Похоронами занималась её сестра, тётя Галя. Не знаю, как так получилось, что одна сестра стала успешной моделью, а вторая превратилась в сварливую деревенскую клушу. Муж тёти Гали заглядывался на молодых девок, и она сразу сказала, что не сможет взять меня к себе. Мол, они с мамой пожили своё в детском доме, и я там не пропаду. Бабушка и дедушка погибли в начале девяностых. Пали жертвой рэкета. Я видела их только на фотографии. Мама победила в конкурсе красоты в восемнадцать лет, а Галя вышла замуж по большой любви и уехала в деревню осваивать сельское хозяйство. Её муж освоил только самогонный аппарат, поэтому, по словам мамы, тётя жила бедно, но весело.

Мы с мамой хотя бы раз в год приезжали к тёте Гале. Обычно летом. Мама везла ей подарки, но всякий раз сёстры быстро ссорились. Тётя Галя обзывала мать подстилкой для толстосумов и вешалкой, а мама сестру – неудачницей.

После похорон тётя Галя открестилась от всех маминых долгов и от меня, шепнув, что в детском доме мне будет лучше, чем в деревне. Мол, сама на государственных харчах росла и знает, о чём говорит. Пообещала навещать и даже приезжала раза четыре. Я посылала ей открытки – Новый год, днюха.

Айдаров появился в моей жизни на второй неделе пребывания в детском доме. Приехал со спонсорской помощью. Директриса в тот день с утра ходила на ушах, готовилась. Вызвала меня и без обиняков объяснила, что я самая красивая девочка заведения и буду толкать благодарственные речи спонсорам и вешать лапшу на уши проверяющим организациям.

Про красоту мне объяснили в первую же ночь обитатели детского дома. Только гораздо грубее. И чтобы я не зазнавалась, отвесили тумаков. За меня вписался один из парней, Костя. Я прорыдала до утра, прижимаясь к его плечу разбитой щекой. А на утро, когда меня увидела одна из воспитателей, мало не показалось никому. Директрисса взяла меня под свою защиту. До сих пор теряюсь в догадках: она действительно думала, что, отдавая меня Айдарову, сделает меня счастливой или я просто была для неё дорогой разменной монетой?

– Иди, Лана, Сархан Муратович сейчас в моём кабинете разбирается с бумагами, – подтолкнула меня Малена Сергеевна. – Ты молодец, такую речь сказала. Сархан Муратович умилился. Сказал, что хочет побеседовать с тобой.

– Не хочу под опеку, – отпрянула я. Моей целью было пережить эти три года и самой пробивать себе дорогу. Мама для меня оставалась примером во всём, несмотря на ранний уход из жизни. – Я же вам говорила.

– Он молодой неженатый мужчина, – Малена Сергеевна покраснела. – Тебя никто ему и не отдаст в попечение. Сархан Муратович может просто помочь тебе. Оплатить курсы какие-нибудь. В общем, иди. Не ломайся.

Я постучалась и вздрогнула, услышав короткое:

– Войдите.

Толкнула дверь, вошла и оробела. Сархан с документами в руках, отъехав от стола, развалился в кресле директрисы. Его пиджак висел на вешалке. Белоснежная рубашка облегала рельефные мышцы. Ослабленный галстук, расстёгнутая верхняя пуговица. Весь его вид говорил о том, что работать он сегодня уже закончил. Черты его лица, показавшиеся мне в актовом зале грубыми, смягчились. Сархан прошёлся рукой по волосам угольного цвета и ещё шире расставил ноги. Его взгляд, спокойный и хладнокровный, скользнул по моим коленям, облизнул бёдра и задержался на груди.

Я ссутулилась, чтобы она не выпирала так дерзко через обтягивающую водолазку.

– Присаживайся, Лана. – Сархан дотянулся до стола и положил документы.

Напротив кресла стоял стул, и я почувствовала себя цирковой обезьянкой, усевшись на его краешек. От волнения не знала куда деть руки. Сцепила пальцы, ощущая лёгкое покалывание в самых кончиках.

– Спасибо, – меня бросило в жар от взгляда Сархана. Теперь он изучал моё лицо.

– Ты очень красивая девушка, Лана, – улыбнулся он мне. – Малена Сергеевна рассказала мне о твоей матери. Ты тоже хочешь стать моделью, когда вырастешь?

– Наверное, – растерялась я. Карьера модели – это последнее, о чём я думала.

– Мне кажется, это не лучшая профессия для женщины, – нахмурился Сархан. – Но у тебя, конечно, есть все данные для неё. Встань-ка.

Я глупо улыбнулась, глядя на Сархана.

– Как?

– Так, – уголки его губ прыгнули вверх. – Представь, что на тебя устремлены софиты, а на моём месте фотограф с ассистентом.

Я поднялась, закрыв грудь руками. Насмешливый взгляд Сархана вогнал меня в краску.

– Лан, ты руки-то опусти, расправь плечи.

– Можно я пойду? – взмолилась я, не зная, куда смотреть.

– Да ты не бойся. Если у тебя есть данные, я поговорю со знакомыми из рекламного агентства. Будешь ездить на занятия.

Я послушно выпрямилась. Сархан соскочил с кресла и обошёл вокруг меня. Он ступал мягко, как хищник. Мне хотелось провалиться сквозь землю от его взгляда, но аромат терпкого мужского парфюма словно парализовал меня.

– Из тебя будет толк, – выдохнул Сархан, приподняв меня за кончик подбородка. – Определённо. Ты можешь идти.

Я выбежала из кабинета, и туда тут же вошла Малена Сергеевна. Я замерла у приоткрытой двери, затаив дыхание.

Голос Сархана резанул по нервам:

– Это бриллиант, Малена Сергеевна. Вы были правы. Пусть девочка пройдёт полное медицинское обследование и проследите, чтобы никто и пальцем её не тронул. У неё есть приятель?

– Она дружит с одним мальчиком.

– Никаких мальчиков.

– Я поняла вас.

– Мы должны сберечь её до восемнадцати лет… Закройте дверь.

Глава 4

Лана

Костя, бунтарь по натуре и обладатель сильных кулаков, окружил меня заботой, похожей на оборону крепости. Костю нельзя было назвать красавцем, но ему шли все эпитеты настоящего мужчины: волевой, мужественный, надёжный. Темноволосый и скуластый. Его близко посаженные карие глаза смотрели мне в самую душу.

Меня больше не задирали, но после отбоя я частенько выслушивала гадости. Сархан очень нравился Снежане, девочке классом постарше. До моего появления именно она вместе с директрисой встречала и благодарила спонсоров. В отличие от меня, Снежана готова была из платья выпрыгнуть, лишь бы попасть в богатую семью или под покровительство одинокого олигарха.

Она не скрывала своих планов:

– Я в любви спец. Умею сделать мужчине хорошо.

Пацаны в способностях Снежаны не сомневались. На них она и оттачивала своё мастерство.

Когда я вернулась, сама не своя, после разговора с Сарханом, она налетела на меня ураганом. Прижала к стене со всего маху, я даже стукнулась затылком.

– Зачем он тебя вызывал? Что говорил?

– Да пусти ты, – упёрлась я в её плечи.

– Что? Он? Говорил? – Голубые глаза Снежаны покраснели, веки опухли.

– Спрашивал, кем хочу быть, когда вырасту.

– И всё?

– Да. Потом Малену Сергеевну позвал.

Снежана, прищурясь, посмотрела на меня и прошипела в лицо:

– Сархан мой. Не вздумай ему строить глазки. А то порежу твою смазливую рожу на куски.

– Меня он точно не интересует. Забирай.

В комнате на четыре кровати укромного уголка не было, и я забралась под одеяло. После разговора с Сарханом хотелось забыться. Он ни разу не прикоснулся ко мне, но тело горело, словно меня пощупали в самых неприличных местах.

Хлопнула дверь, и кровать за спиной продавилась под Костиным весом:

– Ты в порядке, птица?

Снежана хмыкнула:

– Птица. Что вы все с ней носитесь? – она матерно выругалась и захлопала ящиками тумбочки. – Где моя косметика?.. А вот она.

Мне не хотелось говорить при Снежане о своих страхах. А тут ещё в комнату вернулись Лена и Катя, пухлые подпевалы Снежаны. Я перевернулась на спину и взяла Костю за руку. Попросила тихо, чтобы не спалиться перед девчонками:

– Пойдём на наше место?

– Легко.

В конце сентября было ещё не холодно, и мы с Костей без курток каждый день сбегали через окно прачечной. Прятались в домике на детской площадке, рассказывали друг другу про свою жизнь, строили планы.

Под пытливыми взглядами соседок мы вышли из комнаты. Сбежали по лестнице, а дальше – дело техники. Через пять минут мы уже сидели в нашем укрытии.

– Рассказывай, – Костя коснулся моего плеча.

– Этот Сархан… Я боюсь его, – навернулись слёзы, и я зажала глаза ладонями.

– Он приставал к тебе?

– А что? И такое возможно?

– Не знаю. Ты сама не своя, вот и спросил.

– Нет. Он меня не трогал… Руками. Но так смотрел, словно собаку выбирал. Сказал встать, обошёл кругом. Мне даже показалось, что понюхал меня. Сказал, что у меня есть данные… Я брякнула сдуру, что хочу стать моделью. А потом подслушала разговор Малены с ним. Сархан сказал, чтобы я прошла медицинское обследование, и чтобы меня никто не трогал. Мол, меня нужно сохранить до восемнадцати лет. Костя, что всё это значит?

Костя тяжело вздохнул:

– А чего тут непонятного? Сархан присматривает себе девочку.

– А чем Снежана ему не зашла?

Костя рассмеялся:

– Тем, что не девочка.

– А кто? – нервный смешок сорвался с моих губ.

– Ну в смысле, что уже спит с другими, – Костя потыкал пальцем в кулак.

Я похолодела.

– Я не хочу.

– Чего не хочешь?

– Стать девочкой Сархана.

– Зато до восемнадцати будешь как сыр в масле кататься. Малена в лепёшку расшибётся, чтобы сделка не сорвалась.

– В смысле?

– Сархан её озолотит, если она под него целочку воспитает.

– Ты говоришь страшные вещи, Костя.

Мы замолчали. Воображение рисовало жуткие картины. Сархан врывается в комнату и, срывая одежды, наваливается на меня. Я вскочила и больно ударилась о невысокую крышу. Со стоном схватилась за голову.

– Ты чего, птица? – Костя усадил меня к себе на колени и погладил как маленькую.

Я зарылась носом в его растянутый свитер. В голове зародился безумный план, и я подняла глаза на своего друга.

– Поцелуй меня.

Костя выпрямился и его объятия тут же превратились в деревянные.

– Зачем?

– Я хочу быть твоей девочкой, – меня затрясло от собственной решимости.

– Лан, успокойся. Ты сама потом пожалеешь, – Костины глаза лихорадочно заблестели в полумраке нашего укрытия.

– Прости, – смутилась я, не зная, куда спрятать взгляд. – Думала, что нравлюсь тебе.

– Я люблю тебя, – выдохнул Костя. – Но мне будет мало только поцелуя. Я хочу тебя всю.

– И тогда я буду твоей девочкой?

– Да, – голос Кости сорвался на хрип. – Но ты хорошо подумала?

– Я вообще не думала.

– Тогда… Тогда не гони коней.

Мы снова замолчали. В объятиях Кости я быстро согрелась и успокоилась.

***

На следующий день воспитатель остановила меня на пороге столовой:

– Ты ещё не ела, не пила?

– Нет, – проглотила я зевок.

– Очень хорошо. Беги за курткой, сейчас за тобой машина придёт. Поедешь на диспансеризацию.

Глава 4

Лана

Полдня я провела в частной клинике. Мраморные полы и удобные диванчики возле кабинетов. Она резко отличалась от той, где я проходила обследование перед детским домом. Врачи обращались ко мне на «вы» и вели себя деликатно. Особенно я боялась гинеколога, но эта милая женщина осмотрела меня на кушетке, рассказала, как правильно ухаживать за собой и подарила специальный гель для интимной гигиены.

Когда я вернулась к себе, Снежана лежала, уткнувшись носом в стену. Её подпевалы резались в карты и встретили меня насмешками:

– Девочка-целочка явилась.

– Когда тебя барин распечатает?

Снежана подпрыгнула на кровати:

– Заткнулись обе! – и уставилась на меня исподлобья. – В платную клинику возили?

– Да, – я спрятала пакет с подарком в тумбочку.

– Значит, Сархан и правда на тебя глаз положил.

– Я его об этом не просила… – Я не успела договорить, как Снежана повалила меня на кровать.