– Я тут! Я тут! – в кухню просочилась уже снявшая верхнюю одежду Маруся. – Я алкашка! Ты меня искал?

И смеётся над старой шуткой.

Духовка заряжена мясом по-французски. Я настоял, чтобы первым слоем на противне, предварительно смазанном маслом, была нарезанная очень тонкими лепестками картошка.

– Здесь сразу две причины: во-первых, так мясо не пригорит, а во-вторых, так картофель пропитается мясным соком и получится очень мягким и вкусным, – аргументирую я, больше с целью произвести впечатление на разбитную Марину и только что пришедшую в гости скромную Беллу.

– Кстати, картошка, нарезанная тонкими ломтиками и запеченная с сыром и соусом, во французской кухне называется тартифлет. Правда, туда вместо мяса добавляют ломтики бекона, – продолжаю умничать я, расставляя посуду на большом столе.

С количеством гостей я почти угадал – мы ставим девять приборов. Следующими пришли сразу три парня. Один из них прыщавый толстячок такого детского вида, что, судя по всему, скоро избавиться от угрей у него не выйдет. И два компанейских весёлых парня моей комплекции – Славик и Генка. Генка мне не понравился сразу – он тоже подарил букет цветов, хорошо хоть скромнее моего, а ещё полез целовать Светку, слегка приобняв её за талию. Та успела повернуть щеку, может, поэтому я Генке сразу не нахамил.

Четыре парня и пять девушек расселись только через час. На стол выставили вино, водку и какой-то ликёр. Мы, не дожидаясь картошки, начали с закусок, шашлык Света оставила на вечер.

– Дорогая Светланка! Я очень рада, что мы с тобой учимся в одной группе. Ты хорошая подруга и замечательный отзывчивый человек, – занудно взяла первое слово Белла.

– Ты ещё про политику партии нам расскажи, Белка-зануда. Давайте уже пить, – прервал тост Геннадий. – У тебя что ни тост, то политинформация!

Само застолье мне не очень понравилось, Светка сбрасывала мою руку под столом со своей коленки, а ребята говорили о своих делах малопонятных мне. Видя, что я заскучал, хозяйка квартиры объявила танцы, поставив кассету в видик.

Я успел первым и ловко увёл Свету из-под носа Генки. А единственной не танцующей гостьей оказалась Белла. По-хозяйски прижимаю Светку к себе вплотную. Та, возмущённо пискнув, вырываться не стала и положила голову мне на плечо. Тем временем стоящая у окна Белла громко закричала:

– Стой! Стой! Не прыгай, дурашка!

Все забыли про обнимашки и рванулись к окну. Я лично пошёл, чтобы посмотреть, кого так ласково называет вроде бы скромная Белла? Кот, вернее, даже котёнок, сидел, дрожа от холода, на узком выступе прямо под окном между третьим и четвёртым этажами.

– Надо спасать! – трагическим шёпотом произнесла Белла.

– Ерунда! У кошек семь жизней, да и что ему будет, если упадёт? Тут лететь до козырька всего два этажа, для котов это плёвое дело, – высказываю своё мнение. – Айда танцевать дальше.

– Ты что, так его и оставишь? – Светлана гневно посмотрела на меня.

– Швабра есть? Можно попытаться спихнуть, – предлагаю решение проблемы я.

– Ну, ты живодёр! Я достану! – геройски предложил Генка, уловив, что Акела в моём лице промахнулся.

– Ты не кошка, – напоминаю я.

– Зато не трус! – хамит Генка и открывает окно, в которое сразу хлынул поток холодного воздуха. – С балкона можно его достать!

Балкон в Светкиной квартире был в необследованной мною спальне. И с него реально до котёнка недалеко. Хотя и с окна можно, тут метр всего до животного!

«Три этажа лететь, – задумчиво говорю я сам себе, пока остальные ринулись на балкон. – Если повиснуть на одной руке, то второй можно достать!» Я поднял одну руку вверх, а вторую опустил вниз. Точно, можно!

– Свет, я могу попробовать, но надо меня подстраховать! – кричу в окно собравшимся на балконе.

Глава 10

Глава 10

– Я могу повиснуть на одной руке и второй достать котёнка, – изложил я свой гениальный план.

«Что я делаю? – тут же пронеслось у меня в голове. Да гори огнём этот безмозглый кошак». Ясное дело, сдавать назад не по-пацански, но я и не малолетка какой.

– Нет, Толя, этого я тебе позволить не могу, – ухватилась за мою руку Света, будто я вот-вот сигану в окно.

«Взрослая и умная девушка!» – похвалил её про себя.

– Да это глупость, – сказала Белла, – Вот если подстраховать тебя как-нибудь, например, держать за руку или привязать к батарее верёвкой или ремнём.

– Верёвка! Есть верёвка у меня! – подпрыгнула на месте Светка.

– Куда её вязать? – в сомнении рассматриваю довольно толстую верёвку длиной метра три.

– Один конец за батарею. На, Гена, вяжи. А второй ему на руку, – командует нами хозяйка квартиры.

– Или за шею, – глумливо заржал Геннадий.

– Обуюсь для начала, – ворчу я.

Принёс полуботинки. В комнате уже стало ощутимее холоднее. Батарея хорошая, советская, чугунная, я даже подёргал её, проверяя, не вырву ли?

Ждать смысла нет. Намотав верёвку на кисть руки, тоже проверил на рывок. Если сорвусь, второй рукой захвачу веревку и вылезу. Плевое дело. Так и оказалось, причем даже лезть не пришлось, я повис на руке и схватил кошака за шкирку. Тот стал извиваться, и мне пришлось закинуть его в окно. К животному сразу устремилось всё девичье стадо. Легко подтягиваюсь, и я уже в комнате.

– Спасибо, Толя, я так за тебя переживала! – первой меня поцеловала тихоня Белла, и поцеловала так, … по-взрослому! Светка это комментировать не стала и, бросив недовольный взгляд на подругу, тоже засосала меня, после чего по-хозяйски объявила:

– Всё, хватит ему! А то ещё зазнается!

Эх, не судьба мне от губастой Маруси получить поцелуйчик.

– Хотите прикол? – спрашивает вдруг Генка. – Я второй конец верёвки не привязывал! Просто набросил на батарею!

Генка заржал, а у меня кровь прилила к голове. Это что, я рисковал из-за этого придурка своим здоровьем или даже жизнью?

– Генка, ты нормальный? А если бы он сорвался? – с недоумением произнесла Полина, которая стояла в обнимку со Славиком.

– Да, поясни, – потребовал я.

– Шутка это была! С чего ему сорваться? – криво усмехнулся Гена, когда понял, что никто, кроме него, не смеётся.

– Гена, извинись, – потребовала Светка.

– Да не нужны мне его извинения, путь валит домой, пока я ему не врезал, – возмущаюсь я мягкости наказания.

– Ой, ну извини! Смешно же.

Генка так ничего и не понял. Я сажусь за стол, понимая, что надо накатить. Эх, не хотел же пить сегодня! Котёнок, быстро отошедший от пережитого ужаса, запрыгнул на стол и, мурлыча, потёрся о мою руку. Понимает, кто его спас.

– Толь, всё хорошо же! – попыталась успокоить меня Света. – Правильно! Выпейте мировую.

– Да я с ним в голодный год за мешок картошки на одном гектаре срать не сяду, – сообщил я, накатив грамм сто пятьдесят сразу. – И вообще, пора мне.

– Толь! Ты чего? Рано же тебе, – возмутилась Света.

– Свет, ты понимаешь, что я мог покалечиться или убиться? А ты говоришь «мировую»!

Я наливаю себе ещё. Закусить бы чем. О, огурчики солёные самое-то, и сало.

– Толя, я на твоей стороне, но Генка – дурак, это все знают! Ты смотри, ему стыдно, – Света указала на довольного Генку, который в данный момент с аппетитом уплетал остатки салата.

– Ладно, всем пока! – злой я встаю и иду в коридор.

– Толя, стой, – бежит за мной Светка.

– Отцепись от меня. И не звони, и не ищи больше никогда. Не хочу с дурой общаться, – в запале бросаю я.

Схватив свои вещи, накинув куртку, даже не застёгиваясь, резко выхожу в коридор, заметив, как налились слезами глаза бывшей подруги. Долбанутой на всю голову, как я выяснил.

– Простите, вы котёнка не видели? – остановил меня женский голос на лестнице.

Лифт я ждать не захотел.

Навстречу мне с третьего этажа поднималась молодая заплаканная блондинка.

– Там, – указал на Светкину дверь я.

Можно было бы пофлиртовать с незнакомкой, рассказывая о своём героизме, но совершенно не было настроения.

Смотрю на часы, до самолёта ещё часов пять. В аэропорт ехать рано. Бездумно дохожу до метро Фрунзенская, решаю зайти – там тепло, а на улице не май месяц. Выхожу на Ленинской библиотеке. Была мысль поискать ресторан или кафе, но есть не хочу, пить тоже, и так от выпитого в голове шумит. Хотел сходить в Музей книги, слышал, там такой недавно открылся, но у них оказался выходной! Чертыхаюсь и иду в библиотеку – почитаю хоть прессу.