Сорри тоже выбралась из машины, хотя сделать это было совсем непросто, учитывая её слишком короткое платье. К тому же оно оказалось жутко неудобным. Сорри незаметно одёргивала платье, а её мать уже разговаривала с посетителями.

– У вас сегодня будет просто волшебный день! – приветствовала их Эйфо́рия. – И у вас тоже!

– Директор Фортуна в своей стихии, – шепнула Мерри сестре.

Та чуть не захихикала:

– Неужели ты не могла – в качестве исключения – не становиться в прошлом году лучшей ученицей Академии? Тогда бы нам сейчас не пришлось всё это терпеть.

Мерри вскинула брови:

– Думаю, что в таком случае всё было бы ещё хуже.

Наверное, сестра была права. Эйфо́рии Фортуне нравилось быть директором Академии, и она не стала бы мириться с отстранением от должности. Хотя вообще-то правила Академии делали возможной регулярную смену руководства. В конце учебного года лучшие ученики по каждой из гадательных дисциплин соревновались друг с другом на экзамене. Семья ученика, проявившего себя лучше других, руководила школой в следующем году. Но поскольку последние три года лучшей становилась Мерри, до этого – их двоюродный брат, Юбилант, который после окончания Академии стал личным предсказателем президента, а перед ним – другие отпрыски рода Фортуна, пока смена руководства школой существовала только в теории.

Мерри и Сорри последовали за матерью вверх по ступенькам лестницы мимо нескольких невидящих, которые изумлённо оглядывались по сторонам. День Зачисления был единственным днём в году, когда Академия была открыта и для них. Внезапно зрение Сорри снова затуманилось, и она увидела, как посетитель, поднимающийся по лестнице рядом с ней, споткнулся. Когда зрение прояснилось, она быстро протиснулась мимо мужчины, не поднимая глаз от ступеней у себя под ногами. Ей нельзя ничего говорить! Почти сразу же Сорри услышала, как посетитель вскрикнул – и вздрогнула. Мерри с жалостью посмотрела на сестру. Она знала, что Сорри чувствует себя виноватой.

Они почти добрались до входной двери, когда раздался громогласный возглас:

– Добрый день, Эйфо́рия!

Сорри чуть не налетела на мать: так резко та остановилась. Рядом с дверью, облачённый в белые одежды, усыпанные тысячами сверкающих в солнечном свете звёзд, стоял Таурус Астра. Его широкая густая белая борода блестела, а в мочке уха сверкала инкрустированная бриллиантами серьга в виде телескопа. Глава толкователей звёзд сиял как яркая планета в центре Вселенной.

Глаза Эйфо́рии холодно блеснули:

– Рада тебя видеть, Таурус.

Со стороны казалось, что эти двое готовы задушить друг друга, однако они ограничились лишь приветственным поцелуем в щёку.

– Что-то я нигде не вижу твоего сына. Он окончательно затерялся в мировой истории? – Голос директрисы был острым как бритва.

Сын Тауруса Астры Полар сбежал в прошлом году как раз перед выпускными экзаменами, и это было для него больной темой. Никто до сих пор не знал, куда он подевался. На мгновение улыбка Тауруса дрогнула. Но тут он остановил взгляд на Сорри:

– Я чуть не забыл: ведь Энивёрсори сегодня тоже поступает в Академию.

Конечно, он и не мог этого забыть, ведь Таурус знал Сорри, когда она была ещё младенцем. Пока девочка раздумывала, какую бы дерзость сказать ему в ответ, её мать уже обняла обеих дочерей и прижала их к себе:

– Да, совершенно верно. Она новая претендентка на звание лучшей в Академии. Надеюсь, мои девочки не станут друг другу помехой. – Эйфо́рия пронзительно рассмеялась и крепче стиснула дочерей, требуя согласиться с ней.

Сорри вымученно кивнула.

Улыбка исчезла с лица Тауруса:

– Не стоит так волноваться, Эйфо́рия. Всем известно, что ваши хорошие результаты не имеют ничего общего с умениями.

Сорри почувствовала, как ногти матери впились ей в руку.

– Что ж, Таурус, я думаю, проблема скорее в том, что вашим кандидатам до победы всякий раз не хватает какой-то капли таланта. Если, конечно, они не исчезают перед самым экзаменом, – процедила Эйфо́рия.

– Давайте просто подождём окончания этого года, моя дорогая. – И Таурус взмахом руки подозвал девочку, которая стояла чуть в стороне, беседуя со сверстницей. К серебристой куртке той была приколота брошь в форме руки.

Сорри знала Эстреллу Астру давно, правда не особенно хорошо. Бывшая частная учительница Сорри, которая учила и Эстреллу, иногда упоминала о ней. Однако насколько хороши были прорицательские способности дочери Тауруса, девочка не знала.

Волосы Эстреллы были почти белыми, чертами лица она напоминала эльфа, но взгляд был таким же холодным, как и у отца. Белоснежное платье, перехваченное на талии усыпанным сверкающими звёздами поясом, струилось по её телу, в ушах поблёскивали маленькие белые телескопы. Большие очки в белой оправе идеально подходили к изящным чертам лица, подчёркивая их нежность. В своём коротком платье и с нелепой розовой заколкой в волосах Сорри при виде толковательницы звёзд почувствовала себя ещё более неуютно, чем раньше.

Когда Эстрелла остановилась рядом с отцом, тот положил руку ей на плечо и торжествующе взглянул на Эйфо́рию, которая, совершенно ошеломлённая, уставилась на светловолосую девочку.

Эстрелла, фальшиво улыбаясь, повернулась к Сорри:

– Разве не здорово, что мы наконец сможем полностью сосредоточиться на совершенствовании наших прорицательских сил? Боже, эти надоедливые уроки естествознания и математики! Как по мне, они совершенно излишни. Звёзды предсказывают, что это будет совершенно очаровательный год, с несколькими довольно неожиданными поворотами. Для нас обеих. – Голос Эстреллы переливался звонко, как колокольчик, белые зубы ослепительно сияли. Сорри уже не выносила её. Она еле-еле выдавила из себя мучительную улыбку. Эстрелла повернулась к отцу: – Нам пора, мама наверняка уже ждёт.

Таурус, кивнув Эйфо́рии так, словно был уверен в своей победе, вместе с дочерью вошёл в здание.

Директриса вскипела:

– Этот возмутительный, наглый, старый… – Она сделала глубокий вдох и закрыла глаза. Когда она открыла их снова, её взгляд был искажён видением: – Я вижу гордого белого быка, который спотыкается о собственные ноги, потому что слишком высоко задрал свой нос, вместо того чтобы обращать внимание на дорогу. – Взгляд Эйфо́рии прояснился. – Что ж, теперь мне лучше. Пойдёмте, девочки! – И она подтолкнула Мерри и Сорри к двери Академии.

3

Потолки в холле были настолько высокими, что разглядеть все детали росписи на них было просто невозможно. Сорри про себя удивлялась, как эти произведения искусства могли создаваться на такой головокружительной высоте. И теперь она будет ходить по этим залам каждый день. Люди вокруг смеялись и трещали без умолку, поднимаясь по широкой деревянной лестнице в конце холла в помещение на втором этаже, где должна проходить вступительная церемония. Стёртые ступени говорили о бесчисленном множестве людей, ступавшим по ним с момента основания Академии. Внешние стороны лестничных перил были украшены деревянными панелями с искусным орнаментом, а между каждыми двумя из них стояли разных размеров деревянные копии статуи Фортуны – той, что находилась перед зданием.

Сорри увидела одетых в светло-голубые тона кристалломантов и оракулов природы в одеяниях приглушённого зеленовато-коричневого цвета. Многие невидящие тоже были одеты по-праздничному.

Семейство Фортуна как раз подходило к лестнице, когда Сорри обратила внимание на девочку, заметно отличающуюся от всех остальных. Она была в поношенном оранжевом комбинезоне, а на поясе вокруг бёдер болтались всякие полезные вещи – молоток, отвёртка, скотч. Лицо девчонки было сплошь усыпано веснушками, а волосы, заплетённые в две косы, имели самый яркий огненно-рыжий цвет, который Сорри когда-либо видела. На голове у незнакомки сидели защитные очки, а за спиной висел строительный шлем ярко-оранжевого цвета. Девочка расслабленно прогуливалась под перилами правой лестницы и с интересом оглядывалась по сторонам. Сорри остановилась, пошатнувшись от внезапно настигшего её видения. Она увидела, как на вершине лестницы мужчина врезался в перила – как раз там, где находилась статуя Фортуны. Деревянная фигурка треснула в районе шеи, и отломившаяся голова упала на девочку под перилами. Этого Сорри никак не могла допустить!

Она покосилась на мать, которая в это время разговаривала с Каро Пентакль, главой семьи хранителей карт Таро, и уже не обращала на младшую дочь никакого внимания. Тогда Сорри быстро скользнула к девчонке:

– Псст! Эй, ты!

Девочка удивлённо обернулась – и, увидев Сорри, просияла, обнажив большую щель между двумя передними зубами.

– О, привет! Ты ведь Фортуна, да? – Девочка была чуть ниже Сорри, но, похоже, её ровесница. – У тебя шикарное платье! Правда, тебе оно вроде немного тесновато. Да и розовый мне не особо по вкусу.

Вряд ли кто-то другой осмелился бы критиковать платье девочки из рода Фортуна. И Сорри почувствовала симпатию к незнакомке.

А потом она услышала наверху смех мужчины, который вот-вот обезглавит статуэтку Фортуны.

– Надень шлем, – велела она.

Девочка в замешательстве уставилась на Сорри:

– С чего бы это?

Чёрт, и как Сорри объяснить ей это, не рассказав о своём видении? А вдруг эта девочка выдаст тайну младшей дочери семейства Фортуна?

– Мало ли что. – Сорри взглянула наверх – мужчина находился уже в опасной близости от статуэтки Фортуны. – И лучше всего сделать это СЕЙЧАС!

Командный тон Сорри стёр улыбку с лица девчонки: она сняла с головы защитные очки и нахлобучила шлем. Сорри кивнула незнакомке и побежала обратно к матери и Мерри, которые даже не заметили её короткого отсутствия. Но, взглянув на верхние ступени лестничного пролёта, она увидела, что на неё пялится Эстрелла Астра. По спине девочки пробежала дрожь. Что успела увидеть дочь Тауруса?

В этот момент Сорри услышала вскрик, за которым последовал глухой удар и жалобное «Ой!». Все разговоры в помещении смолкли. Надо же, каким тихим может быть такое большое скопление людей. Все, включая Эстреллу, смотрели на лестницу.

– Фортуна, – пролепетал мужчина, уставившись на деревянную статую без головы.

Какая-то женщина перегнулась через перила лестницы:

– Ах, бедная крошка! Ты не ранена?

– Всё нормально! – Девочка вышла из тени лестницы. На шлеме виднелась маленькая вмятина, но с ней самой вроде бы всё было в порядке. Она гордо подняла на вытянутой руке голову Фортуны и во весь рот улыбнулась толпе. – Не волнуйтесь, мой отец очень быстро всё исправит. Не зря же он работает здешним смотрителем.

Дочь смотрителя! По крайней мере, это объясняло странную одежду и пояс с инструментами, подумала Сорри, почувствовав, что девочка смотрит на неё.

О нет! Сорри быстро повернулась к матери:

– Нам нужно поторопиться. Церемония вот-вот начнётся.

Оторвав взгляд от обезглавленной статуи, Эйфо́рия кивнула, и они втроём поспешили вверх по лестнице.

Пытаясь затеряться в толпе раньше, чем девчонка догонит её и начнёт задавать вопросы, Сорри перед поворотом с лестницы в коридор, ведущий в зал торжеств, оглянулась. Девчонка за ней не пошла! Но тут каблук её правой туфли застрял в ковре, и Сорри, ворча, потянулась, чтобы его вытащить.

– Ты предвидела это, ведь так?

Сорри резко обернулась. Перед ней стояла дочка смотрителя и буравила её взглядом. Как, во имя Фортуны, она так быстро её догнала?!

– Я не понимаю, о чём ты говоришь, – пробормотала Сорри.

– Я про статую, – ответила девчонка, похлопав по шлему на голове. – Ты знала, что она свалится мне на голову. Если бы не ты, от меня бы осталось только мокрое место. Круто, что ты это увидела!

– И совсем не круто! – воскликнула Сорри громче, чем хотела. – И пеняй на себя, если кому-то об этом расскажешь! – Она швырнула туфлю на пол и почувствовала, как на глаза наворачиваются слёзы. Этого ещё не хватало!