Вот только этот парень совсем не собирался бежать. Как только ему удалось проскочить мимо, он развернулся и нанес Лофтису разящий удар в голову. И бросился к двери. Остальные двое последовали за ним; прежде чем я успел что-то предпринять, все трое выскочили из таверны.

«Босс?»

«Не волнуйся, Лойош. Они приходили не за мной».

«Не за тобой?»

«Точно. Впрочем, неприятности на этом не закончатся».

Все посетители таверны смотрели на Лофтиса. Наступила тишина, потом драконлорд уронил оружие, которое со звоном покатилось по полу.

Он очень медленно повернулся и посмотрел на меня, на лице застыло изумленное выражение. Лофтис открыл рот, но не смог произнести ни единого слова. Мышцы на его шее были страшно напряжены – я видел, что только ценой нечеловеческих усилий Лофтис продолжает держать голову прямо – из затылка у него торчал меч.

Лофтис опустился на колени, а потом упал вперед. Он выглядел жалко и нелепо – а из затылка по-прежнему торчал меч.

11

Я выскочил из таверны, прежде чем кому-нибудь из посетителей пришло в голову меня остановить.

«Проследить за ними? – спросил Лойош. – Впрочем, забудь – они только что телепортировались. Я могу показать тебе место, откуда они исчезли».

«Я не собираюсь их преследовать, Лойош; у меня только одно желание – поскорее унести отсюда ноги. Продолжай наблюдение».

«Ладно, босс».

Я перешел на противоположную сторону улицы и на первом же перекрестке свернул направо, потом еще раз направо, налево и снова налево, направо, после чего некоторое время шел прямо. Затем я остановился и огляделся, поскольку и сам запутался. Оставалось надеяться, что мои преследователи отстали еще раньше.

«Ну?»

«Все спокойно, босс».

«Хорошо, возвращаемся домой».

«Я буду продолжать наблюдение».

Мы вернулись в голубой домик, без конца озираясь по сторонам. Малыш встретил меня, приветливо виляя хвостом. Ротса, казалось, была рада видеть Лойоша, старуха по-прежнему оставалась недовольной, а на лице Савна не отражалось никаких эмоций. Я сел за стол, закрыл глаза и сделал первый глубокий вдох, наверное, за целый год.

Старуха посмотрела на меня, но не стала задавать вопросов, а я не стал ей ничего рассказывать. Я пожалел, что тебя не было в доме, Киера, поскольку мне требовалась помощь, чтобы разобраться в том, что произошло у меня на глазах. Все вроде бы имело смысл – Лофтис разобрался в моих интригах и завел меня в таверну, где дал последний шанс признаться, а затем намеревался меня арестовать, но вместо этого его убили. Его убили.

Удивился ли он, увидев вошедших в дверь людей? Или его поразило само их появление? Или то, что они сделали? «Он не сломал палку». Классная задачка; я бы очень хотел в ней разобраться, вот только спросить уже не у кого. Если бы я ее решил, она наверняка оказалась бы кодовой фразой, которая сразу бы все разъяснила – и я бы понял, что делать дальше. Впрочем, эти слова могли иметь отношение и к его детству, когда его кто-нибудь обижал – во всяком случае, похожие мысли посещали меня, когда мне грозила смертельная опасность.

Я сожалел, что Лофтис погиб. Он оказался честным сукиным сыном, хотя ему и пришлось заниматься весьма неприглядными делами. Впрочем, никаких доказательств его благородства я не имел – если не считать того, что и тебе, Киера, он показался достойным человеком (не исключено, что он просто был болваном, умеющим произвести впечатление на таких людей, как мы с тобой).

В любом случае жаль, что его последняя трапеза получилась такой отвратительной.

– Как мальчик, Мать? – спросил я.

– Без улучшений, – ответила она.

– Савн? – позвал я. Он не откликнулся, будто и не слышал. Савн смотрел в очаг так, словно во всем мире больше ничего не существовало. По крайней мере не существовало никаких ножей. – У вас есть какой-нибудь план?

Она бросила на меня свирепый взгляд, а затем встала, на что у нее ушло немало времени. Подойдя к столу, она уселась рядом со мной и тихонько сказала:

– Я не намерена отправляться в путешествие по его снам, во всяком случае пока. Он иногда реагирует на внешний мир, и это заметное улучшение. Я хочу знать, будут ли происходить дальнейшие изменения. Нужно понять, готов ли он говорить о чем-нибудь, кроме ножей.

– И как вы собираетесь этого добиться?

– Я заговариваю с ним. Ты тоже можешь попытаться.

– Поговорить с ним?

– Да.

– Хорошо, – сказал я.

Она кивнула, а я подошел к Савну и присел рядом.

– Ну, как дела, мальчик? – спросил я. Он никак не отреагировал. – Надеюсь, у тебя ничего не болит. – Я чувствовал себя полнейшим идиотом.

Старуха поднялась и вышла из дому, прихватив с собой Малыша.

– Прошло уже около года, Савн, – сказал я. – Послушай, я надеюсь, ты знаешь, как я сожалею о случившемся. Ты не должен был участвовать в том, что произошло.

Он смотрел в очаг и не шевелился.

– Знаешь, ты спас мне жизнь. Дважды. Когда я был ранен, а потом еще раз. Я такого не забываю. Ты говорил неприятные вещи – и хотя слушать их было горько, они, наверное, пошли мне на пользу. – Я коротко рассмеялся. – Я заметил, что хорошие вещи часто причиняют боль. С другой стороны, то, что причиняет боль, обычно трудно назвать хорошим. Неплохая загадка, верно? Ты любишь загадки? Или головоломки? Сейчас я пытаюсь сложить головоломку, Савн, и, должен признаться, зашел в тупик. Я бы хотел обсудить ее с тобой. Знаешь, ты очень толковый парень.

Почему убрали Лофтиса? Трудный вопрос, верно? Он работал на кого-то из крупных чинов Империи, который пытался скрыть факт убийства Фиреса – если его действительно убили, – и Лофтису поручили вести расследование.

Скорее всего, убийцу никогда не найдут, однако нетрудно выяснить, кто хотел смерти Фиреса – а это множество людей с очень серьезными связями в верхних эшелонах власти Империи. Может быть, кто-нибудь из них хотел, чтобы информация вышла на свет. Я вполне могу представить себе такой мотив, Савн. Но зачем убивать Лофтиса – гораздо проще и дешевле сообщить кому-нибудь, например, Военачальнику, или лорду Кааврену, или даже ее величеству о том, что происходит. Смерть Лофтиса не имеет никакого смысла.

Таким способом они уничтожили последнюю возможность скрыть то, что он делал, – ведь теперь начнется расследование нового преступления, и тайное неизбежно станет явным. Но если кто-то поставил перед собой именно такую цель, зачем было выбирать столь трудный и опасный путь? Никто не станет так поступать, если существует более безопасный способ получить искомый результат – разве что дзурлорды, но они не обладают необходимым коварством для таких сложных интриг. Я не могу сложить отдельные части в единое целое, Савн. А что думаешь ты?

Он явно думал, что очаг гораздо интереснее.

– Должно быть, я что-то упустил из виду – или в деле присутствуют неизвестные мне факты. Как жаль, что сейчас у меня нет прежних источников информации. Достаточно было щелкнуть пальцами, и мои парни отправлялись на поиски. Теперь все приходится делать самому (с помощью Лойоша, Ротсы и нескольких менестрелей). Может быть, следует разыскать менестреля и поговорить с ним, Савн? Ты был со мной, когда я в последний раз обратился к ним и получил полезную информацию. Помнишь ту женщину-менестреля? Она производила впечатление, верно? Мне даже показалось, что ты в нее влюбился – не могу тебя винить. Мне она тоже понравилась, но я выходец с Востока, а она драгаэрянка – вот и все. Не думаю, что она сохранила обо мне хорошие воспоминания после того, что я с тобой сделал. Боюсь, она во всем винит меня – и у нее есть на то основания. Я и сам считаю себя виноватым.

А потом я сидел рядом с ним и смотрел в очаг. Становилось прохладно; наверное, следовало развести огонь. На родине Савна уже начали уборку льна. Может быть, родным не хватает его рук.

– Ладно, – сказал я. – Пойду поищу менестреля, выясню, что говорят о Фиресе, о расследовании и о банках. Может быть, удастся что-нибудь узнать. Во всяком случае, не буду сидеть сложа руки.

Я встал.

– Поговорим еще потом, ладно? – Он не возражал, и я направился к двери.

Старуха сидела в плетеном кресле перед домом. Малыш устроился рядом с ней. У меня возникло неприятное ощущение, будто она слышала все, что я сказал. А вдруг она предложила мне поговорить с Савном только для того, чтобы выведать мои тайны? Но потом я отбросил свои сомнения; если во всей нашей истории и был человек, не страдающий от избытка хитрости, так это она. Однако имелись все основания для тревоги, поэтому я решил сохранять осторожность. Пришлось поплотнее завернуться в плащ, так как заметно похолодало. Почему погода требует к себе гораздо большего внимания, когда оказываешься за городом? Пока я жил в Адриланке, мне было совершенно безразлично, какая стоит погода, хотя я довольно много времени проводил на свежем воздухе.

* * *

Я уже давно понял, что менестрели похожи на крючки для сапог – ты всякий раз натыкаешься на них, когда отправляешься в кладовку за чем-нибудь другим, но в тот момент, когда тебе нужны именно они, оказывается, что все бесследно исчезли. Добравшись до Норпорта, я целых три часа бродил от одного постоялого двора к другому, но нигде не ожидали выступления менестреля.

Однако усердие иногда вознаграждается. Семь раз я спрашивал у местных жителей, где можно послушать музыку. Один попросту не знал, трое других не пожелали со мной разговаривать, а двое вели себя настолько грубо, что пришлось поучить их правилам элементарной вежливости. Наконец седьмая – симпатичная женщина-текла с развевающимися юбками и изумительными черными глазами направила меня в таверну, на вывеске которой красовались перья. Я легко ее разыскал, что меня удивило, поскольку к этому моменту затея представлялась почти безнадежной, и вошел в маленький задымленный зал, где собралась толпа текл, несколько орков и креот, а также отдельные представители местного дворянства, которые неизменно появляются в подобных местах. В дальнем конце зала среднего возраста текла негромко играл на старой лютне. Я прислушался и понял, что он неплохо владеет инструментом.

Я нашел свободное место на скамье в центре зала. Лойош находился при мне, так что многие посетители таверны бросали на меня недовольные взгляды; впрочем, нельзя исключить и того, что им редко приходится видеть людей с Востока. Голос певца был высоким и вполне мог показаться неприятным, но он удачно выбирал песни – наверное, в составлении репертуара и заключено искусство менестреля. Так, наемный убийца должен знать, на какие заказы ему стоит соглашаться, а когда следует отклонить выгодное предложение. Вскоре кто-то принес мне вина, которое я быстро выпил, поскольку оно оказалось не слишком хорошим. Наконец менестрель перестал играть.

Он остался сидеть на прежнем месте и увлеченно принялся за выпивку; через некоторое время я подошел к нему. Менестрель посмотрел на меня, потом перевел взгляд на Лойоша, и мне показалось, что он почувствовал себя неуютно. Что ж, это вполне естественно.

– Меня зовут Влад, – негромко проговорил я, пристально глядя ему в глаза.

– И что? – спросил он.

Нет, он не узнал имя, что меня порадовало. Как только хотя бы один менестрель его узнает, можно будет о них забыть.

– Вы можете уделить мне несколько минут?

– А что вас интересует?

Я показал ему кольцо и быстро его спрятал. Перед тем как покинуть Адриланку, я буквально в последний момент сумел достать кольцо с символом Гильдии Менестрелей^[14]. Он взглянул на кольцо и сказал:

– Да, вижу.

– Сейчас я направлюсь к выходу и перейду на противоположную сторону улицы. Встречаемся через двадцать минут, договорились?

– Хорошо. А сколько?..

– Десять империалов или больше, если вы сумеете мне помочь.

– Идет.

Я кивнул и выбрался из таверны. Сделал небольшой круг и вернулся обратно. Лойош облетел квартал и не обнаружил ничего подозрительного. Впрочем, я и не ждал неприятностей.