– Пойдем ко мне… Черт, я даже не знаю, как тебя зовут… – ошейника нет, я знаю, некоторые хозяева, хорошие, любящие, прикрепляют к ошейникам данные с адресом или телефоном. – Можно я буду звать Беляш? От слова белый. Ты же белый, – объясняю псу.

Он вильнул хвостом, из чего я делаю вывод, что он согласен.

По лестнице поднимаемся ко мне, потому что в лифт он заходить наотрез отказался.

– Себе забрала, что ль? – выглянул любопытный нос теть Маши из квартиры напротив.

– Ага, – из–за одышки отвечаю отрывисто, шумно дышу. – Если кто будет искать, вы знаете, куда отправить.

– За столь времени не искали, уже и не будут, – озвучивает она мои тайные мысли. – Учти, будет шуметь, участковому пожалуюсь.

– Он не будет. Да, Беляш?

– Не давай ему имя, привыкнешь, – бабулька смешно скопировала фразочку из рекламы.

– Ахаха, теть Маш, учту.

Проворачиваю ключ в замочной скважине.

– Вот, Беляш, – вкатываюсь в квартиру, – здесь я живу. Как тебе, годится?

Пес понюхал носом воздух, вильнул хвостом, мигнул глазами.

– Я тоже так думаю. Чувствуй себя как дома, – жестом приглашаю пройти дальше.

А он пошел.

Медленно обошел мои владения, обнюхал мебель.

– Так, куда тебя пристроить? – обвожу взглядом комнату. – Может, сам подскажешь?

Беляш сделал еще один круг по комнате и запрыгнул в кресло.

Хм, губа не дура. Знала бы, постелила бы тряпицу какую. И вообще помыть бы пса не мешало. И ветеринару показать.

– Ладно. Кресло твое. Главное, не грызи мне тут ничего, окей?

Пес свернулся колечком и сделал вид, что спит.

– Я пойду варить гречку. Скучно будет, приходи.

Ставлю на плиту кастрюлю с водой. Мою гречку. Критически оценив количество крупы, добавляю еще столько же. На двоих варю все–таки.

Эх, давно я не готовила еще кому–то. Отвыкла.

Открываю форточку. Душно, влажно, жарко. Трубы кипяток. Смотрю на улицу, во двор. Там темно и только одиночные кругляши света фонарей подсвечивают безлюдную площадку.

Цок, цок, цок сзади. В отражении стекла вижу собаку.

– Каша скоро будет готова, – обернувшись, говорю Беляшу.

Подходит ко мне, точнее к окну, втягивает носом воздух из форточки. И вдруг встаёт передними лапами на подоконник.

Ого размерчик! Да он с меня ростом!

– Вво… Вва… – вдруг взвыл во всю глотку.

Глава 3

Офигеть… Беляш!..

А он опять:

– Вво… Вва…

– Потрясающе, – только и могу вымолвить.

А пес–то у меня уникальный! Говорящий! Из цирка, может, какого сбежал?

В нашем городе цирка нет, а приезжий…

Судорожно вспоминаю, когда в последний раз видела объявления о гастролях цирковой труппы. Очень давно. Этот вариант отметаю.

Спохватываюсь, вспомнив, что у меня каша на плите. Быстро выключаю конфорку, убираю кастрюлю с плиты. А дальше решаю задачу из какой посуды кормить пса.

В итоге откапываю в шкафчике кастрюлю, которой давно никто не пользовался.

– Жди пока остынет.

И ведь ждет. Сидит под окном, наблюдает за мной, по полу хвостом туда–сюда елозит.

То ли не голодный, то ли воспитанный. Я лично склоняюсь ко второму варианту. Уж слишком морда у пса интеллигентная.

Перекладываю кашу Беляшу, себе в тарелку. Эх, колбаски бы сюда, или сосиску. Две. Но я все вредное выложила еще в магазине.

Да я не себе! – оправдываюсь перед собой. – Собаке!

– Беляш, а ты еще какие–нибудь слова умеешь говорить? Меня Дашей зовут. Скажи: Да–ша.

– Аф!

– Да–ша.

– Аф.

– Хм, ладно, потом еще потренируйся. Приятного аппетита.

Успеваю съесть две ложки гречки.

– Аф!

– Ты чего, Беляш? О–о, ты все съел? – заглядываю в кастрюлю. – Как? Когда? Ты ее хоть прожевал?

– Аф!

По морде вижу, не наелся. Передними лапами по полу перебирает, в тарелку мою косится.

Отдаю ему свою порцию. А что, я ж решила худеть.

Пес языком лизнул, и кастрюля опять чистая, аж блестит.

– На сегодня все, – заявляю категорично. – На ночь много есть вредно.

– Аф!

И к выходу пошел. Заметил, что я осталась на месте, остановился, ждет.

– Что ты хочешь, Беляш? Я по–собачьи не понимаю пока.

Пес вильнул хвостом, мотнул башкой, сделал еще два шага вперед.

– Ты хочешь, чтобы я пошла с тобой? А куда?

Встал на коврике перед дверью.

– Гулять?

– Аф! – сел на задницу, хвостом метет, язык до колен вывесил.

А что ты думала, Даша? Что собака не писает и не какает? Или хочешь сюрпризы получать прямо здесь, в квартире?

Делать нечего. Зов природы.

– Ладно, жди, сейчас пойдем.

Накидываю куртку, надеваю кроссы, беру телефон и ключи.

Спускаемся с ним по лестнице. Радостно бежит впереди меня, а стоит открыть дверь на улицу, Беляш рванул с места куда–то в кусты, только его и видели.

О как его приспичило. С гречки, что ли?

Надо будет купить ему собачьего корма.

Переминаюсь с ноги на ноги. Мне одной тут скучно, грустно и холодно.

– Беляш! – зову. – Пойдем домой?

А в ответ тишина.

Может, он поел и возвращаться не хочет? Нет, ну нормально вообще? Воспользовался приглашением пожить, а сам пожрал и сбежал.

Так на Леху похоже: попользовался пока удобно было, а потом смылся к более красивой хозяйке.

Вот надо было его на ночь глядя вспомнить, – психую. – Чтоб ему икнулось там вместе с его анорексичкой.

И как обычно бывает, когда память уносит к бывшему, снова хочется есть. Все–таки две ложки каши – так себе ужин.

– Беляш! Ко мне! – кричу в ту сторону, куда смылся пес.

Мы в ответе за тех, кого приручили, – убеждаю себя.

И вместо того, чтобы идти домой, я иду искать собаку.

– Беляш, Беляш, Беляш!

Смотрю, белое пятно мелькнуло в арке и исчезло за углом.

Неужели пес хозяина нашел?

Так, мне срочно нужно его увидеть. Сказать пару ласковых по поводу того, что он бросил свою собаку на произвол судьбы.

Спешу туда быстрым шагом, на ходу придумывая гневную тираду.

Сердце тарабанит под ребрами, пульс зашкаливает, воздух из легких со свистом вылетает изо рта.

Еще немного, Дашка, чуть–чуть осталось.

Наконец, миную арку и…

Улица пуста. Ни пса, ни его хозяина.

Опоздала?

Зато, кажись, тахикардию себе заработала. Мда, вот это пробежка на ночь глядя.

Чувствуя себя усталой и опустошенной, возвращаюсь домой.

– О–о–о… – в ступоре останавливаюсь на подходе к подъезду. – Беляш? А ты как здесь оказался?

Сидит, видите ли, на том же месте, где я его подобрала, радостно хвостом машет.

– Ты хоть представляешь, какой марш–бросок мне пришлось сделать сейчас? У меня чуть сердце через горло не выскочило. Я искала тебя, а ты!.. – выговариваю в сердцах.

Улыбается шкодно, гаденыш, а меня аж подкидывает от эмоций!

– Ладно, пойдем.

Упрашивать собаку не надо. Поднялся и виляя хвостом пошел к подъезду, затем по лестнице наверх. Безошибочно угадал, где моя квартира. Терпеливо подождал на коврике, пока поднимусь тоже.

Представляю, как будут болеть завтра ноги. Я столько не ходила и не бегала уже очень давно.

Ладно, будем считать, что это мне только на пользу. Движение – это жизнь, верно?

– Еще раз устроишь такой побег, куплю тебе поводок и намордник, – ругаю пса. – Будешь свои дела возле подъезда делать. А теперь марш мыть лапы, – рукой указываю в сторону ванны.

Вы только посмотрите! Он все понимает! Идет туда, куда послали!

Интересно, а он может сам включить воду и набрать ванну воды? Горю нетерпением узнать!

– Беляш, а ты точно собака? Может, ты заколдованный мужик по имени Вова?

– Вво… вва! – оживился пес. Не дойдя до ванной, свернул на кухню. Опять встал на подоконник лапами. Грязными! – Вво… вва! – раздалось громкое в тишине.

Столько страдания у него в голосе, что даже если на шум сбегутся все соседи, я все равно буду на стороне собаки. Несчастный пес. А хозяин его – КОЗЕЛ! Да–да, большими буквами и с восклицательным знаком!

– Беляшик! – подхожу к лабрадору, обнимаю за шею. Прощаю ему его побег и грязные отпечатки лап на полу и белом подоконнике. – Мы найдем твоего хозяина, – клятвенно обещаю ему. – Не знаю как, но найдем.

Одобряюще фыркает громко. Через нос.

– А ты классный, – треплю его по макушке. – Идем мыться, красавчик.

Глава 4

Утро начинается…

Сегодня не с кофе. И даже не с будильника.

А с собачьего скулежа мне в ухо.

Точно, у меня же собака появилась. Нежданно–негаданно.

– М–м, Беляш, дай поспать, – недовольно выговариваю ему, не открывая глаз. Натягиваю одеяло на голову, отворачиваюсь к стене.

Недовольно вскрикиваю, когда аккурат в ребра меня пинают мощные собачьи лапы.

– Иди прочь, Беляш!

Не люблю его! Вот прям щас не люблю! Будет так делать, верну его туда, где взяла!

Нет, конечно же я так не сделаю, просто…

Просто я хочу спать!

– Эй, ты что творишь? – возмущаюсь, потому что одеяло с меня наглым образом сползает на пол. – Отдай!

Тяну на себя, но силы не равны. У меня две руки, а пес упирается в пол четырьмя лапами, а одеяло сжал зубами так, что ткань трещит. Еще и порыкивает. Мне лично пододеяльник жалко, он у меня красивый, с розочками. Мысленно махнув рукой, отпускаю край одеяла.

– Ну вот, разбудил!

Беру телефон с тумбочки проверить время. Будильник стоит на половину восьмого. Как раз проснуться, принять душ, сесть за ноут, подключиться к удаленке и сделать видимость работы. После чего можно идти готовить завтрак.

– Ты издеваешься?! – смотрю на экран и глазам своим не верю. – Шесть утра!

– Аф!

– Что аф? Что аф? Я спать хочу! Отдай одеяло!

Тянусь за ним, чтобы отобрать и доспать законные полтора часа, в итоге падаю на пол, потому что этот… невыносимо наглый пес оттащил мое одеяло еще дальше.

– Твою мать, Беляш! – вскрикиваю от боли. – М–м! – хватаюсь за ушибленный локоть, шиплю и морщусь. – Видишь, что ты наделал! Больно!

А этот… четырехлапый подошел, лизнул в щеку. Типа пожалел. А у самого в глазах ни капли жалости. Наоборот, как будто чертята там в черных виноградинах отплясывают джигу.

– Не подлизывайся! Это все из–за тебя! Зачем ты это сделал? Зачем разбудил меня так рано?

А он головой замотал и к двери побежал. Типа идем скорее.

– Куда? Зачем?

Тихо заскулил.

– Тебе на улицу надо? – доходит до меня. Судя по морде – я угадала. – Один сходишь?

Думаю, если я открою ему дверь квартиры, он вполне может сгонять на улицу сам, сделать свои дела и вернуться обратно, когда ему захочется.

Если захочется, – поправляю себя. Вдруг ему у меня не понравилось. И кормлю невкусно. Кашей. Гречневой. Буээ.

Ах, блин, там же еще подъездная дверь! Обычно она на замке.

Делать нечего, пришлось собираться на утреннюю прогулку.

– Не было печали, завела Даша Беляша, – ворчу, обувая кроссы.

В зеркало на себя не смотрю, ибо с утра, не умывшись, не приведя себя в порядок, ничего хорошего оно не покажет.

Сбегаем по лестнице вниз. Да–да, именно сбегаем. Видимо, две ложки гречки вечером вместо плотного ужина – результат легкости в теле утром. Даже мышцы после вчерашней пробежки хоть и болят, но боль приятная.

Открываю дверь наружу.

– Только быстро, ладно? – кричу вслед собаке.

Бедолага, долго терпел, однако.

Утро морозное, стоять просто так холодно, начинаю прыгать на месте, махать руками. А потом вообще делаю невообразимое. Бегу!

На больных ногах!

К хоккейной коробке, что стоит у нас посреди двора.

Забегаю туда и давай наяривать круги. Ну, как наяривать. Немного пробежка, потом шагом. Опять бегом.

Силы, правда, кончаются очень быстро, уже на половине круга. Пульс зашкаливает, щеки горят жаром, уши, наоборот, мерзнут, ноги отказываются двигаться.