Китовая песнь прервалась – в ней уже не было необходимости. Чуть позже я заметил на палубе Калаана и Намиру. Капитан, рыча, как пёс, орудовал саблей, параллельно то и дело паля из пистолетов, которые поочерёдно выхватывал из чехлов и отбрасывал, когда кончались патроны – перезаряжаться было некогда.

За штурвалом, похоже, остался Линьфао, и он тоже помогал, как мог. Резко вильнув в сторону, он провёл корабль почти вплотную к скале. Судя по оглушительному хрусту, притянутые к левому борту шлюпки оказались попросту раздавленными, зажатые между скалой и обшивкой корабля. Заодно в воде оказалась и значительная часть абордажников – их вопли разносились по ущелью, усиливаясь гулким эхом.

Двигались мы словно по узкому извилистому туннелю. Пролив кое-где сужался так, что по бокам от корабля оставалось метров по пять-десять, не больше. А вверху расстояние между скалами было ещё меньше – неровные стены скал нависали над нами так, что пару раз мы даже цепляли за них выступающими частями. Носовым краном и вовсе зарюхались так, что серьёзно повредили – ферма его погнулась и зависла над палубой, как Пизанская башня, грозя вот-вот рухнуть.

На палубе тем временем становилось жарковато, во всех смыслах. Начавшийся после обстрела пожар разгорался всё сильнее. Тушить его было некому – сейчас, кажется, все, кто был на корабле, вплоть до женщин и подростков, выбежали наверх и пытались отбиться от нападения.

Сам я носился по палубе от борта к борту, кажется, успевая оказаться в нескольких местах сразу. Посох в моих руках жил своей жизнью, мелькая в воздухе так быстро, что со стороны его и не разглядеть. Бил я без особых затей – сразу наверняка, целясь по коленям, по локтям, в голову. И при этом стараясь не думать о том, что в меня самого в любой момент может прилететь шальная пуля.

Это чувство уязвимости перед огнестрельным оружием здорово напрягало. Я ведь даже свою излюбленную раньше технику Хвоста Ящерицы пока не освоил – она требует гораздо больше узлов, чем у меня сейчас есть, причём нужно развить ещё и узлы в ногах. Впрочем, помогла бы она мне увернуться от пули? Большой вопрос. Хотя, от стрел она раньше спасала меня не раз.

Сейчас же я просто старался не задерживаться на одном месте и в целом двигаться как можно быстрее, то и дело подгоняя себя Всплеском. Собственно, только на него и тратил запас водной Ци, и так-то небольшой после недавнего Прорыва.

Противники, надо сказать, оказались довольно крепкие – вооружённые до зубов, злющие, бесстрашные. По сравнению с ними пираты Калаана уже казались каким-то нищим отребьем. Я вообще был одним из немногих на корабле, кто мог дать нападавшим реальный отпор. И это тоже не давало расслабляться. Как говорится, если не я – то кто?

Единственное, что пока радовало – так это то, что многие абордажники в качестве оружия использовали простые дубинки, к тому же обёрнутые чем-то плотным, вроде войлока. И наших они старались не убивать без нужды, а просто глушили.

Впрочем, радоваться тут особо нечему – просто стараются не портить товар, и по возможности захватить как можно больше пленных. И участи этих пленных не позавидуешь. Может, Намира и права – лучше умереть, чем оказаться в клетке.

Хотя, о чём это я?! Не собираюсь я помирать! Я ещё в самом начале пути! Так что – прочь с дороги!

«Волчья звезда» шла на всех парах, вихляя из стороны в сторону и временами ощутимо накреняясь – так, что палуба под ногами превращалась в наклонный пандус. Гул из машинного отделения доносился такой, будто двигатель работает с натугой, а сам корпус корабля то и дело содрогался, скрежеща чем-то металлическим. Иногда казалось, что он скоро попросту разломится пополам.

Момент, когда мы прошли каменные врата, заметили все, хотя и были увлечены схваткой. Скалы над нами раздались в стороны, мы вырвались из узкого ущелья на простор, залитый лучами заходящего солнца. Горизонт терялся в туманной дымке, плывущей над водой. Где-то по ходу движения корабля, чуть правее, в этом тумане угадывались очертания суши – видно, обещанный Солёным Остров Туманов. Но до него было ещё далеко.

– Мангуст!

Отчаянный крик Намиры заставил встрепенуться. Щурясь от дыма, я едва успел разглядеть Взывающую – её оттеснили к рубке сразу трое головорезов. Она отбросила одного из них ударом стихии Воды, и тот, оглушённый, плюхнулся на задницу. Но двое других лишь пошатнулись и снова бросились на неё, похоже, намереваясь захватить живьём – в руках одного из них вместо оружия был не то моток верёвки, не то скрученная сеть.

Нас разделяло метров пятнадцать, и не успел я преодолеть и половину этого расстояния, когда на обидчиков Намиры вдруг откуда-то сверху обрушилось нечто огромное.

Крогар, спрыгнув с крыши рубки, разметал троицу абордажников. Ударом своего жуткого тесака, похожего на топор для рубки мяса, развалил одного чуть ли не надвое, другого отшвырнул пинком.

– Сзади! – ахнула Намира, увидев ещё одного, выскочившего откуда-то из-за рубки и вскидывающего пистоль.

Крогар рванул её на себя, прикрывая своей горбатой тушей. Абордажник всадил ему в спину три или четыре пули, но, кажется, гигант даже не дёрнулся. Пистолет защёлкал вхолостую, и боцман тут же развернулся, с рёвом бросившись на противника. Самого удара я не увидел, но заметил отлетевшую в сторону голову, кувыркающуюся в воздухе и по спирали разбрызгивающую алые капли.

Из-за борта карабкались всё новые головорезы и мы, уже объединившись с Крогаром, отбросили их назад, в море. Великан, с коротким рыком ударяя тесаком, один за другим перерубил три крюка, зацепившиеся за борт. Чуть пошатываясь, развернулся, бешеным взглядом отыскивая новых противников.

– Постой! Ты ранен! Нужно в укрытие! – Намира схватила его за руку и оттащила от борта.

Боцман и правда был весь в кровище, вот только разобрать, где его, а где чужая, было нереально. Сейчас, в пылу драки, с бешеными глазами и перекошенным от ярости лицом, он был похож на кровавого демона. И, ей-богу, хорошо, что он на нашей стороне.

Задерживаться мне было некогда – я бросился затыкать другие прорывы. Нападающие пёрли, кажется, бесконечно, и несмотря на все наши усилия, полностью избавиться от них не получалось. У правого борта у нас всё ещё висело две шлюпки. Ещё три или четыре, судя по звуку моторов, вились где-то рядом, готовясь нападать.

Снова загрохотали орудия – сейчас, на открытой воде, Джигги снова смог отстреливаться и, похоже, расходовал последний боезапас.

Слева от нас вдруг что-то громыхнуло, обдав корабль целым облаком брызг, сквозь которое я разглядел очертания крупных обломков. Что это вообще? Один из катеров взорвался?

Схватившись свободной рукой за леер, я еле удержался на ногах – корабль ощутимо качнулся на волне, накреняясь набок так, что всё, что не было закреплено, покатилось по палубе.

– Смотрите! Слева по борту! – выкрикнул кто-то. По-моему, даже не из наших. Но в голосе его сквозил такой ужас и удивление, что все невольно отвлеклись, вглядываясь в море.

Рядом с нами, уравнивая скорость с кораблём, неслась ещё одна абордажная шлюпка, пока не участвовавшая в драке – это было видно по тому, что она была полна людей и шла, кажется, даже с некоторым перегрузом. Рядом с ней я заметил сквозь толщу воды какой-то вытянутый тёмный силуэт, сильно превосходящий её в размерах.

Сначала мелькнула мысль, что это скала, но силуэт быстро двигался, всё больше увеличиваясь. Ещё пара мгновений – и он ударил лодку снизу, подбрасывая высоко в воздух. От чудовищного удара она разломилась надвое, пассажиры с воплями посыпались вниз, будто шахматные фигуры, вытряхнутые из доски.

Огромная, плохо различимая в облаке брызг туша, наполовину выпрыгнувшая из воды, на мгновение зависла в верхней точке, а потом обрушилась вниз, подняв ещё больший фонтан. Очертаниями она напоминала кита, но ещё крупнее и несколько необычной формы, с массивным костяным панцирем вдоль хребта, особенно толстым в передней части. Рыло его заканчивалось мощным костяным бивнем неправильной формы – явно обломанным на конце. А треугольные костяные позвонки выпирали так сильно, что были похожи на акульи плавники, и их ещё какое-то время было видно над водой, пока тварь снова не нырнула.

Хоть и длилась эта сцена считанные секунды, я успел разглядеть в огромном животном характерное свечение сконцентрированной Ци.

Морской духозверь! И какой громадный-то! Да он размером почти с наш корабль!

– Вон, вон! Прямо по курсу!

Это уже кричал один из наших, засевший на крыше оружейной башни. Взглянув, куда он указывает, я тоже разглядел тройной костяной гребень, вспарывающий поверхность воды. Духозверь, делая широкую дугу вокруг корабля, явно целился в очередную шлюпку.

Мы, конечно, не ждали такого подкрепления, но оно очень кстати!

Правда, долго радоваться не пришлось. Да, ещё немного – и громадина одним ударом разделалась с ещё одним катером Рувазира. Уцелевшие два спешно разворачивались, пытаясь скрыться в проливе между скалами.

И тут, после некоторой паузы, что-то так шандарахнуло нас снизу, что корабль едва ли не подпрыгнул. Похоже, гигант, разогнавшись, врубился нам прямо в борт ниже ватерлинии. Удар был так силён, что многие на палубе не удержались на ногах. Я сам едва не улетел за борт, но успел выстрелить Серебряным жалом в стену рубки и повис на тросе.

Судно ещё продолжало раскачиваться, как во время шторма, когда вдалеке раздались новые удары – духозверь, снова показавшись из воды метрах в трёхстах от нас, добивал убегающие шлюпки. Одну он потопил, ударив бивнем снизу, а вторую, уже почти добравшуюся до ущелья, раздавил, выпрыгнув из воды и обрушившись сверху. В бурлящей воде мелькали тёмные силуэты абордажников, но и те быстро исчезали. Причём, кажется, не без помощи всё той же зверюги. Сдаётся мне, питается этот псевдо-кит совсем не планктоном – когда он в прыжке приоткрыл пасть, в глаза бросился ряд здоровенных треугольных зубов, больше похожих на зубы косатки.

– Он разворачивается! – в ужасе выкрикнул кто-то из наших. – Сейчас опять ударит!

Духозверь, на какое-то время скрывшийся в глубине, действительно показался снова – сквозь толщу воды издалека был виден его огромный силуэт, а вскоре на поверхности возник пенный след от его спинных костяных пластин.

На палубе оставалось ещё не меньше двух десятков чужаков, но драка прекратилась – все настолько были ошарашены появлением чудовища, что впали в оцепенение. В установившейся тишине отчётливее стало слышно тревожное дребезжание корабельных склянок, раздающееся с разных концов судна и только ещё больше добавляющее нервозности.

Громадина же, похоже, вышла на курс и пёрла в нашу сторону, разгоняясь всё сильнее. Судя по траектории, она снова собиралась ударить нам в бок, прямо в середину борта. По палубе прокатилась волна панических возгласов. Кто-то пытался скрыться в трюме, несмотря на то, что оттуда валил дым. Кто-то в панике, наоборот, сиганул за борт.

Мимо меня вдруг промелькнула знакомая фигура в голубоватых одеждах. Намира, подбежав к самому ограждению, замерла в напряжённой позе, вытянув перед собой руки и что-то крича на языке лаари. Смысл отдельных слов всплывал у меня в мозгу с заметным опозданием, но при этом вместе они не складывались в единую картинку. Больше похоже на какие-то ритуальные фразы или заклинания. Да и в течениях Ци я разглядел волну энергии, разворачивающуюся вокруг хрупкой фигурки Взывающей и складывающуюся в причудливый узор Плетения.

Я бросился к ней. Духозверь, несущийся в сторону корабля, был уже совсем близко, и когда он врежется в нас… Проклятье, Намира даже за перила не держится! Она же улетит за борт!

– Хун'нари-ма, воргадон! – звенящим от напряжения голосом кричала Намира, выставив руки перед собой так, будто пыталась оттолкнуть что-то непомерно тяжёлое. – Мбару ваа зарун! Хааши вэй! Хааши вэй!