Они спустились по разбитым ступенькам и нырнули под навес крошечного храма. Кёичиро никогда раньше не бывал в храмах. Он воображал, что внутри этих сооружений не было ничего особенного: украшенные резными панелями стены, золото, благовония, алтарь… Меньше всего на свете он представлял себе… бар? Несколько маленьких столиков ютилось в центре этого на удивление просторного помещения. Другие, побольше, были плотно придвинуты к тянущимся вдоль стен красным диванам. На старом дереве остались отпечатки салфетниц и ваз. За барной стойкой мужчина в черной официантской робе и с пресным видом начищал бокал.

– Привет! – махнул рукой офицер.

Бармен молча кивнул.

Кёичиро остановился у самого входа. Этот мрачный, строгий человек резко контрастировал с цветными плакатами на стенах и сияющей под стойкой подсветкой. Это сбивало с толку.

– Гляди, кого я привел, – весело продолжил офицер и указал на Кёичиро.

– Это не полицейский участок, – робко заметил Кёичиро.

– Наблюдательно, – улыбнулся офицер. – Проходи. Чувствуй себя как дома.

Кёичиро еще немного помялся у входа. Офицер не настаивал, он успел завязать оживленный разговор с барменом и теперь увлеченно выбирал одну из бутылок, что стеной выстроились перед ним. Боже, как глупо. Кёичиро вдохнул поглубже и неуверенно шагнул вперед.

– Вы ведь не офицер, верно?

Он забрался на высокий стул, и бармен тут же поставил перед ним стакан.

– Смотря кого ты считаешь офицером.

Второй стакан опустился на стойку.

– Вы же понимаете…

– Понимаю, понимаю. Не торопи события. Всему свое время.

Офицер поднес стакан к губам и с удовольствием отхлебнул чего-то прозрачного со льдом. Веточка розмарина ткнула его в щеку.

– Мое имя Сэншу, – сообщил он. – Мой бог, Джа, это просто невероятно вкусно! Попробуй, Кё-кун ^[1].

Кёичиро скривился от этого неуместного обращения, но все же попробовал. Жидкость в его стакане действительно оказалась на удивление приятной. Кёичиро и сам не заметил, как приложился к ней и в третий, и в четвертый раз.

– У тебя проблемы с алкоголем, – как бы между делом заметил Сэншу.

– Я, по крайней мере, не притворяюсь копом, чтобы украсть свидетеля с места преступления, – уныло парировал Кёичиро.

Сэншу усмехнулся:

– Свидетеля, говоришь? А что, у господина свидетеля есть алиби? Никогда не было проблем с законом? Или он никак не связан с местом преступления? Позвольте, я бы сказал, что украл подозреваемого.

Кёичиро едва не задохнулся от такого заявления. Уголки губ Джа, все так же протирающего бокал, дрогнули.

– Допустим. – Кёичиро оперся локтями на барную стойку. – Допустим, что подозреваемого. И тем не менее вы украли человека, которого хотела допросить полиция.

– Посадить, а не допросить, – поправил Сэншу.

– Да откуда вы знаете?!

– Я же сам полицейский, забыл? – Сэншу приподнял фуражку за козырек и едва слышно засмеялся.

Кёичиро закатил глаза. Джа шепнул что-то неразборчивое, и Сэншу засмеялся сильнее.

– Ладно, шутки в сторону, – наконец сказал он. – Я считаю, что ты, мой друг, мог видеть кое-кого… назовем его «субъектом». Я бы даже сказал, что я абсолютно в этом уверен. Помимо того, что ты лицезрел сегодня, этот «субъект» связан с парой других происшествий…

– Каких происшествий?

Сэншу изогнул бровь:

– Новости нужно читать.

На стойку перед Кёичиро опустилась газета. Он раскрыл ее с легким недоверием. «Невидимые беды, выпуск № 096» – гласил заголовок. Ему никогда раньше не доводилось видеть такого названия, – должно быть, это была одна из мелких независимых газетенок, что выпускали новости в обход официальной прессы.

Фото на второй странице заставило его вздрогнуть. Все те же вывернутые наизнанку тела, те же багровые пятна крови на асфальте и черные росчерки сажи по стенам. Кёичиро поспешно отвел взгляд.

– И что же дальше?

– Телепрограмма, – ответил Сэншу и опрокинул стакан.

Кёичиро фыркнул. Шутник.

– Я же пытаюсь серьезно поговорить! Это ты притащил меня сюда…

Сэншу замер, раздумывая, и кивнул:

– Справедливо.

– Тогда отвечай. С чем это все связано? Таких случаев было много?

– Несколько, – уклончиво ответил Сэншу, принимаясь за новую порцию. – Мы поговорим начистоту, как только ты допьешь эту новую амброзию от Джа, договорились?

Кёичиро заглянул в стакан в немом раздумье и допил содержимое одним глотком. Джа, заметив это, усмехнулся не без удовольствия.

– Что ж. Друг мой, закрой, пожалуйста, дверь.

– Да, мой господин, – с ярким столичным акцентом проговорил Джа и, исполнив издевательское па, удалился, оставив отполированный до блеска бокал на стойке.

– Я не могу быть точно уверен в своих подозрениях. Кроме того, они могут звучать немного… безумно. Поначалу. Поэтому, пожалуйста, дослушай до конца. Мне интересно твое мнение.

– Мое мнение? – переспросил Кёичиро, но тут же сжался под осуждающим взглядом Сэншу.

– Вчера, в девятнадцать сорок шесть по местному времени, к тебе в магазин заходил… молодой человек, назовем его так. Полагаю, тебе показалось, будто это был сон.

– Нет, не показалось. Я абсолютно в своем уме и могу отличить сон от яви, – возразил Кёичиро.

– Как бы то ни было, он приходил. Этого ты не отрицаешь. Думаю, что этот молодой человек непосредственно связан со всем, что тебе довелось увидеть сегодня. Единственное, чего я пока не могу понять: почему он не прихватил тебя вместе с остальными.

– Я… опоздал, так? – Кёичиро виновато опустил взгляд, и Сэншу усмехнулся.

– Приятно, когда люди признают свои ошибки. Кстати об этом. Он не вполне человек.

– Не вполне человек?

– Так и есть. Не вполне человек. Я объясню на пальцах, пока алкоголь делает тебя достаточно лояльным к новым идеям. Ты ведь у нас тот еще консерватор, да?

Сэншу вскочил со своего места и чинно прошел за стойку. Джа все не возвращался. Сэншу достал из-под стойки тетрадь и перелистнул на последнюю страницу.

– Гляди. Вот это, – он нарисовал прямоугольник, – человек. Он живет свою обычную человеческую жизнь. Ходит на работу, гуляет с собакой каждый вечер, выпивает по пятницам, играет в дартс и всегда выигрывает. А вот это…

Он прервался, чтобы нарисовать квадрат.

– …это его любимая зажигалка. Он носит ее с собой, всегда проверяет, на месте ли она, целует на удачу перед тем, как бросить дротик. Каждое утро кладет ее на тумбочку возле кровати, а наутро возвращает в карман. Она для него что-то вроде талисмана. Всегда с ним, куда бы он ни пошел, занимает особое место в его голове и сердце.

Кёичиро внимательно наблюдал, как Сэншу рисует ровные стрелочки. Настолько ровные, что это даже раздражало.

– В норме они проживают свои жизни вместе – человек и его «дорогая вещь», особенный, избранный им предмет. Затем он уходит, а вещь растворяется в мире, исчезает как единица – поскольку та частичка души, что была вложена в эту зажигалку, не может существовать отдельно. И вот тут у нас происходит поломка.

Сэншу поднял взгляд на Кёичиро. Тот терпеливо слушал.

– Боюсь, что человек, которого ты видел и которого я ищу, и не человек вовсе. Он зажигалка.

– Зажигалка? Ожившая зажигалка?

– Не совсем. Я ведь говорил, что в предмете заключена частичка души владельца, верно?

Кёичиро потер виски. Прижал ладонь ко рту. Сэншу не беспокоил его, буднично наблюдая, как тот ерзает на стуле и то и дело хватает себя то за волосы, то за подбородок.

– Это… – наконец проговорил Кёичиро, – звучит действительно немного безумно, не находишь? Хотя, конечно, сочетается с этим странным местом.

Сэншу удивленно оглядел бар, снаружи выглядящий как крошечный храм, и пожал плечами.

– Грубо. Но наверное, тебя можно понять. Ты живешь своей самой обычной жизнью, ходишь на работу, возвращаешься домой, часами лежишь среди банок пива, бесцельно переключая телевизор с канала на канал, затем засыпаешь, сжимая в руке мобильный телефон, пока кошмарные сны не заставят тебя подняться на пару часов раньше и потерянно шататься по городу. Затем ты снова идешь на работу, и так день за днем, будто заколдованный. И в этом для тебя, разумеется, нет ничего «странного» или «безумного».

Кёичиро замер, раскрыв рот. Его мертвенно-бледное лицо порозовело, а глаза заблестели. Он быстро вытер нос рукавом.

Сэншу лишь неопределенно хмыкнул:

– Думаю, тебе нужно принять тот факт, что в данный момент я знаю больше тебя. Просто дружеский совет. Но если тебе так сложно с этим смириться, у меня есть для тебя один хороший пример.

Сэншу отступил от барной стойки, легко лавируя в узком пространстве, и заглянул в темнеющий дверной прием:

– Джа! Можно тебя на минутку?

Кёичиро, посеревший и хмурый, затравленно глядел на Сэншу. Тот, пританцовывая, то и дело опускал взгляд на запястье, будто сверялся с невидимыми часами. Кёичиро стало жутко. Когда Джа, пригнувшись, чтобы пройти в дверной проем, появился, Кёичиро выдохнул с облегчением.

– Иди сюда, – с улыбкой позвал Сэншу.

Он отодвинул один из столиков, чтобы Джа мог пройти в зал.

– Теперь смотри. Наш дорогой Джа тоже «особый предмет». Конечно, с виду он кажется просто импозантным мужчиной с легким налетом мрачности, но если ты приглядишься, то заметишь некоторые черты, обычным людям не присущие.

Джа с самым пресным видом приблизился к Кёичиро и угрожающе навис над ним. В темном, глубоком взгляде, широких плечах и плотно сомкнутых неподвижных губах Кёичиро невольно читал агрессию, и она заставила его с шумом отодвинуться на стуле назад. Спина, въехавшая в стойку, отозвалась болью.

Джа взглянул на Сэншу:

– Ты мог бы просто показать ему.

– Нет, пусть найдет их сам, – упрямо ответил Сэншу, и Джа вздохнул.

Он больше не двигался. Кёичиро, поначалу тонущий в своих опасениях, постепенно расслабился; увы, побороть смущение ему не удавалось. Взгляд бегло прошелся по прямым волосам Джа, скользнул на стойку, затем вновь остановился на Джа – плечах и смуглой шее, руках. Кёичиро заерзал на стуле. Джа выглядел как самый обычный человек, разве что действительно очень мрачный. Должно быть, в его жизни было много боли, и…

Кёичиро вдруг заметил что-то. Внезапная находка заставила его сжаться, точно перед прыжком. Он прищурился и подвинулся чуть ближе к бармену. В глубоких мешках под глазами и линии острых скул Джа наблюдалось какое-то движение. По коже медленно и ровно плыли едва заметные серые полоски узоров. Нет! Это были слоги и цифры, они собирались в целые строчки и ползли каждая в своем направлении, превращаясь в предложения и целые абзацы текста. Кёичиро ошарашенно откинулся на стойку.

Сэншу едва улыбался, но его глаза лучились ликованием.

– Наш неразговорчивый друг – то, что родилось из предмета, который вы называете конторской книгой. Невероятное превращение, которое никак не связано со мной, но вызывает во мне прямо-таки отеческую гордость.

Джа закатил глаза, но Сэншу проигнорировал этот жест:

– Его человеку в прошлом десятилетии принадлежала сеть баров и гостиниц. Здорово, правда? Он обожал свое дело. Души в нем не чаял. И сколько бы книг впоследствии ни заводил, самая первая была для него особенной. Верно, Джа?

Джа фыркнул в ответ. В его руках вновь оказался бокал.

– Но… если Джа здесь, – чуть дрожа, начал Кёичиро, – то где его человек?

– О, это грустная история. Поговорим об этом позже, хорошо? У нас есть насущные проблемы, которые, увы, не оставляют нам времени на сожаления.

– «Зажигалка», верно?

– Мы зовем его Якко. – Сэншу вернулся на свое место.

– Мы – это ты и Джа? Или кто-то еще?

– Позже, позже, – отмахнулся Сэншу и потянулся к бутылке, но Джа ловко убрал ее прямо из-под его ладони.

Кёичиро чуть улыбнулся, видя, как лицо Сэншу вытягивается, а взгляд становится жалобным, как у щенка. Ну и у кого тут проблемы с алкоголем?