– Что? – не сразу понял Виталий Константинович. – Ах… Вы про картину. Да, очень дальние родственники, жившие еще при царях. Мы переехали сюда недавно, я решил перебраться поближе к природе из-за состояния Евгении, но картина всегда путешествует с нами. Она была очень дорога моей матери, как семейная реликвия.

– Я так и подумала. Люди, изображенные на ней, чем-то на вас похожи.

– Да, они были близнецами, как и мы с сестрой. – Лицо хозяина еле уловимо изменилось, всего на долю секунды, но Антонина успела заметить. Лицо человека, который сболтнул лишнего, о чем не собирался говорить. Возможно, эта тема касалась каких-то его личных переживаний. Помолчав, он продолжил: – Знаете, из-за разницы интересов, мы с сестрой не так много времени проводили вместе до происшествия… Но, как говорят, у близнецов очень крепкая внутренняя, незримая связь. Думаю, так и есть. Сейчас я ясно чувствую, что пострадал не какой-то другой, отдельный человек, а важная часть меня самого. Я прекрасно понимаю, что должен сам больше заботиться о ней, только в силу обстоятельств это невозможно. Поэтому очень надеюсь на вашу помощь…

– Да, конечно.

– Что ж. – Он подошел к двери слева от картины и открыл ее, продемонстрировав комнату с креслами, добротным письменным столом и множеством стеллажей, заполненных книгами. – Здесь у нас библиотека. Когда я дома, частенько использую ее в качестве рабочего кабинета, но в остальное время она в вашем полном распоряжении. Главное, как и в любой библиотеке, не забывайте возвращать книги на место, – улыбнулся Виталий Константинович.

На первом этаже также находилась кухня, санузел для гостей и гардеробная.

Затем они поднялись на второй, где располагались три спальни.

Слева от лестницы – большая хозяйская. А справа, по обеим сторонам от коридора еще две немного поменьше – та, в которой лицом к стене мирно спала Евгения, и будущая комната Антонины.

Кроме того, в коридоре имелся выход на балкон, второй санузел и большая гардеробная со шкафом, холодильником для лекарств и кулером с чистой водой.

– Вот и вся наша скромная обитель, – всплеснул руками Виталий Константинович.

– А что на третьем этаже? – еле слышно поинтересовалась Антонина.

– Нет смысла шептать, – с усмешкой ответил хозяин. – Когда моя сестра спит, ее и пушечным выстрелом не разбудишь. Она проснется точно по графику. А на третьем этаже еще нет ремонта и настоящая свалка после переезда, старый хлам, пыль да паутина. Чердак, иначе и не скажешь. Можете потом сами подняться, полюбопытствовать, но будьте осторожны. Мало ли, что-нибудь на голову упадет… Я и сам туда давно не заходил. Надо бы разобрать, да все некогда.

И действительно, как и предрек Виталий Константинович, проснулась Евгения ровно в два. Вот она – незримая связь близнецов.

Хозяин предварительно зашел в гардеробную, показал Антонине, где хранятся перчатки и медицинские инструменты, подал поднос с уже подготовленной таблетницей, пустой мензуркой и стаканом воды. А затем открыл дверь в спальню, пропуская медсестру вперед.

При звуке шагов Евгения вздрогнула, а Антонина чуть не выронила поднос из рук.

Зрелище, представшее перед ней слегка шокировало, хотя она старалась морально подготовиться ко всему.

Девушка выглядела бледной и истощенной. Она полулежала на подушке, медленно вертя головой по сторонам, словно не понимает, откуда доносятся звуки, а глаза ее закрывала медицинская повязка.

Собравшись с духом, Антонина сделала шаг вперед, подошла и поставила поднос на тумбочку у кровати.

– Здравствуй, Евгения. Меня зовут Антонина, можно просто Тоня. Я буду тебе помогать. – Она присела на стул рядом.

Девушка промычала в ответ что-то неразборчивое и, кажется, испуганно отстранилась. Хотя ее движения были настолько вялыми, что трудно было понять, намеренные они или случайные.

Антонина взяла ее за руку, погладила и, когда девушка расслабила пальцы, положила ей в ладонь маленькую пластиковую мензурку с двумя таблетками, которые взяла из отделения с надписью «14:00».

Девушка вновь застонала.

– Смелее, – велел хозяин.

– Это нужно принять, сможешь? – сказала Антонина Евгении.

Та слабо кивнула и неуверенным движением закинула таблетки в рот. Антонина тут же поднесла к ее губам стакан воды. Когда Евгения обхватила его двумя руками, взгляд привлекли несколько глубоких шрамов на ее кистях и предплечьях. Несчастный случай оставил свои уродливые поцелуи повсюду. Если присмотреться, его отметины имелись практически на всех открытых участках тела: на ключицах, лбу, шее и даже ушах. Антонина ясно представила, как девушка падает с высоты и катится вниз, ранясь об острые выступы каменистого склона. Хоть переломы срослись, часть ссадин и ушибов зажила почти бесследно, а некоторые шрамы со временем посветлели, разгладились и уже не так бросались в глаза, человек, знающий, что произошло, все равно мог без труда прочитать их незамысловатое послание: на долю Евгении выпало слишком много боли и испытаний.

Антонина помогла девушке запить лекарства, промокнула салфеткой вытекшую из уголка рта струйку, а потом посмотрела на стоявшего у двери Виталия Константиновича.

Тот одобрительно улыбнулся:

– Мне нравится ваша решительность. Евгении провели сложную операцию по пересадке сетчатки. Снимать повязку пока нельзя. Функции мозга также нарушены, речь еще не восстановилась, но она понимает практически все, что ей говорят. Так что мы не теряем надежды.

– Бедная девочка… Но все должно наладиться, – вздохнула Антонина и перевела взгляд на инвалидную коляску, стоящую у стены.

– Насчет этого не беспокойтесь. К счастью, сестра уже может ходить. Правда бывают дни, когда она особенно слаба или просто ленится. На эти случаи у нас на перилах оборудована электрическая подъемная платформа, она складывается очень компактно, так что сразу можно и не заметить. Но таскать тяжести по этажам не придется.

Антонина кивнула, стараясь не выдавать своего огромного внутреннего облегчения.

– Виталий Константинович, а что именно она принимает?

– Лучше просто Виталий, а то чувствую себя стариком, – усмехнулся он, а потом взял с полки и протянул ей папку с рецептами и медицинскими заключениями.

Антонина пробежала глазами по назначениям хирурга, травматолога-ортопеда, невролога и психотерапевта. Список включал приличный диапазон лекарств: от стандартных обезболивающих, витаминов и хондропротекторов до бета-блокаторов, нейролептиков и транквилизаторов, в том числе инъекций диазепама…

– Все это прописал лечащий врач, – пояснил Виталий. – Я не очень-то в этом разбираюсь. Но мне сказали, что здесь есть и лекарства для улучшения работы мозга, и для укрепления костей, а также успокоительные и снотворные. Главное, что сестре от них намного лучше. Раньше у нее часто случались панические атаки и истерики, то ли из-за боли, то ли из-за того, что она не могла принять свое состояние. К тому же ей нужно будет делать массаж и проводить лечебную гимнастику для разработки мышц и сухожилий. Я все покажу. Если, конечно, вы согласитесь остаться…

***

Антонина согласилась. Несомненно, работа была монотонной, требовала терпения и немалых физических усилий, ведь, помимо массажа, ей приходилось помогать Евгении садиться, вставать, принимать душ, направлять и поддерживать ее во время ходьбы, чтобы та не упала или не наткнулась на препятствие. Но все это было ожидаемо при уходе за больным в тяжелом состоянии. Никаких сверхординарных, из ряда вон выходящих ситуаций не происходило, лишних проблем подопечная не доставляла, была спокойной, послушной и много спала, что неудивительно при таких конских дозах успокоительных. Разве что иногда капризничала, невинно и совсем по-детски.

Пресная пища из меню у Евгении не вызывала восторга, так что ела она совсем мало, приходилось уговаривать. К тому же ей явно не нравилось каждый день по нескольку раз принимать таблетки и получать инъекции. Кому такое понравится? Но и то проявлялось лишь слабым кратковременным протестом в виде мычания и покачивания головой. Зато у Антонины оставалось достаточно свободного времени. Хватило всего пары дней, чтобы прикипеть к своей неприхотливой подопечной. Антонина и сама не заметила, как стала называть ее Женечкой.

Первый рабочий день начался в восемь утра.

– Так, моя хорошая, еще немножко… Еще одна ступенечка, – приговаривала Антонина, помогая Евгении спуститься к завтраку. – Ты сегодня просто умница! Смотри-ка, одолела всю лестницу сама.

– М-м-м, м-м, – привычно отозвалась Женечка.

Антонина посадила ее на диван в гостиной, попросила подождать и включила сонату Моцарта для фортепиано номер одиннадцать, ля мажор, ведь, как известно, классика положительно влияет на эмоциональный фон, а это произведение казалось ей особенно жизнеутверждающим и подходящим для начала нового дня.

Добравшись наконец до входа на кухню, Антонина заметила пышную, круглощекую женщину, шуршащую продуктовыми пакетами на столе.

– Доброе утро… Вы, наверное, Мария? Домработница?

Женщина повернула голову.

– Да, дорогая. Здравствуй. Все правильно, – улыбнулась она, и вокруг ее глаз собрались веселые складочки. – А ты, должно быть, новая сиделка? Виталий Константинович меня предупреждал. – Домработница оставила в покое пакеты, уперлась руками в бока, окинула ее оценивающим и слегка удивленным взглядом. – Надо же, совсем девчонка! Тебе бы с подружками гулять, а не с инвалидами вошкаться…

– Не волнуйтесь, я серьезно отношусь к работе и к людям… с особыми потребностями. – Она заменила формулировку Марии на более корректную. – Я профессиональная медсестра. Окончила медицинский колледж и первый курс университета по специальности «лечебное дело». – Антонина деловито подошла к холодильнику, оглядела его содержимое, – как и ожидалось, продукты были аккуратно расставлены по своим местам, так что долго копаться в поиске нужного не пришлось – достала безлактозное молоко, поставила на столешницу, а потом взяла с полки навесного шкафа овсяные хлопья для завтрака и еще раз сверилась с незатейливым рецептом в меню.

– Ну-ну, – бросила на нее хитрый взгляд Мария. – Посмотрим, как ты через неделю заговоришь… Как бы не убежала, сверкая пятками.

– А вы уже завтракали? – поинтересовалась Антонина, решив, что вступать в спор о том, что еще не произошло – занятие бесполезное, особенно в начале знакомства. Только время покажет, кто был прав.

– Завтракала-завтракала, – пробурчала домработница себе под нос. – Ты своим делом занимайся. На меня не смотри.

– Мне бежать некуда, Мария, – все-таки решила честно объяснить ситуацию Антонина. – Без денег никто мне рад дома не будет.

И лед, похоже, все-таки тронулся. Домработница, переложив несколько коробок с крупами в кухонный шкаф, повернулась и с прищуром посмотрела в ее сторону, словно пытаясь прочесть что-то у нее на лбу. У Антонины даже появилось труднопреодолимое желание стереть несуществующую надпись с лица рукавом. Но вскоре процесс сканирования завершился, напряженный, холодный взгляд Марии оттаял, потеплел.

– Зови меня тетя Маша… И вон там блокнот, – кивнула она на микроволновку, на которой лежал толстый органайзер. – Напиши, что привезти в другой раз. Я пока не знаю твоих вкусов.

Антонина догадалась, что предварительная проверка «свой или чужой» закончилась, причем прошла она ее, по всей видимости, довольно успешно.

– Хорошо. Спасибо… А вы давно здесь работаете? – спросила Антонина, помешивая закипающее молоко в кастрюльке.