Наверное, он давно забыл, каково быть со мной. Он с ней каждый день. Е*ет ее каждый день своей жизни, и изменить это невозможно.

Я представляю их вместе. Его руки на ее талии. Его губы на ее шее. Его обнаженные плечи, крепкие бедра. Его силу.

Тоска сверлит дыру под ребрами.

Я делаю громкий жалобный вдох, следом чувствуя ошеломительное возбуждение. Оно взрывается теплом внутри, вытесняя все прочие мысли: ревность, обиду, стыд из-за неправильности происходящего. Пальцы ног подгибаются. Представляю Данила с ней и чувствую спазм между бедер. Болючий. Нестерпимый. Я хочу еще.

Лёша обнимает крепче. Я впиваюсь ногтями в его плечи. Начинаю дрожать. Потребность нарастает стремительно, желание насквозь простреливает. Слезы на глазах. Мне нужно больше. Сейчас. Меня не существует в эти минуты – лишь тугой узел внизу живота, который вот-вот лопнет. Лишь похоть.

Почти достигаю пика, когда вдруг слышу:

– Вау, какая ты. Посмотри на меня. Посмотри сейчас, – голос у самого уха.

Не его.

Поэтому не слушаюсь. Честно говоря, совершенно не понимаю, что от меня нужно в этот момент.

– Посмотри, – звучит настойчивее. Лёша хватает меня за подбородок.

Я отрываюсь от его плеча и поднимаю глаза. Мы оба замираем.

– Я тебя не отпущу. Никогда, – говорит Алексей, убирая волосы мне за ухо.

Мы в пыльной квартире. Я сижу на шершавом подоконнике, позади – ледяное стекло.

– Ты будешь моей всегда. Ты моя девочка. Только моя.

Я быстро киваю. Снова обнимаю его, а потом зажмуриваюсь. Становится холодно. Наверное, мы забыли закрыть балконную дверь. Наверное… мне нужно домой. К дочке. Мой дом сейчас там, где дочь. Может, я и правда умалишенная, но по-настоящему мне спокойно лишь тогда, когда она в нескольких метрах. Например, спит за стенкой. Иначе сложно расслабиться.

Это был очень трудный, долгий вечер, полный сложных эмоций и потрясений. Данил рад, что у меня всё хорошо. Он одобрил Алексея, хотя я и не спрашивала его мнения.

А я не рада. Вновь чувствую раздражение. В глубине души, в самой потаенной ее части, я совсем не рада, что его дела идут отлично. Вот бы действительно уговорить Игоря Анатольевича перестать сотрудничать с Мироновым.

Пусть убирается к себе на хутор.

Глава 12

Примерно месяц спустя

– Я бы могла с вами поехать, присмотреть за Мирой, – с энтузиазмом предлагает мама, накрывая на стол и гремя посудой.

Мы с Варей переглядываемся, слегка улыбнувшись. Мама, как обычно, в своем репертуаре: не упустит возможности отдохнуть за чужой счет.

– Не знаю, мам, надо подумать, – пожимаю плечами. – С Лёшей посоветоваться. Пробить, остались ли номера в гостинице.

– Хотя бы на пару дней, – продолжает мама, словно не слыша меня.

Ставит чашку с салатом на стол, Егор с Мирой синхронно морщатся и отворачиваются. Здоровое питание – это не про нас, хотя я не теряю надежды, что однажды они полюбят овощи.

– Днем я бы на море сходила, погуляла, подышала. В моем возрасте морской воздух особенно полезен. А вечером отпустила бы вас на свидание. Мы бы с Мирой нашли, чем заняться в отеле.

– Мам, представляешь, сколько там комнаты сейчас стоят! – перебивает Варя. – Перед Новым годом.

– Я всего лишь предложила. Многие, отправляясь на отдых, берут с собой бабушку, чтобы иногда оставлять с ней ребенка. В этом нет ничего особенного.

Провести несколько дней в Сочи – это мечта! Появилась возможность выступить на конференции, я вызвалась скорее для галочки, так как не верила, что выберут меня. Слишком много было против: на заочке же учусь, плюс работаю. Но в итоге из бесконечного списка желающих отметили пять человек, и меня в том числе. Замдекана дал добро на командировку.

Лёша тут же подтянулся, обрадовавшись отпуску, отложил свою учебу на потом. Забронировал себе гостиницу. Всё так быстро получилось, что я до сих пор не верю.

Декабрь на дворе, холодина, серость. А мы вдруг в Сочи летим! Вау.

– Я думала, этот отпуск будет нам с Лёшей неплохой проверкой. Он ведь должен понимать, на что подписывается, – говорю я с хитрой улыбкой. – Мы, наверное, сами справимся. Но спасибо, мам, за предложение.

– Как хотите, дело ваше. – Мама садится за стол, накладывает детям еду. Смотрит на них тепло, с любовью. – Но гарантирую, вы меня еще не раз вспомните в вашем отпуске.

Каждое третье воскресенье месяца мы собираемся у мамы на обед, обмениваемся новостями, обсуждаем всё подряд. Это наша традиция, которая всем нравится. Когда мы жили в станице, то много и часто ссорились. А один раз поругались так, что я сбежала из дома. Но после переезда в Ростов всё изменилось. Мама сама будто изменилась. Мы начали потихоньку общаться.

И вот спустя три года шутим, подкалываем друг друга. Почти как нормальная семья.

Мирослава случайно толкает стакан, тот опрокидывается и падает на пол, сладкий компот расплескивается. Мама тут же подрывается и начинает убирать, причитая:

– Всё хорошо. Мира, не расстраивайся.

– Я хочу еще компот!

Дочка тянется к стакану Егора, тот тоже не дурак – с места начинает вопить:

– Мое!

Тогда Мирослава обижается до глубины души и начинает рыдать, стартуя сразу с третьей передачи.

Я подскакиваю и спешу к холодильнику. Через пять минут стол и пол чистые, у зареванной Миры есть компот. Мы вновь едим.

– Но я спрошу, – возвращаюсь вдруг к прошлому разговору. Мама с Варей смеются. – Если появится момент подходящий. Честно говоря, немного боюсь: это будет первый перелет Мирославы. Вдруг она испугается, заплачет, а я растеряюсь. Вообще, может, отказаться, пока не поздно?

– Марин, лететь всего час, – напоминает Варвара. – Ничего за это время не случится.

– Да, понимаю. Но дома как-то спокойнее, всё под рукой.

Некоторое время мы уделяем внимание обеду. Потом мама снова нарушает молчание:

– Как у Лёши продвигается ремонт?

– Медленно, но верно. Они же там задумали небольшую перепланировку. Стены уже выстроили, сейчас выравнивают. Под покраску. Что еще… А, ну плитку закупили, скоро начнут выкладывать санузлы и пол. Ждут какого-то особого супермастера.

– Присылай фотографии, интересно.

– Да, конечно. Пока там особо нечего фотографировать. Но вообще, судя по проекту, будет здорово.

– Скорее бы!

Нетерпения мамы я не разделяю. Боюсь. Трусиха та еще. Мы с Лёшей договорились, что я думаю над его предложением, пока он делает ремонт. А потом хорошо бы дать ответ. Ситуация подвешенная, покалывающая нервы нам обоим.

– Все-таки вы вместе будете жить? – спрашивает Варвара.

– Я не знаю.

– Если хочешь, я могу взять Мирославу к себе на пару месяцев, – предлагает мама. – Или даже лет.

– Нет! – протестую тут же. – Не очень хорошая идея. Я против.

– Мира, малышка, не хочешь пожить у бабушки? – спрашивает мама.

– Я хочу с мамой, – отвечает Мира, испугавшись.

– Нет, мам, это ужасная идея. У меня маленький ребенок, не хочу, чтобы Лёша строил иллюзии, что Мира может жить от нас отдельно. Вообще, сложно всё.

– Ты его любишь?

– Конечно, – пожимаю плечами.

– Они недавно разругались в пух и прах, и Марина так переживала, что плакала всю ночь, – сдает меня Варвара.

– По поводу?

– Уже помирились, – отмахиваюсь. – У меня же сессия началась. Ну и так вышло, что времени совсем не было. Мы начали ссориться, потом решили расстаться. Вот как раз Варя об этом вечере говорит, что я плакала. Утром Лёша приехал с цветами, извинился. О боже! – Я тру лицо. – Это так сложно! Переехать к нему мне страшно: вдруг не уживемся. Получится, что в двадцать два года у меня ребенок от одного мужчины, пожила с другим… Как-то не очень. Плюс Мирославе придется перейти в новый садик, снова акклиматизация, адаптация – как вспомню! А замуж за Лёшу идти – не слишком ли мы торопимся?

– Я вышла за твоего отца через два месяца после знакомства и не пожалела, – сообщает мама.

– Ты была беременной, – уточняет Варвара.

– Мне нравится, как всё сейчас, но Лёшу тоже понять могу, – вновь говорю я. – Когда начинаю об этом думать, у меня голова болит. Я вроде бы и счастлива, но в то же время сильно боюсь перемен. Вот бы его ремонт затянулся!

Варя смеется и предлагает:

– Мы можем приходить ночью и разбирать всё, что рабочие сделали за день!

– Смешно. – Посылаю сестре острый взгляд.

– Дядя Лёша приедет? – спрашивает Мирослава.

– Сегодня нет. Но, может быть, завтра, – обещаю я, думая о том, что пора бы перестать обсуждать при детях столь сложные темы.

Мира еще маленькая, но может запомнить фразу и повторить в присутствии Алексея. Будет неудобно.

Дети быстро едят, после чего мы усаживаем их смотреть мультики и возвращаемся к столу пить чай с пирогом.

– Марина, серьезно, подумай о моем предложении насчет Сочи. Ты очень многого ждешь от Лёши. Знакомь их с Мирой постепенно. С маленькими детьми непросто, особенно если своих пока нет.

– Я подумаю, мам, как всё устроить.

– Только заранее сообщи, не в последний день. Мне нужно поменяться сменами в салоне.

– Сегодня вечером напишу.

Гостиницу и перелет мне оплачивает университет. Вернее, один из спонсоров конференции, который и пригласил нас участвовать. У Лёши я денег не беру и пока не хочу, хотя он бы не отказал. Не считаю нужным. Мне следует посчитать свои финансы и прикинуть, во сколько обойдется поездка мамы.

Ее идея на самом деле удачная. У меня появится время и с Мирой побыть, и с Лёшей наедине. Мы с ним и правда за последние недели отдалились, и это беспокоит. Поначалу я чувствовала себя плохо и гадко из-за того, что случилось в его квартире после ресторана. Но шло время, Данил на горизонте не появлялся, жизнь вернулась в привычную колею. Покатилась.

Через час так выходит, что мы с мамой остаемся вдвоем в кухне. Я посуду мою, мама собирает нам с собой домашние пироги.

– Марин, Мире нужен отец, – говорит она. – Ты на Варю не смотри, не слушай ее. Если встретился хороший парень, не упускай его.

– Торопиться не буду.

– Вспомни, как сильно тебе не хватало отца. Из-за собственных страхов не лишай дочь того, по чему сама тосковала.

Я застываю с мыльной губкой.

– Вдруг Лёша действительно полюбит Миру как свою дочь.

Мое сердце сжимается.

Глава 13

Опасность.

Кровь приливает к щекам, а потом каждую клеточку омывает усиленно, насыщая кислородом. Мозг шлет сигнал за сигналом, тело реагирует. Готовится жечь топливо, чтобы бежать быстрее, сражаться отчаяннее. Чтобы… защищаться, боже.

Обычная реакция на стресс. Адреналин превращает нас в суперменов за короткие промежутки времени.

Я стою на сцене и смотрю на сотни людей, что сидят и слушают.

Что ж.

Мы растем и меняемся лишь в те моменты, когда нам тяжело. Совершенствуемся, учимся, мозг свой работать на всю катушку заставляем. Такая природа у нашего вида, и вряд ли когда-нибудь что-то изменится.

Из-за сокращения пищи наши далекие предки были вынуждены слезть с деревьев, встать на две ноги и освоить саванну. Кто побоялся и предпочел отсидеться в безопасности наверху – вымер.

Климат менялся, растительной пищи становилось меньше. Нам потребовалось приспособиться к смешанному питанию и освоить охоту. Кто остался верен легкой добыче, бананам-кокосам – вымер.

У нас было очень много врагов. Саблезубые тигры, огромные гиены, крокодилы… Женщина с ребенком на руках в саванне оказалась особенно уязвима и беззащитна. Она ростом была с метр и пока еще медленно бегала. Племена, в которых мужчины не заботились о своих женщинах, не оберегали их и свое потомство, – вымерли.

Мы постоянно учились и учили друг друга, передавали накопленные знания. Берегли стариков, которые как раз и являлись источником информации, за неимением прочих. Поселения, где мужчины были агрессивны, не сотрудничали, а дрались, убивали пожилых и слабых, теша эго, – вымерли.