– Да я не об этом. Если правда и его сожгли, то не просто же так, нам в назидание? – пояснила Ангела. – Денег, конечно, жалко, но мы же не граф Рублёв, должны думать не только об обогащении.

– Могли устранять следы, попытки разом уничтожить что-то, что могло сыграть против нас, – задумчиво проговорил я. – Если это так, то мне хотелось бы посмотреть на руины своими глазами. Возможно, я сумею найти или увидеть что-то, что остальные пропустили.

– Хорошая идея, ваше высочество. Но прежде – свяжитесь с его сиятельством Мирославом. Подстраховка в виде военной полиции нам не помешает, – посоветовал Багратион, и мы дружно сели за коммуникаторы. Одни выясняли ситуацию с особняком, другие разбирали документы, ну а я звонил приёмному деду.

– Боюсь, ситуация несколько сложнее, чем отфутболивание документов между ведомствами, – выслушав мою историю, сказал Мирослав. – Петроград – вотчина северного флота. А его адмиралом является Нарышкин. Можно приписать ваш фрегат к одной из наших флотилий, но это невозможно провести задним числом.

– Значит, сделайте это сегодня, – попросил я. – Всё необходимое я пришлю с курьером, если нужно будет моё присутствие – прилечу сам.

– Не стоит беспокоиться, уверен, мы справимся и с одними документами. Перешлю заполняемую форму, вернёте в трёх экземплярах, заполненную и подписанную, – сказал Мирослав. – После этого шанс, что Ангелина попадёт в застенки карцера северного флота будут минимальны. Но на вашем месте я бы всерьёз подумал – зачем такое делать. Ведь документы о расследовании и родстве вчера были высланы всем.

– В смысле всем? – удивился я. – Что, вообще?

– Нет, конечно, только великим родам и министрам. Но круг лиц достаточно обширен. Быстро такое не замять, – ответил Суворов. – К слову, наследной княгине Ангелине Меньшиковой придётся несладко. Подробностей там много, и они не самые приятные, и со стороны Меньшиковых, и с её собственной. Я перешлю, чтобы ознакомились.

– Благодарю, – чуть напрягшись, ответил я. Ну а когда документы пришли, стало совсем не весело. На двадцати страницах доклада о расследовании истинного родства Ангелину то и дело называли безродной, чёрной, сиротой и многое другое, чётко заставляя прочитавшего сей опус воспринимать девушку не как жертву, а словно опасное животное.

– Это нас так императрица поддерживает? – ошарашенно проговорил я.

– Тоже, скорее всего, вброс, – преположила Мальвина, отодвигая документы. – Но этот, в отличие от предыдущего, подготовлен лучше и профессиональней. Если изначально не знать, что Ангелина – жертва, можно посчитать, что она сама виновата во всём произошедшем. Так или иначе, против нас начали полномасштабную политическую войну. Ведь жениться на простушке ты не можешь. Особенно запятнавшей себя такими связями.

– Не было ничего такого! – с обидой произнесла Ангелина, отбросив прочь планшет с сообщением. – Я тут словно шлюха, которая ложилась под каждого, кто мог мне на пути помочь. Буквально отдававшаяся за яблоко в приюте!

– Не убить, так лишить титула. А если даже и с этим не выйдет – испортить репутацию так, чтобы брак стал просто невозможен, – покачала головой Мария, откладывая последний лист. – Пожалуй, к такому я и в самом деле не была готова. Это уже как-то перебор.

– И что теперь? Кричать, что я не такая и оправдываться? – с трудом сдерживая слёзы, проговорила Ангелина. – Не стану! Пусть они сдохнут, но я не такая!

– Ну хоть гордости хватает, уже хорошо, – усмехнулась Мальвина. – В такой ситуации нельзя идти на попятную или показывать слабость – сожрут с потрохами. Наоборот, нужно переходить в контрнаступление, сдвинуть внимание с нас, на наших противников… и начать можно с Ольги. Дважды невесты, и ни разу не жены. Да, думаю, может получиться неплохой слух.

– Одними слухами проблему не решить, – поднявшись с кресла, сказал я. – Девушки, оставайтесь в особняке и никуда не отлучайтесь. Пока меня нет, пусть все будут в повышенной боевой готовности.

– Возьмёшь с собой Тарана и Макса? – уточнила Мальвина.

– Нет, после вчерашнего стало ясно, что они мне только помешают. Я полечу на «Фениксе», моём артиллерийском катере. – принял я решение. – У него в случае чего и бронирование есть, и необходимая огневая мощь.

– На официальные приёмы – в штурмовом шлюпе. На прогулки – в артиллерийском катере. А на государственные визиты на чём? На фрегате или линкоре? – с едкой ухмылкой спросила Мальвина.

– У каждого есть свои недостатки, – пожал я плечами. – У меня – страсть к военной технике. Всё! Будет какая-нибудь информация, звоните! Василий, составишь мне компанию в качестве второго пилота?

– Конечно, ваше высочество, – чуть склонившись, ответил воспитатель. – Только документы возьму и в лётный костюм переоденусь. А то мало ли, пригодится…

Глава 3

Только после нескольких месяцев простоя и регулярного пилотирования штурмового шлюпа я понял, насколько манёвренней и удобней в управлении мой артиллерийский катер. Или по-простому – истребитель. Пилотировать его было одно удовольствие. Машина мгновенно отзывалась на каждое прикосновение штурвала и давала такое ускорение, что земля под нами превращалась в смазанное пятно.

Я так увлёкся, что на протяжении часа просто летал за городом, правда, в одиночестве мне это удалось делать лишь пять минут, после этого нас запеленговали, и гарнизон Петрограда отправил два корабля поддержки, которые должны были снять все вопросы из серии «что за псих летает над пригородами, выделывая мёртвые петли и бочки?». Но офицеры выдались из спокойных и не стали мне мешать.

Вытянув штурвал на себя, я заставил шлюп взмыть в небеса. Перегрузка вдавила меня в кресло, кровь зашумела в ушах, а нос заложило. Организм отчаянно сопротивлялся неестественному положению вверх тормашками, требуя, чтобы его вернули на место. И вознаградил меня дозой эндорфина.

– Ты как там? – запоздало спросил я оглянувшись.

– В полном порядке, – ответил с придыханием Василий. – Но в следующий раз возьмите кого-нибудь помоложе.

– Как приземлимся – я тебя пролечу, – усмехнулся я, выходя на курс. – «Феникс» ведомым, иду на посадку.

– Слышим вас отчётливо, «Феникс», доведём вас до приземления. Раньше отпустить не можем, приказ, – ответил в наушнике пилот одного из сопровождающих нас катеров. В отличие от меня кульбиты в воздухе они не выписывали, но и не мешали, держась на почтительном расстоянии.

– Понял, возражений нет, – с лёгкостью согласился я, начиная постепенно снижаться. Внизу, под облаками, была обычная для начала ноября Петроградская хмарь и мразь из снега с дождём, но даже они не могли спрятать ухоженный лесопарк, где ёлочки были рассажены рядами. В центре всего этого великолепия стоял трёхэтажный особняк и несколько домов для прислуги, скрытых частыми деревьями. – Мы точно по адресу? Что-то я пожарища не наблюдаю.

– Точно, но я проверю, – проговорил штурман, пока я заставил истребитель зависнуть в нескольких сотнях метров над землёй. – Это он.

– Что-то здесь не так, – я задумчиво посмотрел на здание, затем на летящие рядом с нами катера. – Господа, не против составить нам компанию?

– Боюсь, у нас чёткий приказ, сопровождаем только в воздухе, – с явным сожалением ответил ведомый.

– Принято, – сказал я, отключившись, и думал, как поступить дальше, но в этот момент загорелась лампочка связи на коммуникаторе. – Слушаю!

– Не летите туда! – услышал я возмущённый вопль Мальвины. – Вы же ещё не прилетели? Скажи, что ещё нет!

– Прямо сейчас мы висим над совершенно целым особняком Меньшиковых, – ответил я супруге. – В чём дело? Объясни спокойно.

– Давайте я, – произнёс Багратион и переключил на громкую связь. – Нам удалось опознать одного из сыщиков. Того – нервного. Это единственный сын княжны Балконской, до сих пор числящийся императорским гвардейцем и канцелярским советником. Очевидно, по протекции матери, но это не так важно. Это была явная провокация, которая не удалась.

– Он напал на меня в моём же доме. Какая провокация? – нахмурился я. – При таких же условиях мы вчера толпу гвардейцев превратили в фарш.

– Дорогой, ты ведь шутишь? – удивлённо спросила Мальвина. – Одно дело – убить в бою, и совсем другое – безоружного, ползающего перед тобой на коленях и извиняющегося. Такого тебе высшее общество не просило бы никогда.

– К тому же он единственный ребёнок в роду и наследник, – ответил Багратион. – Если бы его убили – это стало бы существенным сигналом для всего дворянского и боярского собрания.

– А что по старшему? – уточнил я.

– Совпадений нет, пока ищем. Вполне может быть, что это кто-то из личных служителей и адъютантов. А вот жандармы были самые настоящие, только выезжали на ориентировку, что террористы проникли в дом цесаревича. У подставных лиц были все официальные бумаги, которые предоставили и нам, – отчитался Константин. – Балконского пока не задержали, но соваться вам в особняк Меньшиковых точно не стоит.

– Он совершенно целый, так что даже не знаю, зачем нам так откровенно врали, – задумчиво проговорил я. – Хорошо. «Феникс» ведомым: остановку делать не будем, возвращаемся прежним курсом, но без выкрутасов.

– Приняли, «Феникс». Следуем за вами, – тут же ответил пилот одного из катеров, и мы начали постепенный взлёт. А в следующее мгновение окна левого крыла особняка вспыхнули и наружу вырвались языки пламени. – Фиксирую взрыв! Внимание! Фиксирую взрыв! Боевая тревога!

– Какого чёрта… – нахмурившись посмотрел я вниз. – Кажется, эти уроды хотели устроить очередное покушение, а потом на нас же и списать. Ведомые приём! Прошу зафиксировать, что с нашей стороны никаких противоправных действий не совершалось. Я буду свидетельствовать за вас, вы за меня.

– У нас ведётся полная видеофиксация, «Феникс», но спасибо за предложение, – ответил пилот. – Нужно вызвать экстренные службы и уведомить командование.

– Займитесь этим, а мы посмотрим, не нужна ли помощь пострадавшим, – сказал я, направляя истребитель к особняку. – Про видеофиксацию они здорово придумали. Василий, у нас есть чем сделать съёмку?

– Камеры на коммуникаторе должно хватить, – ответил адъютант, и, проверив устройство, я стал снижаться. К тому моменту как корабль сел, из особняка начала выбегать прислуга, какие-то люди… может, гости? Отвлекаться на тех, кто мог спасти себя сам, я не стал, сразу перекрыл выход огню конструктом, а затем поднял себя прессом на уровень горящих окон.

– Похоже, библиотека. Только почему пожарная сигнализация не работает? – спросил Василий, хотя мне лично ответ был очевиден.

– Потому что отключили. И подожгли. Но с тем «как» пусть следователи разбираются, а нам нужно это просто прекратить, – проговорил я, перекрывая огонь ещё и со второй стороны – блокируя щитом двери. В результате пожар оказался зажат в коробку и начал быстро тухнуть, задыхаясь.

И когда начало казаться, что я справился, чувство опасности впилось шилом в виски, заставив закрыться сплошной сферой. В ту же секунду остальное крыло особняка взлетело на воздух. Столбы огня ударили на несколько метров, опалив нас и пройдя ударной волной по внутренностям. Тысячи осколков зависли в воздухе, застряв в щитах. Несколько секунд ничего не было видно из-за бушующего вокруг огня, а когда я вылетел вместе с Василием из пожарища, стало понятно, что спасать нечего.

Взрывами у здания снесло крышу, балки провалились, обрушив верхние этажи до самого подвала, и сквозь образовавшиеся дыры пробивалось бушующее пламя, испарявшее снег с дождём задолго до того, как первая снежинка коснётся пожарища. Оказавшись на безопасном расстоянии, я снял щит и отряхнул китель. В воздухе стоял устойчивый запах гари и какой-то химии.

– Напалм, – принюхавшись, сказал Василий. – Не пожалели на нас взрывчатки, сволочи. Поди, те же бочки, что вы во дворце нашли.