– Тоже досрочно хочет сдавать? «Историю искусств»? Да не верю! – говорит Славский, указывая на меня рукой.

– Идём на партийное собрание, через десять минут начнётся, – толстяк не намерен шутки шутить и вообще смотрит в мою сторону без симпатии, а вижу я его в первый раз.

– Ты что, и правда партийный работник? – отмирает Ирина Александровна.

– Да какая партийная работа? Просто молодой коммунист, – также мрачно произносит толстяк, очевидно, недовольный ролью курьера.

– У меня лабораторные работы ещё. И да, я на партийной работе, с понедельника, и зам главы комиссии по выезду за рубеж при нашем крайкоме КПСС, – хвастаюсь я.

– Да успеешь на вторую пару, – машет рукой мужик, уже глядя на меня заинтересованно и без неприязни.

– Ты не пошутил? – спрашивает он, когда мы шли по коридору в сторону лестницы.

– Нет, какой же дурак таким шутит? – недоуменно смотрю на дядю я.

– Александр Абрамович, буду вести у вас «Историю искусств», дифференцированный зачет, – протягивает неожиданно крепкую руку преподаватель.

– У меня способностей к искусствам нет, – сразу предупреждаю я.

Глава 8

Глава 8

– Я, вообще-то, хотел поговорить на тему твоей новой работы в крайкоме. Планирую выезд за рубеж, так что не избежать нам новой встречи, – пояснил дядя.

– Сейчас на комиссию выезжающего вызывать не обязательно, ну и рассмотрение будет другими людьми делаться. Да я, собственно, ещё не знаю своих полномочий, – пытаюсь отмазаться я. – А долго собрание будет идти? Не хочу занятия пропустить.

– Ну, так узнаешь со временем. А Леоненко, ваш преподаватель, тоже на собрании, – отвечает Александр Абрамович.

Собрание проходило в лекционной аудитории, именуемой аббревиатурой «БФА-2». Такое же большое помещение в первом корпусе универа, как и «БФА-1».

Мы зашли, когда собрание уже началось, пришлось торопливо занимать свободное место на первом ряду. Сел я рядом с весёлым дядей, от которого резко несло душным ароматом дешёвого одеколона. Он вполголоса переговаривался со своим соседом – пухлым блондином в модном, явно импортном, костюме. Историк (или искусствовед?) сел на два ряда выше, где его уже ожидали. В президиуме было шесть человек, и начала собрание энергичная тётка лет сорока. Собрание оказалось отчетно-выборным, но пунктов немного, всего три – отчёт, выборы и разное.

– В нашей партийной организации в настоящий момент сто семьдесят человек, – в хрипящий микрофон говорила она. – На каждом факультете имеется первичная организация. Новых членов у нас трое. Встаньте, пожалуйста, товарищи.

Поскольку говорила она это монотонно, не выделяя ничего голосом, я немного замешкался и встал последним. Первыми встали две воблы-тетки лет под сорок.

– А член-то всего один, – по-хамски тихонько пошутил пухлый.

Слышу эту пошлую фразу краем уха и думаю: «А еще интеллигент называется». Дамы (не будем уподобляться бескультурным) что-то быстро рассказали о себе, и настала моя очередь.

– Анатолий Штыба, девятнадцать лет, студент первого курса физфака, – коротко поведал я и попытался сесть на место.

– Погодите, а почему вам девятнадцать, а курс первый? – заинтересовался кто-то с галерки.

– Окончил зональную Красноярскую комсомольскую школу, там три года после восьмого учатся, ну, и в начальную школу с восьми лет пошел, – поясняю я непонятно зачем.

Только попытался сесть, опять вопрос, уже из серёдки аудитории:

– Анатолий, а какой бы фронт работ вы хотели взять на себя? Что сможете сделать?

– Товарищи, у нас отчет, – прерывает вечер вопросов и ответов ведущая и продолжает дальше: – Успеваемость за последний год повысилась на девять процентов, в лидерах физический факультет – плюс двадцать один процент, в отстающих экономический – минус семь процентов. Товарищи! Давайте подумаем, что можно сделать для улучшения успеваемости? Мне кажется, необходимо смелее внедрять новые формы обучения … индивидуальные планы … современные технологии … компьютеры.

Тётка села, её сменил другой член президиума, потом ещё и ещё. Сижу, слушаю. Местами очень даже интересно, например, про хоздоговорные работы. Затем были выборы. Что сказать… я человек новый, проголосовал как все. На «разном» опять меня дернули. Сволочи, видят же – молодой студент, новичок, могли бы и не трогать.

– Анатолий, так что насчёт работы? Вы молодёжь знаете, чем бы хотели заняться? Мы не каждому выбор предлагаем, – с подковыркой, как мне показалось, спрашивает модный сосед слева.

Очень хотелось пошутить: – «А я не каждому отказываю». Но, подумав, решаю ответить конструктивно:

– Могу с молодёжью, а могу и с людьми постарше работать. А так, вы правы, за время работ в горкоме ВЛКСМ выполнял различные задачи, был на международной конференции «За мир» в Венгрии, на фестивале молодёжи в Москве, сейчас занимаюсь стройкой МЖК, это моя инициатива была, её и реализую. Как чемпион Европы и мастер спорта международного класса по боксу многое могу сделать для развития спорта в крае. Краеведение, новая наука, была моей идеей на форуме молодёжных инициатив пару лет назад. Что ещё? … В общем, работы не боюсь, постараюсь не подвести, а выбирать самому считаю нескромно.

– То-то у вас пиджачок модный, из Венгрии привезли? – неожиданно зло съязвил пухляш.– У вас, я вижу, костюм тоже не из Кологрива, и что? – против воли обостряюсь я.

– Да, я купил его в Париже, был там на научном конгрессе, и, надеюсь, ещё побывать. Я кандидат наук, между прочим, доцент. Вы молодой ещё, вам не положено такие вопросы старшим задавать, – подставляется пухляш.

Отвечаю резко:

– Рад за вас, а какая польза для нашей страны и, в частности, для нашего университета от ваших поездок за рубеж? Кроме посещения магазинов, конечно? А насчет «не положено» – это вы не правы, я зам главы комиссии при крайкоме КПСС по выезду за рубеж, и это моя обязанность такие вопросы задавать. Буду разбираться. И ещё – мой костюм местного пошива.

Я под оглушительное молчание сажусь на место, в глубине души ругая себя за вынужденный выпендрёж. Костюм мой действительно местного производства, но индивидуального пошива, и обошёлся мне очень дорого, но формально я не соврал. А на дядю смотреть было интересно – в нем боролись уязвленное чувство собственного достоинства и осторожность.

– Анатолий, с вашим индивидуальным поручением мы решим, я вижу, у вас талантов много, и я рада что с вашим приходом, наша, в общем-то возрастная, парторганизация помолодела.

– Не только с моим, нас трое, и все мы понизили средний возраст коммунистов, который, кстати, ниже, чем в целом по краю, – поправил, польстив обеим воблам я. – По краю средний возраст двухсот тысяч коммунистов около сорока трёх лет. А в нашей парторганизации сейчас сорок один год.

– Какая зубастая молодежь пошла, я бы тебе палец в рот не положил! – пошутил наодеколоненный сосед, повернувшись ко мне.

– Уж поверьте, я вам ваш палец себе в рот засунуть не дам. В чём это он, кстати, у вас? – ответил я, кивнув на зеленоватый палец правой руки.

– Несчастный случай при проведении лабораторных работ у студентов, пришлось зелёнкой залить, – грустно пояснил дядя. – Ещё и выговор получил.

Собрание разобрало ещё пару конфликтов, произошедших в общежитии, вопрос о постройке дома для преподавателей, и мы благополучно разошлись. На занятие я уже опоздал, но решаю сходить на первый этаж нашего корпуса, где располагаются лаборатории. Блин, висит объява, что лабы перенесли.

– Хорошо, что перенесли, – вслух произношу я.

– Фееричное выступление, – слышу голос сзади.

Стоит молодой мужик лет тридцати и улыбается, показывая две передние золотые фиксы. Пока это модно. Очевидно, этот самый Леоненко.

– Твой преподаватель на лабораторных работах, Максим Валерьевич, – протягивает он мне руку.

– Да я без претензий, просто у меня работы много, а тут ещё перенос, – смущённо поясняю я.

– Что поделать, собрание … А мне про тебя Казьмин рассказывал, мол, голова у тебя светлая. Как ты думаешь, какая первая лабораторная работа на механике? – спрашивает парень.

– В первую очередь обговариваем правила игры, то есть определяем условия и рамки эксперимента и начнём, я думаю, с погрешности. Она бывает абсолютная и относительная, это по способу выражения. По источнику возникновения…

– Стоп, – останавливает меня препод через пару минут ответа, когда я уже рассказывал про коэффициент Стьюдента. – Первую лабораторную, считай, у тебя принял.

Расстались друзьями. Мировой мужик!

Настроение испортили в общаге – мои соседи опять бухают, а в комнате опять бардак. Кроме троих моих сожителей, в комнате ещё пара парней постарше, … и пьют они не пиво, а напиток покрепче, закусывая остатками моей добычи с рынка. Гости неуловимо похожи друг на друга и одеты в одинаковые спортивные костюмы.

«И как их различать? – подумал я, когда они оба оказались Андреями, – будут «первый» и «второй», – решил я про себя.

«Сука, алкаши малолетние, Бейбута на них нет», – злюсь я.

И о чудо, дверь открывается без стука, и я вижу своего казахского друга!