Гончаренко пересказал Евгению свои с Набиевой рассуждения о деградации сновидений. Вишневецкого выводы Адолат, кажется, застали врасплох: как убеждённый либеральный демократ, он просто обязан был принять право компании на свободную бизнес-стратегию, но как многолетнему оппозиционеру действующей власти, сделать ему это было чрезвычайно сложно. В конце концов Вишневецкий вроде бы нашёл выход из тупика.

– Это же очень большая корпорация, Ром. Нельзя к такой махине те же законы, что и к обычному бизнесу, применять. К тому же она монополист, а это дополнительную ответственность должно накладывать. Хотя… Ладно, наверно, тут и вправду никакого заговора нет. Даже обидно. Но могли бы хотя бы помедленнее их изнашивать, что ли. А ты сам когда начнёшь сны делать? – неожиданно сменил он тему.

– Вообще-то это не от меня зависит, это особый склад ума нужен. Но вы прямо как чувствуете, что я хочу попробовать.

– Интересно, наверно.

– Пока не знаю. Начальник говорит, что трудно и не очень-то уж и увлекательно. Но он, с другой стороны, работника терять не хочет.

– А я знаешь, что думаю? Интересно – это когда для себя. А когда на заказ, по техзаданию, это такое себе развлечение. Для себя-то ты сможешь сны делать? Для друзей, например?

– Сомневаюсь. Для этого ведь оборудование нужно серьёзное. Такое на кухне не сварганишь. Но я пока вообще не знаю, способен ли создавать сны. Мне до этого только про потенциал говорили.

Вишневецкий сегодня выглядел ещё более странно, чем обычно. Роман не сразу это заметил. Дёрганый какой-то. Оглядывался по сторонам периодически. Ареста ждал? Гончаренко даже выдохнул облегчённо, когда дядя Женя, напоследок пожелав ему удачи, торопливо попрощался и убежал по следующему переходу, к которому они подошли. Винт было бросился вслед, но был остановлен поводком.

12

Вместе с небольшой сумкой на колёсиках вхожу в терминал, где уже собрались почти все наши. Почти – потому что несколько человек подходят одновременно со мной. Теперь вся дюжина в сборе.

– Ну, что, все? – оглядывает компанию Варданян. – Пошли тогда. Привет.

– Здравствуйте, – говорю вместе со всеми.

Катим к терминалу, а через некоторое время мы уже на высоте нескольких километров над землёй. Летим на острова. Компания устроила нашему отделу корпоративный отдых, выкупив на три дня небольшой остров у побережья Африки в Индийском океане.

Мне досталось место с Сержем, впереди без умолку тараторит Леночка, что-то про кремы, пигменты и загар.

– А знаешь, что такое пигмент? – спрашивает Марков и сам же отвечает: – Свинья-милиционер. Pig-мент.

– С Ларисой так не шути, – предупреждаю его, – у неё муж в милиции.

– Да не, нормально, я ему сама расскажу, – раздаётся весёлый голос за спиной. Оказывается, жена милиционера Лариса Никульшина сидит позади нас.

Смеёмся. На соседнем ряду Толик Чиркин открыл бутылку мартини и наливает напиток в пластиковый стакан своему невольному соседу – Яну Чеснокову. Толик старше нас всех, ему чуть за сорок, но он всё равно для всех Толик.

– Всё будет чики-поки, Ян, – уверяет Толик соседа, – это ж самолёт, тут все квасят.

Ян – полная противоположность Толика, маленького, чуть рыжеватого и какого-то неровного, что ли, любителя олдскульного блатного сленга. Чесноков же – бывший профессиональный баскетболист, из-за травмы рано закончивший карьеру, высокий, мощный, немногословный. Он улыбается и берёт стакан. Определённо, в ближайшее время им будет «чики-поки».

Самолёт садится в международном аэропорту на самом крупном острове архипелага, а на «свой» остров нас на катере доставляет Джо, местный гид пиратского вида и широкого профиля.

Остров не сказать что совсем уж мал: по периметру песчаные пляжи чередуются с невысокими скалистыми берегами, а вглубь уходят тропинки по заросшим густой зеленью склонам невысоких холмов. Вершину одного из них занимает наша база – двухэтажный особняк с зоной отдыха на крыше. На ближайшем пляже расположилось бунгало Джо и его помощника Альбера, худощавого парня лет двадцати. Рядом с обиталищем наших гидов можно взять сёрф, акваланг или ещё что-нибудь для активного отдыха. Для любителей же отдыха пассивного на границе пляжа круглосуточно открыт небольшой бар, Альберова вотчина.

На вершине холма звучит гонг, означающий общий сбор. Когда все поднимаются на крышу особняка, я понимаю, точнее, все понимают, что находятся во сне.

– Приветствую, коллеги, – обращается к сновидцам Ярослав Николаевич, уже в белых брюках и гавайской рубахе. – Большинство из вас не в курсе того, где они сейчас находятся. Разве что отдельные наши коллеги могут о чём-то догадываться. Поэтому прошу минутку внимания! Ко мне поступила просьба организовать нечто необычное, до сей поры в нашем управлении не практиковавшееся. В качестве эксперимента я взял на себя смелость провести первый патиссон – вечеринку во сне. В нашем распоряжении три условных дня. Наше время растянуто максимально возможно. В реальности мы проспим почти всю рабочую смену.

К нашим услугам весь остров и окружающий океан. Исследуйте особняк и побережье – вы обнаружите множество интересного. Если что-то понадобится – обращайтесь к Джо и Альберу, а если они не смогут вам помочь, то ко мне. Валерий Платонович будет временами отлучаться, поскольку дежурит сегодня в отделе. Вопросы?

– Ярослав Николаевич, а это ничего, что мы тут на коктейльчики налегаем? – интересуется Чиркин.

– Всё, что происходит во сне, – остаётся во сне, – отвечает Зотов и добавляет: – Запись сновидения не ведётся.

Все разбредаются. Зотов остаётся на крыше, где, надев гавайскую шляпу и очки, располагается на плетёном кресле-качалке. Варданян куда-то исчез – надо думать, отправился в реал. Леночка с Вадимом Моториным, который благодаря опыту работы фитнес-тренером смотрится на нашем острове особенно органично, отправляются прокатиться вокруг острова на скутерах. Толик и Ян перемещаются в бар на пляже, а по соседству с ними устраиваются загорать Лариса и Вера Букша.

Когда я плюхаюсь на мягкий диван на первом этаже, вокруг меня ожидаемо погружаются в кресла-мешки Егор, Адолат и Сергей.

– Шалость удалась, – удовлетворённо произносит Егор.

– Ну что же, господа, теперь следует придумать, чем заняться в ближайшие пару дней, – задумчиво замечает Адолат, – не на пляже ведь ляжки греть, правда? В конце концов, загар мы отсюда не заберём.

– Ну почему же, – задумчиво произносит Сергей, – Толик вот, например, собирается забрать отсюда состояние опьянения.

– Может, попробуем изучить тут всё? Вряд ли нам часто такие возможности будут представляться, – предлагаю я.

Предложение принимают единогласно. Намечаем план. Лес, пляж, океан – исследовать решаем в таком порядке. Коттедж в качестве объекта определён нашей компанией как неинтересный и предсказуемый.

– Нет, ребят, всё-таки Зотов – человечище, – свидетельствует Адолат, когда мы покидаем помещение и останавливаемся на пологом склоне, оглядывая остров сверху, – десять человек в сон затянул. На трое суток. И сон ведь не поделка – проработан хорошо.

– Как сказать, – задумчиво отзывается Егор, – создать остров – приём довольно банальный. Я по своей сфере сужу.

Егор – бывший игродел, трудился дизайнером уровней в игровых студиях, не хватавших звёзд с неба. В нынешнее время профессия совершенно бесперспективная: отечественная отрасль в упадке из-за технологической отсталости, и зарубежные пиратские продукты популярнее редких продуктов родных мастеров.

– Остров удобен прежде всего чёткими границами, – продолжает Егор, – и тем, что за этими границами, по сути, ничего нет. Проработанная центральная часть, а остальное очень условно обозначено. Плюс нет ощущения оторванности от мира, как если бы мы были на космическом корабле или подлодке. Поэтому действие многих игр происходит на островах.

– И что же будет, если мы возьмём катер и решим убраться с острова? – включается в разговор Сергей.

– В играх возможны разные варианты. Раньше игроку открывалась бесконечность океана. Иногда табличка на небе с надписью: «Возвращайтесь, тут ничего нет». Порой прописывалась смерть или какая-нибудь скриптовая сценка вроде возвращения назад. В современных играх нейросети дорисовывают реальность в общих чертах. До нас такие редко доходят, а если и доходят, то наше железо их обычно не тянет. Во сне возможны любые варианты. Но, зная Зотова, ставлю на то, что он отдал всё, что за границей синтетической реальности, на откуп нашего сознания, заложив только основные закономерности.

– Слушай, Егор, а как получилось, что ты не стал архитектором? – интересуюсь я. – У тебя и навыки есть.

Адолат и Сергей неодобрительно хмурятся. Впрочем, то, что они не объяснили мне болезненность этой темы для Егора, – и их вина в том числе.

– Скилл низковат, – Егор отзывается сухо, но всё же продолжает: – Пробовал я менять сновидения, объекты в них, но как будто переключатель какой-то в голове на «выкл.» стоит. Свои нооформы менять могу, конечно, но не более того.

– Понял, – отвечаю я.

– Ты-то? – делано удивляется Егор. – Ну сейчас, пожалуй, да. Хотя у тебя, может, и получится стать архитектором. Я знаете, о чём думаю иногда? Если бы не было монополии на сны, то мы вполне могли бы команду сколотить. Смотрите, Адолат и Серж занимались бы сценарием, каждый со своей стороны, я бы создавал дизайн пространства, а Рома бы всё реализовывал. Если, конечно, удалось бы поднять уровень.

– Если бы… – задумчиво произносит Сергей.

– Но монополия есть, – подытоживает Адолат, – так что давайте уже спустимся на землю. И пойдём… копать, что ли?

– Копать? – в один голос переспрашиваем мы с Егором.

– Копать? – чуть замешкавшись, повторяет Сергей.

– Нет, а как вы изучать-то всё собираетесь? – выдаёт трещоткой Адолат. – Всё, что снаружи, – это часть сна, которая прописана. И вокруг наверняка тоже. Где граница, мы не знаем. Значит, надо копнуть!

– Да ладно, ладно, женщина, не кричите так, – откликается Егор, – в конце концов, почему бы и не копнуть. Ничего же не теряем.

Мы возвращаемся в коттедж, чтобы поискать лопату и затем отправиться вглубь острова. Лопата нашлась в шкафу с инструментами, и сейчас её почему-то несу на плече я. Метров через сто Егор, идущий впереди, останавливается возле здоровенного красного тропического цветка.

– Ну что, почему бы не копнуть здесь? – произносит он.

Я снимаю с плеча лопату, ставлю её на сероватый грунт и надавливаю ногой. Почва мягкая, влажная. Лопата легко входит почти до конца, но упирается во что-то твёрдое. Я отбрасываю ещё пару штыков грунта и достаю из ямки запечатанную сургучом тёмно-зелёную бутылку.

– Вот это номер! – удивлённо восклицает Сергей.

Причём, похоже, удивляется находке только он. Егор поджимает губы и кивает головой, словно отдавая должное задумке. Я с похожим выражением переглядываюсь с Адолат.

– Давайте уж, открывайте, – нетерпеливо приказывает девушка.

– Подождите! – Сергей делает в сторону бутылки останавливающий жест. – А вдруг там джинн?

– И что же? Мы оставим его там и пойдём пить коктейльчики? – парирует Адолат.

И побеждает. При помощи складного ножа, предусмотрительно взятого из шкафа с инструментами, я отбиваю сургуч и вытряхиваю из бутылки свёрнутый в трубочку лист пожелтевшей бумаги. Разворачиваю лист, демонстрирую остальным написанные в две строки цифры, разделённые точками.

– Координаты, – озвучиваю я очевидную всем истину.

Погуглив координаты в телефонах, выясняем, что обозначают они место в открытом океане в паре километров от берега. Мы отправляемся в сторону пляжа уговаривать Джо дать нам покататься на его катере.