Алёна Комарова: Амурный фронт и прочие неприятности любви

***

Марина не любила самолёты. Не любила шум в ушах, вибрацию в груди, мелкий пакостный страх и запахи людей, которые научились топить страх в рюмочке коньяка и прочей алкогольной жидкости. Не любила детей, которые сами того не понимают и свой страх прикрывают капризностью и плаксивостью. Не любила их родителей, которые не знали, как успокоить капризы. Не любила себя, потому что не могла помочь и тем более справиться с собой.

Из динамика приятный женский голос объявил начало посадки на рейс Москва–Симферополь.

И тут же позвонил Константин.

– Марина, ну ты где? Уже посадку объявили.

– Не опоздаем – пробухтела она в трубку и уставилась в зеркало.

В зеркале отражалась женщина симпатичная, но с серой тенью сомнения.

Когда-то совсем недавно в этих глазах горела радость и любовь, сейчас искры гасли. Московская бледнота лица требовала десяток отпусков на солнечных курортах. И чтоб без перерыва. Размечталась, тут бы один хорошо и качественно провести. Это кстати у неё первый отдых без мужа. По этому поводу и сомнения. А правильно ли она делает. Константин ведь на шесть лет младше.

– Не на десять ведь – сама себе возразила Марина.

– Что? – спросила женщина, выходящая из кабинки.

– Я не вам.

Женщина пожала плечами и, уходя, покосилась. Можно подумать никогда сама с собой вслух не разговаривала.

Марина подкрасила губы морковным блеском, оценивающе осмотрела и сделала вывод: цвет эффектно смотрелся в контрасте с оливковым подтоном кожи. Да, срочно на курорт. Без сомнений. Если уже кожа лица напоминает неспелую оливку. А к ней подходит только морковь, которую Марина терпеть не могла. Ни есть, ни любоваться.

На курорт и с головой в роман. Любовный роман. Хорошо, что есть с кем, и не важно, что он моложе на шесть лет, да хоть на шестнадцать. Она имеет право на счастье и румянец на щеках.

В самолёте царила суета. Эта ручная кладь, которую так сложно примостить и с которой все постоянно носятся, никак не могла умоститься на полочку в салоне, люди, пихая её, нервничали и возмущались.

Как будто нельзя сдать в багажное отделение. Чего пихать «невпихуемое» на полочку над головами. Костя кстати уже справился и проявил надежду:

– Может нам повезёт и мы будем сидеть вместе.

– Не повезёт – скептично ответила она, посматривая на девочку лет пяти. Она уже устроила истерику, повышая обороты. Матери по близости не было, а глава семейства сразу стал воевать с детёнышами, их, кстати, было четверо. Многодетный папаша сделал непростительную ошибку: собирался сесть между сыновьями и дочерью, но сестра на правах младшей в семье устроила истерику, от которой страус бы спрятал голову в песок, хоть по жизни такой ерундой не занимается.

Марина тоже мечтала куда-то спрятаться, вот только не было такого места в самолёте. Жаль.

Это её фобия лететь рядом с детьми и пьяными мужиками. По закону подлости, сегодня они проявятся обе. Стюардесса с явными признаками вредности усадила Костю на соседнем ряду наискосок от Марины. И как он не уговаривал посадить их вместе, она не соглашалась. О заговоре сотрудников воздушных судов давно ходят слухи. И ничего криминального в этом нет, всего лишь коммерция. И нечего было экономить и не забронировать места заранее, проплатив соседние кресла.

Кресло возле иллюминатора пока оставалось пустым, но Марина села возле прохода. Рядом с ней сидел пузатый мужчина, недовольно сложивший на выпирающей части тела руки. По его лицу было понятно, что ему всё надоело и он мечтает отсюда выйти, может даже во время полёта.

Она уставилась в окно и без всякого интереса, зато с привкусом кислой зависти, смотрела, как соседний самолёт двинулся к взлётной полосе. Везёт им, уже расселись, угомонились, а здесь ещё неразбериха. В подтверждение её мыслей мальчишка лет восьми полез к креслу у окна. Лез естественно по коленям соседей. Между пузом мужчины и спинкой кресла застрял. Мужчина приглушённо ворчал, но подвинуться не мог, втянуть огромный живот не получалось, поэтому откинул спинку кресла и улёгся, придавив соседа сзади. Оттуда послышались недовольные вопли. И только пацан карабкался к цели, как самурай, не различая путь. По салону прошла волна возмущения. Из-за спинки выглянул папаша. Пришлось уступить, тем более многодетный папаша так смотрел, так смотрел, во взгляде читались немая просьба вперемешку с хронической усталостью. Марина почему-то представила мамашу шумной оравы. Воображение нарисовало бледную замученную женщину, с коричневыми кругами под глазами, с признаками недосыпа на лице, нервным тиком глаза и стаканом валерьянки в трясущихся руках. Марина невольно поискала её взглядом, хотела убедиться в правоте своего воображения. Странно, не нашла женщину подходящую на роль жены мужчины, у которого в глазах коктейль страха, усталости, просьбы, извинения и бог знает чего ещё.

На колени ей приземлилась, точнее приколенилась чья-то ручная кладь. Портмоне зацепилось ремнём за волосы, стукнув по голове железной бляшкой. Кто-то явно попытался выбить из её головы все мысли. Одна мысль осталась: она терпеть не может самолёты.

– Ой, простите – услышала она знакомый голос и резко посмотрела вверх. Её тоже узнали, видимо, поэтому задали очевидный вопрос: – Ты?

– Влад? – решила она не упустить возможность спросить, лишь бы спросить. Услышав нелепость своего вопроса, быстро задала следующий: – ты что тут делаешь?

Вопросы соответствовали друг другу. Были глупыми.

– Собираюсь лететь, а ты?

– Собираюсь плыть – съязвила она и на всякий случай прикусила себе язык. Лететь-то будут над морем, не дай бог её вредные высказывания окажутся пророческими.

– В Крым?

– Нет, что ты, в Антарктиду.

– Шутишь?

Она не стала отвечать.

Мужчина взял себя в руки, скрыл признаки замешательства, взглянул на спутников. Мальчишка его не заинтересовал, а на пузатом мужчине взгляд задержался. Быстрая издевательская ухмылочка пробежала по лицу. Настолько быстрая, что и придраться не к чему и можно даже подумать, что она ей померещилась. Влад пожелал:

– Счастливого путешествия на вашем круизном лайнере в Антарктиду.

– Дорогой, ну что там? – послышался сладкий, можно даже сказать приторный голос девушки. – Ты идёшь?

Влад оглянулся. Марина взглянула по направлению голоса. Его спутница выглядывала из-за спинки кресла, моргала огромными ресницами и водила бровями, направляя Влада в кресло рядом с собой, как флажковый сигнальщик семафора.

Марина скривилась, вот умеют же люди вовремя обдумать места в самолёте. Когда Влад плюхнулся на своё (явно выкупленное) место, материализовался Костя. Он решил, что самое время для разговоров.

– Кто это? – спросил Константин, просовывая нос между спинками кресел.

– Знакомый.

– И чего все в Крым прутся, Турции им мало?

Весь полёт она поглядывала Владу в спину, точнее спины видно не было, а вот плечо торчало. Наверное, оно у него уже исчесалось от её взгляда. Жаль, что прожечь в нём дыру у неё не получится. Он несколько раз оглядывался, но она вовремя успевала закрыть глаза и делать вид, что сладко спит. Ну а потом подсматривать из-под ресниц (очень, очень-очень плохо, что она не наращивает себе искусственную растительность на глаза). Ещё плохо, что она не может подойти и сфотографировать его кралю, чтобы отправить фото Соне и пообсуждать его новую пассию.

Когда Влад отворачивался, она снова приступала к испепелению его плеча. За этим увлекательным делом она сама не заметила, как прошёл полёт и все раздражающие факторы соединились в одной точке – его плече.

Хотелось выйти из самолёта первее их и желательно, проходя мимо, стукнуть его по голове тяжёлым предметом, желательно чемоданом. Но Костя закопошился, пока он проснулся, потянулся, разогнулся, прохрустел всеми суставами, начиная от шеи и заканчивая пятками, в проходе образовалась очередь, пришлось сидеть, пропускать и ждать.

В зале их встречала девушка. В руках она держала табличку с названием отеля. Костя сразу её заметил, повёл Марину в нужном направлении.

Растягивая приветливую улыбку, девушка поприветствовала и провела их в автобус.

– Меня зовут Оксана – объявила она на весь салон. – На эти десять дней я ваш гид, проводник. По всем вопросам можете обращаться в любое время суток. Завтра я ознакомлю вас с планом. Экскурсии, поездки входят в стоимость путёвок. Я уверена, что мы с вами хорошо проведём время.

Отель встретил гостей во всей красе, от ворот заявляя о своей мощи и доброжелательности одновременно. Выйдя из автобуса, все увидели огромную стену, по которой стекает вода. В её серебристых струях пряталась эмблема отеля, но не спряталась. Блестела в подсветке, играла с каплями, умиротворяла звуками водопада.

Оксана продолжала расхваливать и рекламировать услуги. Из её уст текла песнь. Хотелось слушать и мечтать.

Марина решила выкинуть все мысли из головы и получать удовольствие от окружающего. Поверила гиду. Но не тут-то было. В отеле нехитрым путём наблюдения выяснилось, что Влад тоже заселяется в этот отель. Это было неприятно. К стойке регистрации они подошли практически одновременно.

Влад окатил удивлённым взглядом Костю – брюнета с бронзовой кожей и длинными черными ресницами, окружающими голубые глаза, – и поинтересовался у Марины:

– А где пузан?

– Позже подойдёт – почему-то вредничала Марина, только сейчас начав догадываться, что Влад посчитал их парой.

Ответ его не удовлетворил, но уточнять он не стал, отвлёкся на регистрацию поселения.

Косо смотреть было неприлично, поэтому Марина отвернулась, хоть и знала, что можно ожидать нож в спину – такое уже было. Его кралю Марина старательно игнорировала, даже уговорила себя относиться к ней, как предмету интерьера. Как вон той изящной яркой вазе у противоположного угла с искусственными веточками сакуры. Долгого внимания не требует.

– Ваш номер триста четырнадцатый – прощебетала девушка, оформив документы Влада.

В это время молодой человек, оформляющий её документы, протянул ей документы.

– Ваш номер триста двенадцатый – услышала Марина в свой адрес и не поверила своим ушам.

– Нет, я отказываюсь – с явным возмущением ответила Марина.

– Вас не устраивает номер? – изумился парнишка и с недоумением посмотрел на коллегу.

– Меня не устраивают соседи – ответила она и посмотрела на Влада.

Он тоже проявил способность не только услышать, но посчитать.

– Да, переселите их – посоветовал Влад парню.

– А что случилось, дорогой? – оживилась ваза с искусственными цветами, ой, то есть краля с искусственными губами.

– Ничего, Карина, – спокойно ответил Влад.

Кралю звали Кариной. Она была худая и высокая, молодая и спортивная. Красота её измерялась количеством походов в салон красоты и суммой чека. Подсчёты показали, что оба показателя на высоком уровне. В результате получилась Карина.

Ну что ж, что получилось, то получилось, и досталось Владу. Сам виноват, когда решил, что можно променять жену на красотку, которая губами елозила в винегрете с пчёлами, шмелями и осами.

Краля была умной, в плане соперницу видела в любой женщине, чувствовала её на уровне подсознания и обоняние её не подводило. Повеяло опасностью. Она взмахнула ресницами, прищурилась и выпалила:

– Дорогой, это кто? – требовательно спросила она.

– Жена.

Марина с радостью заметила, что лица некоторых присутствующих, а если быть совсем точной, лица всех присутствующих вытянулись. Радость её быстро прошла. Пауза затянулась. Возникла неловкая ситуация. Это вам не спину его взглядом просверливать. Это оказаться в отеле с любовниками. Молодыми. Ну и что, что не на десять лет младше. А младше же. Краля осмотрела всех взглядом волчицы перед охотой, даже портье досталось, он на всякий случай уставился в пол, боялся агрессивного гипноза. Она брезгливо скривилась.