– Полностью согласен с вами, даже несколько сотен лет способны радикально изменить всю ситуацию в том или ином регионе. Что уже говорить про тысячи лет? Но проблема с точкой зрения израильтян заключается в том, что ее практически без всяких условий поддерживают Соединённые Штаты Америки и их союзники. И даже если союзники в отдельные моменты отступают, достаточно одних американцев, чтобы создать неприятности всем арабским государствам в регионе… Так что не так важны те исторические претензии, которые выдвигают израильтяне, как то, что при помощи американцев их продвигают по праву сильного, ломая через хребет всех, кто не согласен…

– И как вы считаете, будет развиваться ситуация в регионе в дальнейшем? – спросил меня Николаев.

– Американцы будут делать все для того, чтобы уговорить отдельные арабские государства заключить мир с Израилем, не выполняя резолюций ООН о том, что он должен вернуть оккупированные территории. Впрочем, американцы никогда и не считались с мнением ООН, если оно вдруг отличалось от их собственного мнения. С этой точки зрения ничего нового. Просто будет присутствовать определённое лицемерие. Они же тоже как члены Совета безопасности ООН голосовали за то, чтобы эти резолюции в отношении Израиля были приняты. А на деле выполнять их совершенно не собираются…

– А что же арабские государства? Просто молча будут смотреть на это и прогибаться под указания Вашингтона? – возмутился Николаев.

– Ну вот они попробовали иначе… Не получилось. В этом регионе мира американский империализм и его союзники оказались слишком сильны… Это не повод для прогрессивных сил сдаваться, конечно, в борьбе за справедливость, но и иллюзий иметь тоже ни в коем случае не нужно.

Вот примерно в таком духе мы с ним и проговорили полчаса…

Сделали перерыв на десять минут, попили чайку. Николаев рассказал, что та моя прошлая передача, которую я приехал экстренно записывать по просьбе Латышевой, наверху понравилась. Впрочем, кому именно понравилась, он так и не сказал. Вполне может быть, и сам не знал этого. Ему могли его начальники спустить просто информацию, что все воспринято наверху хорошо… Скорее всего, так и есть, не его уровень такие детали знать.

Перешли ко второй теме, по освещению Всемирного конгресса миролюбивых сил в Москве. Я за несколько минут рассказал, по поводу чего этот конгресс собирался, и насколько важна поднятая на нем тематика для современного мира. Минут семь уделил подробному разбору речи Брежнева. Ясно, что без всякой критики. А затем, не мудрствуя лукаво, пересказал содержание своего разговора с Вильмой Эспин. Так сказать, дал взгляд на тематику конгресса с точки зрения высокопоставленного представителя одной конкретной страны. Николаев был полностью доволен таким построением обзора конгресса, как обычно пару раз вставил свои пять копеек. И на этом мы с ним работу над моими выступлениями закончили.

Выйдя с радио, тут же хотел набрать по телефону Некредина. Но едва зайдя в будку, тут же сообразил, что идея-то не очень… Если за мной, скорее всего, КГБ следит, то антиквар явно не обрадуется, если потом, выяснив, к кому именно я в том подъезде ездил, к нему в гости зайдут сотрудники комитета… А он же, понятное дело, своей продажей антиквариата занимается абсолютно нелегально. Посадить не посадят, это не их профиль, а стукачом вполне могут сделать, пригрозив иначе сдать его в ОБХСС. И будет он потом, после каждого моего визита, исправно отзваниваться в КГБ и сообщать, что я купил и на какую сумму. Так ведь и остальные наши к нему ездят закупаться. Да, точно, заезжать к нему в такой ситуации плохая идея…

Так что вместо Некредина набрал Галию и спросил:

– Милая, у меня сегодня не получится заехать по поводу подарка для Маши к тому человеку, что я планировал. Но появилась другая идея. Может быть, ты пороешься в тех подарках, что Фирдаус из Италии привёз и там что-то найдёшь подходящее?

– Конечно, Паша, не беда! Фирдаус там столько всего привёз, что без проблем найду. Приезжай домой лучше, хоть отдохнёшь немного перед тем, как пойдем день рождения Маши праздновать…

***

Глава 3

Москва, квартира Третьякова

Полковник Третьяков был очень рад полученному от заместителя председателя КГБ Назарова поручению. Конечно, прямо его имя не называли, но когда с такой задачей к тебе приходит помощник Назарова, да еще и говорит ничего не сообщать о ней непосредственному начальству во втором управлении, то все полностью ясно.

Назаров его очень выручил летом. Не заступись он за него, вылетел бы он как пробка на пенсию стараниями Вавилова. Он уже, отчаявшись под конец, начал и горькую пить потихоньку по вечерам, думая, что все окончательно пропало. И вдруг такой поворот, и он спасен! Да, он должник генерала, и надо отработать этот долг как следует.

Кроме того, его рвение было вызвано и чувством профессиональной гордости. Значит, это Вавилов был просто слеп, и не разглядел в Ивлеве все то, что он, Третьяков, сразу заметил наметанным в Саратове глазом! Ну конечно, Вавилов не профессиональный комитетчик, а партиец, да и никогда контрразведкой не занимался, как ему понять, с кем он в лице Ивлева имеет дело. А вот Назаров, получается, как настоящий контрразведчик, все правильно понял – Ивлев не наш, не советский человек по своим запросам и повадкам. Контра этот Ивлев, и надо сделать все, чтобы у Назарова появились факты его предательства интересов родины…

Он немного даже пожалел о том, что поручение было таким пустяковым. Всего-то определить, с кем именно беседовал Ивлев. Да помнил он прекрасно, что в том подъезде живут два иностранца, один из ГДР, другой из Италии, страны-члена НАТО. И сразу, едва взяв бумагу с описанием собеседника Ивлева, с удовольствием понял, что Ивлев так долго беседовал именно с итальянцем. Даже сразу было хотел сказать об этом полковнику Губину. Но тут же сам себя остановил – так быстро выполненное поручение будет иметь меньшую ценность в глазах начальства. К тому же – а мало ли ему что еще в голову придет за эти два дня? Поэтому взял задание на выходные, за эти два дня все равно ничего не изменится.

Так что теперь он мучительно ломал голову, прикидывая – не стоит ли расширить выполнение задания? Помимо ответа на конкретный заданный вопрос, с кем беседовал Ивлев, дать подробную справку по антисоветским замашкам Ивлева? Краткий пересказ того, с чем он тогда так неудачно сходил к Вавилову?

Непростое решение… Очень непростое. Ему ли не знать, что начальники иногда могут очень сильно злиться, когда ты проявляешь какую-то инициативу. Вот так проявив ее перед Вавиловым, он едва в тот раз из комитета на пенсию не вылетел…

Но соблазн был велик. Допустим, даст он сейчас просто ответ на заданный вопрос. Какие шансы, что его Назаров хоть раз еще к чему-то привлечёт? Полковников в КГБ много, на полковнике Третьякове свет клином не сошёлся. Возможно, забудет про него вообще Назаров, а где-то через годик его благополучно отправят на пенсию. Потому как особый иллюзий по поводу отношения к нему коллег у Третьякова не было. Приняли его стараниями Вавилова во втором управлении плохо. Оказывается, по коридорам разошлись слухи, что его хотят уволить за непрофессионализм. И как, придя на работу с такой вот репутацией, авторитет завоевывать в коллективе и друзей заводить? А без того и другого выпрут его на пенсию, как пить дать, при первой возможности…

Ох, и непросто у него пройдут эти выходные!

Наконец, он принял предварительное решение. Дополнительную справку про Ивлева он составит, пусть будет, а с тем, вкладывать ли ее в папку, которая потом к Назарову пойдет, подумает уже утром, когда пойдет к Губину отчитываться по поручению…

***

Москва, квартира Ивлевых

Приехал домой, а у Галии не на шутку лицо озабоченное. Естественно, тут же спросил, в чем проблема?

– Паша, ну мне уже совсем неудобно становится, что Фирдаус каждый раз к нам приезжает с таким огромным чемоданом всяких импортных вещей, да ещё и сам чемодан оставляет тоже в подарок. Ну куда это годится? Мне уже совсем неудобно перед Дианой становится. Она нас, наверное, скоро ненавидеть начнёт за то, сколько мы денег из её семьи забираем на эти подарки…

Ну, со стороны, конечно, если не знать, что я совладелец завода, так оно, конечно, так все и выглядит, но, увы, я никак не смогу, даже решив сказать правду, Галию тем самым успокоить. Да она мне не поверит просто… А если поверит – так тоже ничего хорошего. Девочка у меня совсем не капиталистка, чтоб такое одобрить…

Ну ладно, сейчас сочиню что-нибудь, упирая на этнокультурные особенности Фирдауса, так же, как и с КГБ работаю.

– Галия, ну ты же пойми, у Фирдауса просто-напросто выхода нет. Он сын очень богатого человека, и по арабским традициям, если он едет в гости, то подарки, которые он привозит, должны отражать его статус. Так что, если он богат, подарки тоже должны быть богатыми. И с этим ни ты, ни я ничего поделать абсолютно не можем.

Как, кстати, и Диана. У неё же теперь тоже фамилия Эль-Хажж. Понимаешь, о чём я? И она тоже эти культурные традиции семьи Эль-Хажж знает и уважает.

Так что все эти эмоции, что ты ей пытаешься приписать, она совершенно точно не испытывает. Вот вспомни хотя бы те дизайнерские платья, что она тебе летом привезла, она же их лично отбирала. Или костюм мой с туфлями. Неужели такие вещи в подарок выберет человек, который нас ненавидит или которому жалко дарить нам подарки?

Так что прекрати даже думать о таких вещах. Щедрость наших новых арабских родственников – это необходимость с их стороны, не более того. Давай уважительно отнесёмся к их культурным традициям и позволим им проявлять ту щедрость, которая отражает их социальный статус.

– То есть получается, что Фирдаус, даже вот так вот, раз в две недели приезжая, будет нас заваливать кучей подарков, и это совершенно нормально? – изумлённо спросила меня Галия.

– Да, я именно про это и толкую. Он никак иначе не может. Боится, что мы подумаем иначе, что он обнищал. И, поверь, никакими словами про то, что дарить больше ничего не надо, мы этот поток подарков не остановим. Можем только оскорбить ими дарителя, а это по их культурным традициям абсолютно недопустимо.

Правда, Галия девушка у меня умная. Подумала немного и спросила, с подозрением косясь на меня.

– Что-то я не помню, чтобы когда мы только познакомились с Фирдаусом, он нам такие щедрые подарки дарил…

Вот же жена у меня памятливая и правдолюбивая! Но я принял этот вызов:

– Ну так ты же в своем вопросе уже и ответила на собственный вопрос. Когда мы только познакомились, мы еще не были для него ни друзьями, ни родственниками. А потом, по мере развития знакомства, и состоявшейся свадьбы, симпатии и обязательства усиливались. Ну и не забывай, что я Фирдаусу с дипломной работой сильно помог… Вот теперь и имеем эти чемоданы с подарками. Ты погоди еще, что через год-два будет, увидишь!

Глаза Галии округлились от моего обещания. Наверное, представила себе караван верблюдов, подходящий к подъезду нашего дома, навьюченный подарками для семьи Ивлевых. И как Фирдаус небрежным жестом показывает, что и верблюдов мы себе тоже можем оставить… В общем, переживать перестала – в конце концов, это всего лишь один чемодан с подарками… То ли еще будет, как я обещаю…

Следующая проблема возникла, когда она начала из этого чемодана подарки для Маши отбирать. Отобрала чуть ли не полчемодана, потом всплеснула руками:

– Нет, ну это же явно тоже слишком много. Что же ей на самом деле подарить? У неё же всё есть…

– Галия, да успокойся ты, наконец, – рассмеялся я. – Ну не в состоянии ты ничем удивить дочь дипломатических сотрудников высокого ранга. Ты совершенно права, у них всё есть. Прихвати с собой то, чему была бы рада любая из твоих подружек, у которых нет статуса Машиных родителей. И поверь мне, этого будет вполне достаточно. Маша же всё-таки в Советском Союзе учится и прекрасно знает, что тут легко достать, а что нет. И оценит подарок по достоинству.