– Понимаешь, Езоу… – я всё-таки часто использовала его детское прозвище. – Дядя не хочет, чтобы я жила долго и благополучно, – посмотрев на друга, поняла, что ему лишние разъяснения не требуются, достаточно и намёков. – А ещё, он пользуется расположением кого-то выше. Но он отвратительно управляет финансами, его сын – никчёмен, и клан просто канет в бездну под их предводительством. И мы все: я, матушка, Лю Цяо, будем погребены вместе с кланом.

Чен Юфей задумчиво меня оглядел. Его глаза начали бездумно метаться по комнате, он явно думал. Но я его мысли решила прервать:

– У меня есть план, как забрать власть в клане себе. Но одна я не справлюсь точно. Мне даже подручных сложно завести…

Я пересказываю ему то, что пришло мне в голову во время пути в столицу, и кое-какие вещи, которые узнала ещё в прошлой жизни.

– Из тебя, Шэнь Улан, выйдет превосходная глава. Ты лишь несколько дней в столице, а уже столько узнала и выведала, и нашла верного человека, к которому можно обратиться, – он улыбнулся самодовольно, а я лишь прикрыла на мгновение глаза, чтобы не закатить их. Это ведь неприлично! – И твой план… Что же, его начало точно достойно воплощения, а в дальнейшем я помогу тебе выбрать нужную дорогу.

– Ты льстишь мне, – усмехнулась нервно, потому что, в отличии от него, я знаю, что было, когда власть попала в мои руки. Но надеюсь, что рядом с мамой, Езоу и Лю Цяо я буду лучше. В конце концов, глава небольшого клана – близко даже не императрица. Я буду держать себя в узде.

– Ничуть! – искренне возразил друг. – С первого же мгновения нашего знакомства я знал, что ты будешь великой!

Тут уж я не выдержала и расхохоталась… Знал бы он! Ужаснулся бы такому тёмному величию.

– Не выдумывай! С первой нашей встречи ты знал только, что мать Лю Цяо, Хуан Юй, печет отличные булочки!

Теперь рассмеялся и Езоу.

– Что правда, то правда. Но вкусные булочки от тёти Юй не помешают тебе быть великой, Улан.

«Великой». Ужас… От этого слова меня пробирал озноб. Никаких больше высот и величий!

– Я просто хочу позаботиться о своей семье. Большего мне не нужно, – серьёзно проговорила я, глядя в глаза Чен Юфея. – Но я так тебе благодарна, что, если у меня всё получится, я навсегда останусь твоей должницей.

– Мы друзья, Улан, – мягко улыбнулся Юфей, – А друзья друг другу помогают. Я помогу тебе, а ты, если сможешь и захочешь, когда-нибудь поможешь мне.

В его словах оставалась та же суть, но отчего-то они звучали лучше, чем мои.

– Конечно, мы друзья, – мне оставалось лишь принять его ко мне доброту.

Уходить от Езоу не хотелось, несмотря на ужасный интерьер его кабинета. Но всё-таки пришлось прощаться.

– Раз мы друзья, – уже у выхода сказала я. – То я просто обязана сказать тебе: избавься от той кошмарной зелёной статуи!

– Она кажется тебе неприличной? – он замялся, хотя и пытался скрыть это. – Но тут такое место…

– Нет, это я понимаю, – в своей прошлой жизни я отучилась смущаться и сейчас тоже смотрела сквозь пальцы на такие вещи. – Просто зелёный здесь никак не подходит! Пожалей глаза посетителей. Лучше поставить на её место ещё одну скамью.

Теперь уже Чен Юфей смутился окончательно, и мне пришлось сгладить свою отповедь:

– Не все обязаны в этом разбираться, знаешь ли, но как друг я хочу помочь тебе хотя бы так, – вообще-то, в высших кругах тонкий вкус ценился почти наравне с толстым кошельком, но я и правда хотела немного помочь другу, а не вогнать его в смятение. – Я тоже не большой ценитель, – лукавлю, – Но матушка забраковала как-то в моём детстве кашпо похожего цвета, а уж она-то разбирается!

На этом я окончательно попрощалась с другом и через задний вход выпорхнула на улицу. Нечего мне у главного входа мелькать, и так привлекла к себе много внимания сегодня.

Покинув стены его заведения, успела сделать лишь один шаг, а после этого услышала:

– Держи вора! Держи его!

Верещала девица с тонким голосом, обнимаемая своей горничной. Лицо показалось знакомым. Она жутко перепугалась и осела. Догнать бы воришку она не смогла, и все, что ей оставалось делать, это орать ему вслед.

Подняв глаза, отчетливо осознала, что мелкий пакостник движется на меня. Сейчас я в роли служанки, и у меня нет сопровождения. Я открыта.

Поблизости какой-то чиновник, едущий в паланкине. Пусть тот и прячет свое лицо под широкой соломенной шляпой с полями, скрывается за занавесками и всячески изображает из себя купца – он определенно чиновник высшего ранга. Я не дура, чтобы об этом не догадаться. За ним бредут переодетые, хорошо обученные стражники, вооруженные до зубов. Они не особо хорошо скрывают оружие под одеждой.

Дальше шли лавочки, которые так много страдали от ворья, что никогда бы преступнику не помогли.

Естественно, воришка кинулся ко мне. Он тоже умел анализировать, сказывался житейский опыт.

Худосочный паренек взобрался по моему телу, будто обезьянка, и потянулся к крыше… А я вцепилась в полы его одежды и громко, призывно закричала:

– Помогите! Вор! Вор!

– Жить надоело? – блеснуло лезвие над моими глазами.

Пришлось отпустить преступника. Насытиться второй жизнью мне хотелось больше, чем охранять чьи-то скудные сокровища, но своими суетливыми действиями я умудрилась отобрать у воришки и стянутый кошелек.

– Взять его, – раздалось и из паланкина.

Видно, воришка осознал, что бороться за не такой уж и толстый кошель будет глупо. Он расслабил пальцы, перепрыгнул с меня на водосток близко стоящего дома, а с него перебрался на соседствующую крышу. За ним последовала половина стражников.

Движения были отточенными и синхронными, словно они много раз репетировали подобный момент.

Ахнув, я чуть было не свалилась на вымощенную камнем улочку. Зацепилась за собственный подъюбник, взмахнула длинными, широкими рукавами… И удара об землю не почувствовала. Ощутила, как кто-то угодливо выставил руку, стараясь меня поймать.

– Девушка, ты в порядке? – увидела перед собой мужское лицо.

– Нет, – запищала я.

И я не лгала. В порядке я не была.

Я с первого вдоха, с первого взгляда, с первой его улыбки узнала императора Юншэна. Любителя бродить по городу инкогнито.

Его невозможно с кем-то перепутать. Да и как бы я могла?

Я чудом не бросилась наземь, сохраняя его тайну, но дернулась, стараясь выбраться из объятий.

В прошлой жизни он был моим мужем, моим защитником, моим охранником. Без его слова Шэнь Улан ничего не стоила. Конечно, я узнала его наивные глаза, его любимую прическу, его любимую городскую одежду. В груди тоскливо все отозвалось. Он звал меня самой нежной, самой веселой наложницей, не представляя, сколько бед я принесу его государству.

Была ли между нами любовь? Вряд ли. Может, односторонняя. Я отчетливо осознавала, что использую внимание императора на благо своих мстительных целей. Жалела ли я о своих поступках? В прошлом – нет. Но теперь я жалела сильно.

Поэтому пойманный кошель выпрыгнул у меня из рук.

– Он ваш, – я выпрямилась, бросая добычу в императора. – А я случайный свидетель, извините.

Я рванула вперед, закрывая лицо рукавами, а Юншэн милостиво не направил за мной стражу. Может, он и хотел, но к нему приблизилась пострадавшая госпожа и ее служанка.

Скрываясь за углом, я признала в пострадавшей свою давнюю подругу. Но если быть совершенно честной перед собой, то дружбой связь с этой девушкой не назвать. Я ведь шла по головам.

Лин Джиа – барышня, обожающая заплетать косы. Мы вместе участвовали в отборе на наложниц, и мне повезло больше. Я ее подставила, а потом между нашими семьями образовалась неприязнь, переросшая в ненависть. Мне было известно, что Лин Джиа тайно влюблена в императора. Не мечтает, но жаждет стать его женой. Она с первого взгляда полюбила Сына Неба. Остановили меня ее чувства? Совсем нет.  Ее клан был первым, кто поддержал Яо Веймина в восстании. А после я лично ее убила.

Как же стыдно. Нет, даже не стыдно, это мерзко. Я поступила очень жестоко.

Стоя за углом здания, я будто подсматривала свою прошлую жизнь.

Лин Джиа подошла к императору, не ведая, кем он является, поделилась своими переживаниями и склонилась в поклоне. А тот, принимая от нее знак расположения, что-то кратко произнес.

Может, если не будет меня, они будут счастливы?

Кошелек  и воришка меня больше не занимали. Я улыбалась себе под нос, возвращаясь в усадьбу Шэнь Куона. Вдруг сегодня я совершила хороший поступок? Получила удовольствие, наблюдая за тайной жизнью нашего императора.

А он не изменил привычкам, продолжал выбираться за стены Запретного города в тайне. А если найдет хорошую жену, то не закончит так позорно, как со мной.

Переступив порог поместья, перестала думать о бывшем муже. Вернула серьезное выражение и почтение к хозяевам дома. В глазах служащих дяди я все еще оставалась служанкой, а моя Лю Цяо госпожой.

Я не успела добраться до собственных комнат, меня перехватили. Грустно осознавать, но и этих действий я ждала.

– Лю Цяо?

– Да?

– Госпожа Ван Чаосин тебя ожидает.

Ван Чаосин я помнила хорошо. Женщина немало поиздевалась надо мной в прошлой жизни. Признаться честно, я ее ненавидела. Мне было плевать, что она когда-то соперничала с моей матерью за правлением над поместьем, но Чаосин сделала то, что я не смогла бы ей простить.

По ее приказу слуги подпалили мне копну волос, едва не опозорив перед императорским отбором. Если бы не моя смекалка, путь в Запретный город был бы мне закрыт.

Чего она хочет от меня? Точнее, от Лю Цяо?

Послушно склонившись, я проследовала за слугой в покои Ван Чаосин.

Жена Шэнь Куона любила дорогие безделушки и украшения. Все ее комнаты были отделаны красным деревом, дорогими металлами и белым, редким нефритом. Повторяя за императорской семьей, она требовала, чтобы слуги приносили ей еду на золотых тарелках, капризничала, если украшения были скромными и без драгоценных камней. Естественно, ее слушались. Наказания от госпожи были самыми жестокими.

Я вошла, когда Чаосин сидела за столом. Она сразу улыбнулась мне.

– Ты Лю Цяо? Служанка первой госпожи Шэнь? – уточнила она.

Бросившись наземь, я глухо отозвалась.

– Да, это я, госпожа.

Мне было противно ей потакать, но я рисковала своим образом. Что такого в том, чтобы притворно склонить колени? Главное, чтобы жизнь осталась при тебе.

Ван Чаосин встала, вышла из-за стола и обошла меня. Годы не испортили ее лицо, она все еще была красивой, куда красивее, чем моя измученная мать. Она обладала формами, пышной грудью, которую любила подчеркивать, и очень мелодичным голосом. Да и глупой Чаосин никогда не была.

Она опасный противник.

– Лю Цяо, – она подтолкнула меня носком туфель. – Тебя хвалили в том предместье. Говорили, что ты очень трудолюбивая служанка.

– Да, госпожа, – не поднималась я, скрежеща зубами. – Сделаю что угодно на благо клана Шэнь.

– На благо клана Шэнь? – нахмурилась женщина. – Или на благо своей госпожи? Лю Цяо, не торопись с ответом, подумай.

Она прошла мимо, взметая свою юбки выше. Я впервые задумалась о том, что некоторые события повторяются. Так и должно быть, я ведь не многое сделала, чтобы изменить будущее. Времени с моего возвращения прошло мало.

Но раньше я не пряталась за личиной служанки, а Лю Цяо никогда не говорила, что к ней обращалась Чаосин. Умолчала? Или не было такого?

Ответ для госпожи был ясен с самого начала.

– Я служу клану Шэнь, – я почти распласталась по ковру, доказывая свою верность.

Чего мне это стоило, знают одни боги! Им и судить меня за вероломность, иначе бы не вернули обратно.

– Раз служишь клану Шэнь, – улыбнулась супруга Куона, одобряя мой ответ, – то не откажешь мне в просьбе. Улан молода, наивна и плохо образованна. Я хочу ее защитить. Сообщай мне о каждом ее шаге.

Вот же злая лиса. Не хотела она меня защитить, скорее искала шпиона, чтобы ей обо всем докладывал. И невестку в роли меня она не желала.