Добыча леония и торговля им строго регламентированы, и за нарушение этих законов можно и смертную казнь получить. А то ж! Леоний – это не просто так себе камешек, это основы безопасности государства. На нем двигаются рамбили и поезда, он – сердце артефактов, которые дают воду и тепло, и это только гражданское применение, а есть и военное…

Но это касается серьезных объемов. А если пара маленьких камешков… государство не обратит внимания. До ста грамм – живи, радуйся халяве. Вот свыше уже только по госцене и к мэру, чтобы тот взвесил, оценил, составил протокол, выплатил деньги… может, там новое месторождение? Это понятно и правильно. А пара камешков лично ей помогут, а государству убытка не нанесет.

За этими мыслями она и на бухтение тетушек внимания не обращала, как на муху за окном.

Там жужжит, тут жужжит… есть разница?

Для нее – никакой. В любом случае ее укусят, в любом случае будет больно и неприятно. А прибить… можно, но это ж еще попасть надо! Дешевле не отвлекаться от работы. Зубы она показала, а тратить время на войну со склочной бабой… Для Элисон это нервы, дрожащие руки и потерянный день, а для мерзкой тетки – глоток свежего воздуха. Такие от скандалов только здоровее становятся, они на людях питаются как клопы. И пользы от них примерно столько же.

Кто знает, до чего бы договорились две женщины, но тут на пороге воздвиглась рена Глент. Арисса-то, как настоящая кровопийца, когда разошлась, себя контролировать перестала, голос повысила, он и проник в бухгалтерию. Отвлек, заставил сбиться…

И рена Глент пошла в атаку.

– Что тут происходит?! Почему посторонние в кабинете? Элисон?

Девушка подняла голову от таблиц.

– Не знаю. Кажется, у рены кто-то ложки украл или она украла… я не поняла, если честно. Я не слушала.

Рты открыли все три. Две рены от праведного возмущения, третья от восторга, она-то уже слышала Ариссин пассаж.

– Ах, ложечки пропали? – нежно пропела Ирэна. – Так надо срочно вызывать розыск, я сейчас дойду, тут недалеко! Вы, рена Слифт, никуда не уходите, надо же будет разбираться, вы украли или у вас украли, история-то неприятная!

Арисса вскочила, словно за мягкое место укушенная.

– Да как вы смеете!!! Я порядочная женщина!!!

– Не убила, не украла, мужу не изменяла, героя не нашлось, – себе под нос пробормотала Элисон.

Арисса взвыла вдвое громче и вылетела вон, грохнув дверью.

С одной Элисон она бы справилась, но тандем «Элисон – Ирэна» оказался для нее слишком. Леа-то ей помочь не сможет, ей тут еще работать, а ссориться с бухгалтером – последнее дело. Оставалось только злобно шипеть.

Ну погодите вы, твари!!!

Про Ирэну распространять сплетни было опасно, а вот натравить на эту девицу кого надо – запросто! Завтра же она этим и займется!

В бюро Ирэна перевела добрый-предобрый взгляд на рену Даларвен.

– Рена, не сомневайтесь, о случае воровства будет доложено начальству!

– Но я же не…

– Вот ему и будете объяснять. Рент Свелен послушает с огромным удовольствием.

Угроза была серьезная, тем более Шандер Свелен Ариссу Слифт терпеть не мог. И самое главное – мог не терпеть, в силу своего положения.

Так что… нагорело бы Леа Даларвен капитально.

А конец квартала-то вот!

И премия…

Леа взвыла так жалобно, что смягчилось бы даже чугунное сердце. Но бухгалтерский орган кровообращения оказался прочнее.

– Сразу же, как он вернется, и доложу. Рента Баррет, составьте докладную записку о том, как пришли на свое рабочее место и обнаружили тут постороннего человека.

– Я не умею, рена.

– Всему вас, молодежь, учить надо. Шагом марш в бухгалтерию! Потом досчитаешь!

Элисон кивнула и поднялась из-за стола. Выключила проектор и чисто из вредности вытащила кристалл. Перебьется Леа Даларвен, пусть считает как привыкла.

Леа сверкнула глазами, но промолчала. И так уже… наговорила.

А кляузу они таки составили. И ренту Свелену она на стол отправилась. Как сказала рена Глент, это уже не ябеда, а доклад. Мало ли что случится, а тут и бумага будет…

Такому в институтах не научат, а зря. Формулы посчитать мало, надо еще себя обезопасить уметь от всяких гадостей. Работать-то тебе в коллективе…

Элисон послушно писала.

Потратит она эти пятнадцать минут, пусть их. А вдруг и правда пригодится?

* * *

Что подумал рент Свелен по поводу кляузы, Элисон так и не узнала. Она на следующий день отправилась в горы, снимать очередные показания.

Почему?

А сама виновата потому что. Посадили тебя работу делать – вот и не выпендривайся, делай медленно, с чувством, с толком, с расстановочкой. А то что это такое?

Рена Даларвен столько за три дня делает, а ты за день все отмахала. Конечно, начальство и решило, что ценному кадру можно дать передохнуть. Пусть поедет, показания снимет, а там мы и еще объемчик ей на стол подгрузим.

Элисон была не против.

Горы ей нравятся, главное, не заблудиться, но она вроде приноровилась потихоньку. И доехала, и кристаллы поменяла, и все в шкатулку упаковала. И даже уселась перекусить вот прямо тут, у датчика. А что?

Место красивое, вид хороший, бутерброд вкусный, на воздухе-то, а какая вкусная вода в горном ручье!

Чистая-чистая! Кристальная! Каждый камешек на просвет видать, и такая холодная, аж зубы заломило! На улице жарко, а вода ледяная, наверное с ледников. Пить и облизываться.

Во фляге она уже не такая, чего-то в ней не хватает. А вот когда ты ее ладонью или стаканчиком прямо из ручья черпаешь…

Вкусно!

Пятая точка за время отдыха почувствовала облегчение и немедленно приступила к поискам приключений.

– Мя-а-а-а-а!

Элисон услышала тоненький писк совершенно случайно. Искала, где ту самую точку поудобнее устроить для важного дела, не на открытом же месте пристраиваться, и заглянула в одну из пещер. Там-то и пискнуло.

И еще раз. Более жалобно.

И что это такое?

Элисон подняла руку.

– Олау!

Можно бы и без вербального компонента, но так было привычнее.

Олау, свет. Первое заклинание, которому учат детей, – зажечь у себя на ладошке свет. Маленький, иногда едва живой, но его хватит, чтобы разогнать темноту. На свой огонек Элисон жаловаться не приходилось.

– Твою виверну!

За что пострадала рептилия?

А вот за то!

Мяуканье раздавалось из расщелины в углу пещеры, туда Элисон и направилась и только головой покачала.

А что тут еще сделаешь? Карстовые пещеры – они такие, провалы в них есть, и свалиться туда несложно, а вот выберешься ли ты из провала?

Сложный вопрос.

Этот провал был достаточно глубоким, может метра два с половиной или три, и стены гладкие, не провал, скорее промоина, широкая горловина и достаточно узкий сток. Вот в этом стоке он и застрял, маленький.

– Котенок!

Не слишком крупный, с большой головой и ярко-желтыми глазами, с забавными пятнышками на белой шерстке, только вот на лапке кровь засохла… наверное, цеплялся за скалу, когда сползал.

И смотрел с такой надеждой…

Элисон вздохнула.

Дура она?

Кажется, да.

Потому что рука сама потянулась вперед, пальцы сложились в нужный жест… слово вылететь не успело, помешало грозное шипение.

– Чтоб тебя!

Больше сказать и не получилось.

Котенок?

Ну здравствуй, мама-кошка.

Здоровущая белая зверюга с серыми пятнами смотрела так… плотоядно? Заинтересованно?

По крайней мере, она просто смотрела, а не пыталась откусить кусочек от Элисон.

Горные коты, вспомнилась страничка из прочитанного. Может, даже и магическая разновидность. Есть тут и такое. Есть обычные кошки, а есть те, которые долгое время жили рядом с залежами леония. И свойство у них есть свое – невидимость. Или глаза они отводят, ученые на эту тему до сих пор спорят, изучать-то себя кошки не дают! И ученых тоже изучать рвутся. Детально исследовать, после вскрытия когтями. Подробностей Элисон даже и не помнила – сдались ей те кошачьи? А вот поди ж ты, встретились!

Элисон медленно подняла руки ладонями вперед.

– Твой котенок? Я могу помочь. Я могу его достать – если ты позволишь?

Вот не сойти ей с места… да и не сошла бы, если бы кошка кинулась. Но выражение в глазах зверюги было действительно серьезным, разумным, осознанным… да кое у кого из людей глаза глупее!

Кошка медленно подошла к каверне, обходя Элисон по дуге, чтобы даже кончиком хвоста не дотронуться.

Плач тут же стих – и возобновился с новой силой. Элисон поклясться была готова: ребенок-котенок перенервничал, волновался, ждал маму, ему плохо и голодно. Мама, ну помоги же! Почему я до сих пор здесь, если ты уже пришла?

Кошка резко мявкнула в ответ.

Плач стих. Кошка мявкнула еще раз, а потом подошла к Элисон и посмотрела в глаза. Серьезно так, вдумчиво… зеленые глаза встретились с желтыми, обычные зрачки – и вертикальные.

Животные неразумны?

Кисе расскажите, если слушать будет.

Да тут все без перевода ясно! Спасай давай! Ну!!!

Элисон медленно подошла в каверне, еще раз заглянула внутрь, прикинула, как доставать котенка. Заодно и сделала то, что хотела: перевесила источник света с ладони себе на плечо. Так он и не слепит, и светит… руки-то у нее заняты будут.

Магией?

Ну… теоретически можно. А практически – как на нее отреагируют и кошка, и малыш? И сработает ли? И горы… лучше не рисковать, а то устроит обвал или лавину – сама наплачется!

А если проще?

Элисон недолго думая сняла с себя куртку, прикинула. Нет, не достает.

А если еще и юбку добавить? Она же разрезана для удобства, можно тогда куртку и не трогать, юбку опустить, за одну полу она держит, а вторая свешивается как раз к котенку.

Кошка, которая обошла каверну и смотрела на все это с другой стороны, мявкнула еще раз. Чуточку мягче, нежнее, и котенок понял.

Коготки впились в юбку, и он повис на ней тяжелым грузиком.

Элисон скрипнула зубами.

Так, навскидку, килограмм десять в котеночке точно есть, лишь бы юбка выдержала. Она потянула наверх импровизированную веревку. Медленно, очень медленно, чтобы и юбка не порвалась, и котенок удержался, потихоньку…

Кошка согласно урчала что-то рядом. Элисон тянула и не очень даже удивилась, когда кошка, опустив голову в каверну, цапнула свое чадушко зубами за шкирку и душевно так тряхнула.

Воспитание.

Элисон понимала: это котенок. И он вполне мог рвануть вверх по юбке, и по самой Лисси тоже, и когтями пройтись, и по лицу. Но кошка ему сказала, и он послушно висел. А потом так же послушно отцепился и теперь висел у мамы в зубах с видом полнейшей невинности. Кошки это умеют.

Мама, я не знаю, из-за чего ты сердишься, но это точно НЕ Я!

Элисон вытащила юбку и осмотрела ее.

Ну… есть дырочки от когтей, но они ровные и аккуратные. Их и не видно будет, а если что, можно аппликацию сделать или бусины на эти места нашить, ничего страшного. Зато котенок доволен, и мама-кошка довольна, вон, деточку лапой учит и приговаривает что-то по-кошачьи… Элисон еще раз встряхнула юбку, надела и направилась к выходу из пещеры. Какие уж тут дела, перехотелось все от потрясения.

Кошка догнала ее уже на выходе. Котенок с виноватым видом крутился у ее ног, но даже и не попытался зашипеть или рыкнуть.

– Мяу.

– Обращайся, – усмехнулась Элисон. – Напугали вы меня, конечно, ну да ладно. Дети же! Куда только не залезут!

– Мяу!

Кошка толкнула головой ее руку, на манер обычной домашней мурлыки, только вот чесать вот это все Элисон не хотелось. Клыки у кисоньки были пропорционально размерчику, а может и побольше. Впрочем, кисоньке почесушки и не нужны были, она свою симпатию обозначила – и пошла себе. И Элисон была уверена, что это ответ. Мол, и ты обращайся, чем смогу – помогу.