Чаще всего мне нравится, как Станис ведет себя с сыновьями – тепло и непринужденно, но в то же время по-отцовски правильно. Без лишних нежностей и излишеств. Он не станет целовать их пятки и животики до визга на всю квартиру и не кинется ночью варить рисовую кашу с бананом для Арса, как это делаю я.

Поприветствовав мальчишек и вручив им подарки от бабушки, муж увлекает меня на кухню.

– Варюш, у тебя ко дню рождения Юли все готово?

– У меня есть, что надеть, – говорю, доставая мясо из духовки.

– В салон пойдешь?

– Надо? – отбиваю со смехом.

– Ты выглядишь прекрасно, не обижайся.

– Я не обижаюсь, Стань. Но в салон не записывалась, прости.

– Значит, обойдемся без салона, – отвечает просто, – Я хочу, чтобы ты завтра как следует отдохнула и развлеклась.

Боюсь, для этого нужно хорошо расслабиться, а я не помню, когда в последний раз испытывала умиротворение. Завтрашний вечер его не сулит точно – вынужденное общение с малознакомыми людьми, обмен дежурными любезностями и на несколько часов пластмассовая улыбка на лице. Если добавить к этому беседы о новых веяниях в живописи и мое перманентное волнение за оставшихся дома детей, то уже заранее хочется бежать с этого праздника, сверкая пятками.

– Саша вчера прилетел с женой. Они вас навещали? – спрашивает Станя, разрезая мясо ножом.

– Не навещали.

Не звонили и не писали. Как и я им. Мы с моим двоюродным братом так и не смогли простить друг друга за то, что случилось два с половиной года назад.

Я, потеряв голову от его друга, едва не сорвала свою свадьбу, за что он натравил ублюдков, которые жестоко избили Лешку и превратили его машину в груду железа.

Мы друг друга разочаровали.

Глава 3

Варя

– Это слон, Арсень, – показываю пальцем на соответствующую картинку на игровом коврике, – А это но-со-рог!

Сын лепечет, повторяя за мной по слогам. Ромка, наблюдая за нами, тут же находит слоненка в коробке с игрушками.

– Умница, – хвалю, поймав его руками и осыпав лицо серией поцелуев.

Арс, взревновав, бросает игру и забирается на мои колени, чтобы получить причитающуюся ему порцию любви и ласки.

– Варюш, – зовет, Станя, приоткрыв дверь детской, – Опоздаем.

– Иду.

Пока я собираюсь на день рождения Юли, сыновья носятся рядом. Потом, отвлекшись на собственные важные дела, перетаскивают часть своих игрушек в гостиную и забираются с ними на диван.

– Нужно приучать их играть в своей комнате, – замечает Станис негромко.

Застыв, я ловлю его взгляд в отражении зеркала.

– Пусть играют, Стань. Они же не могут все время сидеть в детской.

– Пусть. Только если они испортят мебель, ты сама расстроишься.

– Не расстроюсь. Это всего лишь мебель, – заверяю с улыбкой, но твердо.

– Давай, помогу застегнуть, – предлагает, заявляя, что тема закрыта.

Я вижу, что он не всегда одобряет мои методы воспитания, но никогда не давит на меня в этих вопросах.

Он сам был единственным ребенком в семье, и рос с няней, пока его родители занимались карьерой. Ее уволили, когда ему исполнилось четырнадцать. Примерно такого же детства он хотел и для собственных детей. Разумеется, я не согласилась!..

Мои дети самое дорогое, самое важное, что есть в моей жизни. Моя кислородная подушка, которую я не смогу доверить совершенно постороннему человеку.

Повернувшись к Станису спиной, жду когда он справится с молнией. Не до конца застегнув ее, он склоняется и нежно целует затылок. Смотрит на меня в зеркале и повторяет несколько раз – плечо, затылок, кожа за ухом.

– Мы уже не опаздываем? – интересуюсь мягко.

– Я просто целую. Я скучал…

Прошлой ночью у нас был секс, и если сейчас я дам зеленый, то этой ночью тоже будет.

– Стань, ты испортишь укладку, – надуваю губы, – Давай собираться, а то Юля не простит, если мы приедем последними.

– Твои родители тоже приглашены?

– Да, но их не будет.

– Почему?

Я сдержанно вздыхаю. Его постоянное недоумевание по поводу отношений Юли и моих родителей иногда раздражает.

Потому что так сложилось. Вернее, совсем не сложилось. Несмотря на кровное родство мои отец и тетка совершенно разные люди. Различные интересы, взгляды на жизнь и уровень притязаний. На данный момент из общего у них только я и мои дети.

– У папы сегодня дежурство, а мама без него не хочет идти.

– Ясно.

Дав Марине подробные инструкции и потребовав, чтобы она звонила по любому, даже самому ничтожному поводу, мы со Станисом на такси отправляемся в тот самый загородный отель, в котором отмечалась наша свадьба.

Он такой же, как два с половиной года назад – роскошный и сияющий великолепием. Лучший в области, поэтому все значимые события Юля теперь отмечает здесь.

В тот летний день небо было голубым, газоны ярко-зелеными, мое платье белоснежным. А я была холодной, словно умерла вчера.

Отворачиваюсь к окну, чтобы незаметно сглотнуть ком и, почувствовав приближающийся приступ, глубоко вздыхаю и расправляю плечи.

– Волнуешься, Варя? – сразу замечает Станис.

– Нет, все в порядке. Думаю, как бы мальчишки чего не натворили.

– С ними няня. Она отвечает за них головой.

Я киваю.

– Все будет хорошо, – добавляет негромко, накрывая мою руку своей ладонью.

– Все нормально.

Мы действительно прибываем в числе последних. Юля, едва заметно поджав губы, приближается к нам стремительным шагом. На ней нарядное синее платье в пол, на лице профессиональный макияж.

– С днем рождения, – поздравляю, протягивая пакет с подарком, который Станис привез из Москвы.

– Спасибо, – целует сначала его, потом меня, – Я думала, вы передумали!

Она нервничает и злится, поэтому по привычке ее реплику мы пропускаем мимо ушей. Здороваемся с гостями и занимаем свои места рядом с Мари Бжезинской, моей свекровью.

– Здравствуйте.

– Здравствуй, Варя. Как ты?

Ее взгляд всегда мягкий и доброжелательный, но я знакома с ней достаточно долго, чтобы знать, что нет за ним ни мягкости, ни добра.

Это маска интеллигенции и благородства, не более. Когда-то я купилась на нее, наивно полагая, что мы с ней подружимся. Сейчас я боюсь дружбы с ней как огня.

– Все хорошо, – отвечаю похожей улыбкой.

– Как дети? Станис показывал мне их фото. Они подросли.

Укол в сердце и последовавший за ним спазм в животе ненадолго выбивают меня из колеи. Я поправляю салфетку и берусь за ножку пустого бокала.

– Отлично. Большое спасибо за подарки. Мальчики в восторге.

– Я заеду навестить их завтра перед тем, как ехать в аэропорт, – сообщает она и обращается к сыну, – Заберешь меня от Юли?

– Разумеется.

Начинается торжество, которое избавляет меня от необходимости отвечать на вопросы свекрови.

Наверняка она разочарована. Мари ожидала, что я закончу университет в Лондоне, а потом, после окончания срока дипмиссии, в составе которой работал Станис, мы с ним вернемся и осядем в Питере, где я стану помогать ей с ее картинной галереей.

Все пошло, мягко говоря, не по плану – я сразу забеременела, родила и превратилась в домашнюю клушу. Более того, настояла, чтобы муж перевез нас с детьми в мой родной город. Провинциальную глубинку, как называет его моя свекровь.

Больше всех расстроилась и ругалась Юля, но ее мнение же давно перестало быть для меня основополагающим.

– Я устала, Стань, – шепчу мужу, когда стрелки на моих часах показывают десять вечера.

Марина не звонит, значит дома все в порядке – дети умыты, накормлены и уложены в кровати.

– Няня с мальчиками до полуночи. Отдыхай.

Вывозят белый торт со свечами, в зале тухнет свет и включается торжественная музыка.

– Может, уедем пораньше?

– Варюш, – говорит он, поднимаясь со стула, чтобы поаплодировать виновнице торжества, – Ты слишком зациклена на детях. Так нельзя.

Я тоже встаю и хлопаю в ладоши.

– Нельзя скучать по своим малышам? Я хочу домой, Станис.

– Хорошо. Сейчас поедем.

Вспыхнувшая в груди обида тухнет под тяжестью чувства вины. Я не имею права на него обижаться, потому что мне и жизни не хватит, чтобы рассчитаться по кредитам доверия, что я набрала у окружающих меня людей.

Глава 4

Варя

– У мамы с Юлей выставка в Москве через три недели, – говорит муж, держа в руках мою ладонь и перебирая пальцы.

– Я знаю, Юля все уши прожужжала. Говорит, с Кипра привезут картину «Клео».

– Да. Ты прилетишь?

Встречая и провожая глазами огни фар встречных машин, я какое-то время молчу, потому что знаю, что мой ответ Станиса не устроит.

– Вряд ли.

– Почему, Варя? Это важное событие для наших родных. И потом…

– Что?..

– Ты искусствовед, тебе не может быть это не интересно.

– Мне интересно, – подтверждаю я.

Моя любовь к живописи и искусству в целом никуда не делась, но на даном этапе жизни приоритеты совсем иные. И я все еще умею мечтать, только теперь точно знаю, чего хочу.

– Но?..

– Но мне придется оставить детей на два дня с няней, которую они знают всего ничего…

– Мы попросим остаться твою маму, – предлагает вдруг.

– Ее они знают еще меньше, Стань. К тому же она работает.

Он замолкает и, отпустив мою, руку, тоже отворачивается к окну.

Я знаю, что Станис тоже разочарован – его семейная жизнь началась не так, как он хотел.

Протянув руку, я касаюсь его плеча. Он тяжело вздыхает и, положив затылок на подголовник, скашивает на меня взгляд.

– Может, найдем тебе психотерапевта здесь?

– Со мной все в порядке.

– Не в порядке, Варюш. Сначала депрессия, потом панические атаки и необоснованная тревожность, – говорит он, глядя в глаза, – Специалист поможет тебе наладить контроль за твоими эмоциями.

Не поможет. Ни один специалист не исправит ситуацию, пока я не сделаю это сама. Ни одному живому человеку не известны причины моих расстройств.

Я справлюсь с ними. Я уже сделала первый шаг.

– Хотя, думаю, вряд ли в вашем городе найдется тот, кто сможет тебе помочь. Зря ты не захотела остаться в Питере.

– Не начинай, пожалуйста… – прошу мягко.

Это еще один камень преткновения в наших отношениях. Со стороны может казаться, что мое желание вернуться в город, из которого я когда-то так мечтала вырваться, как минимум не логично. Кто в здравом уме откажется жить в Санкт-Петербурге или Москве? Променяет яркую насыщенную жизнь на тихий быт и заставит мужа разрываться между городами, которые разделяют тысячи километров?

– Я не понимаю тебя, Варя, – качает головой.

– Юля с Сергеем Николаевичем так же живут. Он приезжает сюда два раза в месяц.

– Ты знаешь, почему Юля с Сергеем Николаевичем так живут, – подавшись ко мне, понижает голос до шепота, – У нас с тобой все иначе.

У мужа Юли в Москве женщина. Уже давно, как выяснилось. Не молодая свежая девочка, а его коллега одного с моей теткой возраста, разведенная и с детьми от первого брака.

Я понятия не имею, знает ли об этом сама Юля, потому что мы никогда не говорили на эту тему.

Если знает, значит ее все устраивает. Если нет – то я не та, кто ей об этом расскажет.

– Стань, мне здесь лучше, правда… – говорю правду, – Здесь я чувствую почву под ногами.

– Когда дети подрастут, я хочу, чтобы они учились в столице.

Замолкаю, цепляясь взглядом за узор на чехле переднего сидения. Может очень многое измениться к тому времени, когда дети подрастут.

– Оу, вы приехали раньше, – восклицает няня приглушенно, когда мы со Станисом заходим в прихожую.

– Да, немного. Мальчики спят?

– Как сурки.

– Хорошо поели? Арс еще не просыпался?

– Да, все съели, – отчитывается Марина.