Я быстро оделась, расплела косы, чтобы их расчесать. Гребень путался в волосах, все время норовил застрять, а дрожащие руки не желали слушаться. Я стала нещадно дёргать гребень, рвать непослушные волосы и клясть себя за эту странную слабость!

– Ну чего творишь…

Мою руку с гребнем перехватил Маар. Я так и осталась стоять столбом, пока он осторожно расчесывал мои косы. Гребешок в его руках ни разу не запнулся, не зацепился, словно волосы сами перед ним ложись ровными рядочками.

Быстрые пальцы сплели мне косу, которую он перехватил тонким тканым ремешком, со своего пояса.

– Спасибо… – тихо проговорила я.

– Не за что.

Сели мы за стол в полной тишине. Маар опять думал о чём-то своём, а я просто не хотела заводить разговор, потому что до сих пор помнила, как его руки осторожно расчесывали мои волосы.

Пока я ещё была Беляной, той самой Беляной, которая была самой красивой девицей в округе, то помню, как на ночных посиделках меня норовили обнять мужские руки. Но тогда всё было как-то по-другому. Дружков всех я знала, знала их семьи да родню. И те ласки больше как забава ребячья была. Не трепетало так сердце, словно в силки поймали.

Я мельком глянула на Маара, и тут же наткнулась на внимательный и сосредоточенный взгляд. Краюха хлеба встала поперёк горла. Я чуть не закашляла, но заставила себя успокоиться.

– Я тут подумал… надобно будет перед зимой по деревням сходить. Обереги на грядущие холода раздать. Может и выменяем что.

– У меня и шерсти столько нет… как же я столько сделаю? – удивленно проговорила я. – Вот тебе поясок доплету и всё…

– Я по дереву немного умею резать, – сказал Маар. – Сделаю.

– Здорово… у меня батюшка по дереву резать умеет. Да так складно и красиво! Гребешки делал красивые. Жалко, что не разрешила мне Ясва из дому ничего брать…

– А много ли у тебя братьев и сестёр?

– Братьев у меня пятеро. Один в деревне родной остался, а прочие разъехались. А сестра я одна у них была.

Маар вздохнул.

– Тяжело было родне дочь единственную от рода отлучать…

Я повела плечом и грустно улыбнулась.

– Уж лучше, чем смотреть, как за малую провинность людьми же и придуманную, камнями забьют. Я не сержусь…

Я кинула взгляд на Маара и тут же отвела взор. Спросить ли? Не обижу?

Однако едва я открыла рот, как в дверь с шумом влетела запыхавшаяся девичья фигурка. Я в изумлении узнала Любомиру! И как она нашла дорогу сюда?

Жена брата упала на колени, и сипло дышала от скорого бега. Маар тут же оказался около неё и поднял на ноги. Я зачерпнула воды из бочки и поднесла чашу к её рту. Неужто беда какая? А если дети заболели?! Или с Желаном чего?!

Любомира выпила почти всю чашу и помутневшими от слёз глазами, наконец, посмотрела на меня. А когда поняла, кого она перед собой видит, то снова упала на колени и вцепилась в мою юбку.

– Помоги…не оставь на погибель! Беляна…!

– Чего приключилось?! Любомира! Ну?!

– Медведь…!

В ушах зашумело от воспоминаний. Неужто тот самый медведь…?

Маар поднял женщину и усадил за стол. Я подала ей теплый отвар с травами, чтобы успокоилась и всё рассказала.

Любомира сделала пару глотков, и правда немного присмирела. Я взяла её за руку и посмотрела в глаза.

– Расскажи, всё как есть.

Любомира кивнула и стала сбивчиво говорить.

– Мужики на охоту собрались… Желан же… охотник, тоже мне! Увязался за ними. Три дня их не было. Уже все подумали, чего приключилось. А на третий день они из лесу вышли с огромным медведем. В верёвки замотали, и тащили. Я уж думала, поди, мертвый. А он… как вскочит! Мужиков здоровых раскидал, как тряпочных! И Желана…! Желана за ногу ухватил. И давай им во все стороны… успели в пасть палки-то поставить, а он пасть не разжимает! Держит! А подойти к нему как? Желан кровью уж истёк весь…! Того и гляди помрёт! Беляна…! Не оставь! Помоги! Ты же ведьма! Ты знаешь!

Маар бросил на меня взгляд, словно ждал моего ответа.

Я нахмурилась. Не могу я брата бросить. Быстро накинула платок на плечи, поясок с травами и мазями закрепила на талии. В берестяной короб сложила чистые тряпицы. Маар тут же взял короб и повесил себе на плечо. Значит, со мной пойдёт. Пока бежали в обратный путь, Любомира держала меня за руку и всё благодарила за доброту.

Глава 5 Медведь и Беляна

Тропинка была прямая, без единого камушка. Я бежала впереди, сзади меня был Маар, который держал за руку Любомиру. Деревья, наконец, расступились, и перед нами возник деревенский тын. Были слышны крики, возгласы и ругань.

Я кинулась вперёд, не стала ждать Маара и Любомиру. Проскочила через всю деревню, как юркая птаха, и выбежала на широкую поляну, что аккурат начиналась за поселением. Там и столпился народ. А посмотреть было на что.

Мой брат лежал на земле, весь в грязи и крови. Его нога была зажата в зубах огромного бурого медведя. Мужики всунули в его пасть длинные палки, чтобы не сжал окончательно. Едва кто-то начинал подходить, медведь вскидывал морду вместе с моим братом, и снова начинал трепать его в разные стороны. Слышался бабий крик. Ругались мужики, плакали дети.

–Да стрелу ему в глаз! И дело с концом!

–Уж ты бы не болтал, коли не знаешь! Ты что ли стрелок?!

–Тады топор!

– А коли в Желана попадёшь?!

Я пробиралась через толпу, расталкивала мужиков и баб, кричала, чтобы дали дорогу. А когда люди поняли, кто идёт, то сами стали уступать мне место, чтобы я могла пройти. К медведю и брату, я уже подходила в полной тишине.

Кивком головы показала, чтобы мужики с палками уходили, да подальше. Они не стали спорить. Побросали, что в руках было и наутёк. Медведь почувствовал свободу и начал подниматься на задние лапы. Желан взвыл дурным голосом. Я подошла ближе и положила медведю руку на морду.

Внутри животного было смятение, надежда, обида, горечь…

– Не сердись на людей, медведушка…– ласково проговорила я.– Не ведают, что творят. Отпусти моего брата, сделай милость. А я раны твои залечу.

Медведь медленно разжал челюсти. Желан с воплем вытащил ногу из пасти медведя. Его тут же отволокли в сторону. Маар снял короб с плеч и стал перевязывать раны, зажимая раны, останавливая кровь.

Мужики тут же вскинули топоры и вилы, и пошли вперед на косолапого с криками и угрозами. Медведь почувствовал перемену в настроении толпы, зарычал, встал на задние лапы, угрожающе заревел. Я вскочила на ноги и раскинула руки в стороны, нахмурившись.

– Отойдите! Я обещала ему, что его не тронут!

–Уйди, Белянка! Медведь совсем одичалый!

– А если дети в лесу будут?!

– Уйди, по добру по здорову!

У меня аж внутри всё задрожало! Что ж за дурни?! Права была Ясва…людям много не надо. И невежество их, как сорная трава.

– Я вам не Белянка!– выкрикнула я зло. – А ведьма! Если не хотите беду накликать да гнев богов, то уходите по домам. Сама со всем разберусь.

Мужики стушевались и стали посматривать на старейшину деревни, как бы спрашивая, что делать. Но тот лишь покачал головой, мол, пусть сама разбирается.

Мужики отошли в сторону. Медведь упал передо мной, истекая кровью, и жалобно мыча. Я быстро полезла в свою сумку вытащила травы, положила медведю прямо в пасть, достала мази, нанесла на раны в его шкуре, потом на морде. Я чувствовала, что он никому не хотел зла. Он вышел к охотникам, потому что те, потревожили его берлогу. Увёл за собой погоню, потому что в лесу осталась его медведица и медвежата. Я сдерживала слёзы, шептала слова, которые должны залечить. Мои ладони стали светиться, и я чувствовала, как от них исходит лёгкое тепло. Я провела по морде медведя пальцами, и мелкие ранки стали затягиваться. И так, рана за раной, я залечивала медведя, пока в его глаза снова не вернулась жизнь. Я погладила зверя по, снова попросила прощения за людей и попросила не злиться. Медведь встал на лапы и спокойно ушёл обратно в чащу.

Снова стало тихо. В ушах шумело, а перед глазами мелькали цветные пятна. В горле была ужасная сушь, словно я не пила много дней. Передо мной возник Маар и легко поднял под руки.

– Беляна?

–Всё…хорошо. Немножко устала.

– Я подлечил твоего брата,– проговорил мужчина.– Перевязал. Но надо будет промыть раны и зашить их. Уж больно глубоки.

Я кивнула, хотя понимала, что не могу даже на ногах стоять.

Послышались возмущённые крики.

– Теперь он обратно вернётся! И всех подерёт!

– Уж лучше б сразу, топором по темечку, и делов!

– Кто её позвал?!

Любомира побледнела и закрыла лицо руками. Видимо она сказала, что меня надо звать, так ей пригрозили, чтобы ерундой не занималась. Желана унесли в избу, за ним поспешила Любомира. В этот же миг из избы выбежала моя мать, а отец пытался пробиться через бушующую толпу деревенских.

Я едва открыла рот, как получила удар прямо в переносицу камнем. В глазах помутнело. Я слышала, как закричала моя мать и ругань отца, который судя по звукам, достал обидчика кулаком. Утробное рычание Маара говорило о многом. Я сжала его руку и метнула на него взгляд. Мужчина глубоко вздохнул и сжал зубы.

– Никто меня не звал, – хрипло крикнула я.– Сама пришла. Я теперь ведьма. Нет больше Ясвы. Любо вам то, или нет, но теперь я буду за неё. Можете помощь мою принимать, а хотите не принимайте. То ваше дело.

Я отпустила руки Маара и пошла вперёд. В голове всё ещё гудело, словно улей с пчёлами взболомутили. Но сглотнув и сжав зубы, я шла вперёд. Сейчас надо Желану ногу спасти. После отдыхать буду. Но я слышала, как Маар шёл за мной. Никто не смел нас остановить. Люди расступались кто в страхе, кто от отвращения. Для них я по-прежнему была Белянкой, вековухой, которая из рода ушла.

Я дошла до избы Желана зашла внутрь. Мой брат лежал на лавке бледнее полотна. Он часто дышал и приглушённо стонал от боли. Я подошла к нему. Убрала пропитанные кровью тряпицы на ноге. Сильно же ему досталось… хорошо что кости целы остались.

Любомира подбежала ко мне, взяла за руки.

– Беляна…! Век буду твою смелость добрым словом поминать! Спасла Желана! Не слушай, что болтают! Они-то ничего не сделали! Храбриться только и могли…!

– Воды мне чистой набери, – хрипло попросила я,– тряпок, каких не жалко принеси, шило и нитку.

Любомира закивала и убежала исполнять. Ишь, как бегает быстро…а я –то думала, она только шагом может по избе ходить.

В избу зашёл Маар и сразу подошёл ко мне.

– Родичи твои войти хотели. Я не позволил. Сказал, ты будешь ворожбу творить, и мешать не стоит.

Я только кивнула. Правильно. Сейчас не до того.

Любомира вернулась со всем, что я просила и началась долгая и кропотливая работа. Раны Желана были промыты отваром. Маар помогал протыкать шилом кожу и вдевать нитку, осторожно затягивал и завязывал узлы. Поверх швов я наложила мазь, которая будет помогать заживлять раны. Одну такую баночку вручила Любомире, чтобы смазывала раны, пока те не заживут.

Когда дело было кончено, я с трудом поднялась на ноги. И поняла, что вот-вот упаду. Маар меня подхватил.

– Всё. Хватит. Дальше они и сами справятся, – мрачно сказал мужчина. – Идём. Домой пора.

Любомира проводила нас до сеней, ещё раз поблагодарила, обещалась принести каравай да молока.

Снаружи столпились люди. Я нахмурилась. Чего опять не понравилось?

Ко мне подбежала матушка и со слезами стала обнимать и причитать. Отец стоял с другой стороны, и скромно утирал слёзы, которые набегали на глаза.

– Ох, Белянушка…– всхлипывала мама,– истомилось-то сердце по тебе…! Как ушла, и покоя не было…!

– Вон, какая стала…– проговорил батюшка, прижимая мою голову к себе. – И не признать.

Я, молча, обнимала родителей и чувствовала запахи своего дома.

Толпа зашевелилась, и к нам вышел старейшина.

– Беляна…спасибо, что Желана выручила. Твоей доброты не забудем. Проси чего надобно.

– Ничего мне не надо, – хрипло ответила я,– А будет нужно, так скажу.