Бли-и-ин… хоть бы эта засранка опять за свои старые делишки не принялась.

Серафима у нас с Галюней как тот Робин Гуд из сказки. Обчищает богатых в картежных играх, а потом отправляет всё, что выиграет, в благотворительные фонды или какой-то конкретной семье.

Все бы ничего, но мы прекрасно знаем, что она в этих покерных играх занимается шулерством. Пару раз в связи с этим у неё даже были серьёзные проблемы. Она не признается, как ей удалось всё урегулировать. Но после последнего раза мы с Галей уже серьезно наехали на неё, потребовав, чтобы она завязывала со своим «робингудством». Хотя, зная её характер…

Эх-х, вот почему девчонкам не повезло так же, как и мне? Почему в приюте мы не оказались втроём в одной группе?

Мне, в отличие от девчонок, повезло. Мой воспитатель был добрейшей души человек. Она реально была для нас всех, кто был в её группе, как вторая мама. А вот у Гали и Симы была самая настоящая грымза. Видимо, именно поэтому они намного жестче, чем я. Но пальму первенства, самом собой, в этом вопросе занимает всё-таки Серафима, а не Галя.

– Напомни-ка мне, нахрена я на это подписалась? – слышу недовольный бубнеж Симы, как только подхожу к одинокой фигуре, стоящей возле недалеко от дверей приюта. – Привет.

– Симочка, в нашей помощи нуждаются не только люди, – певуче произношу я, улыбаясь во все свои тридцать два зуба, – но и животные. Привет, дорогая, – обняв её, целую в щеку. Да и времени свободного у тебя уже должно быть достаточно, чтобы всю свою нерастраченную энергию потратить на помощь этим бедным животным, – вопросительно взираю на подружку.

Она сразу понимает, на что я так тонко намекаю.

– Ой, да полно у меня времени, – фыркает Сима, закатывая глаза. – Расслабьтесь вы уже с Галюней. Ни во что я больше не ввязываюсь.

Я радостно выдыхаю, так как верю ей. Раз она говорит, что завязала со своей преступной деятельностью, можно расслабиться.

Вообще стараюсь верить людям и видеть в них только добро. Девчонки ворчат на меня периодически. Говорят, что нельзя быть такой наивной и доверчивой. Но мне нравится думать, что в каждом человеке есть что-то доброе и светлое. Просто иногда оно скрыто очень глубоко, а потому требуется всего лишь время, чтобы это вылезло наружу.

– Пошли уже, – продолжает бубнить Сима. – Раньше начнём, раньше натворю уже добрых дел для твоих любимых животных.

Хохоча уже в голос, подхватываю её под руку и тащу к дверям приюта.

– Еся, чёрт тебя дери, вот только ты могла на такое подписаться, да ещё и бесплатно! – рычит Сима спустя два часа.

Мы с ней к этому моменту приступили уже к уборке клеток животных.

– Ну, ничего страшного, не ной! – воодушевлённо говорю я, косясь на неё и продолжая напихивать в мусорные пакеты пелёнки, тряпки и картонки.

Подружка делает то же самое, стараясь дышать ртом, а не носом.

– А если я упаду?

– Так и хорошо! – шутка не прокатывает.

Серафима прекращает уборку и смотрит на меня так выразительно, что даже неловко становится за свой юмор.

Так, надо успокаивать это злобную фурию, пока она вообще отсюда драпака не дала.

– Симочка, но не могут же наши подопечные жить в таких условиях, – давлю на жалость, продолжая убираться.

– Почему? Сами нагадили, пусть теперь сами и наслаждаются, – брезгливо морщится она, но не уходит.

– Ну-ну, не начинай. Все мы знаем, что ты добрая душа.

– Кто?! Я?! Добрая? – с сарказмом произносит она. – Ой, не смеши мои резиновые сапоги! Я доброй не была даже в утробе матери. Наверное, именно поэтому она по итогу меня и бросила.

Вздыхаю грустно. Когда она так шутит, мне всегда хочется обнять её крепко-крепко и хотя бы часть её душевной боли забрать себе.

– Ты только сопли не разводи мне, а то и так очень скользко и противно, – сразу же жёстко обрывает мои страдашки подруга.

– Вот когда забегу к тебе, обязательно нажалуюсь моему любимому Багиру, что его хозяйка большая вредина.

Этот кот – ещё одно доказательство, что душа у подруги добрая. Он прибился к ней в приюте, куда его, грязного, худого и голодного, притащили дети. Она не только взяла над ним шефство, но и забрала с собой, когда ушла из приюта.

– Ой, эта волосатая морда сам большая вредина. Ещё мне форы даст, – небрежно отмахивается от моей угрозы Сима, подтаскивая пакеты с мусором к выходу.

С улыбкой провожаю её фигуру, бредущую в сторону мусорки, после чего продолжаю заканчивать уборку.

Странно, но Сима не возвращается. Когда проходит достаточно много времени после её ухода, с недоумением осматриваю территорию на улице, но знакомой фигуры не нахожу.

А нахожу… трёх незнакомых маленьких щенят.

Боже, какая прелесть!

В умилении смотрю на их милые мордашки, подходя к ним очень медленно и улыбаясь, чтобы не спугнуть.

Глава 3

Чем ближе подхожу, тем сильнее умиляюсь.

Три пушистых комочка сидят на своих попках и внимательно смотрят на меня, склонив голову на бок. У двух щенков цвет шерсти совсем как мои волосы. Высунув язык, они забавно перебирают передними лапами и радостно тявкают, когда я подхожу совсем близко. Сейчас между нами метра три.

– Привет, милашки, – начинаю ворковать я. – Вы откуда тут взялись?

При звуках моего голоса третий щенок, черный и по размеру немного превосходящий двух рыжуль, встаёт на все четыре лапы и начинает предупреждающе рычать на меня. Будто требует, чтобы я не приближалась.

– У-у-у… какие мы грозные, – торможу на месте и сажусь на корточки. – Не волнуйся, я не обижу твоих подружек.

Не знаю почему, но мне кажется, что черный однозначно мальчик, а вот рыжульки – это девочки.

– Вы что, от мамки убежали? И где, интересно знать, ваш хозяин? Почему у вас ошейников нет?

Они так внимательно смотрят на меня, словно понимают каждый вопрос.

Моя улыбка немного сползает, когда я вижу, как щенки… переглядываются между собой? Да и взгляд у них такой, словно на меня смотрят три ребёнка.

Так, Есения, ты слишком много читаешь про оборотней. Вот тебе и кажется всякая несусветная чушь.

– Вы такие милашки! – тряхнув головой, чтобы избавиться от бредовых и совершенно дурацких мыслей, снова начинаю ворковать с этими комочками милоты.

И мои усилия не проходят даром. Они подбегают ко мне, осторожно обнюхивают руки и тут же начинают радостно скакать вокруг меня.

Смеясь, начинаю гладить их, пытаясь поймать хотя бы одного. Судя по тому, как они скачут возле меня, потявкивая, то отбегая, то приближаясь – для них это словно игра.

Спустя, наверное, минут пять я всё-таки ловлю одну рыжульку и прижимаю к себе, наглаживая по голове. Только сейчас обращаю внимание, что шерсть у всех троих пыльная и грязная. Кое где торчат сухие листья деревьев и даже какие-то веточки. Словно они катались по земле, причем не один и не два раза.

– Так, дорогие мои, – поднимаюсь на ноги. – Пойдёмте-ка за мной. Надо вас привести в божеский вид.

Потявкивая, они устремляются за мной.

Спустя два часа я выхожу с ними опять на улицу, любуясь плодами своей проделанной работы.

Шёрстка щенят блестит и переливается. Я даже умудрилась рыжулькам придать девчачий образ. Две заколки с бантиками, которые я иногда использую, дабы закрепить челку, чтобы она мне не мешала во время работы в приюте, смотрятся так мило и смешно между ушек рыжуль, что я постоянно хихикаю, едва взглянув на них.

Они носятся по территории приюта, совершенно не обращая внимания на своего брата (ну, или друга), который задней лапой чешет себя за ушком.

– Есь, ты уже домой? – ко мне подходит руководитель приюта Алёна. Сорокалетняя женщина устало разминает шею, крутя ею из стороны в сторону.

К этому моменту остались только мы вдвоём. Она сегодня дежурит, а остальные работники уже разошлись по домам. Я бы тоже ещё час назад ушла, но провозилась с этим трио дольше, чем планировала.

– Да, минут через десять пойду. А что с ними делать?

Мы с улыбками наблюдаем за беготней щенков.

– Ну, пусть они ещё немного побегают. А ты перед уходом закрой их в клетке, которая рядом с клеткой Сенди. А я пошла, на сайте дам объявление, что найдены щенки, и распечатаю в бумажном варианте. Сможешь завтра расклеить их?

– Конечно, – киваю, бросая взгляд на черныша.

Щенок перестал чухаться и теперь внимательно смотрит на нас.

И снова это дурацкое ощущение, что он понимает каждое наше слово.

Я даже пропускаю момент, как Алёна уходит, настолько меня поражает дальнейшее поведение щенка.

Он бежит к рыжулькам, тявкая громко и тревожно. Те замирают, перестав дурачиться, и смотрят на своего дружка. А потом все втроем поворачивают головы в мою сторону. А потом дают драпака за здание приюта.

– А ну стойте! – ору им в след и лечу следом.

Как только забегаю за угол дома, вижу как их пушистые задницы исчезают за деревянным забором.

Теперь становится понятно, как они попали на территорию. Трёх досок нет. Дыра такая, что и я запросто пролезу тут.

Что и делаю, конечно же.

Испуг, что они выбегут на дорогу и попадут, не дай бог, под колеса едущей машины, подстёгивает меня бежать быстрее.

Наш приют располагается рядом с городским парком. И сейчас мы бежим по нему, по каким-то буреломам и кустарникам, огибая деревья.

Обалдеть, как быстро, оказывается, могут бегать маленькие щенки!

Я еле успеваю за ними.

Погоня длится минут пятнадцать. Единственное, что не даёт мне упустить из вида эту тройку спринтеров – это две ярко-рыжие задницы, которые служат мне маяком в сумерках.

Я нахожусь практически на последнем издыхании, когда вижу, как они добегают до бетонного забора и исчезают в огромной дыре.

Без единого сомнения я встаю на четвереньки и ползу в эту расщелину, куда, по моим подсчётам, я еле-еле втиснусь.

Мыслей вообще никаких. Только одно желание – догнать этих трех маленьких пушистых засранцев.

Раздирая ладошки в кровь, упрямо ползу и уже через пять секунд выбираюсь на противоположной стороне забора.

Вставая на ноги, тяжело дышу и с тревогой озираюсь вокруг в поисках щенят.

Недоуменно хлопаю глазами, пока обозреваю местность.

Пытаюсь понять, где я пребываю, но соображалка после такого жесткого пробега работает с трудом.

И только спустя минуту возникают кое-какие подозрения по поводу того, где я нахожусь.

Рядом с городским парком находится коттеджный поселок. Он обнесён трехметровым бетонным забором, и вход туда, насколько я знаю, только по специальным пропускам.

Про него вообще много всяких слухов у нас в городе ходят. Одни говорят, что там живут богатеи нашего города. Другие, что какая-то секта.

Ой, да что только про это место не придумывают!

И вот теперь я своими глазами вижу место, про которое ходит столько легенд.

И место мне… нравится.

Чем-то напоминает огромную деревню в лесу. Дома, правда, вот совсем не деревенские. Огромные одноэтажные коттеджи без каких-либо заборов и ограждений. Высокие ели и сосны, островки которых видны повсюду. И куча народа, которая носится сейчас по территории этой «деревни» и что-то кричит.

Увидев три знакомые маленькие фигуры, бегущие с радостным визгом к огромному и высокому мужчине, я облегчённо выдыхаю.

Похоже, щенки нашли свой дом и своего хозяина.

Ну, сейчас я тебе всё выскажу!

Это ж кем надо быть, чтобы потерять таких малышей?! Он вообще, что ли, за ними не следит?!

Именно с этими мыслями и настроем отчитать нерадивого хозяина щенят я смело выдвигаюсь в их сторону.

Глава 4

Чем ближе я подъезжал к своей территории, тем сильнее чувствовал волнение, которое, казалось, охватило всех в стае.

Врубаю на полную мощь свои звериные сенсоры, чтобы понять, в чём дело.

А, нет, паникуют в городе только те, кто находится в коттеджном посёлке.