– Магия в том, что это переживание отразилось и в энергетике. В этом примере, – Лея положила руку себе на грудь, – заблокирована сердечная чакра – анахата. Чем больше блоков в теле, тем хуже человек проводит энергию, тем меньшие объёмы ему доступны. Тем он слабее как маг. Для мага же – чем больше энергии, тем лучше. Осознаваться, например, тоже энергия нужна. А ещё такой человек уязвим для манипуляций, помнишь, Вадим специально бесил тебя? Это он на примере показывал, что у тебя блок, цеплял за него.

– Понятно, блок – штука плохая, – я задумался. – Кажется, кот говорил, ну, что крюки эти ведьминские держатся за что-то в чакрах. Поэтому их нельзя вынуть. Ведьма-то ушла, а крюки остались. Хреново.

– Какой кот? – оживилась Лея.

– Да вроде моё подсознание из внутреннего сна.

– Любишь котиков? – девушка улыбнулась, и в зелёных глазах вспыхнуло озорные искорки.

– Но тогда у меня в каждой чакре блок, – продолжил рассуждать я. – Ведь в каждой по крюку, и не вытаскивается. Но так ведь не может быть?

– Очень даже может, – заявила Лея. – Все не раз испытывали обиду, разочарование в людях, неудачу в делах и прочие всякие неприятные вещи. Всё это сказывалось не только на нашем поведении, но и на энерготелах. У всех у нас то там, то здесь блоки разной степени тяжести. Поэтому одна из задач эзотерика – постоянное саморазвитие, чистка себя.

– Эх, всё-таки психология. Катька таким увлекалась, – вздохнул я.

– Вот дались тебе эти психологи! – фыркнула Лея. – Смотри на это более цельно, как на работу с энерготелом. Высвобождение энергии. Анализируй свои повторяющиеся сны, попробуй найти их связь с реальными событиями в прошлом и понять, где зарыта собака.

– А потом? – поинтересовался я.

– А потом переоценить ситуацию. Освободиться. Понять, простить, или что там потребуется. Осознать, что не так уж всё было важно и страшно.

– Понятно, попробую, – кивнул я, раскладывая в голове новую информацию. Никогда не любил самокопание – и вот оно. Катька видюшки там по психологии всё смотрела каких-то упоротых чуваков, которые сами были похожи на психов.

– Начнешь разматывать свои сны, пиши, разберёмся, – добавила Лея.

Когда мы вышли из «Якитории», уже стемнело. Девушка подобрала что-то на каршеринге и указала на делимобиль, припаркованный прямо напротив кафешки.

– Вот он! Чур, теперь ты за рулём. Твоя очередь, и я устала от объяснений, и вообще… А ты после медитации как огурчик!

– Ну, вообще-то, не могу. Прав нет, – признался я.

– Что, правда? – удивлённо уставилась на меня Лея.

– Ну да, когда-то хотел, но потом решил, что машина в Москве – только в пробках стоять. На метро удобнее. За город я нечасто ездил, если на шашлыки-пикники, то всегда можно на электричке добраться. Да ещё бараны эти на дорогах, ну их, – я улыбнулся и понял, что зачем-то начал оправдываться. Сразу стало как-то неловко.

Лея тоже улыбнулась, как-то по-хитрому скосила глаза и молча села в машину.

– Ладно, подкину тебя, всё равно по дороге.

Глава 4

Отца дома не оказалось, и я запоздало обнаружил на телефоне сообщение: «Остаюсь на ночь за городом. Завтра увидимся в офисе. Не забудь: завтра в двенадцать совещание».

Ничего себе! Он что, заболел? Я хотел было позвонить, но одёрнул себя. «Совещание в двенадцать» – это значит, что если мы не договорились заранее, то возможно, отец и приедет к совещанию. В понедельник Ярославка будет забита пробками, и добраться из области рано будет сложно. А мне нужно восстановиться, поспать подольше. Приеду к одиннадцати, и отлично. Не будет же секретарь на меня жаловаться. А если позвонить – так отец может выдать кучу поручений на утро.

Не было ещё и двенадцати, а я забрался в кровать. Да-а-а, всё-таки жизнь круто изменилась после всего этого. В старые времена я бы сидел часов до двух и гамал. А так уже три месяца не до игр.

И во сне, и в реале теперь такие игры, что онлайн игрушки нервно курят в сторонке.

Я вздохнул и поглядел на расписной потолок. Что там Лея говорила, повторяющиеся сны? Вот бы приспособить под это комнату.

А если попробовать так же, как и с автономным режимом? Я постарался расслабиться и дождаться, когда мысли успокоятся. Только вот что говорить? Покажи мне больше кошмаров? Или самый важный кошмар? Лея говорила что-то про самое первое воспоминание. Цепочка событий какая-то. Я стал путаться в мыслях и упустил момент, когда они сплелись в один вязкий ком-кашу и утянули меня в сон.

Я сидел на большом мягком ковре и собирал конструктор. Самолёт уже должен был получиться, большой и красивый, как на картинке в инструкции. Но проклятые детали не хотели скручиваться между собой. Болтики были слишком большими и не пролезали в отверстия на крыле, а металлические планки и вовсе выгибались и норовили выскочить из рук. Я пытался победить их уже очень долго и сильно устал.

– Ах вот ты где! – отец появился неожиданно и навис надо мной гигантским силуэтом. – Не можешь с самолётом справиться?! Дай! Сам сделаю!

Я прижал самолёт к груди.

– Отдай! Я помогу! Давай! – громовым голосом закричал отец.

От этого голоса зазвенели стекла, и солнце куда-то делось. Из углов комнаты поползла темнота. Недоделанный самолёт забился у меня в руках, прижимаясь плотнее, ближе к телу, но от отца было не спастись. Он выхватил конструктор у меня из рук и с жутким скрежетом стал соединять детали:

– Я умею! Я сделаю! У тебя всё равно не получится!

Я кинулся к самолётику, но было поздно: собранный отцом, он зло улыбался, раззявив хищный рот и распустив чёрные крылья.

Тьма потекла из углов наполнила всё, закрутившись в воронку вокруг меня, а в ушах ещё стоял хохот отца, – это последнее, что я слышал перед пробуждением.

Я проснулся и подскочил на кровати.

Фух! Вот это был кошмар! Прямо жесть!

Отдышавшись, я достал ручку и принялся записывать.

Но совсем непонятно, к чему был этот сон. Не припомню, чтобы у меня вообще был такой конструктор. Всё-таки это ковыряние в себе – то ещё занудство, никогда к этому душа не лежала. А заниматься этим во снах – совсем уныло.

Я встал и прошёл на кухню, налил воды в стакан. Засыпать сразу не хотелось, ещё было свежо послевкусие кошмара. Часы показывали половину седьмого. Привык я, однако, и к такому режиму. Вон, подскочил вовремя безо всякого будильника. Ладно, тогда, может, и вправду заварить кофе, почитать файлы перед переговорами?

Минут через пятнадцать я в домашних трениках и футболке устроился на кухонном диване с чашкой кофе и ноутом. Удобный диван, даже неплохо поспал здесь накануне. А ведьма не напала. Значит, не могла. А если у неё не хватило сил вчера, то, значит, она сильно пострадала и вряд ли явится сегодня? Тем более, ночь уже прошла, и она теперь наверняка собирается на работу. Секретари приходят к девяти.

Я поставил чашку на стол.

С другой стороны, Колян говорил, что для совместного сновидения не обязательно спать в одно время. Но тогда, в попытке СОС, мы ложились вместе да ещё и в одном помещении. А если довести до абсурда тот факт, что не обязательно спать в одно время, то получится, что ведьма может уснуть на следующей неделе, а прийти ко мне в сон сегодня. Ведьма вне времени получается. Забавно. Надо будет потом спросить Коляна насчёт такого парадокса. Интересно, что сказал бы Денис.

Я взвесил ещё раз все за и против. В итоге победило желание узнать секреты близнецов-неорганов. Я отложил ноут, смял итальянскую подушку, сунул её под голову и закрыл глаза. Только бы получилось осознаться. Рисковать не буду, выйду в ОС – и сразу назад. Надеюсь, глазастые ребята следят за мной и зачтут удачную попытку.

Почти сразу я понял, что забыл закрыть дверь на балкон. Вообще у отца система умного дома, и всё само кондиционируется и проветривается. Но я по старой памяти вчера пытался впустить свежего воздуха, чтобы избавиться от сонливости после приключений с ведьмой. И теперь через балкон сочился шум машин: город проснулся и набирал обороты. Муравьи мегаполиса спешили на работу. Шум нарастал, неприятно тревожа сознание, но встать и закрыть балконную дверь было лень. Жалко только бризеры и кондёры, которые работали зазря.

Я погладил белую поверхность бризера, извиняясь.

«Бризер, наверное, пошло от слова «бриз», морской ветер», – пронеслось в голове. Неудивительно, что он оказался ещё и отличной лодкой. Я плыл в нём, держась за гладкие белые края, по холодному серому морю. А оно мерно шумело, накатывая на серый же каменистый берег. Шум этот был похож на шум машин.

Стоп!

Я огляделся. Море. Какое море? Я же сплю!

Мир качнулся, и я тут же вцепился в лодку-бризер.

Так, не радоваться, как в прошлый раз. Надо закрепиться. Море, небо, берег, за ним какие-то домики. Хорошо. Разглядываем. Трогаем лодку и воду. Вода оказалась теплой, но мягкой и тягучей на ощупь. Лезть в неё не хотелось. Я дал команду:

– Бризер, к берегу!

Лодка рванула вперёд и, пропахав по серой гальке носом, резко затормозила. Меня выкинуло на камни. Хорошо во сне – от таких трюков никакого урона, берег даже немного спружинил.

Я встал, посмотрел на руки, похлопал ими по бёдрам. Осмотрелся. Локация казалась знакомой.

И точно, стоило пройти между ветхими деревянными домикам, как передо мной открылась бурлящая пёстрой толпой рыночная улица.

– Какие люди и без охраны! – прямо на меня выскочил большой серый котяра. Я тут же узнал его. В первую нашу встречу он дал мне леща на рынке. А потом сидел на крыше избушки во внутреннем сновидении. Только сейчас кот был больше и одет в какой-то камзол с застёжками. Или это вообще разные коты?

– Сегодня не торгуешь лещами? – спросил я, припоминая прошлую встречу на рынке.

– Тебе, дорогой, всегда могу выдать бесплатно, – проурчал кот и довольно ощерился.

– Не-не-не, спасибо, – открестился я.

– А надо бы, – заметил кот и ткнул меня в живот. – Когда убирать будешь это безобразие?

Под офисной рубашкой явно проступал крюк, а над ним белёсым клубком свернулась лента. Странно, что остальные крюки так не выпирали.

– Хочешь, чтобы снова тебя кто-то за ниточки дёргал?

– Не, не хочу, но ты же сам говорил, что тянуть нельзя. Крюк – это зонт или вроде того.

– Правильно, надо убрать причину, – сощурил янтарные глаза котяра.

Я посмотрел на разномастную толпу, спешащую по улице, лотки торговцев, ломящиеся от самого разнообразного товара. Всё это слишком чётко, слишком детально, чтобы быть моим внутренним сном. Но кот только что признался, что он тот же самый, а мы встречались с ним на поляне, когда я был под защитой мандал. Я схватил усатого за лапу и спросил:

– Как такое может быть, что ты у меня и во внутреннем, и во внешнем сновидении?

– Я – кот! Мы гуляем, где хотим! Во всех мирах от нижнего до верхнего. А ну брось! – попробовал вырваться шерстяной.

– Как ты обходишь защиту? – не отставал я. – Как вошёл тогда под мандалы? Ты неорганик? Признавайся! Кто ты?! Признавайся!!!

Мой голос внезапно срезонировал с чем-то внутри, вышло гулко и громко. Звуковая волна почти осязаемо прокатилась по рынку. Проходившая мимо лиса в полосатом халате обернулась и недовольно фыркнула.

– Мне ничего не надо обходить, – прошипел кот. – Я часть тебя, идиот. Разве не ясно?

Значит, всё-таки подсознание? А если врёт?

Я собрался тряхнуть его ещё раз, но откуда-то пошла другая вибрация – звук, разрушающий сновидение.

Я открыл глаза и понял, что лежу на диване. Осознался! И ведьма не пришла! Отличная работа. Ещё ночь – и можно вытрясти из неорганов их секреты. Вот это получше, чем копаться в дурацких повторяющихся снах! Странно только, на часах девять, а собирался продрыхнуть до десяти. Что меня разбудило?