Минут через десять я в серой футболке^[7] сидел за небольшим столом в микроавтобусе и прикидывал в голове возможные варианты предстоящего разговора. Продолжалось около четверти часа, когда мой новый знакомый, закончил наконец раздавать указания подчиненным и, зайдя в микроавтобус, захлопнул за собой дверь.

– Семенченко Андрей Владимирович, – представился он, усевшись на сидение напротив. – Полковник. Седьмое Управление ФСБ.

– Алексей Ветров, – в ответ кивнул ему я. – Пенсионер.

– Да я уже в курсе, – полковник вздохнул и опустил взгляд. – Алексей Михайлович Ветров. Майор, командир роты спецназа ГРУ. С впечатляющим послужным списком, – Семенченко посмотрел мне в глаза. – Он настолько впечатляющий, что мне с моими полномочиями твоё личное дело до сих пор не передали, и вряд ли я получу его в ближайшие дни.

– Мое личное дело никак не связано с тем, что случилось сегодня, – я пожал плечами. – Хотя, возможно, эта штука выбрала меня не просто так.

– Погоди, – Семенченко остановил меня жестом. – Давай сначала расскажу я, чтобы тебе легче было потом говорить? – дождавшись моего кивка, полковник откинулся на сидении и пояснил: – Пару недель назад я командовал операцией по освобождению заложников. Одно из отделений спецназа, ушедшее на штурм, попало в странное место. Какой-то древний храм. Группа была атакована чудовищем, которое не брали автоматные пули. На него подействовали только термобарические патроны из ГМ–94.

Потом бойцов пытался принести в жертву какой-то урод, но командир отделения сбросил наваждение и прострелил этой обезьяне голову. Сам командир погиб, и с ним ещё двое ребят. Электроника там не работала, поэтому записей нет, но экспертиза подтвердила слова выживших. У меня тоже нет причин сомневаться…

– А что по сегодняшним трупам? – воспользовавшись паузой, уточнил я. – От чего они умерли?

– Заключения пока нет, – Семенченко тяжело вздохнул, – но, судя по предварительным результатам, там все очень непросто. Участки кожи на телах омертвели, ткань под ними сгнила, сердца остановились. Какая-то гребаная некромантия… – Полковник выругался и посмотрел на меня. – Частичную запись произошедшего я видел. В телах автоматных пуль не обнаружено, выстрелов никто не слышал, о перестрелке не сообщалось.

– Но из автомата, который я принес, определенно стреляли, а в магазине осталось совсем немного патронов?

– Всего два осталось, и мне нужно знать, что с тобой произошло, – Семенченко чуть подался вперёд и встретился со мной взглядами. – Пятнадцать трупов, майор… Это трагедия. И ты, надеюсь, уже понял, что мне можно рассказать правду?

– Да я бы и так ничего не скрывал, – я пожал плечами и, сцепив пальцы в замок, пояснил: – Меня тоже закинуло в какую-то задницу. Тоже побывал в храме, и тоже убил чудовище. Ещё шестерых лучников и какого-то мага. В общем, слушайте.

Рассказывал я часа два. Под запись. Полковник хмурился, часто задавал уточняющие вопросы и иногда отвлекался на разговоры по телефону. Примерно в середине разговора мне принесли пять сэндвичей и литровую бутылку воды. Пока я ел, Семенченко курил на улице, принимал доклады и раздавал указания.

К концу рассказа я уже чувствовал себя превосходно. Сонливость прошла, суставы перестали болеть, а в голове появились крамольные по теперешним временам мысли. Мне захотелось тренироваться! Пробежать десятку, сходить на снаряды. И чтобы обязательно в полном обвесе. Таких желаний у меня не возникало и в хорошие времена, но я же год пролежал овощем. Сейчас же словно и не было этого года. Я был стопроцентно уверен, что смогу выполнить все нормативы. Не знаю… Возможно, и правда сошёл с ума, но оно же мне не приснилось!

Та Сила, которую передала богиня. Наверное, это она так влияет на организм? Вместе с тем, что во мне поселилось? Сначала не почувствовал, но стоило поесть, и оно проявилось. Ладно… Надеюсь, у меня будет достаточно времени, чтобы во всем разобраться. Сейчас пока не до этого.

– Леса стала прозрачной, коснулась ладонью моего лица, и дальше не помню, – пояснил я под конец своего рассказа. – Очнулся у соседнего просека, за палаткой с шаурмой и хот-догами. Встал и пошёл сюда.

Видя, что рассказ закончен, полковник откинулся на сидении и минут пять о чем-то сосредоточенно думал. Затем вздрогнул, словно проснувшись, посмотрел на меня и поинтересовался:

– А ты как себя сейчас чувствуешь?

– Отлично, – я небрежно пожал плечами. – Как до ранения или даже лучше. Я уже забыл, когда со мной такое случалось.

– Хорошо, – Семенченко кивнул. – То есть та девушка тебя полностью восстановила?

– Очень на это надеюсь.

– Хм-м, – полковник задумчиво тронул свой подбородок, посмотрел на закрытую дверь, потом на меня. – А ещё она сказала, что тебя подождёт? Так?

– Да, – я вздохнул и, разведя руками добавил: – Только мне неизвестно, ни где она меня будет ждать, ни как именно я туда попаду. Леса упоминала про Сумерки. Это, очевидно, те самые Сумеречные поля, или просторы. Место, где светит Чёрное Солнце.

– Ну, насчёт «как попаду» – это дело десятое. Полагаю, у тебя появится такая возможность.

– Возможность перенестись в загробный мир того мира? Ну или как оно правильно называется? – я усмехнулся. – Может быть, покажете, где это на карте? Или расскажете, как мне построить портал?

– Нет, не покажу, – Семенченко покачал головой. – Но один раз ты как-то же перенесся? За мгновение до атаки убийцы.

– Блин! А ведь верно! – я озадаченно хмыкнул. – Вряд ли меня туда отправил этот урод. Но тогда получается, та штука, что во мне, способна действовать самостоятельно? Странно, что я сразу не подумал об этом.

– Скорее всего, не так, – полковник откинулся на сидении и пояснил: – Ты улетел туда сам. Неужели не понимаешь?

– То есть вы считаете, что вместе с этой душой ко мне перешли навыки предыдущего носителя? – уловив мысль, предположил я. – Не сами навыки, а память о них?

– Рефлексы, – подсказал Семенченко. – Ты понял, что врага убить не получится, и сбежал туда, где находится храм той, которой когда-то служил. Не в смысле ты, а твоя новая сущность. Генетическая память, инстинкт рода… Хер знает, как такое назвать. Я не биолог.

– Раз так, то мне нужен какой-нибудь стресс, – я подобрал упавшую сумку и положил ее на сидение. – Ну или сам попробую научиться. Вернее вспомнить.

– Погоди вспоминать, – Семенченко остановил меня жестом. – Сначала расскажи, что ты думал делать до этого?

– Хотел сразу отсюда поехать в Бурденко, – я пожал плечами. – Попросился бы на медкомиссию…

– Почему-то я так и подумал, – полковник усмехнулся и покачал головой. – Хочешь обратно – в жаркие страны?

– Я двенадцать лет провёл на войне. На разных… Не считая этого года, – я тяжело вздохнул. – Здесь не так. Да и не нужен я тут никому. Родителей давно нет, детей не нажил. Там другое… Не скажу, что лучше, но я привык. Мне не хватает войны…

– Так, может быть, оно тебя потому и выбрало?

– Может быть, – не стал спорить я. – И оно же уже не отстанет. И раз можно уйти туда, то я попробую это сделать, но в Бурденко все равно съезжу – проверюсь.

– Ты серьезно решил туда… – во взгляде полковника мелькнуло сомнение. – Хотя…

– Да, решил, – я кивнул. – Просто нет других вариантов. – Этот урод в плаще – он ведь тоже от меня не отстанет. Могут погибнуть люди. Да и мне самому неохота ходить и оглядываться.

– Думаешь, там он тебя не найдёт?

– Там мне хотя бы все разъяснят, – я пожал плечами – и, возможно, подскажут, как защищаться. Перед Родиной я все обязательства выполнил, но теперь появились другие. Эта штука вернула меня к жизни, а я расплачусь по ее долгам. По крайней мере, попытаюсь.

– М-да… – полковник усмехнулся. – Скажи мне кто еще месяц назад, что я буду серьезно говорить о таком…

– Да вот и я думаю, почему вы мне так быстро поверили, – я посмотрел в глаза собеседника. – Хотя, у вас же недавно было что-то похожее.

– Не только это, – полковник кивнул на закрытую дверь. – Неужели ты думаешь, что мы не проверили следы на поляне? Поверь, аппаратура у нас хорошая и собаки обученные. Ты схватил автомат, совершил кувырок, встал на колено и исчез. Там только твои следы – других не было. Но этого бы не хватило для того, чтобы поверить.

– А что еще?

– Ну как же, – Семенченко улыбнулся. – Дело мне твое, майор, не прислали, но в Бурденко у меня очень хорошие связи. Ты же два дня назад ходил на осмотр, так?

– И этих двух шрамов у меня тогда не было? – я усмехнулся и покачал головой. – Быстро же вы все узнали.

– Не быстро, а сразу же, как только мне доложили, что ты появился, и в каком был состоянии, – серьезно ответил полковник. – Почему, ты думаешь, я не подошел сразу? Ну а когда врач сказал, что шрамам больше десяти дней, сомнения улетучились. Ну и не стоит забывать того, что здесь случилось. Убийца в плаще, с горящими оранжевыми глазами, черный шар и трупы с непонятными повреждениями. Все это по отдельности, наверное, можно было бы как-нибудь объяснить, но когда оно вместе…

– Хорошо, – я кивнул, – но мне же нужно отчитаться за расстрелянные патроны?

– Поверь, это самая маленькая проблема, – Семенченко вздохнул и задумчиво посмотрел на диктофон. – Давай поступим так: ты поспи пока в этой машине, а я за это время придумаю, что написать в протокол. Потом расскажу тебе официальную версию, подпишешь документ, и мы закинем тебя в Бурденко. Пару дней тебе лучше полежать там, заодно и обследуешься.

– Добро, – я кивнул, – как раз собирался поспать.

– Вот и отлично, – полковник забрал со стола диктофон и вышел из машины на улицу.

Я проводил его взглядом, затем оглядел салон и… тут меня осенило! Ну да! Это может помочь. Я, конечно, не великий практик медитаций, но какой-то опыт у меня все-таки есть.

Ещё раз оглядев салон, я с сомнением посмотрел на пол, набрался решимости, встал с сидения и сел в позу лотоса! Правильно! С первого раза! Словно не было изуродованного осколком бедра и месяцев госпиталей! В заляпанных кровью джинсах, на полу служебного микроавтобуса. Сука!

Стиснув зубы, чтобы не разрыдаться от радости, я проглотил подкативший к горлу комок, прикрыл глаза и послал все мыслимые благодарности этой маленькой фее со стрекозиными крылышками и богине Асане, и тому, что поселилось во мне.

Просидев так с минуту и вдоволь насладившись моментом, я поднялся на ноги и снова сел на сидение. Сюда могут зайти, а мне что-то не хочется выглядеть идиотом. Хотя я, наверное, сейчас выгляжу именно так. Сердце стучало в груди, хотелось орать от радости, и мне стоило огромных усилий привести свои чувства в относительный порядок.

Вообще, сидение микроавтобуса – не самое лучшее место для медитаций. Особенно когда с улицы постоянно доносится шум, а у тебя в голове творится не пойми что. Впрочем, мне нужно только попробовать. Если получится – продолжу в спокойной обстановке и в тишине.

Выровняв ноги и выпрямив спину, я сложил на коленях руки и сфокусировался на дыхании. Одновременно с этим выкинул из головы посторонние мысли, представил лиственный лес и… у меня получилось! Только не так, как я себе представлял.

По ощущениям – словно нажрался до чертиков, завалился в кровать и попытался уснуть. Сознание ухнуло в бездонную чёрную яму, но обратно меня не выкинуло. В какой-то миг я понял, что смотрю на большое рваное полотно, с нарисованными на нём буквами.

Бежевое, с неровными краями, висит неподвижно. Со всех сторон полотно окружено чернотой. Букв семь все они незнакомые. Пять расположены правильным пятиугольником вокруг шестой – крупной. Седьмая находится над вершиной этой конструкции. Пять букв – чёрные, такого же цвета, как окружающее покрывало пространство. Две – из периметра пятиугольника – тёмно-оранжевые и едва заметно мерцают.

Сам я своего тела не вижу, но чувствую. Взгляд опустить не могу, говорить тоже, но мыслить мне ничто не мешает. При этом чувство такое, что я легко могу дотянуться до этих букв и мысленно их переставить.

Блин! Вот никогда не любил ребусы. И не потому, что тупой, хотя это, может быть, тоже, но оно мне просто не интересно. М-да… Вот, видимо, зря не любил.