– Кажется, мы только что откопали золотую жилу, – я усмехнулся и спрыгнул вниз. – Зови своих спецов. И Тарана со штурмовиками. Надо всё проверить.

– Ты что лепечешь, болезный? – не веря своим ушам, проговорил Хозяин.

– Клиента даже не поцарапало, – хмуро ответил отчитывающийся мужчина. – Хотя мы поставили всё, как вы сказали, и выждали. Он конструктом закрылся.

– На таком расстоянии? – не веря проговорил Хозяин. – Ладно, уроды криворукие, валите прочь с глаз моих и залягте на дно где-нибудь на месяц. Кормёжкой и бабами я вас обеспечу.

– Это хорошо, – переглянувшись, заулыбались исполнители, они вышли гурьбой в небольшой складской коридорчик и пошли по направлению к докам. – Ну вот, а вы говорили, мужики. Непыльная работёнка, тридцать бочек перетаскать и кнопку нажать когда надо.

– Погоди, Семёныч! – вдруг окликнул его один из подельников. – А как хозяин узнает, где мы решили укрыться? Или у тебя его номер есть?

– Балда ты, такие вопросы по общей связи не решаются, – отмахнулся бригадир, но тут же задумался. А ведь мужик-то прав, этот момент они не уточняли. Но стоило ему развернуться и решительно направиться назад, как в дальнем конце едва освещённого коридора вспыхнули несколько искр, идущих по стенам.

– Ложись! – крикнул служилый Семёныч.

– Чего? – бригадир развернулся на крик, и в следующую секунду боль пронзила его посредине груди, рухнув на пол, он несколько мгновений пытался понять, почему не может вдохнуть и не чувствует ног, но дотянувшиеся до грудины дрожащие пальцы погрузились в тёплую жижу. Кровь?

– Живучий, – усмехнулся Хозяин, прессом размозжив голову бригадиру. Последний выживший, неизвестно как оказавшийся среди бывших уголовников и шахтеров-взрывотехников военный отчаянно бежал, петляя между грузовыми контейнерами. Но лишние свидетели были Хозяину ни к чему, а потому один из кранов внезапно накренился, стальной трос лопнул, и транспортный контейнер рухнул прямо на орущего Семёныча, оставив от того лишь кровавую лужу.

Единственные свидетели, которые никому не расскажут правду – мертвы. И никакие обещания, клятвы на собственных детях или могиле матери не переплюнут этого факта. А Хозяин любил делать всё основательно.

Где-то под Плюцком

– Пан Малюшин? – на родном польском поприветствовал его встречающий мужчина. Григорий отряхнул ещё вчера шикарный костюм. Сидение в трюме с мукой и крупами даже за столь короткий срок сумело ему порядком надоесть.

– Можете называть меня истинным именем, Григорий Полисудный, – сказал он, выпрямившись и подав руку встречающему. – Давайте поскорее уберёмся отсюда.

– Не извольте беспокоиться, пан, – ухмыльнулся мужчина. – В этой местности суда не проверяют, а охранка работает лишь в городах. И с вашим акцентом сейчас в Варшаве лучше не появляться.

– И где же я тогда смогу встретиться с сеймом? – удивлённо посмотрел на него Георгий.

– С сеймом? – переспросил собеседник. – Пане шутит? В ближайшие месяцы все участники будут под тщательным присмотром. Но вы не беспокойтесь, с вами хочет встретиться одна дама. Вначале, конечно, стоит привести себя в порядок и переодеться из этого имперского рванья…

– У дамы есть имя? – на всякий случай поинтересовался бывший секретарь.

– Мне этого неизвестно, – пожал плечами встречающий. – Говорят, её называют Второй.

Глава 4

– Какая интересная встреча, – проговорил я, глядя на мужчину. – Вы, собственно, кто будете?

– А вы кто? Что происходит? – оглядываясь на пожарище, спросил не то учёный, не то врач. По крайней мере, одежда его говорила именно о таких профессиях. Да и лицо, немного исхудалое, но интеллигентное, очки и тонкие, не приспособленные к грубой работе пальцы. Всё сходилось.

– Чисто! – крикнул Таран, спустившийся в бетонный коридор. – Несколько комнат, какое-то лабораторное оборудование и жилое помещение. На двоих. Но больше никого нет.

– Займитесь копированием данных и сканированием кристаллов памяти, – приказал своим слугам Константин. – Чтобы ничего не пропало.

– Постойте! – встрепенулся мужчина, – Там нельзя ничего трогать! Вы можете испортить все образцы!

– Не беспокойтесь, мои люди – профессионалы, – успокоил его Багратион, но меня это, наоборот, нервировало. Всё же я привык к тому, что вокруг меня только МОИ люди, а тут появляются ещё чьи-то. С другой стороны, хоть я и знал всех из первой полусотни по именам, из набранных новичков запомнил хорошо, если треть… вертикаль управления выстраивалась как-то само собой, и может это даже не плохо.

– Послушайте, вам туда нельзя! – словно опомнившись, закричал мужчина, когда сотрудники собственной безопасности один за другим пробежали мимо него. – Стойте! Меня же за это убьют!

– Кто именно грозился вас убить? – спросил я, но мужчина умоляюще смотрел на Константина, вероятно, не воспринимая меня всерьёз. Ну да, особенности возраста, даже выгляди я на двадцать пять, сейчас без грима и вхождения в роль весельчака, Константин казался чуть ли не в полтора раза старше.

– Вам задали вопрос, – кивнув в мою сторону, сказал Багратион, видимо, уловив мою досаду или просто сообразив, что так будет лучше. – Кто угрожал вам смертью?

– Мне нужно… мне нужно, да пустите же! – мужчина дёрнулся в направлении открытой двери, но напоролся на поставленный мною пресс. – Вы не понимаете! Я… это моя вина! Если они узнают, что я… пустите немедленно!

– Скажите толком, кто вам угрожает и в чём дело? – рявкнул Багратион, отчего мужчина лишь сильнее забил кулаками по конструкту. Пришлось зажать его между двумя прессами, чтобы обездвижить.

– Это вынужденная мера, не дёргайтесь, – приказал я и, обхватив пальцами его голову, начал менять потоки праны. Несколько секунд, и мужчина обмяк.

– Что вы с ним сделали? – уточнил Константин. – Скоро здесь будут все службы, включая тайную канцелярию. И нам придётся отдать его им, так что лучше опросить до приезда посторонних.

– С какой стати нам его отдавать? – спросил я нахмурившись.

– Это спорная территория. Княжна Ангелина ещё не вступила в права и не вступит, пока идут разбирательства. Так что мы здесь лишь как свидетели, – объяснил Багратион. – Расследовать попытку покушения на вас я могу, а вот задерживать постороннего, явно никакого отношения к этому не имеющего, – нет.

– Даже если я отдам прямой приказ? – уточнил я.

– Простите, ваше высочество, но пока вы лишь цесаревич, не император. А даже если бы были – у нас не пятнадцатый век на дворе, и не абсолютная монархия, – чуть улыбнувшись, ответил Константин. – К тому же вы же сами знаете, никто не правит в одиночку. Для этого есть дума, дворянское собрание, коллегии и министерства, и у всех строго определённые функции, обязанности и права.

– Можешь дальше не объяснять, – поморщился я, и повернувшись к сползшему по стене мужчине, вновь начал править меридианы. На сей раз процедура требовала более тонкого вмешательства. – Подъём.

– Что? – подняв голову, спросил мужчина в полубреду.

– Ты кто такой? – спросил я.

– Моисей Семенович Кац, – с глупой ухмылкой, едва ворочая языком, проговорил мужчина. – Учёный. Б-биолог. Из Ломоносовского университета.

– Это легко проверить, – быстро кивнул Константин, набив двумя пальцами сообщение в коммуникаторе. – Да, был такой профессор биологических наук. Вроде даже числится. Официально уехал в командировку несколько лет назад и не вернулся.

– Забавно, то есть врачей у нас нет, а биологию в Ломоносовке изучают? – уточнил я. – Надеюсь, не только её. Что вы здесь делаете?

– П-ф… – проговорил мужчина, а затем слабо отмахнулся. – Вы не поймёте.

– Ну так попробуйте объяснить, словно мы два идиота, которые никогда не слышали о вашей отрасли знания, – подтолкнул я его.

– Он вообще вменяемый? – нахмурившись спросил Багратион. – Будто алкаш или наркоман во время прихода…

– Ну, примерно так и есть, мне пришлось воздействовать на его мозг, чтобы он выделил ударную дозу обезболивающих и гормонов счастья, – ответил я, уловив крайне озадаченное выражение лица своего заместителя. – Это сложная и недолговечная процедура, так что нужно выяснить как можно больше.

– В таком случае лучше было бы дождаться ментала, – покачал головой Константин. – У Суворовых в военной полиции один точно был.

– Ты же сам сказал, что здесь скоро каждая собака будет, – возразил я, сев рядом с Кацем на корточки, и пощёлкал у него перед лицом пальцами. – Смотри на меня. Вот так, хорошо. А теперь говори – чем ты тут занимался? Простым языком.

– Химеризация зигот. Ты знаешь, что такое химеры, мальчик? – глупо усмехнувшись, спросил мужчина. – Нет, не греческая. В био-ологии?

– Что такое зиготы? – повернулся я к Багратиону, но тот лишь пожал плечами. – Химера – это сращение нескольких организмов.

– О! Точно! Два разных существа. Несколько… – всё с той же идиотской улыбкой проговорил Моисей и покрутил ладонью в воздухе. – Это когда с самого начала. Но они ниже… не жи… нежизнеспособны. Обычно.

– То есть вы здесь производили скрещивание разных видов? Судя по размеру лаборатории много тут не обработать. Экспериментировали на мышах? – спросил я, но взгляд учёного поплыл. – На меня смотреть! Твою же… Все данные скопировать и передать в особняк. Вдруг там что-то важное и ценное.

– Естественно, – кивнул Константин, я же снова привёл Каца в чувство.

– На ком проводили эксперименты? – спросил я, добившись, чтобы взгляд мужчины сфокусировался на мне. – Грызуны? Млекопитающие?

– П-ф. Что за чушь? – отмахнулся тот. – Зачем тратить своё время и талант на эту глупость? Меньше… князь даёт полный. Всё.

– На ком проводились опыты?! – повторил я вопрос, но в этот момент меня отвлёк Константин, тронув за плечо. – В чём дело?

– Вот… взгляните, – произнёс Багратион, показав мне снимки на планшете, которые ему принёс один из подчинённых. Мне потребовалась секунда, чтобы взять себя в руки и не пнуть валяющегося под ногами учёного.

Вначале ещё были сомнения, всё же эмбрион крысы и лошади на первых стадиях почти не отличается, но вот последние снимки… Понятно, что этот Кац не проводил эксперименты сам, лишь обрабатывал входящую информацию. Может, просил о проведении отдельных опытов или конкретизировал результаты. Но в любом случае на фото были тела новорождённых… наверное, всё же детей.

Если можно считать человеческим ребёнком существо с вытянутыми лошадиными ногами, искажённым черепом или раздвоенной нижней челюстью. То и дело на снимках встречались отростки, больше всего напоминающие щупальца искажённых. Чудовищные проявления воздействия диссонанса. Вот только одно дело – сетовать на жизнь и судьбу, которую нельзя предсказать, и совсем другое – знать, что это дело рук человеческих.

– Данные скопировать и отправить в особняк, – снова приказал я. – Девушкам не показывать. Я должен связаться с матерью…

– Хотите её привлечь? – уточнил Константин нахмурившись.

– Либо так, либо придётся всё это уничтожить от греха подальше, – ответил я, достал коммуникатор и нажал одну из иконок быстрого вызова. Ждать пришлось недолго. – Добрый день, матушка.

– И тебе сынок, – не слишком довольно ответила Екатерина. – Что заставило тебя вспомнить обо мне в тринадцать часов утра?

– Чувствую, вы хорошо вчера погуляли, но боюсь, у меня и в самом деле появилась неотложная информация. Мы пропустили одну из лабораторий Меньшиковых. Под их родовым особняком в пригороде, – сказал я и услышал, как хмыкнув, подобралась императрица-мать. – Тут проводил исследования некий Моисей Кац.

– Моисей Семенович? – в голосе Екатерины легко было расслышать заинтересованность. – Рада, что ты вовремя вспомнил о тройственном пакте. Я немедля вышлю людей. Позволь один вопрос: что ты там делал? И как нашёл лабораторию?