– Знаешь, что? – резко останавливаюсь, из—за чего он впечатывает меня в себя, выбивая из лёгких весь воздух. Я замираю, забыв на миг, что вообще хотела сказать. Сглатываю и с усилием заставляю себя посмотреть ему в глаза. – Ты вообще знаешь, как это – остаться без друзей? Без единого знакомого в новом городе? Я просто хотела общения. Я не лезла к тебе с личными вопросами и не вешалась на тебя, чтобы ты вдруг воспылал ко мне ненавистью!

– Ну да. Вот прямо сейчас ты на мне совсем не висишь, – наглая ухмылка неожиданно растягивает его губы, а в глазах вспыхивают искры.

Осознав, что я действительно почти вешу на нём, быстро отстраняюсь, чувствуя, как пульс скачет, а щёки пылают.

Оказывается, он может не только ходить с каменным лицом, а и ухмыляться. Так ему идет гораздо больше.

Зачем об этом думаю сейчас вообще не понимаю. Не место и не время, а у меня эта ухмылка стоп—кадром заела.

– Пойдёмте. Нам ещё черти сколько идти, – нервно торопит нас Славик, косясь на наручные часы.

– Иди уже, общительная блин, – бросает Руслан, снова обхватывая меня за талию.

Из—за меня мы передвигаемся медленно. Прыгать на одной ноге сложно, и парням приходится подстраиваться. Они время от времени меняются местами, дают мне отдохнуть, потому что здоровая нога уже тоже изрядно ноет от непривычного давления.

– Батя меня убьёт, – надсадно выдыхает Слава, когда нам удаётся преодолеть почти весь путь.

Солнце давно село. И мои родители, наверное, тоже волнуются. Ушла, не сказав куда, и пропала.

– Давайте быстрее, – торопит Славик, вновь посматривая на часы. А потом вдруг резко тянет меня вперёд, так что я сбиваюсь с ног и едва не падаю.

– Угомонись. Она упадёт сейчас из—за тебя, – отталкивает его Руслан.

– Да блин… Даш, извини. Просто мой батя… он непростой. Наверное, уже всех на уши поднял.

Его слова подтверждаются почти мгновенно. Из двора с фонариками выходят люди, громко переговариваясь.

– Мы идем налево. Я дал патрулям задание, они их уже ищут. Вы – направо, – громыхает на всю улицу командным тоном, от которого мне хочется спрятаться.

– Всё… мне хана, – мне не видно в темноте, но кажется Слава бледнеет.

Мы останавливаемся, когда свет фонарей направляют на нас.

– Вот же они! Даша! Дашенька! – кричит мама, и через секунду толпа оказывается рядом.

Меня вырывают из рук парней, мама прижимает к себе, а папа сканирующим взглядом окатывает с ног до головы сначала меня, а потом ребят.

– Ты где был, паршивец? – мужчина в милицейской форме хватает Славика за плечо. – Быстро говори, где был, иначе отхожу прямо здесь, при свидетелях.

Слава бледнеет еще сильнее, сжимает губы, а я только сейчас понимаю почему он так боялся.

– Пап… Даша в капкан попала. – произносит сдавленно, – Мы её вытаскивали.

– Какой капкан?! – гремит так, что даже мне становится страшно.

Взгляды всех присутствующих обращаются на меня, а потом на мою ногу.

– Дочка, это где ты капкан нашла? – ахает мама, а папа приседает на корточки, чтобы осмотреть меня.

– В лесу. Не переживайте, уже всё хорошо.

Но мой ответ никого не успокаивает. Люди начинают охать и перешёптываться. Папа сверлит меня взглядом, в котором смешаны страх и гнев.

– Какого чёрта ты пошла в лес? – рявкает он.

Отец Славика снова хватает сына за шкирку.

– Вы что, щенки, в лес девчонку потянули?

– Н—нет, – заикаюсь я, шокированная тем, что они могли подумать. – Мы на речку шли.

– На речку? Через лес? – ещё сильнее звереет отец Славика. Его лицо багровеет от злости, вены на шее вздуваются. – Я что говорил про лес? Твоя идея была? – он встряхивает бледного, как мел, Славика так сильно, что тому приходится цепляться за рукав отца, чтобы не упасть. – Я спрашиваю, твоя? После того, как я сказал, чтобы в лес ни ногой после браконьеров?!

– Па…

– Ну я тебе задам!

– Пап…

– Не его, – вмешивается вдруг Руслан, обращая на себя всеобщее внимание.

– Что ты сказал? – отец Славика медленно оборачивается.

– Я сказал – не его.

– Только не говори, что это ты потащил моего сына в лес?! Ещё и девчонку с собой прихватил. Ты, поганец?! Ну конечно, как я сразу не понял?! Мой Славка за тобой, как щенок, бегает!

С силой отталкивает сына и подходит к Руслану. Внезапно хватает его за шею.

Я в ужасе холодею и врастаю в землю.

– Не тронь моего сына, – раздаётся сердитый голос из толпы.

Я нахожу глазами мужчину в старой майке и спортивных штанах, который плотно сжав губы, подходит к Руслану. Лысоватый, с отросшей небрежной щетиной и татуировками на руках и плечах он сильно выделяется из толпы.

– Да я бы его, – делает угрожающее движение рукой миллиционер, словно собираясь ударить, – за то, что таскает за собой Славку, прибил бы. Одни проблемы от тебя.

Он встряхивает Руслана, но тот резко ведёт головой и молча сбрасывает его руку. Сверлит взглядом исподлобья.

– Если бы не он, где был бы твой Славка сегодня? Забыл уже или напомнить?

Лицо отца Славика покрывается красными пятнами. Женщина, вероятно его мать, ахает, зажимая рот ладонями.

Я не знаю, о чём они, но мне стыдно и страшно за всех. Я никогда еще не была в такой ситуации. Родители при мне не кричат. И уж точно руку не поднимают.

Сейчас же происходит какой—то сюр. Руслан вообще был единственный, кто пытался нас отговорить от похода в лес, а сейчас в его адрес льётся столько отвратительных слов и обвинений.

– Это не они, – выпаливаю дрожащим голосом, не в силах больше смотреть на всю эту несправедливость.

– Что, дочка? – мама тревожно заглядывает мне в лицо.

– Не они это, – повторяю громче, чтобы этот злой мужчина перестал смотреть на Руслана с такой ненавистью.

Который теперь уже сам смотрит на меня. Зеленые глаза ввинчиваются в меня, словно буравя. Славик со страхом поворачивает ко мне голову.

– Это я. Ребята предложили сходить на речку, – быстро тараторю, – но предупредили, что идти нужно долго. А мне так надоело сидеть дома, что я согласилась. Но потом поняла, что сделала это опрометчиво. Мне стало плохо от солнца. Голова закружилась, я чуть не потеряла сознание и начала плакать. – Нагло вру, уверенно смотря на всех присутствующих. – Сказала им, что вернусь обратно через лес, и ушла вперед. Они не хотели пускать, но меня начало тошнить от солнца. Я ушла, а они пошли следом. Но я же не знала, что там капканы. Угодила в один, думала умру от боли. Если бы они ушли на речку сами, а не пошли за мной, я бы, наверное, до сих пор там стояла. Но они помогли мне. Нашли палку и открыли его. Просто это было очень долго. А потом мы также долго шли обратно. У меня сильно болела нога, я не могла на неё ступать. Я не знала, что всё так сложится. Простите меня, пожалуйста, – последние слова заканчиваю на надрыве.

Потому что мне действительно искренне жаль, что всё так вышло.

Из—за меня.

Повисает гробовая тишина. Отец Славика выпрямляется. Недовольно выдыхает, и скосив на Руслана взгляд, бросает неохотно:

– Извини.

А потом поворачивается ко мне:

– Кто ж так делает, девочка? В незнакомый лес сама! – отчитывает меня, но тут же сбавляет тон, когда папа встает передо мной, закрывая меня от его злости.

– Я разберусь с дочерью. Извините, что так вышло.

– Главное, что все живы, – произносит женщина в стареньком домашнем халате, которая все это время стояла поодаль, а потом подходит к Руслану.

Скорее всего, его мама, догадываюсь я.

– Да, – тут же подхватывает моя. – Всех на уши поставили. Но хорошо, что всё хорошо. Спасибо, ребята, что помогли. Пойдём, Даша. Дома поговорим.

Папа обхватывает меня за талию, как еще совсем недавно держали меня ребята, и разворачивает ко входу во двор. Славик с родителями идут рядом, а вот Руслан с его матерью и отцом уходят в противоположном направлении.

Мы успеваем с ним лишь на миг пересечься взглядами. Я внутри все еще дрожу. В ушах звенят крики и обвинения.

Надеюсь, дома его не ждёт взбучка, которая определенно ждёт меня.

Глава 4

– Сколько раз повторять, не водись ты с этим Белозёровым, – отец отпирает дверь и пропускает нас с матерью вперед.

– Мы друзья, – скидываю обувь и плетусь на кухню.

В желудке черная яма. Есть хочется так, что еще немного и завою.

– Друзья они, – мать с отцом входят следом. – Мусор зэку не товарищ, знаешь такое?

– Слава не мусор, а я не зэк, – падаю на свой стул.

– Пока он не мусор. Но пойдёт по стопам своего бати, вот увидишь, – отец тоже занимает своё место.

– Да типун тебе, Федя, – обрывает его мать, подходя к плите, – ты на что намекаешь? Что наш сын, как ты, за решеткой окажется? Вымой руки, Руслан.

Встаю и подхожу к раковине. В ладонях застряли занозы от веток, надо будет у матери иголку взять и подоставать все, а то загноятся.

– В жизни всё может быть. Я думаешь, хотел там оказаться? А пять лет, как с куста. Посадили, оборотни в погонах, без суда и следствия.

Так вышло, что отца отправили за решетку ни за что. Его подставили, когда он охранял склад, а всю вину за воровство списали на него.

– Я поэтому Белозёра и не терплю. Любит он на лапу взять. Также как и все. И сынок у него такой же будет. А тебе, Рус, от него одни проблемы. Как только Палыч в радиусе километра сына не находит, так сразу сюда бежит: мол, где мой сын? Куда Руслан его потащил?

Отец открывает бутылку водки и наливает себе полную стопку.

Я сажусь обратно, и как только тарелка с пшёнкой оказывается передо мной, жадно на неё набрасываюсь.

– Вот, возьми хлеб, сынок, – мама ставит рядом блюдце с ломтиками подсушенного черного хлеба. – Всё, хватит, Федь, – мягко осаждает отца, когда он выпивает водку. – Руслан сам решит с кем ему общаться, а с кем нет.

– Да пусть общается с кем хочет. Но помяни моё слово, проблем ты не оберешься, если будешь и дальше таскать за собой этого доходягу, – засунув в рот ложку с кашей, и не до конца прожевав, вопросительно заламывает бровь. – А что за девчонка—то была? Я так понял, новенькая здесь?

– Ага, – киваю, откусывая хлеб.

– Хорошенькая такая, – мама садится рядом, тоже принимаясь за ужин. – И родители вроде нормальные. Мы толком, конечно, не общались. Павел нас из дома вытащил, можно сказать, когда понял, что Славка домой не явился. А тут они, по двору ходят, дочку зовут. Откуда они хоть переехали?

– Не знаю.

– У отца её даже сотовый телефон есть, представляешь?! – восторженно шепчет. – Чем же они занимаются?

– Торгуют вроде, – пожимаю плечами, – из—за границы вещи привозят и технику.

– Нууу, тогда ясно, – отец наливает себе вторую стопку, – блатные, значит. Ох, Рус, не там ты себе друзей ищешь. Искать надо среди своих, а не с ментами и блатными водиться.

Забросив в рот последний кусок хлеба, встаю из—за стола. Тарелку отношу в раковину, и достаю из металлической банки несколько бубликов.

– Спасибо, ма. Я к себе.

– Тебе чай принести?

– Давай.

Закрывшись в комнате, валюсь на кровать. Та со скрипом прогибается под моим весом. А с потолка на меня смотрит красотка Синди в ярко красном купальнике. Этот плакат висит уже год. Надо будет сменить. Только на кого?

В памяти всплывает образ светловолосой девчонки в платье с подсолнухами и с ярко желтыми ногтями.

Инстинктивно усмехаюсь.

Принцесса, блин.

Я как её увидел в нашем задрипанном дворе, так сразу и не поверил. Вся такая стильная, красивая. Улыбается во все зубы. Ну точно, не с нашей планеты.

Выбесила меня сначала она. Радостью этой в глазах, желанием общаться. Наивная, жесть. Она бы еще как в детском саду сказала – «давай дружить».

А потом Славка её за нами потянул. Нахрена? Хотя этот оболтус общительный. Руки жмет всем подряд, и любит быть в центре внимания. Наверное, и тут решил блеснуть, показать какой он офигенный и заработать баллы от новенькой.

Потащил её в лес, придурок. Я знал, что эти двое куда—то влезут. Поэтому плюнул и за ними пошел.