– Там ты увидишь три тонких папки. Это и есть дела убитых. После того, как предполагаемого маньяка повесили, эти дела списали в архив. Я их забрал с собой в надежде более подробно изучить. Как видишь, мне этого не дали. Так что теперь твоя очередь. И раз ты ставленница Юстаса, я надеюсь, что толк от тебя все же будет.

Я села за стол и с замиранием сердца открыла первую папку.

Убитую звали Еванджелина Симп. Опять Еванджелина! У меня появилось стойкое ощущение, что совсем не просто в Ардоне очутилась именно я.

Девочка была совсем молоденькая. Всего 15 лет. Она жила в небогатой семье. И в тот страшный день четыре года назад пошла в лавку за хлебом. Но домой так и не вернулась.

Полиция ее честно искала неделю. Но потерпевшая словно в воду канула.

Тогда мать Евы пошла к местной гадалке, собрав последние гульдены, которые у нее имелись. Та раскинула карты и сразу помрачнела лицом. Бедная женщина сразу поняла ответ. Дочки больше не было в живых.

Вечером этого же дня им домой принесли телеграмму. Как они передавались, я, естественно, не знала и не понимала. Но смысл был именно таким. В телеграмме было всего четыре слова:

Встречайте завтра вечерним поездом.

Мать отметила, что почтальонка показалась ей очень странной. Но что-то предъявить незнакомой женщине потому, что она не понравилась другой, было нельзя. И ее пока оставили в покое.

Родители девушки не стали дожидаться вечера. Они с раннего утра были на вокзале и встречали все проходившие поезда. Однако, никто к ним так и не подошел.

А утром следующего дня в мусорном баке на привокзальной площади нашли страшную находку: расчлененный труп девочки.

Почтальонку, естественно, не нашли. Она уволилась накануне, объяснив, что уезжает к жениху в другую страну. Нашлась и отметка о том послании. Оно было отправлено из несуществующего почтового отделения.

Все, что было описано, действительно походило на почерк маньяка. В отличие от Ардона, в российских вузах изучают психологию преступления.

Маньяком в простонародье, называли человека, преследуемого манией убийства. официальный криминалистический термин для людей, которые совершили серию убийств с определенной периодичностью, серийный убийца.

Главная их особенность – патологическое стремление удовлетворить извращенные желания, связанные с убийством и различными формами насилия.

А раз у нас было три дела, как утверждают мужчины, похожих друг на друга, то вполне возможно заподозрить наличие маньяка. А тут еще и четвертое нарисовалось.

Дальше всплыли следующие определения из моей университетской практики.

По видам маньяков различают пять групп:

– Охотники за властью. Их мотивирует и возбуждает сам факт власти над беспомощной жертвой, желание «залечить» ее страхом проблемы своего болезненного эго.

– Сексуальные маньяки. В своих преступлениях они удовлетворяют извращенные сексуальные желания. В их числе сексуальные садисты, педофилы, геронтофилы, некрофилы.

– Психотичные убийцы. В этом случае психопатия сочетается с другими нарушениями психики – шизофренией, галлюцинациями и бредом, под воздействием которых человек испытывает тягу к убийствам.

– Миссионеры. Эти маньяки убивают ради миссии истребления определенной социальной группы. Например, убивают проституток, представителей ЛГБТ, людей определенной расы и вероисповедания.

– Каннибалы. Используют жертв в качестве пищи, или имеют «фетиш» к определенным внутренним органам.

Эта квалификация прочно сидела в моей голове. Нам ее профессор Машков усердно вдалбливал. Осталось лишь понять, к какой категории относится наш маньяк.

И пока я отбросила лишь пятую категорию. Руки-ноги нашли. Следовательно, не каннибал.

Дочитав дело до конца, я поняла, что не могу взяться за второе. Меня потряхивало от воспоминаний. Я имела плохую особенность живо представлять картинки того, о чем читала. И сейчас это сыграло со мной плохую роль.

– Чего-то ты притихла? – голос Эдгара выел меня из прострации. – Прочитала?

– Первое дело, – вздохнула я. – Но так явственно представила бедняжку Еванджелину, что боюсь открывать второе дело.

– Согласен, к такому сложно привыкнуть даже взрослому мужчине. Не то что молоденькой девчонке, – неожиданно поддержал меня сэр Фэлкон. – Если хочешь, я тебе два других дела коротко перескажу. Я их наизусть помню. А ты потом сможешь посмотреть, если не будет хватать информации.

И я согласилась. Из его уст это казалось не таким ужасающим. Убийства походили друг на друга как близнецы-братья. Отличались лишь фамилии, возраст и время убийства. Даже почтальонка приносила безутешным родителям аналогичные телеграммы. Одна была о прибытии парохода на речной вокзал, а другая вела на стоянку магобилей.

В итоге я выписала Фамилии девушек, возраст и время убийства, посчитав их важными. Обычно у маньяков бывала своя, понятная только им система. И если следователь сумел ее разгадать, то можно половину дела считать сделанным.

Я тупо смотрела на свои записи. И внезапно поняла, что наш маньяк точно душевнобольной.

– С чего ты это взяла? – удивился мой хозяин.

– Смотрите, первое убийство произошло весной. Второе ровно через год тоже весной. Третье через полгода осенью. А четвертое через три месяца весной. Заметьте, ни одного летом или зимой. А ведь известно, что обострение психических заболеваний происходит именно в переходные сезоны, – я выдала свою теорию на одном дыхании, боясь сбиться или засомневаться.

– Так, – он покачал головой. – Мизерная, но все же зацепка. Еще что ты выудила?

– Он не каннибал. Все трупы были хоть и расчлененными, но без потерь членов или органов.

Я так и не поняла, что в моей фразе показалось ему смешным. Но хохотал Эдгар от души. Я даже не ожидала, что он так умеет. Затем мужчина снова стал серьезным и сказал:

– Отлично, псих не каннибал. Может еще что-то нароешь?

– Возможно. Только мне нужно подумать и проанализировать всё еще раз.

– Думай, анализируй. Время пока есть. Только не забывай, что ты бытовой маг. И направлена сюда, чтобы улучшить быт раненого генерала. Никто из посторонних не должен заподозрить, что ты моя помощница в другой области.

– Я поняла, сэр, – я зачем-то встала и изобразила книксен. Решила, что нужно вырабатывать у себя хорошие манеры. Практика через месяц закончится. И совершенно непонятно, этот самый Штирлиц отправит меня домой или нет. – Что вы желаете на ужин?

– Оу, у нас даже есть выбор? Интересно, что ты там накупила на те жалкие гроши, что я тебе выдал? – скривился он. И я поняла, что мужчину очень угнетает безденежье. По всему походило, что он привык к иной жизни.

– Вы, кажется, совсем не разбираетесь в ценах на местном рынке. На три золотых можно очень даже неплохо прожить! – про то, что я еще выиграла кошель, упоминать не стала. Пусть это будет моим маленьким секретом. Возможно, устрою ему праздничный прощальный ужин, когда он мне практику подпишет.

– Пока я был здоров, на рынок за меня ходила кухарка, – он как-то безысходно пожал плечами. – А сейчас я просто туда не хожу. И те деньги, что я тебе выдал, заработаны на продаже зомби, созданием которых я увлекался, пока был здоров. Думаю, до конца месяца мы с тобой продержимся.

Судя по его телефонному разговору (другого слова я не подобрала) уже поняла, как он зарабатывает. Но, как говорят, деньги не пахнут. И если кому-то нужен зомбик в услужении, пусть он у него будет.

– А почему вы не завели своего зомби, если ваша кухарка вдруг исчезла? – не преминула уточнить я.

– Потому, что без зрения сложно этими почти живыми управлять. А кухарку я сам выгнал.

Я решила не уточнять, за что. Он и так был сегодня крайне любезен и разговорчив. Сложила папки обратно в сейф, закрыла его на ключ. А ключ повесила обратно на шею хозяину. Он попросил подать ему мультивид и продолжил свои непростые переговоры о сбежавших запчастях. А я пошла на кухню.

Перебрав продукты, решила, что могу сегодня поджарить что-то наподобие гуляша. Обзову его чашушули, чтобы было созвучно чихиртме. А на гарнир сделаю картофельное пюре. Благо корнеплоды и молоко были в наличии.

Поджарив мясо до золотистой корочки, я добавила в него овощи и специи, которые, к моей радости, остались от прежней поварихи. Добавила в жаркое столовую ложку муки и все залила кипятком, оставив томиться на медленном огне. Отварила и помяла картофель. Добавила в него горячего молока. А затем убрала все в специальный горячий шкаф. Он был то ли духовкой, то ли выполнял роль нашей микроволновки. По крайней мере еда не остывала в нем несколько часов.

А сама пошла наводить порядок в замке.

Никогда не думала, что смогу полюбить домашнюю работу. Дома у меня был робот-пылесос, посудомойка и стиральная машина-автомат. Я же лишь изредка протирала горизонтальные поверхности, которые постаралась свести к минимуму.

Хорошо, что еще в детстве мама научила меня готовить. Иначе сэр Фэлкон получил бы очень плохую помощницу. И любой, залетевший к нему на огонек, понял бы, что бытовой маг из меня никакой. В путном доме должно пахнуть пирогами, а не затхлостью и плесенью. И мне предстояло окончательно выветрить эту вонь из замка.

Сегодня я занялась кухней. На большое помещение просто не осталось сил. Тут и поход в деревню, и спор Лифана, и знакомство с уголовными делами. Мозги и так были готовы закипеть.

Поэтому от заклинания по очистке полок и посуды я получила невероятное удовольствие, когда они заблестели поистине золотом, хотя изготовлены были, кажется, из латуни. Но я могу и ошибаться. Напоследок собрала всю грязь с пола и с удивлением обнаружила, что пол был выложен голубой плиткой с вкраплением белых вставок. Это каким же красивым был когда-то замок Фэлконов? Или, правильнее сказать, герцогов Иррида?

Глава 9

На ужин торжественно внесла в комнату хозяина поднос с жареным мясом и гарниром. Сэр Фэлкон потянул носом, словно хорошая собака, и удивленно воскликнул:

– Ева, ты меня решила накормить мясом?

– Да, Ваша Светлость! – я вспомнила вдруг правильное обращение к герцогам. Или оно само всплыло в моей памяти? Но Эдгар отреагировал на него спокойно. Получается, что я не ошиблась.

– Надеюсь, ты не забыла порезать мясо на мелкие кусочки? – он сказал это суровым менторским тоном наставника. Но я-то понимала, что крупный кусок он просто не сможет есть иначе, чем наколов его на вилку и откусывая помаленьку.

– Это блюдо готовится сразу из мелких кусков, – сообщила я без задней мысли. Однако сэр вдруг недовольно проворчал:

– Продукты только таким образом портишь!

А я-то уж думала, что у нас установился мир, и отношения будут вполне терпимыми или даже хорошими хотя бы до конца практики. Отвечать на его ворчание не стала. Он этого не требовал, а я не хотела ввязываться в пустые дрязги.

Хозяин приступил к трапезе. Я решила понаблюдать, как это делают истинные аристократы. Где мне было еще этому учиться?

Правда, надо сказать, что в нашем универе курс этики и эстетики вела милейшая Надежда Пантелеевна. Она считала, что философские понятия – это хорошо. Однако знаний элементарных знаний, как вести себя за столом, еще никому не мешали. И мы терпеливо раскладывали на парах ложки и ножи. И заучивали, сколько зубцов у десертной вилки, а сколько у рыбной.

Навыки сэра Фэлкона с моими знаниями не расходились. Единственное, что нас отличало, он сидел с совершенно ровной спиной и ел неторопливо. И слепота здесь была ни при чем. Я же, будучи студенткой, привыкла заглатывать еду на ходу, пока не кончилась перемена. А про прокуратуру вообще молчу. Там мы питались тем, что приносили из дома. А из дома я приносила салатики или второе, купленное накануне в «Пятерочке» в одноразовой посуде.

Поэтому сейчас я тоже выпрямила спину и постаралась более тщательно жевать, вспоминая, что для похудения нужно делать это не менее двадцати раз.