Большие уши номта печально поникли, и я, протянув руку, погладила его по шелковистой спинке.

– А насчёт Ори можно Шлосса спросить – он умный, – тут же успокоился Лео, – почти как дедушка!

– Шлосса? – выслушав меня, Марчелло нахмурился. – Ну а что, у нас в Коридии, например, змеи в разных легендах часто бывают символами мудрости.

– Ну вот давайте прямо сейчас и сходим! – воодушевлённый тем, что его предложение сразу приняли, Леонтий подпрыгивал на месте от нетерпения. – А то вдруг ещё кто-нибудь придёт, а у нас Ори непристроенная!

– Ну а почему бы и нет, – пожал плечами Марчелло, – кто его знает, какие дела и события свалятся на нас завтра, вдруг некогда будет, а вопрос-то действительно серьёзный.

И мы втроём, оставив Кешу сторожить дом, никого не впускать и не выпускать, направились по уже знакомой тропинке в заросли. Подойдя к лианам, закрывавшим вход в нору гигантского змея, мы переглянулись, а храбрый Лео на всякий случай запрыгнул на плечо к Марчелло.

– Шлосс, – негромко позвала я, чувствуя себя крайне неловко, – можно тебя побеспокоить?

Сначала ничего не происходило, а потом листья качнулись, и из переплетения лиан высунулась треугольная морда змея. Сердитым он не выглядел, но и восторга от нашего появления явно тоже не испытывал.

– Шшшшто ты ххххоччччешшшшь? – прошипел он, глядя на меня жёлтыми глазищами.

– Шлосс, извини, пожалуйста, – торопливо заговорила я, – но у нас проблема, которую мы не знаем, как решить. И мы подумали, что ты умный и вдруг сможешь нам что-нибудь подсказать…

– Лессссть… Это ххххорошшшшо… Это мне дажжжже нравитсссся… Шшшшто ты ххххоччччешшшшь уззззнать?

– Ори из другого мира, представляешь? – не вытерпел Лео, и Шлосс тут же к нему развернулся, а в пасти мелькнул раздвоенный язык.

– Тебя раззззве сссспрашшшшивали, мышшшшь?

– Ой, – Лео нервно дёрнул ушами и кубарем скатился на руки к Марчелло, видимо, в надежде, что капитан его спрячет. Понять Шлосса даже без переводчика было не слишком сложно.

– Я ззззнал, шшшшто ты другая, – треугольная голова повернулась в мою сторону, – ты иначе паххххнешшшшь…

– Надеюсь, не неприятно, – нервно улыбнулась я, – но мы хотели спросить, не посоветуешь ли ты нам… в общем, как мне быть? Как объяснить другим моё появление в этом мире? Мы очень рассчитываем на твой опыт и твою мудрость, и это вот вообще не лесть, а правда.

– Ты не обманываешшшшь, – Шлосс вытянулся из норы метра на три и завис где-то на уровне моих глаз, почти гипнотизируя меня взглядом, – в твоей душшшше нет ззззла… Но вссссё очень проссссто…

– Шлосс говорит, что всё просто, – пояснила я напряжённо вслушивающемуся в змеиное шипение капитану.

– Пуссссть он скажжжжет, шшшшто сссспасссс тебя, и ты ничего не помнишшшшь. А там придумаешшшшь иссссторию для ссссебя…

– Шлосс советует сказать, что ты меня где-нибудь спас, но у меня из-за произошедшего провал в памяти, следовательно, я ничего про себя не помню.

Марчелло внимательно выслушал и молча кивнул, потом подумал и сказал:

– Вполне может сработать. Нужно только придумать, чья ты дочь и почему оказалась в море.

– Ссссбежжжжала от сссстарого жжжженихххха, – предложил Шлосс, явно увлечённый придумыванием для меня «легенды».

– Неплохо, – Марчелло поклонился довольному змею, – осталось подобрать подходящую фамилию, но это мы с Мэтью поговорим, он в аристократических семьях лучше разбирается.

– Да я не претендую на титул, – замахала я руками, но капитан меня остановил.

– Ты понимаешь язык зверей, значит, обладаешь даром, а он есть только у аристократов, так что тут без вариантов.

– Спасибо, Шлосс, ты очень помог нам, – я благодарно улыбнулась змею и, повинуясь какому-то импульсу, осторожно погладила его по голове.

От этого моего жеста обалдели, казалось, абсолютно все: Марчелло, Лео, сам Шлосс и я. Змей удивлённо моргнул несколько раз, а потом молча втянулся в нору, и оттуда до нас донеслось озадаченное:

– Ты сссстранная, девушшшшка изззз другого мира, но ты мне нравишшшшься. Приходи ззззавтра…

Глава 3

Мэтью

– Вы совершенно напрасно так скептически относитесь к моей инициативе, Карл, – невозмутимо проговорил я, так как именно такой реакции и ожидал. Тем интереснее будет посмотреть на министра, когда я всё ему расскажу и объясню.

– А как мне к ней относиться, Мэтью, если она именно что безумная?! – воскликнул министр Лифалинг, глядя на меня поверх очков. Кстати, нужно будет потом узнать, где он их заказывал: я бы прикупил себе парочку с простыми стёклами. Для солидности и максимально представительного вида, так сказать.

– Ничего подобного, – я даже руки потёр в предвкушении триумфа, – представьте себе, что неподалёку от устья Ривны, в каком-то десятке миль, стоит таверна с удивительным названием «Лапы и хвост».

– Каким-каким названием? – переспросил министр, беспомощно глядя на матушку. Та в свою очередь смотрела на меня очень внимательно, прищурившись, и задумчиво постукивала кончиками пальцев по подлокотнику кресла.

– «Лапы и хвост», – любезно повторил я, – мы подумали и решили, что никто не должен быть обижен. Слово «таверна» указывает на то, что принадлежит она людям, а упоминание лап и хвостов является свидетельством того, что двери заведения открыты и для зверей. Это не значит, разумеется, что хищники будут заходить в зал, ни в коем случае. Для них будут выстроены специальные загоны и площадки в соответствии с их предпочтениями. Я вот, например, теперь знаю, что рибусы и спанки любят рыбу, а змеи, – тут матушка побледнела, – молоко. А коргутов вполне устраивают кости, на которых есть хотя бы немного мяса. Кубуты же с удовольствием лакомятся человеческой едой, особенно, знаете ли, кашу и блинчики уважают, но и от чая с булочками тоже не откажутся.

– Откуда ты это узнал? – министр по-прежнему смотрел на меня с некоторой опаской, но сквозь неё начинала проглядывать заинтересованность. Погодите, министр Лифалинг, то ли ещё будет!

– У меня были очень насыщенные несколько дней, – сообщил я, – а так как родовой дар семьи Даттон позволяет мне общаться с самыми разными зверями, то я узнал нового больше, чем за несколько лет учёбы в Гратенсторском университете, это уж точно, не в обиду этому самому университету будет сказано. Правильно говорил в своё время профессор Крейф: никакая теория не заменит практики. Тогда я его не понял, зато теперь готов подписаться под каждым словом.

– Я передам ему, – слегка озадаченно кивнул министр, – думаю, он будет приятно удивлён твоими словами.

– Так вот, – продолжил я, – как выяснилось, значительная часть животных, обитающих в Ривенгольском лесу и поблизости от него, вполне доброжелательно настроена к людям, особенно если они не планируют на этих самых животных охотиться. Им, зверям, знаете ли, внутренних конфликтов хватает.

Тут я вспомнил свалку, которую наблюдал ночью возле реки, и зябко повёл плечами. Заметив это движение, матушка нахмурилась ещё сильнее.

– А почему ты решил, что им, животным, это будет интересно? Разве не заложен в них инстинкт охотника? – министр азартно сверкнул очками, и я понял, что он, так сказать, заглотил наживку.

– Насколько я смог понять из бесед с тумунгой и кубутой, – я специально выбрал двух наиболее опасных хищников и заметил, что их упоминание произвело на слушателей именно то впечатление, на которое я и рассчитывал, – им очень не хватает общения, возможности поделиться какими-то новостями, решить проблемы. А кракен так вообще обречён на прозябание под водой, хотя, как меня заверила одна знакомая тумунга, он на редкость эрудированное существо. И наша таверна могла бы стать таким островком безопасности, куда каждый мог бы прийти и решить наболевшие вопросы, не опасаясь быть сожранным или укушенным. Ну или просто поговорить… пообщаться. Нейтральная территория посреди кишащего опасностями леса. Чувствуете, какие захватывающие перспективы перед нами открываются?

– Звучит неправдоподобно, но… – тут министр Лифалинг зажмурился и мечтательно улыбнулся, – но чрезвычайно увлекательно. Я готов выслушать твои предложения, Мэтью. Ты же понимаешь, что организация подобного места потребует множества согласований и решения юридических тонкостей.

– Разумеется, – я понимающе улыбнулся, – именно поэтому я и пригласил вас, Карл. Естественно, большая часть акций данного проекта будет принадлежать нашей семье, то есть роду Даттон, но… – тут я сделал значительную паузу, – мы готовы принять небольшое количество концессионеров. У меня уже есть два партнёра, но мы готовы рассмотреть ещё одну кандидатуру. Не больше, иначе небольшой эксклюзивный проект «для своих» превратится в балаган, а мне не хотелось бы.

– Прекрасно тебя понимаю, Мэтью, – министр улыбнулся, – но могу я поинтересоваться, кто те два партнёра, которые уже успели присоединиться к проекту?

– Я не могу без их согласия разглашать имена, – я слегка понизил голос, подчёркивая приватность информации, – могу лишь сказать, что один из них – человек, очень неплохо известный в торговых кругах Коридии и Энгалии, – тут матушка бросила на меня крайне подозрительный взгляд, который я предпочёл не заметить, – а второй – представительница одного из аристократических родов, обладающая даром, схожим с даром рода Даттон. Простите, Карл, больше я пока ничего сказать не могу. Но хочу предложить вам, министр Лифалинг, присоединиться к этому перспективному делу в качестве одного из партнёров. Если мы, конечно, сможем договориться.

– Твоё предложение, Мэтью?

– Пятнадцать процентов, – спокойно проговорил я, будучи готовым к отчаянному торгу, но Лифалинг лишь молча кивнул, – и ваше содействие в юридическом сопровождении.

– Разумеется, – не стал спорить министр, явно уже просчитывая все возможные дивиденды, – но я хотел бы, чтобы моё партнёрство не слишком… как бы сказать… Я ведь государственный служащий, и наше участие в частных программах не слишком приветствуется.

– Конечно, я всё понимаю, Карл, – я прижал руку к груди. – Слово Даттона.

– А могу я спросить, как распределяются остальные проценты?

– Сорок пять процентов – роду Даттон и по двадцать процентов двум участникам. Вам пятнадцать, так как львиная доля работы непосредственно с обитателями леса и желающими встретиться с ними ляжет на их плечи. А нам сорок пять, так как поместье в Ривенгольском лесу принадлежит именно нам.

– Справедливо, – согласился министр, – а когда я смогу взглянуть на это удивительное место?

– Думаю, через пару месяцев, – я мысленно прикинул сроки, – за это время мы с вами, Карл, как раз успеем оформить всё это документально, верно?

– Да, полагаю, двух месяцев должно хватить, – подумав, кивнул министр, – официально это будет значиться, как ваша личная инициатива, барон. Под моим патронатом как министра. Думаю, для начала так будет правильно, ну а потом посмотрим по результатам. Хотя интуиция и жизненный опыт говорят мне, что всё будет в порядке. И, полагаю, мы пока повременим с широкой оглаской, а то ведь набегут… сначала критики, а потом желающие присоединиться. Сегодня будний день, так что я вполне успею навестить пару человек, которые проконсультируют меня по ряду позиций и не станут при этом задавать неудобных вопросов.

Договорив, министр поднялся с дивана и, поцеловав матушке ручку, направился к двери. Уже почти на пороге он обернулся и сказал:

– Мэтью, я польщён, что ты остановил свой выбор на моей кандидатуре. Мне действительно интересна твоя… инициатива, и я с удовольствием приму участие в этой необычной затее. Знаешь, твои предки были бы тобой довольны: ты настоящий Даттон.

– Благодарю, Карл, – я поклонился, причём на этот раз совершенно искренне. – С вашего позволения, я навещу вас в министерстве как только окончательно встану на ноги.