– Алек, все в порядке. Это просто иллюзия. – Она резко обернулась к королеве. – Расколдуй его! Расколдуй!

– Если вы будете обращаться ко мне с подобающим уважением, я об этом подумаю.

– Будем! – быстро сказала Клэри. – Мы просим прощения за грубость.

Королева фыркнула.

– Я скучаю по твоему Джейсу. Из всех вас он был самым красивым. И имел манеры.

– Мы тоже по нему скучаем, – тихо ответила Клэри. – Мы не хотели показаться грубыми. Горе порой делает людей неприятными.

Королева снова фыркнула, но, щелкнув пальцами, сняла чары. Алек стал прежним, но ошеломленно застыл, побледнев. Бросив на него полный превосходства взгляд, королева снова обратилась к Клэри.

– Когда-то мой отец владел магическими кольцами. Я желаю вернуть их, ибо они сделаны фейри и обладают огромной силой. Кольца позволяют нам говорить между собой мысленно, как вашим Безмолвным братьям. Мне известно, что они выставлены на всеобщее обозрение в Институте.

– Я их помню, – медленно отозвалась Иззи. – Два кольца работы фейри… в витрине на втором этаже библиотеки.

– Вы хотите, чтобы мы ограбили Институт? – удивилась Клэри. Она ожидала от королевы самого разного, но подобную просьбу и предположить не могла.

– Вернуть нечто законному владельцу не значит украсть, – возразила королева.

– И тогда вы найдете для нас Джейса? – спросила Клэри. – И не говорите «возможно». Скажите, как именно вы это сделаете.

– Я помогу вам найти его и обещаю, помощь моя будет бесценна. Например, объясню, почему все ваши чары поиска оказались бесполезны. Сообщу, в каком городе вы можете его найти.

– Но ведь Конклав допрашивал вас, – перебил Саймон. – Как вы умудрились им солгать?

– Они просто задавали неправильные вопросы.

– Но зачем скрыли от них правду? – не отступалась Изабель. – На чьей вы стороне?

– Ни на чьей. Джонатан Моргенштерн может быть могущественным союзником, если не станет врагом. Мы, фейри, древний народ и не принимаем поспешных решений, но смотрим, куда дует ветер. Зачем нам злить Моргенштерна или подвергать опасности, если это невыгодно?

– То есть эти кольца так важны, что вы готовы ради них рискнуть и разозлить его? – спросил Алек.

В ответ губы королевы лишь вытянулись в ленивую, многообещающую улыбку.

– Пожалуй, на сегодня хватит. Возвращайтесь с кольцами, тогда я вновь удостою вас разговором.

Клэри помедлила, глянув на Алека, на Изабель.

– Вы согласны? Согласны украсть у Института?

– Да, если это поможет найти Джейса, – сказала Изабель.

– Чего бы это ни стоило, – кивнул Алек.

Клэри обернулась к выжидательно смотрящей на нее королеве.

– Тогда по рукам.

Королева потянулась, расплылась в довольной улыбке.

– До встречи, маленькие охотники. Поделюсь с вами мудростью, хоть вы ее и не заслужили. Задумайтесь, стоит ли вам искать своего друга? Ибо, как часто случается с вещами, драгоценными нам, когда находишь потерянное, понимаешь: оно уже не то, что было прежде.

Когда Алек добрался до квартиры Магнуса в Гринпойнте, было уже одиннадцать. Изабель уговорила его посидеть в «У Таки» с ней, Клэри и Саймоном, и, хоть он сперва отказывался, не пожалел, что согласился. После того, что случилось у фейри, ему требовалась пара часов, чтобы прийти в себя. Он не хотел появиться перед Магнусом в полном раздрае после чар королевы.

Больше не приходилось звонить в домофон – теперь у него был ключ, и Алек втайне этим гордился. Он прошел наверх, мимо соседской двери. Жильцов с первого этажа он еще ни разу не видел, но, похоже, у них был бурный роман. Однажды он обнаружил разбросанные по всему коридору вещи и записку на лацкане валяющегося среди них пиджака «Лживому лгущему лгуну», а теперь – прицепленный к двери букет и карточку среди цветов, гласящую: «ПРОСТИ МЕНЯ». Такая жизнь в Нью-Йорке – всегда узнаешь о соседях больше, чем хотел бы.

Дверь Магнуса была слегка приоткрыта, и в коридор выплывали приглушенные звуки музыки. Сегодня это Чайковский. Затворив за собой дверь квартиры, Алек почувствовал, как плечи сами собой расслабились, опустились.

Он никогда не мог угадать, как квартира будет выглядеть в следующий раз. Сейчас она была обставлена минималистично: белые кушетки, раздвижные столики, черно-белые фото Парижа на стенах – но каждый раз он чувствовал себя в ней как дома. Здесь всегда пахло Магнусом: чернилами, одеколоном, копченым чаем, ароматом магии, напоминавшим жженый сахар. Алек сгреб в охапку Председателя Мяо, дремавшего на подоконнике, и вошел в кабинет.

Магнус сегодня был одет строго – по сравнению со своим обычным стилем, – в джинсы и черную футболку c заклепками у ворота и на рукавах. Черные волосы стояли торчком, будто он раздраженно ерошил их, кошачьи глаза щурились от усталости. Увидев Алека, он уронил ручку и улыбнулся.

– Ты нравишься Председателю.

– Ему нравятся все, кто его за ушами чешет, – ответил Алек, беря кота поудобнее, так, что мурчание отдавалось прямо в груди.

Магнус откинулся на стуле, потягиваясь, зевнул. Его стол был весь завален смятой бумагой и набросками – один и тот же узор снова и снова, те самые руны, найденные на крыше, с которой исчез Джейс.

– Ну как там королева фейри?

– Как всегда.

– Злобная стерва, то есть?

– Она самая. – Алек вкратце пересказал ему все, что случилось при Благом дворе. Он никогда не понимал, зачем болтать, если можно уложиться в пару слов, и почему Джейс так любит цветисто выражаться.

– Я беспокоюсь о Клэри, – сказал Магнус. – Опасаюсь того, что зреет в ее рыжей головке.

Алек посадил Председателя Мяо на стол, и тот сразу же уснул, свернувшись клубком.

– Она хочет найти Джейса. Разве можно ее за это винить?

Магнус подтянул Алека за ремень поближе, его взгляд смягчился.

– Значит, если б я пропал, ты бы сделал для меня то же самое?

Алек отвернулся, рассматривая рисунки.

– Опять изучаешь эти руны?

Магнус отпустил его, немного разочарованный.

– Где-то здесь прячется ключ, с помощью которого их можно расшифровать. Какой-то язык, которого я еще не знаю, очень древний. Это старая черная магия, чернее всего, что я раньше видел. – Он склонил голову к плечу. – Подай, пожалуйста, табакерку. Вон ту, серебряную, на краю стола.

Алек проследил за его взглядом и увидел на другом конце длинного деревянного стола серебряную шкатулочку. Она походила на маленький металлический сундучок с ножками, c изогнутой крышкой и инициалами «У. С.» на ней, выложенными алмазами.

У… Уилл? Имя, которое Магнус назвал, когда Алек спросил, кем это пугала его Камилла. Боже, как давно это было…

Он прикусил губу и взял шкатулку.

– Что это?

– Я же говорю, табакерка, – ответил Магнус, не поднимая головы от бумаг.

– Табакерка… в смысле? такой странный портсигар?

Магнус взглянул на него и рассмеялся.

– В смысле, там хранят табак. В семнадцатом и восемнадцатом веках были очень популярны. А теперь я там держу всякую мелочовку.

Он протянул руку, и Алек отдал ему шкатулку.

– Ты когда-нибудь думал… – начал Алек и осекся. – Ты не волнуешься, что Камилла где-то скрывается? Что она сбежала?

«И что я в этом виноват», – добавил он мысленно, но промолчал. Магнусу незачем было знать.

– Она всегда где-то скрывается, – ответил Магнус. – Понимаю, Конклаву это не нравится, но меня устраивает, когда она живет своей жизнью и не лезет в мою. Меня давно это не задевает.

– Но ты ведь любил ее. Когда-то.

Магнус коснулся алмазных инициалов.

– Думал, что любил.

– А она все еще тебя любит?

– Очень сомневаюсь, – сухо отозвался Магнус. – В последнюю нашу встречу она вела себя невежливо. Но, скорее всего, потому, что увидела рядом со мной восемнадцатилетку с руной выносливости. У нее-то такого нет.

– Вот не надо обо мне так говорить! – возмутился Алек. – Я против подобного описания меня.

– Она всегда была ревнивой, – ухмыльнулся Магнус.

«Умеет он менять тему», – подумал Алек.

Магнус только что ясно дал ему понять, что не хочет говорить о бывшей любви. Но ощущение дома и покоя исчезло еще раньше. Каким бы юным Магнус ни выглядел – а теперь, босому и взъерошенному, ему легко можно было дать лет восемнадцать, – между ними пролегали океаны времени.

Магнус достал из табакерки канцелярские кнопки, закрепил на столе лист, который разглядывал.

– Ты в порядке? – спросил он, заметив, что Алек хмурится.

Вместо ответа Алек взял его за плечо и потянул за собой.

– Хватит работать. Уже поздно, спать пора.

Магнус прикусил губу, глянул на разбросанные по столу бумаги, на слоги древнего языка.

– Ты иди… А я еще посижу пять минут.

– Да, конечно. – Алек знал, что, когда Магнус увлечен исследованиями, пять минут обычно затягиваются на пять часов. – Спокойной ночи.

– Ш-ш-ш, – Клэри прижала палец к губам и кивнула Саймону, чтобы заходил первым. Свет в доме Люка уже не горел, в гостиной было тихо и пусто. Она показала Саймону на дверь в свою комнату и пошла на кухню взять стакан воды, но на полпути замерла.

В коридоре отчетливо послышался усталый мамин голос. Клэри понимала: они с мамой сейчас проживают каждая свой ночной кошмар. Знать, что твой сын жив, способен посеять хаос во всем мире, да еще и куда-то исчез… Конечно, это разрывало маме сердце.

– Но они сняли с нее все обвинения, Джослин, – послышался шепот Люка. – Никакого наказания не будет.

– Это все моя вина. – Теперь мамин голос звучал приглушенно, будто она уткнулась лицом в плечо мужа. – Если бы я не родила это… создание, Клэри бы сейчас не страдала!

– Ты не могла знать, – пробормотал Люк. Клэри понимала, что он прав, но на секунду все равно разозлилась на мать.

«Ты должна была убить Себастьяна в колыбели, чтобы он не вырос и не сломал нам жизнь!» – подумала она и тут же ужаснулась себе. Что это за мысли?! Клэри развернулась и убежала к себе в комнату, захлопнула дверь, будто спасаясь от погони.

Саймон, сидевший на кровати и игравший в какую-то игру на DS, глянул на нее удивленно.

– Все нормально?

Сколько раз он вот так сидел в этой комнате! В детстве они часто оставались у Люка на ночевки. Она постаралась придать пространству жилой вид, сделать его своим: их с Саймоном фотографии, снимки с Лайтвудами, с Джейсом, с семьей ворохом торчали из-за рамы зеркала над комодом. Люк подарил ей мольберт, кисти и краски были аккуратно разложены рядом. На стены она прикрепила постеры любимых аниме: «Цельнометаллический алхимик», «Бродяга Кеншин», «Блич».

Многое в комнате указывало на то, что она Сумеречный охотник: пухлый том Кодекса Сумеречных охотников с ее пометками и рисунками на полях, полка с книгами об оккультном и паранормальном, на столе – новый глобус, тоже подарок Люка, с очерченным золотым границами Идриса в центре Европы, рядом ее стило…

Саймон, сидящий скрестив ноги посреди ее кровати, был одним из немногих, кто связывал ее старую жизнь с новой. Его темные глаза выделялись на бледном лице, метка Каина чуть мерцала на лбу.

– Это все мама, – сказала Клэри, прислонившись к двери. – Ей плохо.

– Разве она не рада? В смысле, что тебя оправдали.

– Она не может забыть о Себастьяне. Постоянно винит себя.

– Но она не виновата, что он таким стал. Это все Валентин.

Клэри не ответила. Она снова вспомнила ту ужасную мысль – что мама должна была убить Себастьяна, как только он родился.

– Вы обе вините себя за то, в чем на самом деле не виноваты. Ты – за то, что бросила Джейса на крыше…

Клэри вскинула голову. Она ведь никогда не говорила, что винит себя за это, хотя винила, конечно.

– Я никогда не…

– Ты оставила его там одного. И я тоже. И Иззи. И Алек, его парабатай. Мы просто не могли знать, что так будет. Если б ты осталась, все могло закончиться куда хуже.

– Может, и так.