек может пойти против нас в суде. Я трясусь так, будто на улице под снегом обнаженная стою. На самом деле мне не холодно – мне страшно. Потому что черт знает, что задумал Гончаров. Он сделает все необходимое, чтобы я осталась без дочери. Даша пару раз выходила с ним на связь. Он буквально угрожал ей, что заберет ее и не позволит со мной видеться. Бестолковый такой, каким-то странным стал Леша. Дочка уже боится его. В те дни не может спать спокойно, когда с ним разговаривает. Плачет, просит, чтобы я не оставляла ее. Но я не могу не звонить. Потому что опять же… Все будет играть против нас с дочерью. Я боюсь ее потерять. Мне самой очень даже страшно! Одна мысль, что я буду лежать в кровати без своей малышки, убивает меня.

– Насть, – слышу я за дверью голос Эльмира. – Зайти можно?

– Конечно, – отвечаю на автомате, всматриваясь в наручные часы. Буквально через пару часов состоится суд. День, который будет для меня самым страшным. Или же наоборот, что маловероятно.

– Почему опять такая кислая? – спрашивает в лоб, оказавшись в комнате. – Насть, вот только давай без депрессняка? Нет, я понимаю тебя. Честно. Но и убивать себя не вариант, сечешь, о чем я? Сядь, мне нужны от тебя некоторые ответы, – кивает он на диван.

– Ты что-то разузнал? Пожалуйста, Эльмир, говори все как есть. Не скрывай ничего. Пусть будет больно, зато я не буду мечтать, ждать чего-то хорошего.

– Я никогда не вру, – говорит он, но следом слегка улыбается. – Ну почти никогда. Сейчас точно не стану. Потому что тема серьезная. Короче, Насть, какие у тебя отношения с той нянькой? Вроде бы ты говорила, что она еще и по дому помогала тебе.

При одном упоминании той женщины по телу пробегает мороз. Становится холодно и тошно одновременно. Плохое предчувствие, словно острые иглы, проникает в кожу. Предательница! От нее я чего угодно уже жду.

– Что она? Показания против меня даст, да? Черт! – нервно усмехаюсь я, борясь со слезами. Не хочу плакать и показаться истеричкой. Но меня действительно начинает трясти не на шутку.

– Да, и не только она, Насть. Твоя сестренка в первую очередь. С ней я сам справлюсь. Уже знаю как. Попалась она на мой крючок, от которого вряд ли в ближайшее время сможет избавиться. Но там есть еще кое-кто, чье имя я раздобыть не смог. Ты уверена, что это не твоя подруга? Или тот мужик, который помог вам сбежать?

Нет, я не думаю, что водитель даст показания против нас. Не знаю почему, но насчет него я уверена. Возможно, ошибаюсь. А Катя… Ну зачем ей все это надо?

– Предлагаешь выйти с ней на связь? – догадываюсь я. – И сразу же наехать. Только так Катя признается, если это действительно она. Иначе…

– Именно, Настя. Держи мобильник. Поставь на громкую связь. Все телефонные разговоры автоматически записываются. Чем больше информации она выдаст, тем для нас лучше.

Наверное, я никогда так сильно не переживала, как переживаю сейчас. Мне искренне хочется, чтобы моя подруга была чиста, ни к чему не причастна. Иначе я почувствую себя отвергнутой. Судьба у меня такая… Все, кому я помогала, кого поддерживала в сложные времена, сейчас идут против меня. Кто-то дает показания, кто-то наговаривает ерунду… Чтобы угодить моему мужу. Да только карма есть – я в это верю. Но и совесть, Господи, хорошая штука. Как они потом жить будут? Неужели ничего внутри не шевельнется, когда вспомнят меня?

Дрожащими пальцами набираю номер подруги. Останавливаюсь, вспоминаю и сразу нажимаю на цифры. От волнения голова ничего не соображает. Пробегаю глазами по экрану – вроде бы правильно набрала. Подношу мобильник к уху. Рука дрожит, а сердце бьется как сумасшедшее.

Длинные гудки действуют на оголенные нервы. Я дрожу, зубы стучат. Эльмир сжимает мою руку, как бы успокаивая. Я сейчас настолько чувствительна, что легкое касание теплых пальцев заставляет вздрогнуть.

– Успокойся, – хрипло выдает он. – Соберись. Ты должна быть сильной. Ради Даши.

– Да, алло, – доносится из трубки мягкий голос подруги. Не успеваю я ответить Эльмиру. Втянув носом в легкие побольше воздуха, зажмуриваюсь. – Алло, я вас слушаю.

– Катя, – наконец выдавливаю из себя.

Как бы я ни хотела быть с ней категорична, однако ее имя выходит из меня злобно. Все-таки есть внутри маленькая надежда, что, возможно, подруга действительно ни в чем не виновата. И вот тогда совесть будет убивать меня, и наши отношения никогда не станут прежними. Потому что доверия, получается, между нами нет от слова совсем.

То, что Катя узнала мой голос и не ответила, уже доказательство, наверное. Будь она не причастна, то сразу же начала расспрашивать, куда я пропала. Однако она это делает слишком поздно.

– Настюш… – после длительной паузы. – Настен, ты где, а? Почему на связь столько времени не выходишь? Я тут чуть с ума не сошла…

Врет. Я чувствую это по ее интонации. Она пытается играть роль, но не прокатит. Точно не сейчас, когда до меня наконец дошло, что вокруг меня, оказывается, не было ни единого верного человека.

Удивляться на самом деле нечему. Если уж родная сестра оказалась подлой дрянью, то чего ждать от чужих?

– Насть, – шепчет Эльмир одними губами, снова сжимая мою ладонь, которую он до сих пор не отпустил.

– Как ты так могла, Кать? – выходит настолько твердо и громко, что сама удивляюсь. – Как ты могла так со мной поступить? Я… Да я тебя считала самым близким, самым родным человеком после мужа. А вы… Вы все такими тварями оказались! Но ты-то как повелась? Так понравился Леша, что решила поддержать его? Чтобы он и на тебя посмотрел, да? Ведь ты всегда мечтала о богатом мужчине! Ну что, достигла своей цели?

– Насть, ну ты чего, – отвечает еле слышно. – Это не так. Я никогда не смотрела на твоего мужа такими глазами. Наоборот, всегда же ведь говорила, что он слишком жесткий. Ты же… – глубокий вздох.

Второе доказательство того, что она с Лешей заодно. Потому что вместо того, чтобы защитить себя и сказать, что никакого отношения не имеет к Гончарову, она мне доказывает совсем другое.

– Знаешь, Кать, – перебиваю я ее. – Никто из этого мира не уносит с собой деньги. Ты, может, и получишь от моего почти бывшего мужа хорошенькую сумму, но как же совесть? Хотя… О чем это я… Какая совесть у такой дряни, как ты?

Я глубоко дышу. Злость пробирает до самых костей. Говорю быстро, можно сказать, на одном дыхании. Воздуха катастрофически не хватает. Не будь рядом Эльмира, я бы, скорее всего, свалилась в обморок от недостатка кислорода. Но он заставляет одним взглядом взять себя в руки и продолжить разговор.

– Настя, – глубокий выдох. – Прости, но так надо. Я не могла иначе, – а дальше короткие гудки. Она сбросила вызов.

Так и стою с телефоном в руке и смотрю на уже погасший экран. Литвинов качает головой, цокая языком.

– Не начинай, Насть. Твои слезы ничего не изменят, – устало выдает он, поправляя прядь за мое ухо. – Слушай, ну ты убедилась, что не стоит выходить на связь ни с кем, кого считала близким для себя человеком. Жизнь, к сожалению, такая штука. Никогда не угадаешь, кто воткнет тебе нож в спину. Иногда даже тот, кого считаешь врагом, может стать для тебя очень даже хорошим другом. Ты же помнишь того придурка, который вас на дороге не оставил? – усмехается он.

Я поспешно киваю несколько раз, шмыгая носом.

– Вы были врагами?

– Ну почти. Конкурентами. Ненавидели друг друга. Но мне на выручку пришел именно он, когда я вляпался сильно. А потом мне пришлось ему помогать. Ладно, все это не важно. Я тебе сейчас дам короткую информацию, что ты должна хорошенько запомнить. Судья будет задавать вопросы. Работаешь ты теперь в торговом центре. Адрес напишу, вполне знаменитое место. Не думаю, что будут проверять и убеждаться, ходишь ты туда каждый день или нет, но свидетели, если что, будут. Которые подтвердят, что ты действительно туда устроилась. Живешь в пятиэтажке. Однокомнатная квартира. Игорь, то есть так называемый таксист, покажет тебе тот дом.

– Думаешь, это поможет? – спрашиваю вымученно. – Меня ничего не спасет, Эльмир. Дашку отнимут, ты сам это прекрасно знаешь. Там достаточно свидетелей.

– Не хотел бы, чтобы так получилось. Но, увы… Я бы тебя замуж позвал без проблем, но ты еще не развелась, – подшучивает мужчина. – Да и с тобой поехать не смогу, иначе слова свидетелей о наличии в твоей жизни любовника подтвердятся. Что поменяет и без того хреновую ситуацию в еще худшую сторону. Соберись, тебе пора. Опоздаешь, и это будет на руку Гончарову.

Я словно в тумане. Ноги ватные. Не могу поверить, что останусь без дочери.

Перечитываю адрес магазина, дома. Повторяю мысленно несколько раз.

Эльмир усаживает нас в автомобиль, целует Дашку в обе щеки несколько раз, перед тем как отпустить. Сердце мое кровью обливается от этой картины. За всю неделю, которую мы прожили в его доме, этот мужчина вел себя так, словно Дашка его дочь. Даже Леша не относился к родному ребенку с такой лаской и заботой. С такой любовью. Дочь сильно привязалась к Литвинову. Как она будет жить без нас – я понятия не имею.

– Дашуль, – зовет он малышку в последний момент. – Ты, если что, не забывай, что мы с мамой тебя любим безумно. И ты наша. Скоро навсегда будешь с нами.

Сглатываю колючий ком в горле, взглядом благодарю Эльмира. Я снова на грани. Еще чуть-чуть – и разревусь. Дочка хмурится, не понимая ничего. Лишь улыбается и посылает Эльмиру воздушный поцелуй. Машет рукой.

Черт! Ну неужели я действительно останусь без дочери?! Но как я смогу без нее? Как?! Я же умру…

Буквально через полчаса мы оказываемся на месте. Как вспоминаю, что буду отвечать на вопросы судьи, так по телу мороз пробегает. Но я должна стойко стоять на ногах. Ради дочери, как сказал Эльмир, и бороться за свою малышку до конца.

Едва мы успеваем покинуть салон автомобиля, как я сразу же замечаю мужа. Он стоит рядом со своим внедорожником. Оглядывается и, заметив нас, противно так ухмыляется, широкими шагами направляясь в нашу сторону.

– Мам! Мамуль, там папа! – тычет пальцем дочка, увидев своего отца. Прячется за мной, будто Леша идет ударить ее. – Мамочка, поехали отсюда! Я хочу к дяде Эльмиру!

– Ч-ш-ш-ш, малыш. Ни в коем случае говори о нем, договорились? Как я тебя в машине учила. Мама работает, ты остаешься с нянькой. Живем мы в маленькой квартире на пятом этаже. Окей? – шепчу, опускаясь на корточки перед малышкой. – Иначе будет плохо. Дашуль, ты поняла меня?

Как же стыдно, Господи. Всегда учила дочь, что нельзя врать, что бы ни случилось. А сейчас все делаю с точностью до наоборот.

– Хорошо, – отвечает моментально и сразу же вскрикивает. Потому что Гончаров оказывается рядом и, схватив меня за локоть, слишком резко поднимает, причиняя мне невыносимую боль.

Глава 10

Мне сейчас хочется кричать, чтобы он отпустил меня. Но тогда Даша испугается еще больше. Поэтому я всего лишь сжимаю челюсти и, пробормотав пару крепких слов сквозь стиснутые зубы, смотрю в упор в темные глаза мужа. Пусть не думает, что я его боюсь. Потому что я не боюсь. Но страшно остаться без дочери.

– Зря ты пошла против меня, Настя, – рычит он мне в лицо. – Очень зря. Сегодня мы поставим точку в нашем браке. И если думаешь, что дочь я тебе отдам, то сильно ошибаешься.