– Мой муж… – Таис вздохнула, сложила ладошки на пышной груди, – он говорил, что этот… эта штука удивительным образом раскрывает человеческий потенциал. Он всегда меня поддерживал, знал, что мне нужно. Обещал показать, но не успел. Злой рок отнял его у меня и наших крошек.

– Мира, иногда мне кажется, что актриса у нас Тася, а не ты, – сказала Клавдия.

Мириам ничего не ответила, залпом допила свой коньяк и огляделась по сторонам, словно рассчитывала найти алкоголь в библиотеке.

– Надеюсь, вы меня услышали? – На реплику Клавдии Таис решила не отвечать. – Если что, я готова к диалогу.

– И к торгу, – поддела её Акулина.

– Разумеется! – Таис смерила её раздраженным взглядом. – В отличие от некоторых, на меня деньги с неба не сыплются. Мне многим приходится жертвовать, чтобы поддерживать галерею на плаву.

– Чем ты пожертвовала сейчас, тетушка? – спросила Акулина. – Ретритом на Гоа? Или что там нынче модно у просветленных?

– Довольно!

Этот голос прозвучал громко и требовательно. Алекс уже и забыл, каким тоном может разговаривать его дед. В каком-то смысле он ничем не уступал Луке Славинскому, а кое в чем даже превосходил. Вот и сейчас его резкий окрик заставил всех замолчать и замереть. Даже Акулину, хотя заткнуть Акулину было ох как непросто.

– Не нужно превращать оглашение завещания в балаган, – сказал дед уже мягче, но по-прежнему жестко. – Василий Петрович, что-то ещё? – Он устремил взгляд на нотариуса, и тот сдержанно кивнул.

– Есть особое распоряжение.

– Что ещё за особое распоряжение? – спросила Акулина, сощурившись.

– Мало нам сюрпризов с трастовыми фондами! – поддержал её Тихон.

– Распоряжение касается порядка замещения доли наследства.

– Вот с этого момента поподробнее, пожалуйста! – Демьян бросил многозначительный взгляд на брата. – Чью долю и каким образом планируется замещать?

– Эта часть завещания регулирует ситуацию, которая может возникнуть в случае смерти одного из наследников до или в процессе вступления в наследство, – пояснил нотариус.

– Боже упаси! – Таис сложила пухлые ладошки в молитвенном жесте.

– И как будет регулироваться подобная ситуация? – спросила Мириам, затягиваясь сигаретой.

– В случае, если кто-то из наследников умрет, его доля будет в равных долях разделена между остальными наследниками.

– Какое любопытное условие, – пробормотала Мириам.

– Любопытное?! – Акулина уставилась на неё едва ли не с ненавистью. – Не вижу ничего любопытного в том, что дед фактически лишил нас возможности распоряжаться собственными активами.

– Всего лишь до вступления в наследство, – уточнил Оленев.

– То есть, мы должны постараться не откинуть коньки в течение шести месяцев? – На лице Демьяна, до этого легкомысленно-расслабленном, появилось озадаченное выражение.

– Думаю, в вашем возрасте это вполне посильная задача. – Оленев растянул губы в вежливой улыбке.

– А есть какие-то условия, касающиеся способа ухода в мир иной? – спросил Гера весьма заинтересованным тоном.

– Никаких дополнительных условий, – покачал головой нотариус.

– Какое облегчение! – фыркнула Акулина и посмотрела на младшего брата с мягким укором.

А Алекс подумал, что само условие выглядит весьма иезуитским и весьма в духе Луки Славинского. Старик пытался контролировать своих наследников даже с того света, лишая их возможности распоряжаться наследством, сея вражду и недопонимание в семье.

– Получается, нам выгодна смерть одного из нас? – Гера озвучил его собственные опасения.

– Какая глупость, Герасим! – пожурила его Таис. На её полном лице заиграла задумчивая, почти отрешенная улыбка. – Мы не желаем зла друг другу, мой хороший. Мы же одна семья!

– Так уж и одна семья? – Акулина выглядела если не разъяренной, то уж точно злой.

– Не понимаю, куда ты клонишь! – Элена глянула на неё с раздражением, а потом перевела взгляд на Таис и продолжила с ехидной ухмылкой: – Как бы то ни было, а некоторые из нас уже немолоды. А в преклонном возрасте всякое может случиться.

– Мне слышится угроза в твоем голосе, Лена? – весело спросила Мириам.

– Боже упаси! – Элена развела руками. – Я просто констатирую факт. К сожалению, не все в нашей дружной семье находятся в прекрасной форме. Самое время заняться собственным здоровьем, а то, не ровён час, нечего будет оставить деткам, кроме убыточной картинной галереи.

Таис, с которой мгновенно слетели и благость, и просветление, развернулась к ней всем корпусом, готовая ринуться в бой. Назревающую свару в очередной раз пресек дед Алекса.

– Василий Петрович, на этом всё?

– Почти. Остался один, самый последний пункт завещания. Он касается способа… – Нотариус замялся, подбирая правильные слова, а потом решительно продолжил: – В завещании есть ещё один пункт. Он касается того, как усопший желал распорядиться своими… останками.

– Он уже распорядился! – Сказала Акулина с таким раздражением в голосе, что на мгновение Алексу стало жаль усопшего. – Его останки теперь украшают нашу гостиную! – Она поджала губы, вперила осуждающий взгляд в деда. – Как так случилось, Андрей Сергеевич, что нас лишили возможности даже попрощаться? Кто вообще придумал весь этот цирк?!

Её взгляд переместился на Клавдию, та едва заметно пожала плечами, сказала тихим голосом:

– Это была его последняя воля, девочка.

– Но кремация! Разве мы какие-то нехристи?! И почему все так тайно?.. – Голос Акулины упал с крика до шепота.

– А ты хотела, чтобы на церемонии прощания была толпа журналюг и прочей шушеры? – поинтересовался Тихон. – Нам и одной блогерши в семье вполне достаточно.

– Я бы хотела, чтобы все было по-человечески! Я хотела проститься!

– Ты простилась, Акулина, – сказал дед одновременно успокаивающе и твердо. – Остальное – это воля Луки.

– А теперь?! – Не унималась Акулина, что нам делать теперь, со всей этой…

Её перебило деликатное покашливание нотариуса.

– Собственно, именно этот момент я и хотел осветить, – сказал он и голос его из по-канцелярски равнодушного сделался немного смущенным. – Усопший завещал развеять свой прах с… – Он нацепил очки, заглянул в завещание и продолжил уже более уверенным тоном: – С Лисьего утёса.

– Развеять прах?! – Таис пошатнулась, но устояла. Никто из присутствующих, даже сыновья, не бросились к ней, чтобы поддержать.

– А что такого, тётя Тася? – спросила Акулина ехидно. – Ты ж у нас, вроде, буддистка! У твоих коллег кремация в почете.

– И когда? – подала голос Мириам, задумчиво глядя в окно, за которым продолжала бушевать стихия. – Мой дорогой тесть указал конкретные сроки?

– Указал. – Нотариус кивнул. – Прах надлежит развеять не позднее полудня завтрашнего дня.

– Хорошо, что не сегодня! – Акулина тоже посмотрела в окно. – Представляю, как все мы в потемках под проливным дождем лезем на Лисий утёс, чтобы вытряхнуть деда в Лисий ручей.

– Особенно я, – хмыкнул Гера.

– Погодите! – Сказала Элена и огладила обтянутые черным платьем бедра. – Как это – развеять?! А куда я буду приходить скорбеть?

– А зачем тебе скорбеть? – Акулина недобро сощурилась. – Кто ты вообще такая, чтобы куда-то ходить и о ком-то скорбеть? Можешь прекращать ломать комедию, ты свободна! Собирай манатки и вали из Логова. Кстати, – она вперила взгляд в нотариуса, и тот слегка отпрянул, словно взгляд Акулины имел физическую силу, – мы что-то упустили. Кому достанется Логово?

– Логово?.. – Оленев недоуменно нахмурился.

– Вот этот домик кому из нас достанется? – Для пущей убедительности Акулина топнула ногой по полу.

– Никому. – В голосе нотариуса Алексу снова почудилось злорадство. – Дом и земля, на которой он стоит, переходит одному из трастовых фондов. Но! – Он поднял вверх указательный палец. – Но каждый из здесь присутствующих может пользоваться им так же, как и раньше.

– Значит, пользоваться сможем, а продать нет? – спросил Демьян.

– Совершенно верно, – подтвердил Оленев.

– А ты уже собрался продавать Логово? – Акулина шагнула к Демьяну так стремительно, что тот отшатнулся.

– Успокойся, кузина! – Он выдавил из себя улыбку. – Наш дорогой дед позаботился, чтобы этого не произошло.

– Защита от дурака, – промурлыкала Мириам, затягиваясь очередной сигаретой.

– Что ты сказала, Мира? – Таис тут же встала на защиту кровиночки. – Кого ты назвала дураком?

– Я охарактеризовала ситуацию, а не её участников. Успокойся, Тася, никто не ставит под сомнение твой мощный интеллект.

Прозвучало все это сомнительно, но Таис неожиданно расслабилась, а её лицо осветилось благостной, почти блаженной улыбкой.

– Надо признать, дед оказался тем ещё… затейником, – процедил Тихон. – Почему нельзя было просто все поделить.

– Поделить, чтобы кто-нибудь из нас тут же продал свою долю? – спросил Гера.

Иногда Алексу казалось, что из всех младших Славинских именно Герасим был самым рассудительным.

– А ты, я смотрю, очень умный? – Тонкие губы Тихона растянулись в хищной улыбке, делая его похожим на Акулину. – Далеко пойдешь! Ах, пардон, ты же не можешь ходить!

– Что ты сказал?! – Акулина замерла, приготовилась к атаке.

– Систер, все норм! – Гера поймал её за руку, не позволяя тронуться с места.

– Я тебя закопаю! – Акулина не сводила взгляда с Тихона, и Алекс ни на секунду не сомневался, что закопает при первой же возможности.

– Хватит! – Неожиданно громко и твердо сказала Клавдия. – Что вы за родственники такие, что готовы друг друга закопать?!

– Мы хотя бы родственники! – огрызнулся Тихон, наверняка, намекая на темное происхождение Клавдии.

– Я не родственник, – процедил Алекс, успокаивающе сжимая ладонь Клавдии в своей руке. – Мне же можно тебя закопать, Тиша?

Дед проворчал что-то неодобрительное, но вмешиваться в перепалку не стал. Как не вмешивался и раньше, когда Тихон, самый старший и самый сильный из всех детей Славинских, шпынял маленького Алекса при любой возможности. Нельзя сказать, что дед ничего не видел. И нельзя сказать, что он не хотел ничего видеть. Наверное, если бы Алекс пожаловался, попросил о помощи, дед решил бы проблему одним коротким разговором. Но это была бы его победа, а не Алекса. Поэтому Алекс никогда не жаловался. Вместо этого он записался в секцию рукопашного боя. Полгода ушло на то, чтобы он понял, что может дать сдачу. Ещё полгода на то, чтобы решиться ответить ударом на удар.

Это был фееричный бой! Нет, не так. На самом деле не было никакого боя. Алекс просто свалил Тихона на землю раз, потом ещё и ещё раз. Он сшибал его с ног, не причиняя особой физической боли, до тех пор, пока Тихон не осознал, что это не случайное стечение обстоятельств. Дальше стало проще. Ещё пару раз Тихон пытался зацепить его или Геру, самого младшего из их компании. Драться за себя Алекс был не готов, а за ревущего от боли и обиды Геру лупил Тихона от души.

Узнал ли кто-нибудь о том бое? Из взрослых скорее всего никто. Но сестре Гера наверняка рассказал. Наверное, в благодарность целый год Акулина не называла Алекса ни дылдой, ни задохликом, ни Уваром-отваром. На Увара Алекс обижался особо. Понимал, что злыдня Акулина таким образом переиначивает его фамилию, но все равно переживал. К тому же задохликом он уже не был, а высокий рост считал скорее преимуществом, чем недостатком.

А потом как-то все успокоилось. Все участники подростковой драмы повзрослели и потеряли интерес и к дракам, и к дразнилкам. Но каждый из них помнил и твердо знал, кто на что способен. А если вдруг забыл, то самое время ему напомнить…

– Александр, что ты такое говоришь?! – взвизгнула Таис. – Андрей Сергеевич, вы видите, что происходит?!

– Я вижу, что мы все на взводе, – сказал дед устало, а потом спросил, обращаясь уже к поверенному: – Мы закончили, Василий Петрович?

Оленев с облегчение кивнул.