А кем же тогда были те ублюдки, которые бежали, поджав хвосты, словно дворовые псины, стоило им проиграть ей в бою? Нахмурившись, Эстель продолжила чтение:

Воины Ольши сопротивлялись. Самый сильный отпор давали члены Рыцарского отряда Ситора, возглавлявшие третью боевую дивизию. Капитан отряда Эстель Шуперт хоть и была женщиной, но отлично владела мечом, смогла получить свою должность в кратчайшие сроки и славилась свирепостью. Жители Ольши прозвали ее Иштар, Восходящей звездой. Но она стала одержима победой. Руководствуясь типичными для женщины иррациональными мотивами, она настаивала на заведомо проигрышном сражении, из-за чего и была убита своим адъютантом, который не смог смириться с ее решением. Преподнеся Яншгару ее голову, подчиненные Эстель Шуперт открыли ворота крепости и капитулировали. Тот день стал последним в истории королевства Ольша.

Искусав губы в кровь, Эстель отшвырнула книгу. Служанка, тихо наблюдавшая за ней со стороны, вскрикнула от неожиданности. Лицо Эстель побагровело от гнева.

– Госпожа, если вы продолжите так дышать, то снова лишитесь чувств!

Как и подметила горничная, дыхание Эстель участилось, и предметы перед ее глазами начали терять очертания. Лоб девушки горел от жара. Если бы она имела при себе меч, то тут же пошла бы отрубить голову тому, кто написал эту книгу. Типичные для женщины иррациональные мотивы? Что это вообще значит?!

Все они поклялись защищать свою страну. Даже если им пришлось бы уйти из этого мира в объятия богини Астры, став звездами в ночном небе, они обещали до последнего вздоха отстаивать гордость Ольши. Они и не надеялись на победу. Но рыцари, оберегавшие страну, обязались защищать ее до конца. Разве это безосновательное и нелогичное решение?!

Эстель казалось, что сердце падает в пропасть, разбиваясь на миллионы осколков. Она окончательно убедилась в том, что существовала в реальности и погибла. Армия Яншгара получила в награду ее голову.

Она не ошиблась: Халид ее предал. Даже когда стало понятно, что это их последняя война, Эстель не сомневалась, что ее воины пойдут за ней. Но именно они были теми, кто в итоге преподнес врагу ее голову.

– Почему?.. – На глаза навернулись слезы, но Эстель широко раскрыла их, не давая ни одной слезинке поползти по щеке. Ее тело задрожало перед лицом жестокой правды, в которую Эстель не могла поверить.

Горничная снова кинулась за лекарем.

К горлу подступила тошнота. До самого дня своей смерти Эстель ни разу не посмела сетовать на Богиню. Но сейчас, впервые в жизни, она ненавидела Астру. Лучше бы Эстель умерла, так и не познав горечь предательства.

– Мы станем звездами в ночном небе!

Эстель широко улыбнулась. Лунный свет отражался от коротких пепельных волос, делая ее похожей на настоящую сияющую звезду. Тучи войны сгущались над полем боя, сражение должно было вот-вот начаться.

– Если вдруг мы и правда станем звездами, я отказываюсь светить рядом с капитаном. Она ведь и тогда не отцепится: примет Млечный Путь за звездную реку и заставит нас лезть в нее зимой.

Эстель обернулась на голос. Слова принадлежали ее адъютанту, развалившемуся в расслабленной позе. Он имел в виду их тяжелые зимние тренировки. Воспоминания об этих днях до сих пор вызывали в рыцарях содрогание.

– Лиам, прежде чем добраться до Млечного Пути, не хочешь сначала околеть вон в той речушке? – парировала Эстель, направив на него острие меча.

Лицо мужчины побледнело, и он отчаянно замотал головой из стороны в сторону. Но его самолюбие явно оказалось задето, поэтому он цокнул языком и пробурчал себе под нос:

– Разве подобает капитану рыцарского отряда так выражаться? Такое можно услышать от каких-нибудь бродячих наемников.

– Если скажешь еще хоть одно слово, не капитан, а я прикончу тебя. Можешь держать рот на замке хотя бы в такие моменты? – пригрозила Лиаму белокурая женщина с кинжалом в руке. Отвернувшись от него, она подарила Эстель яркую улыбку. Та приподняла уголки губ в ответ.

Развернув лошадь, Эстель посмотрела на тех, кто выстроился за ее спиной. Эти рыцари последовали за ней. Члены отряда Ситора, ее надежные подчиненные и товарищи, солдаты, сражающиеся за Ольшу. Единомышленники, объединенные одной целью. Их глаза наполнены верой. Рядом с ними и умереть не страшно.

В этот момент кто-то положил ладонь на ее плечо. Это был Халид, все время находившийся рядом. На его лице, как всегда, сияла нежная улыбка. Эстель положила ладонь поверх руки Халида и кивнула.

– Я не умею говорить красивые речи. Да и вы, вроде бы, все в хорошей форме. Поэтому я скажу только одно.

Эстель развернула коня обратно и подняла драгоценный меч, полученный в дар от королевства. Он сверкнул золотистым бликом. Их отряд занял позиции на вершине холма. Эстель величественно восседала на белоснежном коне под светом ярких звезд. Она и сама уже почти не отличалась от белых небесных светил, сияющих на ночном небе.

Эстель крикнула во весь голос:

– За Ольшу!!!

– Да-а-а-а-а-а!!!

Боевой клич сотряс землю. Пришпорив лошадь, Эстель заняла свое место в авангарде. Это было их первое сражение с Яншгаром.

Сбоку от Эстель показался Халид. Встретившись друг с другом взглядом, они улыбнулись. Посерьезнев, они развернулись обратно в сторону наступающей вражеской армии, больше не отводя взгляда.

Клинки скрестились. Здесь, на перепутье между жизнью и смертью, не дозволялась ни одна оплошность. Невероятный меч Эстель рубил головы вражеских солдат, не зная отдыха. Именно здесь, в гуще ожесточенной битвы, Эстель по-настоящему жила.

– Богиня, молю тебя, не забирай мою дочь. Лучше возьми меня вместо нее.

Услышав слова графа, Эстель очнулась. А ведь еще мгновение назад она была на поле боя.

«Где это я?»

После небольшого замешательства Эстель вспомнила, что теперь находится в теле аристократки из Яншгара. Хоть она и пришла в сознание, ее глаза по-прежнему были закрыты. Сил не хватало даже на то, чтобы поднять веки.

Перед ее взором все еще стояли сцены из сна. Было бы гораздо лучше, погибни Эстель тогда, в самом первом бою. Если бы она, не знавшая горечи предательства, умерла прямо там, ей не пришлось бы испытывать эти чувства сейчас.

Память девушки до сих пор хранила воспоминания о том, как горели глаза ее товарищей. И о том, какое доверие в ней вызывала улыбка Халида. В ее снах он был по-прежнему красив, добродушен и силен духом. И от этого сердцу становилось в разы больнее.

С тех пор как Эстель узнала о том, что случилось с Ольшей, прошло три дня, и все это время она отказывалась от пищи и воды. Хоть Эстель и понимала, что по милости Богини ей была дарована новая жизнь, она не желала принимать эту возможность. Рыцарь, потерявший свою страну. Воительница, преданная своим же товарищем. Такая, как она, не имела права на жизнь. И, несмотря на то что она его получила, Эстель предпочла бы умереть.

– Пожалуйста, прошу тебя, не забирай у меня еще и дочурку. Богиня, умоляю!

Отца у Эстель не было, а мать оставила дочь, когда та немного подросла, поэтому девушке приходилось выживать, скитаясь по подворотням. Ни разу в ее жизни взрослые не проявили к ней теплых чувств.

– Люци, прошу тебя, не бросай своего папу.

Этот человек – подданный Яншгара. Представитель знати вражеского государства. Сколько бы Эстель ни повторяла про себя эти слова, как ни странно, каждый раз, глядя на графа, она испытывала угрызения совести. То же самое произошло и сейчас.

Отвергая пищу, она лишилась чувств. Эстель по собственной воле отказалась от стремления к жизни. Так почему же этот человек продолжает горько плакать? Кроме общей крови, их ничего не связывает, но он дарит ей безграничную любовь.

Отцы всегда так поступают? У Халида, например, не было теплых отношений с отцом. Герцог Илкай, отец Халида, имел в жизни лишь одно увлечение – владение мечом. Он был просто помешан на этом. С сыном же они жили словно соседи, которые вынуждены делить над собой одну крышу. Однако граф Айдин отличался от герцога Илкая. Его любовь к дочери, первоначальной хозяйке этого тела, нельзя было выразить простыми словами.

– Люцифера, прошу тебя…

Насколько Эстель знала, эта самая Люцифера прыгнула в воду по собственной воле. Если это правда, Эстель не понимала, почему хозяйка этого тела решилась на такой шаг. Она попыталась выяснить это у прислуги, но так и не нашла ответа на свой вопрос: девушки лишь начинали ее сторониться и перешептываться между собой.

По-прежнему не открывая глаз, Эстель продолжала слушать рыдания графа.

Как же ей следует поступить?

Разумеется, она не хотела, чтобы все так вышло. Эстель приняла решение уйти из этого мира, поддавшись отчаянию. Но разве то, что сейчас происходит, правильно? Хотя Эстель собирается лишить жизни себя, она находится в теле Люциферы, а граф Айдин не переживет смерти дочери. Он любит ее. Это смогла почувствовать даже Эстель, наблюдающая за ним со стороны. Ради нее он был готов сделать все, что в его силах. И хоть в большинстве случаев граф выражал чувства через материальные вещи, Эстель осознавала, что делал он это от огромной любви к своему ребенку.

Эстель всегда питала особую слабость к беспомощным людям, а в ее глазах граф представал именно таким. Хоть он и не был низкого роста, его тело казалось хрупким, да и сам он не производил впечатления сильного человека. К тому же иногда во взгляде, обращенном на нее, Эстель замечала глубокую необъяснимую печаль. Прямо как у человека, который ее убил.

Как Эстель видела смысл жизни в ответственности, возложенной на нее как на рыцаря, в товариществе и в битвах, так граф Айдин смысл собственной жизни видел в своей дочери Люцифере. Правильно ли она поступит, если отнимет у человека то, ради чего он ходит по этой земле?

Не то чтобы девушка питала дружеские чувства к подданным Яншгара, но даже она понимала, что ответственность за ту войну лежит вовсе не на них. Более того, Эстель осознавала, что вторжение Яншгара в Ольшу было оправдано. Если бы Яншгар поступил так же, как поступила ее родина, то ее войска немедленно нарушили бы границу и пошли на Гринхилл.

Эстель почувствовала прикосновение теплой ладони к своей руке. Это был граф. В конце концов, она не могла так жестоко поступить с ним. Ее характер не позволял ей быть совершенно безжалостной даже по отношению к врагам, вот и сейчас она сочувствовала графу Айдину. Горечь и гнев от предательства – это чувства, которые принадлежат ей, Эстель. Эту же девушку, Люциферу, не следует втягивать в ее дела.

Если задуматься, у Эстель имелось немало возможностей лишиться жизни. Но она не стала этого делать. Потому что не хотела.

Настала пора признаться себе: хотя первым ее желанием было умереть, в то же время Эстель хотела жить. Целых три дня мысли путались в голове, терзая ее, но наконец она смогла собраться и найти решение. Она не откажется от жизни. Теперь ей остается лишь жить, но уже не как Эстель, а как Люцифера.

Дело было не только в графе. Хотя Эстель испытывала слабость к его теплым чувствам, для нее он – чужой человек. Она должна была увидеть Ольшу спустя эти три года и узнать, что случилось с остальными ее товарищами. Подумав об этом, Эстель сильно пожалела, что собиралась расстаться с жизнью.

С самого начала это было не в ее характере: Эстель не из тех, кто стал бы убивать себя под воздействием негативных эмоций. И хотя она негодовала от того, что стала аристократкой при «императоре» Яншгара, разве она могла с этим что-то поделать? Нет, ведь все это происходило уже после смерти Эстель.

Она была предана и пала от руки собственного товарища. И все же богиня Астра осенила Эстель своим последним благословением, и она твердо решила жить дальше.

Эстель… Нет, Люцифера открыла глаза. Граф Айдин позвал ее по имени, и взгляд девушки понемногу начал наполняться жизнью.

– М-мне очень жаль, госпожа!

– За что ты извиняешься? Что-то случилось?